Работа над ошибками. Часть первая.

Бечено — olegowna, Аспер.       Очередная ежемесячная проверка моих знаний не приносит каких-то неожиданностей, впрочем, как и все предыдущие. Я не могу наверняка утверждать, что помню наизусть все десять изученных мной томов колдомедицинских справочников, но из тридцати предложенных Магистром вопросов я отвечаю на двадцать шесть.       Медичи, просмотрев пергамент с моими ответами, выглядит вполне удовлетворенным подобным результатом, хотя и показательно хмурится. Но за полтора года общения с этим человеком я уже научился отчетливо различать, когда он действительно чем-то недоволен, а когда это просто напускное.       Выходя из комнаты, в которой проходил экзамен, я забираю с собой и вопросник, и пергаменты с ответами. Ему они ни к чему, а вот мне следует заполнять пробелы в собственном образовании.       Надо сказать, я никогда не жаловался на свою память. Ни в прошлой жизни, ни в этой. Благо актерская работа способствовала, скорее, ее развитию, нежели деградации. На первый взгляд, выучить наизусть такой огромный объем информации за какие-то полгода — нереально. И это действительно было бы так, не окажись столь сильным мое желание стать Мастером зельеварения еще до конца лета. К тому же, «угроза» Магистра, оставившего мне всего три месяца на то, чтобы завершить подготовку к итоговому экзамену, в свою очередь является дополнительным стимулом поторопиться…       Я не привык бросать начатое на половине дороги, а потому обязательно доведу свои исследования до конца. Возможно, я излишне самоуверен, как и считает Медичи, но, несмотря на все его утверждения, что стабилизация Аконитового зелья — мой ключ к получению мастерства, я с ним категорически не согласен.       Стоит лишь вспомнить — какому именно случаю я обязан этим открытием. Каждая моя работа в прошлой жизни была выстрадана и рождена в муках творчества. Но тем ценнее были и полученные призы…       А начинать свой путь с обмана, с чреды случайностей, слившихся воедино под счастливой звездой, я не хочу. Испытывать гордость, а не стыд при взгляде на кольцо Мастера — вот мое желание. И я исполню его, во что бы то ни стало!       Следующие два дня, оставшиеся до полнолуния, пролетают мимо меня, погрузившегося в нарушенный моим наказанием ритм. День, когда Медичи входит в библиотеку, коротко проговорив: «Пора», становится очередной вехой в моем обучении.       До полнолуния всего несколько часов, но зелье Люпину надо успеть принять именно сейчас. Позже от него не будет никакого толка.       Скептицизм не оставляет меня, обнимая когтистой лапой и не давая расслабиться. Я прекрасно понимаю, что если этот состав окажется нерабочим — я просто не успею. Нет, придумать другие варианты я наверняка смогу, но вот протестировать их на оборотне… три месяца, оставшихся до экзамена. Три полнолуния, одно из которых — уже сегодня. Невозможно…       Люпин, уже ожидающий нас в своей клетке, сверкает янтарными глазами. При виде его, в буквальном смысле этого слова, шерсть становится на загривке. И я сейчас говорю совсем не о волке.       Приняв протянутый ему фиал, он изумленно смотрит на меня.       — Не кубок? — голос скрипит как несмазанная дверь, изредка прерываясь хрипами и шумными выдохами.       — Мне удалось стабилизировать, — поясняю я, и в его глазах, помимо явно выраженного желания разорвать меня на клочки, появляется огонек надежды. — Пей.       Мы успеваем вовремя. Проходит еще около часа, в течение которого я, устроившись за столом рядом с Магистром неподалеку от клетки, слушаю, как Учитель задает оборотню вопросы. Его интересует все без исключения, начиная от самочувствия и заканчивая теми эмоциями, которые Люпин испытывает прямо сейчас.       Очевидно, предстоящий оборот абсолютно лишает его контроля не только над своим телом, но и над разумом, потому что обычно сдержанный парень отвечает на каждый последующий вопрос Медичи со все возрастающей яростью, сверкая глазами так, что мне становится не по себе.       В момент, когда его изгибает, переламывая пополам, я торопливо поднимаюсь со своего стула, отворачиваясь. Не могу видеть эти мучения. Просто не могу… как бы я не относился к Люпину, ни одно живое существо не должно испытывать таких страданий, которые в данный момент переживает оборотень, трансформируясь в точно такую же тварь, как и раньше.       