Непокорный

POV Полковник. — Проклятье! Он снова сбежал. Он снова заставляет меня гоняться за собой, этот ловкий мальчишка. Сколько же еще я буду бегать за ним по прериям? Признаться, в первый раз он попал ко мне совершенно случайно, став сюрпризом на день рождения посреди ровных рабочих будней. Я не думал, что встречу его настолько скоро, хотя, признаться, мои ребята показали себя с лучшей стороны, приведя его сразу ко мне. Обычно краснокожих вроде Ачэка ждала судьба незавидная: в лучше случае это была ссылка в резервацию. В худшем…в худшем было кое-что похуже смерти, ведь отпетых негодяев в нашей доблестной американской армии было предостаточно. Напрасно я расхаживал по краю обрыва, пока отряд, следовавший за мной по пятам, скручивал руки этой дрянной девчонки. Я нигде не увидел нужного мне силуэта, хотя внутренне знал, что Ачэк не мог провалиться в бездну. Краснокожие — слишком живучи, слишком охочи до жизни. И мой Трофей являл собой настоящий образец истинного борца за собственную жизнь и жизнь собственного народа. Нет, он не мог умереть, конечно же, не мог. Иначе то был бы не Дух. Он выберется где-нибудь в низовьях реки, и там уже его буду ждать я. Единственным, выверенным движением, я снова оказался на коне (хотя, признаться, лошадь этой светловолосой девицы приложила меня о землю достаточно крепко). Сейчас сразу двое крепких ребят держали ее за руки, а девчонка продолжала вырываться, точно бешеная скотина. Едва ли не кусалась в своих попытках освободиться. — Тащите на базу, — отдал короткий приказ я — далее ребята уже знали, что делать. — До моего прихода оставьте ее живой. Что подразумевалось под этими словами, они также знали. Шпоры звякнули, и конь пустился в галоп. Скоро кое-кто вновь убедится в единственно верном моем высказывании. Бежать от меня бесполезно. Но именно мне, а не кому-либо иному, нужно сейчас пуститься в погоню. Пускай для них это будет не более чем погоней за обычным сбежавшим пленником. Они не знают всей сути моей игры. Многие даже с абсолютной уверенностью сказали, что Ачэк, прыгнув со скалы, погиб. Но нет, он жив. Мы еще не закончили. POV Спирит. Поначалу я не мог дышать. Бурные волны внизу встретили меня почти радостно, заглотив мое тело и наполняя легкие холодной солоноватой водой. Мимо меня испуганно и стремительно проносилась мелкая речная рыбешка, а внизу, под собой, я видел камни. Ногу в области колена немилосердно жгло — кажется, я вывихнул или даже сломал ее. Боль от падения смягчилась благодаря холоду, но я чувствовал, что выбраться живым будет очень трудно. Течение стремительно уносило меня в неизвестную даль: я думал, что хорошо знаю свои края, но никогда не знал, что упаду в цепкие объятья одной из нескольких рек, протекавших на моей Родине. Все оказалось намного сложнее, чем мне бы того хотелось. Я не знал, куда меня несет, не мог сориентироваться в сплошном синеватом водном потоке. То и дело натыкался на камни — непослушная волна своевольно швыряла меня из стороны в сторону, вытворяя немыслимые повороты. В некоторые моменты я едва успевал выплывать на поверхность чтобы глотнуть воздуха. Слишком мелкое дно царапало ноги, но в следующие мгновения я уже почти тонул, напрасно барахтаясь в сильной волне. Рев ее заглушал даже собственное сердцебиение. Я не знал, выживу ли. Я вообще ничего не знал. Я… Видел перед собой Ручейка. Маленького Ручейка, который возник из ниоткуда посреди бушующего водного потока и, указывая мне куда-то рукой, протягивал вторую ладонь ко мне навстречу. Великие Духи, я был готов поклясться, что ощутил его теплое касание на своем локте! Но одно я почувствовал точно — силы мои несколько увеличились, позволяя сделать один мощный рывок вперед и, разорвав поверхность воды, очутиться на поверхности. Впереди была развилка — одна из них уводила дальше, вторая же вела в