Работа над ошибками. Часть первая.

Не бечено.       Годрикова впадина встречает меня темнотой, разбавленной светом, льющимся из глаз вырезанных из тыкв чудовищ. До Хагридовых монстров, которых он всегда растил к Хэллоуину, им, конечно же, далеко, но, тем не менее, размах впечатляет.       На всякий случай прикрывшись заклинанием Невидимости, я торопливо иду от центральной площади деревни по направлению к дому Поттеров. Не то что бы оно пригодилось, поскольку по всему пути следования мне не встречается ни одного человека, лишь из окон домов до меня доносятся смех, обрывки разговоров и отдельные вскрики, но все же.       Маги и магглы, живущие здесь, существуют в поразительном симбиозе. Насколько я помню из краткой обрывочной информации книг Джоан, в которых она упоминала об этом месте, здесь вторые знают все без исключения о первых. Практически в каждой маггловской семье есть хотя бы один волшебник. И совершенно неважно — родился он в ней или пришел со стороны, став мужем или женой, зятем или невесткой. Некая утопия*, успешно выстроенная в отдельно взятой деревне.       Размышляя подобным образом, я отчетливо осознаю, что просто занимаю свои мысли чем-то несущественным, отвлекая себя от грядущего. Потому что, как бы я не уверял самого себя, что у меня все получится, но…       Как там сказала мисс Алиса? «Все в твоих руках?» Да, несомненно. Вот только человек — ничто без помощи других**. Это давно и широко известно. При этом я совершенно не могу заставить себя проявить хоть какие-то отрицательные эмоции в адрес авроров или же невыразимцев. Все логично. Они увидели при помощи Поискового зелья, что Том находится в Хогвартсе, и отправились туда. К чему принимать во внимание какую-то гипотетическую угрозу, в которую никто толком не верит? И тут дело даже не в том, что маги не доверяют пророчествам. Напротив — верят в них, и еще как! Но это туманное и расплывчатое нечто, изреченное Сибиллой Трелони, в котором нет абсолютно никакой конкретики, не привлекает к себе и тени серьезного внимания.       Я прекрасно помню текст пророчества еще из книг Джоан. Как-никак Рикман исполнил роль главного злодея, из-за действий которого всему этому был дан ход, по вине которого погибли Джеймс и Лили. Здесь, в этом мире, Поттерам по-прежнему угрожает нешуточная опасность, но в этот раз, слава всему сущему, виновен не я.       Я останавливаюсь возле той черты, за которой прячется дом Поттеров, по-прежнему скрытый под Фиделиусом, и на всякий случай, помимо заклинания Невидимости, накладываю на себя чары Отвлечения Внимания. Не знаю, кто именно появится здесь, но если это будут Дамблдор или Грюм, что, разумеется, вряд ли (не станут же они, в самом деле, так глупо подставляться?), то мой шанс стать обнаруженным — повысится многократно.       Джо упоминала в своих книгах о том, что искусственный глаз Муди способен видеть сквозь любую иллюзию, но мне неизвестно, как с этим вопросом обстоит дело здесь, в этом мире. Исполняет роль искусственного глаза какой-то артефакт, на самом деле обладающий такими свойствами, или же это самый обычный протез?       С Дамблдором несколько сложнее. Нигде и никогда мне не встречалось упоминания об его очках. Хотя я практически уверен, что именно они должны быть своеобразным артефактом. Уж слишком упорно он не желает с ними расстаться. Кому как не мне, человеку, имеющему степень Мастера зельеварения, знать, что существует зелье, способное избавить любого волшебника от проблем со зрением.       Мои размышления прерываются громким хлопком, знаменующим групповую аппарацию, и, вздрогнув, я невольно застываю на месте, во все глаза глядя на живописную группу, появившуюся в нескольких шагах от меня.       И с чего я был так убежден, что ни Дамблдор, ни Муди не захотят подставляться? Либо же оба эти типа настолько самоуверенны, что стоящим выше себя считают лишь Бога, либо… нет, пожалуй, все-таки именно первый вариант.       Но вот Сириус и мой отец, появившиеся в их компании, навевают определенные мысли, и все они, как одна, отвратительны.       