Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено — olegowna, Аспер.       Проверив полученное письмо на всевозможные чары и убедившись в их отсутствии, дед с явной неохотой передает его мне, жестом отсылая все еще стоящего возле стола эльфа прочь. Я точно так же неохотно вскрываю письмо, предчувствуя своей пятой точкой грядущие неприятности.       «Мой дорогой мальчик!» — уже одно начало заставляет меня скрипнуть зубами от злости и, недовольно поморщившись, продолжить чтение: — «Будучи наслышанным о том, что тебе, к моему огромному сожалению, не удается найти достойную твоих выдающихся знаний работу, хочу пригласить тебя на должность преподавателя зельеварения в Хогвартс. Профессор Слагхорн, как ты знаешь, уже достаточно давно жалуется на здоровье, а потому я все же решил прислушаться к его словам и найти ему достойную замену. По моему мнению, ты, как никто другой, лучше всего подходишь на эту должность, а потому хочу пригласить тебя к пяти часам пополудни в Хогсмит, где в таверне „Кабанья голова“ я буду проводить собеседования с соискателями на свободные должности. Искренне надеюсь увидеть тебя, мой мальчик. С уважением, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор».       — Мой сын не может найти достойной работы? — озадаченно переспрашивает Том, едва мой голос стихает. — Я так полагаю — директор окончательно впал в маразм? Хотелось бы мне знать, откуда бы ему вдруг стало известно то, что никак не может являться правдой?       Я слышу краем уха то, что говорит отец, но при этом лихорадочно обдумываю факты, которые известны мне по истории Джоан. Вот, кажется, очередной ключевой момент истории. Меня приглашают на то самое злополучное собеседование, которое по какой-то причине должно состояться не в кабинете директора Хогвартса, а в паршивой забегаловке, принадлежащей младшему из братьев Дамблдор, носящему имя Аберфорт. И, следуя замыслу Альбуса, я должен всенепременно подслушать пророчество, которое обязательно изречет Сибилла Трелони, благодаря чему ее возьмут на работу. А вот мне — откажут, потому что я поведу себя крайне недостойно, подслушивая то, что мне не полагалось знать. К тому же, не стоит забывать и о том, что еще два года назад Лили была уверена, что я вступил в число этих самых «Пожирателей Смерти». Хотелось бы мне знать, в чьем воспаленном мозгу родилась эта идея? И существуют ли эти Пожиратели на самом деле? А если да, то кто выступает под масками злодеев? Странно, но мне кажется, что это сочувствующие господину директору Хогвартса из числа гриффиндорцев, окончивших школу не так уж и давно. Почему представителей именно этого факультета? Да потому, что только гриффиндорцы слепо верят любой чуши, которую заливает их «Светлейший» лидер.       Если допустить, что подобные нападения на магглорожденных все-таки имели место, а не являлись обычной «газетной уткой», то тем, кто их совершал, наверняка преподнесли это в виде очищения мира от злейших сторонников Темного Лорда. А уж никак не от мирных обывателей. Разве в этом случае кому-то пришла бы в голову мысль о необходимости проверки сведений, которые предоставляет их лидер? А кто у нас более всего подходит на эту роль? Разумеется — незабвенный Аластор Муди, отмороженный на всю голову псих, как о нем отзывалась сама Джоан. Вне всяких сомнений. Впрочем, сомнения и подозрения, как говорят магглы, к делу не пришьешь, а потому, я все-таки уверен — мне необходимо все проверить лично.       — Как вы считаете, стоит идти на эту встречу, чтобы узнать, что именно взбрело в голову этому… — последние слова я благоразумно замалчиваю, и отец отрицательно качает головой.       — Ни в коем случае. Все это похоже на хорошо организованную подставу.       Я уже говорил, что люблю своего отца? Так вот, если нет, то сейчас говорю это прямо и открыто. Так точно определить суть полученного сообщения может только тот, кто на себе испытал все прелести «заботы» нашего директора.       — Если позволите, я не соглашусь, поскольку предупрежден, значит — вооружен*, — говорит Петти, и отец удивленно приподнимает бровь. — Вы всерьез считаете, что я сейчас не права? Помню, в школе, на уроках истории, нам постоянно твердили одну и ту же фразу, буквально вбивая ее в наш разум: «Врага надо знать в лицо».       — То есть ты, моя дорогая, полагаешь, что моему внуку все же следует пойти на эту встречу? — интересуется дед и, увидев ее согласный кивок, обращает свой взор на меня: — Ты согласен с этим утверждением?       