Минуты тянутся так долго, что я под конец с трудом подавляю желание зажать свои уши, чтобы не слышать этот ужасный стон, изредка переходящий в рычание. Когда же звуки стихают, я резко оборачиваюсь, бросая свой взгляд на клетку, и сразу же смотрю на Магистра, отрицательно качая головой…       Мне хватает мгновения, чтобы оценить то, что я вижу перед собой, и понять, что моя идея, хоть и была оригинальна, но в очередной раз не смогла изменить ничего.       Та же самая Темная тварь, вид которой до сих пор иногда преследует меня по ночам в кошмарах, застывшая в углу клетки. Единственная разница, пожалуй, состоит только в том, что Люпин не беснуется, как всегда, стараясь развалить свое узилище, а словно выжидает чего-то…       Осознав это, я чувствую, в буквальном смысле этого слова, как в моей душе зарождается робкая надежда на то, что, возможно, мне все же удалось изменить хоть что-то…       — Он спокоен, — Магистр констатирует и без того явный факт и, презрев опасность, встает со своего стула, на котором сидел все это время, подходя ближе к клетке. Не вплотную, разумеется, а остановившись на достаточном расстоянии для того, чтобы его не зацепили когти этого монстра.       Я же не рискую тронуться с места. Ликантрофобия… да, я прекрасно помню о своем страхе. И каким бы спокойным не выглядел оборотень, я никогда не подойду к нему ближе, чем на пару десятков ярдов. Ни за что!       — Очевидно, — произношу себе под нос буквально на выдохе, но Магистр каким-то образом умудряется услышать и, все еще глядя внутрь клетки, хмыкает:       — Язвить не обязательно, мистер Снейп. Я и без вашего комментария знаю, что это — очевидно.       — Простите, мессир, — вырывается у меня, но уже в следующую секунду я умолкаю, пытаясь вслушаться в рычание оборотня, внезапно оживившегося во время нашего короткого диалога и в один прыжок подскочившего к прутьям клетки.       Магистр стремительно отступает назад, едва не столкнувшись со мной, так не вовремя оказавшимся позади него, так и не сумев отвести взгляд от нашего подопытного.       — Что он?.. — растерянно произносит он, и я, ошеломленно вдохнув вдруг ставший тягучим воздух, делаю шаг вперед.       — Повтори, — прошу, глядя в янтарные глаза. — Люпин, если ты меня понимаешь, повтори…       Пасть оборотня предназначена для совершенно иных вещей, нежели разговор по душам, но даже в этом случае в рычании, вырывающемся из глотки оборотня, отчетливо слышится:       — Не трогай…       Медичи снова подходит к клетке и, вполоборота развернувшись ко мне, произносит насмешливо:       — Кажется, я должен извиниться перед вами, мистер Снейп. Вас так трогательно защищают от моего произвола…       На следующее утро, едва проснувшись, я в течение нескольких минут привожу себя в порядок, испытывая почти непреодолимое желание отправиться в то помещение, в котором следующие два дня будет отлеживаться Люпин. Но уже возле двери останавливаюсь, внезапно подумав о том, что без Учителя делать это неразумно, и неохотно сменив направление, иду в сторону столовой.       — Сейчас, как вы понимаете, не подлежит сомнению, что вам, мистер Снейп, удалось добиться того эффекта, который вы заявили в качестве своей цели в начале обучения, — Медичи говорит спокойно, но я отчетливо слышу, как за простыми словами скрывается целая буря эмоций. Итальянцы вообще склонны к экспрессии, это я помню еще по прошлой жизни, а уж когда для этого находится достойный повод…       — Он сохранил разум, — негромко произношу я, пристально разглядывая содержимое своей тарелки. — Он превратился, но сохранил разум. Я до сих пор не могу поверить в то, что он пытался говорить…       — Полагаю, мы обсудим с мистером Люпином все те чувства, которые он испытывал в результате этого эксперимента, — говорит Медичи, и я облегченно вздыхаю в своих мыслях, осознав, что поступил совершенно правильно, не пойдя на поводу у своей импульсивности. — Два дня ожидания не сыграют особой роли. Напротив, вам надлежит приложить все усилия к тому, чтобы выполнить последний пункт исследования, по вашему убеждению все еще отделяющий вас от получения ранга Мастера.       Разумеется, я собираюсь поступить именно так, и слова моего Учителя лишь придают некий дополнительный стимул этому желанию.       