Кажется, история в очередной раз норовит свернуть на привычную стезю и привычно покатиться по накатанной колее. С чего я вообще решил, что они захотят подставить себя? Вот он, мой отец, явно находящийся под «Империусом», а может и еще под чем-то несравнимо худшим, чем первое Непростительное заклинание.       Идеальная жертва.       Идеальный виновник.       Идеальный убийца…       С огромным трудом подавив желание наброситься на вновь прибывших магов, я, тем не менее, отчетливо соизмеряю свои возможности с умениями Дамблдора и Муди, не говоря уже о Сириусе Блэке. Этот шелудивый пес, судя по доставшимся мне воспоминаниям прежнего владельца этого тела, и ранее был силен в определенного рода заклинаниях, а уж теперь, наверняка, и подавно.       — Читай, — Муди сует в руки Тома какую-то бумажку и тот, безжизненным голосом, напрочь лишенным эмоциональной гаммы, негромко, но достаточно отчетливо произносит:       — Фрамфилд-роуд, семь.       — Какого Мордреда ты творишь?! — резкий удар валит отца на землю, и я, с силой прикусив губу, лишь неимоверным усилием воли заставляю себя остаться на месте.       — Аластор! — в ледяном голосе директора Хогвартса слышится неприкрытая угроза и Муди, отчетливо скрипнув зубами, носком своего сапога пинает упавшего Тома. — Прекрати!       — Он вслух… — начинает Муди и внезапно затыкается под полыхающим яростью взглядом Дамблдора.       — Не забывайся, Аластор! И не смей забывать — Риддл нужен нам невредимым. К тому же я не вижу проблемы. Улица пуста, — он медленно осматривается вокруг себя, вынудив меня застыть на месте, кажется, даже не дыша. Но, судя по всему, мои опасения остаются беспочвенными, и глаз бывшего аврора, равно как и очки директора Хогвартса, артефактами все-таки не являются.       — Вставай, мразь! И не вздумай открывать рот до тех пор, пока тебе этого не прикажут!       Я напрягаюсь, окончательно убедившись, что отец находится под «Империусом», видя, как послушно он выполняет приказ Муди. И мне непонятна причина, по которой он никак не сбросит его? Я ведь точно знаю, что Том это умеет. Хотя, быть может, он просто притворяется? Может ли случиться так, что все это — план по заманиванию истинных виновников начавшейся войны в магической Британии в своеобразную ловушку? А меня просто не поставили об этом в известность, зная наверняка, что я буду категорически против того, чтобы отец исполнял роль «живца»? Да, возможен и такой вариант, но определенные сомнения не дают мне окончательно принять эту идею за истину.       Слишком явным было недоумение отца, отразившееся в его глазах в момент срабатывания порт-ключа в редакции «Пророка». Такое не подделать.       Все четверо, между тем, один за другим исчезают, словно растворяясь в воздухе, проходя на территорию, за которой действует Фиделиус. Блэк, какой-то пришибленный и совершенно не похожий на себя самого, идет последним.       Выждав пару мгновений, я выдергиваю из крепления палочку, и, взмахнув ей, впервые в своей жизни вызываю Патронус, причем, даже не задумавшись над тем, как именно делаю это. Словно тело само вспоминает былые навыки. С удивлением моргнув, рассматриваю парящего надо мной призрачно-голубого кота, мимолетно поразившись отсутствию столь трепетно описанной Джоан лани, а затем, дернув плечом, произношу:       — Мистеру Смиту. Годрикова впадина. Они только что аппарировали. Отец с ними. Фрамфилд-роуд, семь.       Уже проводив взглядом рассыпавшиеся в воздухе икры после исчезновения Патронуса, я понимаю, что в этот раз понятие идиота можно смело применять ко мне. Во-первых, я точно знаю о том, что Главе Отдела Тайн известен адрес Поттеров, и все равно зачем-то произношу его. А во-вторых… повернувшись к тому месту, где еще пару мгновений назад не было ничего, я с удивлением смотрю на небольшой аккуратный двухэтажный коттедж, по ступенькам крыльца которого как раз поднимаются нежданные визитеры.       