Путь к надежде

Я спешил, а оттого пустил коня крупной рысью, не обращая внимания на красоты окрестных степей и то и дело подгоняя лошадь сестры. Ехали молча. Ни мне, ни Серлотэли не хотелось заводить беседу даже в осанве. Примерно через два часа непрерывной быстрой скачки я заметил, что мы нагоняем неспешно двигавшуюся в сторону Альквалондэ группу вооруженных всадников. Все еще не оправившийся от совершенного сестрой жестокого поступка, я не сразу понял, что Серлотэль и я приближаемся к патрулировавшему восточный тракт отряду стражей Тириона во главе с благородным Альвэ. Он тоже заметил нас еще издали и жестом велел своим верным остановиться. — Ты и твоя сестра разыскиваете меня? Что-нибудь случилось дома? — встревоженно спросил мой дед. — Нет, господин мой, дома все спокойно, — ответил я, поравнявшись с его лошадью. — Мы с Серлотэлью направляемся по срочному делу в Альквалонде… — Что за дело могло заставить вас нещадно гнать лошадей, спеша в оплот тэлери? — удивился Альвэ. Я взглянул на побледневшее лицо сестры. Она опустила пушистые черные ресницы, не смея глядеть в глаза командиру тирионской стражи. — Лорд Глорфиндель намеревается отплыть в Великие Земли, и мы хотели увидеть его и просить не делать этого… — начал я, повернувшись к Альвэ. — Вам известно, что он со вчерашнего вечера нареченный Серлотэли? Дед не успел ответить, потому что внезапно вперед выступил конь, несший на своей каурой спине Маладора. — Друг мой! Леди Аранвиэль! — он широко улыбался, приветствуя нас. — Но как вы здесь очутились? Не слишком ли далеко вы заехали для простой вечерней прогулки? — и он разразился счастливым смехом. — Мы спешим по делу в Альквалонде, друг мой, — сказал я, протянув ему руку. — А как ты оказался здесь? — Он теперь служит в тирионской страже, — ответил за него Лорд Альвэ, в то время как сам Маладор светился гордостью. — Твой товарищ отлично показал себя в истории с поединком, и я пригласил его в мой отряд. Но постойте, ты сказал, что Лорд Лаурэ — нареченный твоей сестры? Зачем же он хочет покинуть ее и наш благословенный остров? — Мы тоже считаем, что у него нет на это причин, — заявил я, не желая подвергать испытанию стыдливость Серлотэли. — Поэтому я решил отговорить его от плавания и попросил сестру помочь мне. Кто как не она, его невеста, сможет найти нужные слова, чтобы задержать Глорфинделя в Амане! — Он уплывает, ибо я сказала ему, что стану его супругой лишь после того, как он привезет в наш с матерью дом моего отца! — громко и отчетливо, чеканя слова, проговорила Серлотэль. — Что?! — вырвалось у Альвэ. Маладор же прикрыл рукою рот, таращась на сестру во все серо-синие глаза. Другие воины отряда тоже обратили взоры на глядевшую куда-то вдаль Серлотэль. — Это правда, — потерянно произнес я, низко склоняя голову, пожираемый стыдом. Я не решался взглянуть ни на одного из собеседников, рассматривая пыль под копытами моего скакуна и чувствуя, как пламя стыда за сестру опалило щеки. Вокруг слышался топот многих лошадиных копыт и конское фырканье, но голосов стражей не было слышно. Наконец после паузы, показавшейся вечностью, Лорд Альвэ молвил: — Твоя цель благородна, как и все, что ты делал, очутившись в Благословенном Краю. Я готов отправиться с тобой. Хоть уже не одно столетие минуло с той поры, как довелось мне видеть величие Лебединой Гавани, и кровь навеки разделила народы нолдор и тэлери, ради благородной цели я поеду вновь туда и буду помогать тебе всем, чем смогу. — Я тоже поеду с вами! — вмешался Маладор. — Недолго я знаю тебя, друг Воронвэ, а уже постиг, что мало найдется квенди благородней и чище сердцем. Я буду рад, если смогу помочь тебе. От смущения я не нашелся, что сказать. Никаких слов благодарности не было достаточно, и я лишь кивнул, низко склонив голову. Дальше в направлении Альквалонде мы отправились уже вчетвером, отпустив отряд патрульных Лорда Альвэ обратно в Тирион. Маладор казался самым оживленным из нас на всем протяжении пути. Он то и дело что-нибудь спрашивал у меня или Лорда, или рассказывал о своей весс и многочисленных хозяйственных заботах, что после возвращения в их дом легли на его плечи. Расспросы и рассказы Маладора отвлекали меня от невеселых мыслей, и за одно это я был благодарен товарищу. Серлотэль не принимала участия в наших беседах, сосредоточенно глядя перед собой, но было заметно, что чутким слухом она ловит каждое произнесенное нами слово. С наступлением ночи остановились. Было решено свернуть вправо от дороги и устроить ночлег под ветвями одиноко стоявшего посреди пустынной местности высокого каштана, чей искривленный ветрами ствол казался иссохшим и безжизненным. А оттого мне подумалось, что это