◄♦◊✻✻✻◊♦►
Наконец, палящее солнце закончило свою экзекуцию на небе и ушло на покой, предоставляя права на бездумные поступки людей, своей сестре, луне. Луна охватила скучающим взглядом пустые улицы, шевелящиеся кусты в парках и закатила глаза, какая безвкусица! Чимин же смотрел на луну с удовольствием, в комнате горела только прикроватная лампа, но даже она не могла заглушить то свечение, каким одаривал его спутник земли. Тот день был для него одним из самых лучших. Начиная со счастливого Юнги и заканчивая Юмми, что с начала сторонился отца, а под конец вообще не собирался отпускать альфу домой. Даже Цветик улыбался мятному альфе и не пытался задушить его взглядом. И пусть с того момента прошёл месяц (к слову сказать, самый счастливый за последние четыре года), воспоминания были такими свежими, словно это произошло только вчера. Юмми и Цветик давно спят, а вот Паку не спится, в душе будто распускается бутон какого-то цветка. Он давит на лёгкие и заставляет давиться воздухом от ощущения волшебства в эту ночь. Что-то точно должно произойти. Стрелка убежала давно за полночь, а небо начало светать, так до конца и не погаснув. Телефон приветливо пиликнул, и Пак нехотя прочитал сообщение:Юнги
Чимин? Почему не спишь?
Чим Юнги… Откуда ты знаешь, что я не сплю?Юнги
У тебя свет в окне горит.
Чимин нервно елозит по кровати, стараясь думать, что глупая улыбка на пол лица означает лишь крайнюю степень недовольства, что Мин по ночам ошивается под его окнами.Юнги
Нам нужно поговорить.
Пишет Юнги, и улыбка тут же пропадает с лица Чимина. Говорить не хотелось, а может, не хотелось снова и снова перебирать прошлое, наполненное кучей своеобразных ошибок и каждый раз убиваться, что теперь ничего не исправить. Даже не думая о том, что исправить то все можно прямо сейчас. Ещё не поздно. Телефон ещё раз пиликает, но Пак уже сообщения не читает, даже на экран не смотрит, лишь тихо собирается, выключает лампу, забирает ключи с тумбочки и тихо выходит из квартиры. У подъезда и правда сидел Юнги, словно старая бабушка, юноша согнулся над телефоном, ярким светом которого подсвечивались выступающие скулы и милый носик-картошкой. — Ну, говори. Я слушаю. — Чимин старается говорить нарочито медленно, будто он от скуки сюда спустился, не дождавшись лифта и чуть не подвернув ногу на одной из последних ступенек. Юнги отрывается от созерцания экрана, и улыбается. — Может, прокатимся? По ночному городу? — Вот ещё, вдруг ты меня изнасилуешь? — Пак тоже не может сдержать улыбки в ответ, но в противовес своим словам, направляется к уже знакомой чёрной машине, припаркованной недалеко. — Ну, в таком случае, это будет добровольное изнасилование. Чимин негромко смеётся и вслед за Юнги садится в, на удивление, прохладный салон машины. На какое-то мгновение, Пак даже забыл, что они едут разговаривать на «серьёзные темы», вид ночного города настолько завораживал и притягивал взгляд, что Чимин даже подумал, а не поспать ли ему с часок? Но все мысли разрушились, стоило парочке знакомых зданий пролететь мимо. Супермаркет, куда они с Тэ наведывались в преддверии свидания с Югёмом, кино, парк, и наконец, машина остановилась возле знакомой студии. Как и пару лет назад, напротив стояло все то же кафе, только цвет вывески сменился с темно-зелёного на светло-болотный. Чимин улыбнулся, подойдя к самой двери и любовно погладив ручку — Ничего умнее не придумал? — Просто решил, что для разговора, это самое то. Ты против? — Нет — Пак рывком распахивает знакомую дверь и та еле слышно скрипит, как и тогда. — Я только «за», так давно тут не был… Знакомые коридоры и вот она, белая дверь с пятнами краски и парой отпечатков грязной подошвы, даже запах тут был точно таким же, будто в петлю времени попал. Юнги открывает дверь, пропуская вперёд Чимина и, нащупав на стене выключатель, озаряет студию… маленькими гирляндами, развешанными по углам, да и просто свисающими с потолка. — Чего? Пак смотрит ошарашенно и не узнает прежнего места. Вот то же самый чёрный диван, даже подушка на месте, те же