Учеба и эксперименты занимают каждую минуту этих двух дней, в течение которых я дожидаюсь возвращения Люпина. Полагаю, так говорить не совсем верно, ведь он же никуда не уехал. Но слабость, преследующая оборотня после каждого полнолуния, заставляет его выпадать из реальности на это время, что и позволяет мне думать так.       — Странные ощущения, — Люпин, покрасневший, словно от смущения, сидит в кабинете Магистра, отчитываясь перед Медичи об эксперименте, проведенном над ним. — Я выпил зелье — и все осталось по-прежнему. Никаких изменений или дополнительных ощущений. Все, как всегда. И когда я начал изменяться, я подумал, что все опять напрасно. Ведь, несмотря на все усилия Северуса, ему снова не удалось… я думал, и думал, пока не осознал, что оборот уже давно завершен. А я все еще продолжаю рассуждать, как человек. Это было… — он поднимает голову, отрывая свой взгляд от ковра, и пристально смотрит на меня. — Странно. Очень странно.       — Ты говорил, — произношу я негромко, дождавшись, пока закончится его сумбурная и немного смущенная речь. — Ты пытался говорить.       — Это сложно, — неожиданно смеется он, и я замечаю легкую улыбку на губах Учителя, который безотрывно смотрит на Люпина. — То, во что превращается мой рот, как оказалось, совершенно не приспособлено для того, чтобы сказать хотя бы слово. Рычать — сколько угодно. А вот именно говорить… я даже не уверен в том, что у меня получилось произнести хоть что-то…       — У вас вышло, мистер Люпин, — Магистр поднимается на ноги и Римус буквально впивается в него взглядом. — Вам удалось произнести одно словосочетание, что убедило нас с мистером Снейпом в вашей полной разумности, в свою очередь, позволив надеяться на то, что этот вариант зелья можно считать удачным.       Мое персональное несчастье снова опускает голову едва ли не ниже плеч, принявшись вслух размышлять о наших словах.       — Знаете… хотя откуда вам знать? Никто из вас не пил Аконитовое зелье. Оно ведь тоже позволяет не нападать на кого-то в случае его регулярного приема. Но его следует начинать пить за неделю до полнолуния. И эффект от него — не так чтобы очень. Оно всего лишь притупляет желание убивать. Но не сохраняет разум полностью, кто бы там что ни говорил. И то — лишь при условии регулярного приема. Если пропустить хотя бы один раз и не выпить его, то…       Полагаю, получится именно то, что вышло у Джоан, когда она описывала в своей третьей книге историю, случившуюся в Визжащей хижине. Снейпу снова (как будто ему было мало одного приключения в своей юности) довелось оказаться на пути разъяренного оборотня. Джо написала, что Люпин в тот день забыл принять одну из доз…       — …практически никто из нас не может себе позволить принимать его на протяжении недели, — между тем, говорит Римус. — Оно очень дорого стоит…       — Вне всяких сомнений, — кивает Магистр. — Ингредиенты, входящие в состав Аконитового зелья, достаточно редки и, безусловно, цена его высока именно по этой причине. Боюсь разочаровать вас, мистер Люпин, но его стоимость, в случае удачного исследования мистера Снейпа, изменится не сильно.       — Но его достаточно будет принять всего один раз.       Эта фраза ставит в тупик не только меня, но и Магистра, уставившегося на оборотня так, словно видит его впервые в жизни. Странно, но почему-то осознание этого факта только сейчас доходит до меня в полной мере. Ведь действительно, ему хватило всего одной дозы зелья…       — Разберемся, — бросает Магистр отрывисто.       И мне действительно удается разобраться. Проведя огромное количество тестов получившегося образца, мне опытным путем удается убедиться в том, что Люпин абсолютно прав. После вливания магии зелье не просто приобретает дополнительные свойства, ранее не присущие ему. Оно становится многократно сильнее. Возможно, даже снижение стандартной дозы могло бы повлиять…       Но об этом я буду думать позже. Никто ведь не сможет запретить мне продолжать исследования после получения Мастерства. В Принц-мэноре великолепная лаборатория. Да и с деньгами нет особых проблем. К тому же моя работа на невыразимцев дает дополнительный доход. И с аптеками на Диагон аллее можно возобновить контракт, подписав его уже в качестве полноценного Мастера…       Эти и подобные им мысли бродят в моей голове одновременно с размышлениями о том, что еще следует сделать с зельем, чтобы оборот Люпина во время полнолуния становился полным. Уверен, что обычный волк, к тому же обладающий человеческим разумом, будет много лучше той твари, которой он становится каждый месяц.       