сторону достаточно крупного, но неглубокого озера. Я понял сразу — мне нужно туда. Больная нога и недавно открывшаяся рана в предплечье давали мне лишь один шанс на спасение. Я зашевелился — настолько резво и сильно, насколько мог. Не жалея, дергал здоровой ногой и разгребал руками бушующие волны перед собой, пока, наконец, не ухватился за кривую корягу возле самой развилки. Именно с помощью нее мне удалось свернуть в нужную мне сторону, а там уже — обессиленно грести в сторону берегу. Как же жгло в ноге… Боль была терпимой, но отчего-то мне казалось, что стоит мне выйти на берег — и ситуация только ухудшится… Я оглянулся назад — разумеется, никакого Ручейка там не было. Была лишь вода, большая вода, способная меня убить. И я предпочел держаться от нее подальше, выбрать жизнь, а не смерть. Я не знал, что схватка за жизнь только начинается. Когда я доплыл до берега, в моих глазах уже начинало мутнеть. Белесая пелена застилала зрение, а вспышки — точно факел слишком близко подносили к коже на ноге — становились все продолжительнее и больнее. Вода швырнула меня на берег, шипящего и до боли стискивающего зубы. Ветер, казалось, нарочно дул на открытую кожу и заставлял ту гореть огнем. С губ сорвался рваный хрип, который вскоре превратился в болезненное подобие завывания. Похоже, с ногой случилось что-то более серьезное, чем простой вывих. Подтянув к себе колено, я рассмотрел открытую рану, из которой торчало что-то острое. По виду было похоже на наконечник от стрелы, но больше, и покрывало его скопление водорослей и коричневой грязи. Попытка шевельнуться и прикоснуться к ране привела лишь к новому огню. В глазах снова помутнело. И теперь крика я сдержать не сумел. POV Полковник. Надо же. Я смотрел на него из-за деревьев, а он завывал и всхлипывал, как избитый щенок. Жалкое зрелище, крайне жалкое: я ведь думал, что он сильнее. Но важно было иное — мой Трофей был жив. Не вполне цел, но, все-таки, жив. Смотреть на это, все же, было противно. — Перестань выть. Я не стал привязывать коня — эмоции повели меня вперед раньше, чем я успел дать себе подумать. Настолько невыносимым было зрелище, к которому, впрочем, я сам привел свой Трофей. Но мог ли я предположить тогда, будучи лишь сторонним наблюдателем, что он свалится с лошади и упадет в бушующие воды дикой речки? Я и стрелять в него не собирался — не хотелось портить его шкуру раньше времени. Не вмешайся эта девчонка, все было бы совсем по-другому, клянусь. — Отвратительно смотреть на тебя такого, — я стоял напротив него — так, чтобы Ачэк мог видеть меня. Взгляд скользнул к ноге, за которую тот держался — кровь вытекала из раны медленно, а металлический кусок чего-то неизвестного пронзил плоть едва ли не насквозь. Ощущения не из приятных, я догадывался. Услышав меня, Дух на момент перестал шипеть и всхлипывать. — Так не смотри, — чуть ли не прорычал он — в приоткрывшихся янтарных глазах отчетливо сверкнула злоба. Так в последней попытке атаковать загнанная добыча смотрит на охотника с ружьем. — Давай, доставай эту железную палку и убей меня! Чего ждешь? Дерзко. Благо, я понимал каждое его слово. Никто из моих подчиненных никогда не верил, что знания индейского языка могут мне пригодиться. Ведь правила и порядки были едиными для всех и каждого. Видишь индейца — тащи его в резервацию, ведь, в конце концов, все они там и окажутся — дайте лишь время. Видишь вооруженного или опасного индейца — убивай, без всяческих раздумий. Этому народу не будет места на просторах покоренного запада. Именно поэтому всякое сопротивление с их стороны было детским лепетом. Цивилизация в любом случае окажется сильнее. Мысли о прогрессе и о том, что Трофей смеет мне дерзить, едва не заставили сделать с ним что-то похуже, чем просто пинок. Устремившись в область ребер, моя нога там и задержалась, наступая на разгоряченную