Только сейчас я понимаю, как рисковал, вызывая Патронус фактически за их спинами, но мне в очередной раз везет. Судя по всему, эта троица (не буду принимать во внимание отца, которому из-за пребывания под первым Непростительным безразлично все, что происходит вокруг) настолько увлечена своей миссией, что на прочее не обращает никакого внимания. А я всегда говорил, что самоуверенность до добра не доведет…       Дверь после короткого стука распахивается и Джеймс, возникший на пороге, удивленно произносит, очевидно, не сдержав своего изумления:       — Директор Дамблдор? Господа…       — Добрый вечер, Джеймс, — в голосе Альбуса разливается такая приторная патока, что я невольно морщусь, между тем подбираясь к входу в дом все ближе и ближе, в надежде успеть повлиять на происходящее. — Полагаю, наш гость тебе не знаком? В таком случае, позволь представить — мистер Риддл.       Поттер кивает, слава Мерлину смолчав о том, что он отлично знаком с Томом.       — Надеюсь, ты не станешь возражать, если мы с Томом навестим Лили и Гарри? — между тем спрашивает Альбус и я, остановившись прямо за спиной Блэка, отчетливо вижу сомнение, на миг мелькнувшее во взоре Джеймса. Да, кажется, я был прав в своих предположениях и Поттер, как и мой отец, определенно, находится под каким-то заклятием Подчинения. Слабее чем «Империус», но действующим схоже. Может — «Конфундус». А может, это зелье, обладающее такими же свойствами.       — Не думаю, что это хорошая идея, — медленно произносит Джеймс, словно пытаясь сопротивляться, и Дамблдор повышает голос, который в один миг из приторного становится ледяным:       — Нас не интересует твое мнение! Отойди в сторону, Джеймс!       Поттер колеблется мучительно долгую секунду, а затем послушно отступает в сторону, пропуская вперед себя Альбуса и безучастного ко всему происходящему Тома.       Муди хмыкает, глядя на поникшего Джеймса, но Поттер каким-то невероятным образом умудряется сбросить давящую на него чужую волю, и резко обернувшись вглубь дома, кричит:       — Лили, хватай Гарри и беги! Беги! Быстрее! Я задержу…       Я вздрагиваю от неожиданности, с ужасом понимая, что прямо передо мной разыгрывается та самая сцена из истории Джо… но уже в следующую секунду происходит сразу несколько событий.       Муди, молниеносным движением выхватив свою палочку, направляет ее на Джеймса и произносит «Авада Кедавра».       Джеймс падает как марионетка, у которой обрезали веревочки, сраженный зеленым лучом, вырвавшимся из кончика палочки.       Я бросаю в сторону Муди связку из нескольких заклинаний, включающих в себя Парализующие и Связывающие, наплевав на опасность, исходящую от стоящего рядом Блэка, но его крик и еще одна зеленая вспышка, сверкнувшая прямо перед моими глазами, вынуждает меня зажмуриться, с какой-то обреченностью осознав, что вот и все…       А следующий миг знаменуется тяжелым стуком упавшего тела и приглушенными рыданиями. Распахнув глаза, я ошеломленно смотрю на Блэка, рухнувшего перед Джеймсом на колени и рыдающего над ним так, что даже мне становится не по себе. Едва не споткнувшись о тело раскинувшегося поперек крыльца Муди, глядящего застывшими глазами в мрачное октябрьское небо, я вхожу в прихожую, пошатываясь как пьяный, и не нахожу ничего лучшего, кроме как приложить Блэка «Петрификусом» и… самому упасть на пол, едва не уткнувшись носом в плечо мертвого Джеймса… получив оглушительную затрещину.       — Лежи тут! — рык мистера Смита, долетевший до моего слуха откуда-то сверху, стремительно удаляется вверх по лестнице, вместе с топотом большого количества ног, и я облегченно вздыхаю, поняв, что подмога все-таки прибыла .       Как в плохих детективах… полиция всегда приходит на помощь слишком поздно. Главный герой мертв и с этим уже ничего не поделать.       Осторожно сажусь, поджав под себя ноги, и с грустью смотрю на лицо своего друга, застывшее навеки…       — Джейми, идиот ты гриффиндорский… — с тоской выдыхаю я, осторожно касаясь его щеки и не обращая никакого внимания на возмущенное мычание, которое издает парализованный заклинанием Блэк. — Я же тебя предупреждал… что они с тобой сделали, чудовище?!       