афиши на стенах и даже фото, тот же стол, только теперь передвинутый в бок и, кажется немного укороченный (а может просто Чимин так вырос). Та же аппаратура, даже пылью не покрылась. В мусорном ведре снова пара пустых стаканчиков из-под кофе, но самое необычное, то из-за чего Чимин застывшей статуей стоит возле двери и дальше пройти боится, это огромная фото будка, занимающая большую часть пространства. И то, что это та самая фото будка нет сомнений. Пак переводит взгляд на пол, в надежде увидеть здесь все тот же потёртый линолеум и точно понять, что он местом не ошибся, но натыкается лишь на россыпь лепестков, устилающих все настолько плотно, что казалось, если Чимин наступит в них, точно утонет. Юнги молча стоял за спиной омеги, но когда пауза уж слишком надолго затянулась, вежливо кашлянул: — Ну как тебе? — Это… она? — Да… Чимин аккуратно наступает на лепестки, но нащупав под ними пол, уверенно делает пару шагов вперёд. Фото будка за эти годы перетерпела многое. Но видимо, совсем недавно её кто-то отреставрировал, шторка была зашита и постирана, а краски местами заметно выделялись новизной. — Но зачем? — Чимин, я, правда, виноват и… Пак смотрит в пол, держась одной рукой за проклятую фото будку, а на глазах наворачиваются слезы. — Ты опять заставил меня плакать, Мин Юнги! Альфа стоит тихо, но через мгновение, подсовывает Чимину старую и повидавшую виды ленту фотографий. Ту самую, что когда-то не позволил выбросить. — В тот день, в день после нашей первой ночи, я встретился с отцом и он явно дал мне понять, что нам нужно будет расстаться… Я правда думал, что у тебя это лишь лёгкая влюблённость и очень сильно ошибался. Прости меня. Хочешь верь, а хочешь нет, но я… я ни на день не забывал твой взгляд тогда в парке, корил себя, мучил, поняв какую огромную ошибку совершил… Пак его слышит, но только краем уха, потому что все внимание привлечено старыми фото, он тоже хранил свои… Если заглянуть под кровать Чимина и отыскать там старую коробку из-под обуви, то именно в ней и хранились эти фото. Словно оберег из прошлого… — Чимин…я люблю тебя. Минута тишины и, если прислушаться повнимательнее, то можно было услышать, как у Юнги медленно трескалось что-то внутри, Чимин к нему не поворачивался. Ничего не говорил, лишь пялился на фото и с каждой секундой сжимал их все сильнее и сильнее. Тишина давит. На Юнги и на Чимина. Да, у Мина был лишь один шанс попросить прощения и он сделал все что мог. И теперь все зависело от Пака, что так и не проронил ни слова за эти минуты тишины. — Ты идиот, Мин Юнги, потеряешь меня ещё раз, назад не вернусь. Пак резко разворачивается к нему лицом, нервозно запихивает фото в карман пиджака альфы и тут же попадает в крепкие объятья. А тут уже и нос сам по себе хлюпает и слезы из глаз и тихое «Прости». С начала от Пака, потом от Юнги, а потом для Чимина это все смешивается и остаётся только спокойствие. Наверное, он не испытывал его уже несколько лет, тихое и мирное спокойствие, чувство защищённости и тепло. Они стоят так сколько? Минуту? Час? Может даже целую вечность, но молчание разрушает вопрос, с лёгкой улыбкой в голосе: — А вот мне интересно, как вы её вообще сюда затащили? — Ой, Чиминни, ты даже не представляешь, каких усилий нам это стоило! А все остальное У-у-у-у, мы целый месяц проворачивали эту операцию «Завоюй Чимина»! — Радостно кричит Хосок и от этого последние нотки тишины растворяются в воздухе. — И давно вы тут стоите? — На губах Чимина все та же глупая улыбка, он переходит внимательным взглядом на лица друзей и из-за этого, тепло в грудной клетке только увеличивается. Хосок, Юнджи, за ними Джин и Намджун, Цветик с Юмми на руках, и Роб, (а они тут что забыли?), а в самом конце этой толпы маячит нерешительная макушка. Ее поддерживает и пихает вперёд вторая такая, только выше и видимо увереннее. Хосок только открыл рот, как его локтя осторожно коснулись, и вперёд вышел Тэ. Взгляд опущен вниз, он, как и всегда при волнении мял в руках край футболки (этой вредной привычкой он заразился от