On the wrong side of reality

Ничего больше не будет. Кейт повторяет себе эти слова раз за разом. Глоток за глотком. Ничего больше не будет, потому что Клинта больше нет. Нужно было смириться с этим год назад. Прошлым летом, когда он исчез. Может, тогда она бы не оказалась здесь, в чёртовой… другой вселенной? Глоток за глотком. Бокал за бокалом. За парапетом чужой крыши — вроде бы тот же Нью-Йорк, да вовсе не тот. Потому что на горизонте вместо привычной башни Старка — два подсвеченных строгих небоскрёба «Куин Индастриз». Потому что по здешним крышам тоже скачет герой с луком, вот только не в фиолетовом, а в зелёном. И он — не Клинт. Под ключицей, там, куда недавно вонзилась стрела ненастоящего Клинта, жжёт, тянет, и боль докатывается до сердца раньше глотка мартини. Ничего больше не будет. Её самой, Кейт Бишоп, тоже больше нет там, где она была хоть и криво-косо, но счастлива. Там, в Нью-Йорке, в её Нью-Йорке, в съёмной квартирке на Манхэттене, остался её лук и её костюм; там, в её Нью-Йорке, по улицам Адской кухни, сунув руки в карманы кожаной куртки, бродит последняя оставшаяся рядом с ней подруга, Джессика Джонс; и ни она, ни Америка, ни приятели из Венис-бич даже не заметят, что Кейт пропала. Потому что её место занял скрулл, злобный двойник с её лицом, с её памятью, с её умениями — и это он теперь будет шутить дурацкие шутки, натягивать тетиву лука, надевать костюм с прорезями на бёдрах. Так же, как и убитого Клинта, Кейт подменили двойником. А её настоящую никто не станет искать. Кейт протягивает пустой бокал новым знакомым. Оливер подливает, и Кейт пьёт, не притрагиваясь к роллам. Ничего больше не будет, но придётся жить дальше. Да, она провалилась в чёртову кроличью нору, как кэрроловская Алиса, у неё нет ни цента, у неё нет оружия и, кажется, даже свои водительские права, бесполезный и как бы не совсем настоящий тут документ она забыла в машине Оливера Куина. Но это — не самое важное. Всё материальное сейчас кажется неважным. Нужно просто попытаться понять, что Клинт Бартон, человек, которого она любила, наверное, всю свою жизнь — мёртв, и второго такого не найти ни в одном мире. Попробовать не сравнивать то внезапное хорошее, что случилось с ней здесь благодаря случайно подобравшему её милому миллиардеру и его друзьям, с тем хорошим, что уже будто никогда и не случалось. Может быть, за ней всё-таки кто-то придёт. Например, Америка. Топнет своей красивой ножкой, в очередной раз пробьёт границы миров, заберёт свою подругу домой… Но есть ли дом там, где больше нет Клинта? Есть ли у неё вообще где-то свой дом? Мартини после бренди и пива — так себе идея для человека, который не хочет страдать утром. Но Кейт и так страдает, поэтому от выпивки становится легче. Она пьёт, сидя на парапете, прислонившись гудящей головой к плечу Хэла Джордана, весело переговаривается с Диной Лэнс, в шутку целит сразу двумя палочками для суши, как стрелами, прямо в сердце Оливера Куина. У неё здесь больше никого нет, а эти люди — обычные люди со своими проблемами — пытаются сделать для неё хоть что-нибудь хорошее. И Кейт совсем не хочет думать, что дешёвое пиво и барбекю было вкуснее мартини и дорогих роллов, и что ни красавец-лётчик, ни обаятельный миллиардер не могут сравниться с неудачником, который обычно устраивал лучшие в мире вечеринки на крыше старого дома в Бруклине. — Нам не хватало кого-то такого, как ты, — улыбается Хэл. — Мне не хватало. Кейт больше не хочет ни к кому привязываться, но она — всё ещё лучник. И каждому лучнику нужны базовые точки. Как рука после выстрела должна вернуться в исходное положение, так и ей самой нужно куда-то возвращаться. И если Клинта больше нет, и дома больше нет, и всего её мира тоже как будто нет — может быть, стоит рискнуть ещё раз. Больнее уже не будет точно. Клинта больше нет, но она сама всё ещё жива, и быть живой после очередного бокала почти становится приятно. Может быть, стоит рискнуть, да. Оливер, Дина и Хэл могут стать её новыми базовыми точками. Нельзя цепляться за невозвратное прошлое. Пора признать: Клинт Бартон мёртв. Но Хоукай всё ещё жив. — За вас, — говорит Кейт и поднимает свой бокал. Ничего больше не будет. «Как прежде», — добавляет Кейт и пьёт за своих новых чудесных знакомых. И у неё почти получается смеяться — здесь, в чужом мире, в чужом городе, где на страже спокойствия города стоит другой лучник, в дурацком зелёном костюме. И если ей суждено здесь остаться — то ради спокойствия Оливера, Дины и Хэла, ради спокойствия мира, который может стать её новым домом, Хоукай встанет плечом к плечу с Зелёной Стрелой.