Мой невольный всхлип прерывается резким грохотом и криками, раздавшимся с верхнего этажа. Задрав голову вверх, я смотрю, как оттуда один за другим спускаются трое незнакомых мне авроров, и невольно напрягаюсь, увидев их нацеленные в мое лицо палочки.       — Замри, мразь, — цедит один из них, и я вздрагиваю, но практически мгновенно понимаю, что эта фраза относится не ко мне, а адресована Блэку, который каким-то невероятным образом умудрился сбросить заклинание, и теперь пытается подняться на ноги за моей спиной. — «Экспелиармус»!       Моя палочка, очевидно попав в зону действия заклинания, вырывается из моих рук и аврор, поймавший ее одновременно с палочкой Блэка, усмехнувшись, бросает ее обратно.       — Держи, Снейп. Поднимайся наверх, босс хочет поговорить.       Путь на второй этаж занимает у меня невероятное количество времени, судя по ощущениям. Нет, в реальности, подозреваю, проходит не больше минуты, но мне с трудом удается заставить себя преодолевать каждую ступеньку, как будто мои ноги налиты свинцом и неимоверно тяжелы.       Шагнув на порог детской и окинув взглядом картину, представшую передо мной, я невольно оседаю на пол, сползая спиной по стене.       Плащ отца, валяющийся на полу возле кроватки, в которой заходится оглушительным ревом Гарри, до которого почему-то никому нет никакого дела, и его же палочка, лежащая неподалеку, не оставляет простора для воображения.       Вот и все, да? Я ничего не смог…       Меня совершенно не удивляет тело Лили, лежащее слева от кроватки Гарри. Впрочем, его я замечаю лишь мельком, не в силах отвести взгляда от того места, где умер мой отец. Все произошло так, как и было предначертано…       Оглушительная пощечина в исполнении Скримджера, отозвавшаяся в голове звонким гулом, приводит меня в себя и я, вскинув голову, смотрю в его искривленное болью лицо.       — Вставай, Северус! — он протягивает мне руку и рывком поднимает с пола. — Будь мужчиной. Я понимаю, она была твоей подругой…       Первые несколько секунд я ошалело моргаю, не сразу сообразив, о чем идет речь, а потом фыркаю, закрыв лицо ладонями.       — Я не… все не так… это из-за Тома…       Последние слова я произношу едва слышно, но Скримджер все-таки улавливает их и впивается пальцами мне в плечи, встряхнув, как следует, так, что моя голова едва не отрывается, мотнувшись в сторону.       — Какое отношение ты имеешь к мистеру Риддлу? — спрашивает он у меня таким тоном, что я отчетливо понимаю — промолчать не получится.       — Он мой отец… — отвечаю глухо и Руфус, отступив на шаг назад, смотрит на меня изумленно.       — Ах ты ж, Мерлинова печенка!.. Что ж, это объясняет многое… я все понять не мог, по какой причине Фред так уделал моего лучшего аврора из-за тебя…       — Фред? — услышав незнакомое имя, я удивленно смотрю на воспрянувшего духом Скримджера.       — Ты знаешь его под именем мистера Смита, — скривившись, отвечает он. — Жив твой отец, не переживай. Его отправили экстренным порт-ключом в Мунго.       Воздух врывается в легкие с таким облегчением, что я невольно осознаю, что до этого мига практически не дышал.       — Жив…       — Заклятия, зелья подчинения… — Руфус кривится и поворачивается к плачущему Гарри. — Выкарабкается. Я вот ума не приложу, что делать с ребенком…       — Я заберу, — сознание возвращает былую ясность практически мгновенно. — Он мой крестный сын. А моя супруга — родная сестра его матери.       Облегчение, отразившееся на лице Главы Аврората, можно осязать. Проследив за тем, как я беру из кроватки мгновенно умолкнувшего младшего Поттера, он качает головой и вздыхает:       — Давай так. Передай его своей супруге и отправляйся в Мунго. Как близкого родственника пострадавшего, тебя пропустят к Тому.       — А Дамблдор? — внезапно вспоминаю я и вздрагиваю всем телом. — Ушел? Упустили? Это все он…       — Ну почему же сразу ушел? — хмыкает Скримджер и отступает на пару шагов в сторону, открывая мне вид на лиловую мантию, распластавшуюся на полу по другую строну кроватки. — От «Авады» еще никто не уходил…