Я уже открываю рот, чтобы отказаться, причем категорически, но… так и не сказав ничего, снова закрываю его, в задумчивости взъерошивая свои волосы.       — Не знаю. Честно. С одной стороны, моя интуиция просто кричит о том, чтобы я держался подальше от этого маразматика, а с другой… Петти тоже права: любого врага надо знать в лицо. Особенно того, кто изо всех сил по какой-то непонятной причине старается притвориться твоим другом.       — И не поспоришь, — хмыкнув, дед встает из-за стола. — Тогда соглашайся. Я надеюсь, тебе хватит здравого смысла на то, чтобы не поддаться на возможные провокации?       — Разумеется, — кивнув, я тоже встаю, точнее, пытаюсь, потому что меня останавливают слова Петти:       — Я прослежу за этим, не волнуйтесь, сэр.       — Что? — удивленно уставившись на воинственно раскрасневшуюся невесту, я совершенно неаристократично падаю на свой стул. — Я сейчас правильно тебя понимаю? Ты собралась идти со мной? Даже не думай!       — И почему же? — Петунья, скрестив руки на груди, с явным вызовом смотрит на меня. — Приведи хоть один аргумент, который заставит меня не ходить с тобой на эту встречу. Сможешь?       — Легко! — я вижу краем глаза заинтересованные выражения, прочно поселившиеся на лицах отца и деда, и, приободрившись, говорю: — Во-первых, хотя ты, возможно, сочтешь это несущественным, моя интуиция категорически против того, чтобы туда шел даже я, не говоря уже о тебе. Но я согласен пожертвовать своим спокойствием и пойти. Насчет тебя — нет! Категорически! Я не желаю, чтобы ты рисковала собой. Во-вторых, на случай, если тебя не убедил первый аргумент, добавлю: не забывай о том, что Дамблдор был у вас дома не так давно. А значит, он может узнать тебя в лицо. Как ты станешь объяснять ему причину, по которой маггла, а он тебя считает именно ей, оказалась в волшебной деревне, да еще и вместе со мной?       — Ты забываешь, — Петти вздыхает и снова садится на свое место, — что он был в нашем доме тогда, когда я еще находилась в Эдинбурге. А значит, меня он не может знать в лицо. К тому же мы с Лили совершенно не похожи, поэтому и с ней связать меня он не сможет никак. Я буду просто твоей подругой. Если захочешь, можешь представить меня каким угодно именем.       — А фотографии? — не выдерживаю я. — У вас дома вся гостиная заставлена вашими с Лили фото. Да он мог не только рассмотреть во всех подробностях твою внешность, но и незаметно унести с собой одно из твоих фото. На всякий случай.       Петти мрачнеет, поскольку подобная мысль ее голову явно не посещала, но…       — Поскольку твоя невеста сквиб, Северус, — в разговор считает нужным вмешаться дед, — думаю, можно наложить на нее чары Гламура, которые изменят ей черты лица, и она останется неузнанной. А имя и в самом деле можно назвать любое. Я бы не стал настаивать, но ситуация такова, что тебе может понадобиться быстро принять какое-то решение, а две головы соображают много лучше, чем одна.       — Согласен, — отец откладывает в сторону салфетку, и, легко поднявшись на ноги, подходит к деду. — У нас есть еще несколько часов до начала встречи. Обдумайте все, как следует, а затем приходите в кабинет. Поколдуем над мисс Эванс…       Я благоразумно удерживаюсь от комментариев, видя, как блестят глаза отца в предвкушении, и как довольна Петти моей капитуляцией перед ее аргументами, а потому, махнув мысленно рукой на свою раскапризничавшуюся интуицию, соглашаюсь с их решением. Будем надеяться, что все обойдется.       — Все равно не понимаю, — Петунья, отдышавшись после аппарации, опирается на мою руку. Вывернув из-за угла одного из многочисленных домов Хогсмида**, мы неторопливо направляемся к тому самому проулку, который должен привести нас к таверне «Кабанья голова». — Давай подумаем вот над чем: представь себе, что ты, к примеру, — директор школы. Причем не какой-то там обычной, а крупнейшей в Европе, более того — единственной на островах.       Я тихонько хмыкаю, абсолютно не удивляясь тому, что Петти, воспользовавшись доступом к библиотеке, предоставленной дедом в ее неограниченное пользование, кроме, разумеется, закрытой секции, прочла все, что только успела, до моего возвращения домой.       — Представил, — стараясь не улыбаться больше необходимого, отвечаю я.       — У тебя, само собой, есть свой кабинет. Еще есть учительская, где собираются все преподаватели в свободное от уроков время, — увидев, что я отрицательно качаю головой, она тут же исправляется: — Ладно, допустим, учительской в Хогвартсе нет. Хотя это и странно. Но кабинет-то у директора есть?       — Кабинет есть.       — Тогда какого Мордреда он приглашает тебя на собеседование в какой-то Богом забытый трактир?! — экспрессивности в ее словах можно позавидовать, и я невольно вспоминаю театральные репетиции Рикмана, на которых порой приходилось повторять один и тот же приевшийся до зубовного скрежета кусок текста снова и снова, добиваясь нужного звучания. А тут — с первого раза и так талантливо…       — С чего ты, хотелось бы узнать, вдруг стала поминать Мордреда? — как бы между делом спрашиваю я, уводя ее внимание в сторону от заданного мне вопроса, и она вдруг розовеет от смущения.       — Твой отец посоветовал. Он сказал, что так я не сильно буду выделяться, случись мне оказаться в волшебном обществе.       — Несомненно. Но будет лучше, если ты вместо этого господина станешь вспоминать Мерлина. Потому что упоминание имени Мордреда в приличном обществе… скажем так: равносильно тому, что ты выругалась бы вслух в присутствии целой толпы.       Она, поперхнувшись воздухом, кашляет, отвернувшись от меня.       — Я его убью, — отдышавшись, сообщает мне она, и уже я, не выдержав, звонко смеюсь, прислонившись спиной к деревянной ограде, отделяющий аккуратный палисадник перед одним из домов от достаточно пыльной улицы.       — Да он же пошутил, неужели ты не поняла?       — Представляю себе статью в следующем номере «Ежедневного Пророка», — мрачно сообщает она, пиная ногой мелкие камешки на дороге. — «Темный Лорд пал от руки им же разозленной магглы». Вот смеху то будет…       — Да уж, — наверное, моя фраза звучит преувеличенно независимо, потому что Петти, встрепенувшись, заглядывает в мои глаза.       — Сев, прости… я — идиотка. Ты же понимаешь, я не хотела обидеть…       — Я не обиделся, — мотнув головой, «примеряю» на свое лицо маску довольного всем на свете молодого человека, хотя где-то в глубине души продолжает скрестись неприятное чувство, вызванное ее словами. — Просто лучше не говорить на такие темы на улице. Не забывай — это мы знаем о том, как оно на самом деле, а все остальные уверены, что пресса публикует истинную правду.       Петти, шагнув ближе, трется лбом о мое плечо, и я, едва заметно вздохнув, обнимаю ее.       — Милая, я, правда, не сержусь. Хотя не могу сказать, что обсуждение моего отца в подобном ключе было бы мне хоть сколько-нибудь приятно.       — Я больше не буду, — виновато произносит девушка, и звучит это настолько по-детски, что я невольно улыбаюсь, коснувшись губами ее виска.       — Вот и хорошо. Пока у нас есть приблизительно три четверти часа до назначенного времени, может, прогуляемся по Хогсмиду? Или ты хочешь отправиться сразу в трактир?       — А можно прогуляться? — на ее лице отражается плохо скрываемая надежда. — Аурелиос говорил, что в Хогсмиде не бывает магглов.       — Так ты и не маггла, — хмыкаю я и, подхватив ее под руку, возобновляю неспешную прогулку по главной улице деревни. — Куда пойдем? Здесь есть магазин волшебных приколов «Зонко», кондитерская «Сладкое королевство», где продают волшебные сладости. Причем такие, какие тебе даже на ум не придут. Можно зайти в чайный магазинчик мадам Паддифут***, — я осекаюсь, вспомнив, как отзывалась об этом месте в своих книгах Джо, и почему-то мне кажется, что в этом случае действительность будет куда как хуже авторского вымысла. — Это такое кафе, — добавляю я вполголоса, но Петти отрицательно качает головой:       — К чему идти в кафе, если мы и так собираемся в трактир? — задает она совершенно логичный вопрос. — Просто чуть позже. Давай начнем со «Сладкого королевства», а дальше посмотрим…       Магазинчик волшебных сладостей расположен прямо перед поворотом в проулок, ведущий в Визжащую хижину. Выглянув из-за его угла и увидев вдалеке это мрачное здание, я невольно передергиваю плечами, вспомнив тот липкий ужас, который испытывал Снейп во время неуклюжей попытки сбежать от обернувшегося Люпина. Вот уж что я не хотел бы испытать на своей собственной шкуре, и безмерно рад тому, что все это произошло задолго до попадания моей души в это тело, вследствие чего мне досталась только память о том кошмарном происшествии.       — Что ты там увидел? — Петунья, оторвавшись от созерцания витрин, наконец замечает, что я, остановившись чуть поодаль от нее, безотрывно смотрю куда-то вбок, за угол магазина, и подходит ко мне вплотную. — Сев, что там? У тебя даже выражение лица изменилось.       — И что ты видишь? — спрашиваю я как можно беспечнее, переводя взгляд с темного дома на взволнованную девушку. — Страх?       — Я бы сказала — ненависть, — медленно отвечает она и, обойдя меня, смотрит на так заинтересовавший меня объект. — Что это?       — Визжащая хижина, — неохотно отвечаю я и беру ее за руку. — Идем? Время истекает.       — Расскажи, — в голосе Петти появляются требовательные нотки. — В магазин мы сможем заглянуть и после окончания встречи, а здесь, как мне кажется, скрыта какая-то тайна. Это гораздо интереснее живых шоколадных лягушек.       — Откуда ты?.. — начинаю я изумленно и осекаюсь, внезапно сообразив: — Лили, да?       — Да, — Петти усмехается, сжимая мои пальцы чуть крепче. — На каникулах ей доставляло особое удовольствие дразнить меня этими прыгающими тварями. А еще угощать конфетами с разными вкусами. Даже самыми отвратительными. Теперь-то я вижу, где она все это брала…       — Ну вот, а я-то хотел тебя удивить, — показательно разочарованно говорю я, и Петти, выпустив мою руку из своей, обнимает меня за талию.       — Ты и удивил. Мне раньше даже в голову не могло прийти, что я окажусь в этой деревне. А правда, что отсюда видно Хогвартс?       Я задумываюсь, вспоминая все, что было известно здешнему Северусу Снейпу до моего попадания в его тело, а еще всю ту информацию, которая была представлена в книгах Джо, и, чуть помедлив, отрицательно качаю головой:       — К сожалению, нет. Слишком далеко. Если хочешь, потом, после встречи, можем прогуляться по дороге до главных ворот школы, и я покажу тебе замок.       — Посмотрим, — она разжимает руки, и, шагнув назад, смотрит на часы. — Идем. До начала твоего собеседования осталась всего четверть часа, а нам еще надо добраться до этого трактира. И как раз по дороге туда ты мне расскажешь, что такого страшного есть в этой Визжащей хижине.       Я вздыхаю, поняв, что отделаться общими словами от заинтересовавшейся этим вопросом будущей супруги не получится, и беру ее под руку, потянув за собой.       — Ладно, слушай. Дело было на нашем пятом курсе. Блэк, знавший, что я глаз не спускаю с их шайки, подстроил все так, чтобы я отправился по потайному ходу, ведущему из школы в эту самую Визжащую хижину. В полнолуние. Мне было обещано раскрытие секрета этого дома. Что, собственно говоря, и произошло…       — Там были привидения? — вначале меня удивляет ее вопрос, а затем я вспоминаю про открытый для нее доступ в библиотеку Принцев и понимаю, что девушка, по всей видимости, добралась и до Истории Хогвартса, где описана история этой хижины именно в таком ключе.       — Там был голодный и крайне разозленный моим неожиданным появлением оборотень, — неохотно отвечаю я, и Петти тихо ахает, резко остановившись и прижав ладонь к губам. — Римус Люпин, один из четверки «Мародеров». А Блэк, Поттер и Петтигрю прикрывали его. В общем-то, именно Поттер меня и спас от него…       — И их не выгнали из школы? — ошеломленно переспрашивает она, и я усмехаюсь.       — Их даже не наказали. В отличие от меня. Директор представил все так, что именно я нарушил все возможные и невозможные школьные правила, отправившись ночью на улицу. А Поттер и компания совершили настоящий подвиг, спасая мою жизнь. Потому я отбывал наказание до конца года, а они продолжали веселиться в свое удовольствие. И, заметь, никто так и не узнал о том, что оборотнем был именно Люпин. Эту тайну директор скрывал похлеще своей ориентации.       Она негромко смеется, пряча свое волнение:       — Да уж, лучше и не скажешь. Но…       — Я не мог рассказать об этом, — качаю я головой, — потому что директор взял с меня Магическую клятву о том, что до конца седьмого курса никто не узнает об истинной природе Люпина. «Мальчику нужно дать шанс на нормальную жизнь», — я ехидно повторяю слова Дамблдора, всплывшие так вовремя в моей памяти. — «Просто позволь ему спокойно закончить школу. Это ведь только твоя вина, что ты отправился туда, где тебе нечего было делать, не так ли?»       — Вот же тварь! — Петти недовольно поджимает губы и снова тянет меня за собой. — Идем, Сев. Я хочу сказать, что мой счет к этому… директору, вырос еще на пару пунктов. Как можно творить такое и оставаться безнаказанным? Не понимаю.       — Никто не понимает, — соглашаюсь я и, сделав еще несколько десятков шагов, указываю ей на порядком подкопченную вывеску, криво висящую на медном штыре, причем еще и покосившуюся от времени, на которой изображена отрезанная кабанья голова. — Добро пожаловать в самое худшее место Хогсмида, милая.