дерево мертво, несмотря на шелестевшие в раскидистой кроне тонкие листочки и созревшие шарики покрытых шипами плодов. Я опасался, что Серлотэль попытается сбежать, а потому почти не сомкнул глаз. Но сестра казалась присмиревшей. Ее болезненная гордость не позволяла открыто признать это, но по задумчивой погруженности в собственные мысли и некоторой рассеянности можно было понять, что она смирилась с моим решением и готовится взять обратно свое жестокое и бесчестное условие. Когда к полудню следующего дня мы добрались наконец до плотно запертых массивных городских ворот, случилось то, чего я втайне опасался, — нас отказывались пропустить внутрь городских стен. — Нолдор закрыт путь в город! — выкрикнул со стены один из городских стражей. — Их можно впускать только по особому распоряжению Кириарана или командира стражей. — Но нам нужно в порт! — кричал я, подняв голову вверх. — Прошу! Мы хотим найти друга, который, возможно, в этот самый час готовится отплыть в Смертные Земли! Время не терпит! Откройте ворота! — Позови твоего командира и мы поговорим с ним! — прогремел громом обращенный к стражу голос Лорда Альвэ. — Поторопись, воин! От твоей расторопности зависят многие жизни! Мгновение страж колебался, но вдруг исчез, и было слышно, как проворно он сбегает по каменным ступеням с той стороны стены. Вскоре на стене показалась фигура другого воина, чью голову покрывал сплошной серебристый шлем. Посмотрев на нас, неизвестный в шлеме скрылся из виду, и почти в тот же миг створки давно не отворявшихся ворот начали скрипеть, расступаясь перед нами. Мы проезжали через арку ворот готовые ко всему, кроме того, что предстало нашим взорам. На другой стороне стены нас ожидали Аинайрос и его свита. — Она была права, сказав мне, что вскоре ты явишься сюда, — окинув меня взглядом единственного глаза, изрек главный солосимпи. — Моя дочь ждет тебя и я не в силах препятствовать ей в ее желании… Но мой долг спросить тебя, разделяешь ли ты его? «Леди Анвэн ждет меня…» — сладко запело сердце. Не раздумывая и не обращая внимания на окружавших меня и Аинайроса стражей тэлери, а также Маладора, Альвэ и сестру, я отвечал: — Да, господин. Всецело. Ваша дочь, Леди Ар-Фалавэн, моя избранница с того мгновения, как я впервые увидел ее. Я прошу вашего дозволения сделать ее моей супругой. Произнося эти слова, я знал, что они истинны и никогда ранее я не был столь непоколебимо уверен в том, что говорю и чего желает моя фэа. А оттого мой голос прозвучал особенно отчетливо и твердо. Окружавшие нас воины тэлери загомонили. Кто-то пытался выкрикивать оскорбления, обращенные к нолдор, но Аинайрос заставил их замолчать одним взмахом руки. — От судьбы нет у меня дара ценнее, чем моя дочь, — сказал он. — А потому я желаю видеть ее счастье и радость. Если на то ее воля, я согласен принять ее. Сердце заколотилось в груди. Так давала о себе знать моя тревога за решение Леди Анвэн. Нетерпеливое ожидание новой встречи с ней смешивалось воедино со страхом быть отвергнутым ею вопреки словам ее отца. — Я скоро разыщу Леди Ар-Фалавэн и попрошу объявить мне свою волю, а сейчас прошу вас, пропустите нас в порт. Жених моей сестры, известный вам Лорд Глорфиндель, собирается покинуть эти земли. Мы приехали, чтобы помешать ему и умолить остаться. Аинайрос взглянул на Серлотэль. Лукавая ухмылка искривила его губы. Мне даже показалось, что его лицо сделалось бледнее обычного, однако он указал нам направление рукой, а кивком среброволосой головы, увенчанной простым серебряным венцом, показал, что мы свободны ехать. Никто из нас не пожелал испытывать терпение заносчивого и своевольного главы солосимпи. Все как один, мы сорвались с места и направили коней вдоль указанной Аинайросом улицы, спускавшейся вниз, к морю. Местами эта улица становилась очень узкой, давая возможность проезжать по ней, лишь следуя друг за другом. Ближе к портовой набережной, когда мы спустились на дно чаши, что представляла собою бухта Альквалонде, улица эта начала постепенно расширяться. Только я подумал о том, что нужно отправиться к управляющему портом и справиться у него о Глорфинделе, как издали заметил блестевшие золотом на полуденном солнце, собранные в косу волосы бывшего командира. Он стоял на возвышении у носа одного из кораблей, собиравшегося в эти минуты отшвартоваться от причала. — Лорд Лаурэ! Постойте! — вскричал я, напрягая голос и подгоняя коня. — Он отплывает! — воскликнул Маладор. Внезапно раздался крик Серлотэли, что есть мочи вонзившей пятки в бока своего скакуна, который, почувствовав боль и услышав громкий призыв своей наездницы, молнией рванулся вперед, обгоняя наших лошадей, и как ветер понесся прямо к причалу.