В этих размышлениях проходят две недели. Каждый вечер я варю новый состав, экспериментируя со всеми компонентами, в большей или меньшей степени сочетающимися с Аконитовым зельем, под строгим контролем Магистра. Очевидно, последний проступок, в результате которого произошел взрыв, вывел Учителя из себя намного больше, чем мне бы того хотелось. И, поскольку мне не остается ничего другого, кроме как смириться с подобным уровнем контроля, я это и делаю.       С другой стороны — это даже полезно. Несмотря на все знания, которыми я обладаю на данный момент и которые были получены мной непосредственно от Магистра и в результате самостоятельной работы с фолиантами из личной библиотеки Медичи, его присутствие порой оказывается полезнее, чем все, перечисленное мной — вместе взятое.       Прорыв происходит как всегда — неожиданно. И, разумеется, совершенно случайно…       Во время восьмой по счету практики в госпитале имени святого Антония я сталкиваюсь с одним проклятьем, которое и наталкивает меня на мысль о том, что…       Нет, мысль, посетившая мою голову, оказывается настолько простой и сложной одновременно, что я, после четырех дней непрерывных размышлений, до сих пор не могу понять — получится ли у меня то, что в принципе невозможно? И меня смущают совсем не трудности, а фактическое отсутствие времени. В запасе остается всего одно полнолуние, во время которого я смогу протестировать лишь какой-то из множества вариантов зелья. К тому же, следует учесть, что времени остается менее двух недель, и я просто могу не успеть приготовить работоспособный образец. А на следующее полнолуние уже назначена защита.       Об этом во время ужина перед моим отъездом в Рим сообщает Медичи. Очевидно, он делает это так поздно лишь для того, чтобы я не успел обдумать возможные возражения. А я, честно говоря, даже и не собираюсь этого делать. Пусть времени остается катастрофически мало, а это означает, что мне в очередной раз придется сократить свой сон и мобилизовать все ресурсы своего организма, чтобы успеть, или хотя бы попытаться это сделать. Но я приложу все усилия. Тем более теперь, когда у меня появилась совершенно сумасшедшая идея…       По возвращении на виллу, во время завтрака я делюсь с Медичи впечатлениями, своими наблюдениями и просто рассказами об очередной практике в отделении проклятий. А затем, выслушав комментарии Магистра, я, неожиданно для себя, произношу:       — Мне пришла в голову одна идея, мессир… на первый взгляд — глупая. Потому что, насколько мне известно, то, что я задумал, в принципе невозможно. Но мне хотелось бы попробовать. Правда, у меня нет уверенности в том, что получится. Две недели до полнолуния… может просто не хватить времени.       Учитель несколько минут разглядывает меня так, словно перед ним сижу не я, а какой-то неизвестный науке зверь, а затем выгибает бровь, интересуясь:       — Могу я узнать, что именно вы задумали, мистер Снейп?       Отрицательно качаю головой.       — Если позволите, мессир, мне бы хотелось сохранить в тайне… не уверен, что получится именно из-за нехватки времени. Но по окончании учебы хочу продолжить работу в этом направлении.       — Полагаю, мне не следует напоминать о подписанном вами ученическом договоре? — холодно произносит Магистр, и я невольно вздрагиваю. — Согласно этому документу все разработки, совершенные вами во время обучения, принадлежат мне. Или вы забыли об этом?       Я снова качаю головой:       — Нет, мессир. И все равно, мне хотелось бы сохранить в тайне то, что я собираюсь попробовать… боюсь, если вы станете настаивать, я просто выберу что-то другое. И совершенно неважно — получится у меня или нет.       Глаза его могут соперничать с глазами моей Джеки, но его голос, когда он все-таки произносит следующую фразу, звучит весело:       — Ну, вы и… — он взъерошивает свои волосы и смеется: — Признаюсь честно — впервые в своей жизни сталкиваюсь с такой откровенной наглостью. Но, пожалуй, мне это даже импонирует. Мордред с вами, мистер Снейп. Делайте то, что хотели. И не забывайте о возможности наказания в случае просчета. Мне даже интересно — что из этого выйдет…