Чимина, …а может Чимин от Тэхена, кто знает) — Тэ… — Чиминни… — Чонгук… — безэмоцианально добавляет альфа рядом и Пак с натяжкой узнает в нем кролика Гукки. Да, кролика то синтолом, похоже, откармливали. Тэ толкает своего альфу в бок и наконец, поднимает взгляд на Чимина. — Чимин я… — Забудь, я соскучился по тебе, Тэ. Мин смотрит на развернувшуюся перед ним комедию и улыбается, потому что Тэхен плачет у Чимина на плече, рядом бегает Чонгук то ли недовольный тем, что Пак рад одному Тэхену, а про кролика переростка забыл, то ли наоборот недовольный тем, что Тэхен про него забыл и теперь полностью висел у Пака на шее. Где-то там, в толпе друзей, наблюдавших за этой картиной, всхлипнула Юнджи, и уже три омеги ревели взахлёб. И даже зевок Юмми не отвлек этих омег от их занимательного занятия. Разве что, немного взбудоражил Чимина. — А он что тут делает? Цветик пожал плечами. — Сказал, что хочет с нами…и да, Юнги, дай ключи от квартиры. — Зачем тебе? — Юмми в туалет захотел по дороге. Вручив ключи Цветику, и выгнав оставшуюся толпу присматривать за ребёнком, Мин, наконец, вздохнул спокойно. Друзей он любит, но не когда они всем скопом собираются в тесном помещении. — Пошли с ними? А то они мне квартиру разнесут в хлам. Я там конечно долго не был, но она слишком уютная… — А можно. — Чимин вытер оставшиеся слезы со щёк и улыбнулся. — Я сам закрою студию? — Валяй. Они отряхнули ноги от лепестков, выключили гирлянды и вышли в коридор, за окном постепенно становилось все светлее и светлее. Чимин ещё раз окинул студию взглядом, вспоминая, как же все начиналось. Он будто посмотрел сквозь время, снова услышал те диалоги, почувствовал те же эмоции, запахи, вкусы. А потом все резко исчезло, растворилось и осело на дне приятным туманом, уступая место новым эмоциям, запахам, вкусам и новой жизни? Замок щёлкнул, ключ отправился в карман, а сам счастливый Пак Чимин, медленно зашагал по длинному коридору, рядом шёл Юнги и крепко держал его за руку.◄♦◊✻✻✻◊♦►
Кофейня напротив открывается ровно в семь утра. Никто даже названия её не знает, а ведь оно было. И есть. Но все её просто называют кофейня. У кофейни этой период не простой, то народу мало, то народу много, а самое противное, что меню приходится постоянно менять. Из года в год. Уходят старые поколения, приводят детей, те своих вторых половинок, а потом и детей. Этот круговорот вечен и непрерывен. Конечно, пока кофейня работает. Ассортимент с каждым годом тоже приходится расширять и это хорошо, но сейчас всех работников подвергла в шок ужасная новость. Их самый любимый напиток убирают из меню. Не популярен нынче стал. Всем экспрессо подавай, да чаи холодные (хотя и кофейня, да?) Бариста грустно осматривает меню, в котором ещё гордо напечатано «Безалкогольный кофейный Пунш» и тяжело вздыхает. Тут его умели и готовили все, кто работал. Лично его научила бабушка, говорила, что напиток этот волшебный и соединяет сердца. И не важно, может эти сердца разойдутся далеко, но все равно сойдутся вновь. Магия… По помещению пронёсся звон колокольчиков, и через пару секунд жалобный голос произнёс — Пунш, пожалуйста, ваш фирменный. Бариста кивнул, даже не поднимая взгляда. Эта девушка, пожалуй, единственный человек (кроме него самого) верила в магию этого напитка и приходила сюда несколько раз в неделю. И вот как ей теперь сказать, что его больше не будет? Получив заказ, она уселась за дальний столик у окна и Бариста улыбнулся. Излюбленное место всех рыжих посетителей. Помещение опустело, а девушка все сидела и смотрела, будто и правда ждала, что сейчас должно свершиться чудо. Бариста вздохнул, сделал ещё две чашечки и, сняв бейджик, подсел к ней. — Немного волшебства? Девушка мило улыбнулась, посмотрела в свою пустую чашку и кивнула: — Да, пожалуй. Они улыбаются, а там, на другой стороне улицы, из старой студии звукозаписи выходит целая толпа людей, они что-то обсуждают, смеются и улыбаются. Двоих Бариста узнает сразу и улыбается.Кто знает, может его бабушка была права? Вдруг этот напиток и правда, волшебный?