кожу Духа. Хотелось бы придавить ему горло, заставить прохрипеть слова о пощаде, но…он и без того скоро начнет ее выпрашивать. Если только мои догадки не окажутся лживыми предположениями. Ачэк снова вскрикнул, но сил повернуться и как-то повлиять на меня у него просто не было. А вот собрать волю в кулак и бросить в мою сторону очередной испепеляющий взгляд — нашлись. О, эти янтарные глаза… Сколько уже оттенков ненависти я сумел различить в них, сколько еще новых граней увижу я в том взгляде! Я знал, что Ачэк способен на большее — просто пока пытается рьяно убеждать себя в том, что я ему не страшен, что я способен лишь на убийство. В представлении его народа мы, белые люди — машины, убивающие без разбора, и всякие чувства нам просто-напросто чужды. Я знал, что по их поверьям у нас даже сердец нет. Мне отчего-то захотелось показать ему, что это не так. Но все — со временем. — Я не знал, что ты так легко сдаешься, — покачал головой я, делая вид, что оскорбленно отворачиваюсь. Разумеется, Дух этого не понял. Я оказался на нем, придавливая к земле весом собственного тела. Ачэк резко выдохнул, едва не поперхнувшись вынужденным потоком воздуха, вырвавшимся из легких. Теперь вырваться отсюда представлялось для него задачей фактически невыполнимой. Я чувствовал, как подо мной бьется его тело в странной дрожи. Испуг? Боль? Но, наверное, то была смесь одному лишь Трофею ведомых чувств. — Но я все равно догнал тебя, — негромко добавил я, заглядывая в янтари-глаза. Ачэк прищурился, недоверчиво косясь в сторону пистолета. — Где бы ты ни был — я найду тебя. — Что тебе нужно от меня? — едва справляясь со сбившимся дыханием, вопросил Дух. Он попытался сдвинуть меня ладонями, но я завел их к его голове, чуть приблизившись к лицу. Какое-то время я неторопливо вглядывался в него — взгляд мой поглощал каждую черту, каждую впадину на коже, каждый шрам и цепочку маленьких красноватых порезов. Я запоминал их с жадностью ребенка, научившегося читать. — Вопросы здесь задаешь не ты, — я сказал это ему почти ласково, как-то даже по-родительски заботливо. Он ведь был совсем молод, и едва ли обладал нужным опытом в действиях и речах…в отличие от меня. — Может, стоит засунуть твою голову обратно в воду, чтобы было яснее?.. Ачэк отвел взгляд, шумно вдыхая влажный прибрежный воздух. Капелька воды скатилась по его лбу — я мгновенно поймал ее пальцем. Задумчиво посмотрел на коротко остриженную мокрую шевелюру. С длинными волосами он был более диким, и стрижка была лишь первым этапом приручения. А потом крепкий удар головой о землю обеспечил моему Трофею беспокойный сон в течение десятков минут. Я поднялся на ноги и, подойдя к коню, вытащил из сумки принесенный с собою предмет. Чуть покрутил его в ладонях. А затем направил в сторону валявшегося без сознания Ачэка. Предмет был идеально темным и гладким — таким, как нужно. В цвет его волос. И все же, нужно будет сделать это живьем. POV Спирит. Я очнулся от того, что почувствовал, как меня куда-то тащат. Мое тело, чуткое к любому изменению, цепляло веточки и камни, и, когда, наконец, царапающие ощущения прекратились, я смог разлепить глаза. Руки были связаны за спиной, а поблизости не было уже знакомой мне прежде воды. Был какой-то жар, доносящийся со стороны — секундой позже я разглядел рядом с собой небольшой костер, и ноющая боль в ноге. Я вспомнил, и достаточно быстро, что из колена что-то не так давно торчало. Но куда оно пропало теперь?.. Сглотнул. Ужасно пересохшее горло. Ужасно болит голова. Где я?.. Вокруг меня был лес, но это был не мой лес. Я подумал, что кошмар мой прекратился, и Лакита или Иоки снова вытащат меня из этой страшной беды. Но ни Лакиты, ни Иоки не было поблизости. Поначалу я не видел вообще никого, а потом, расслышав шаги, повернул голову в сторону. Оказалось, что вокруг моего торса обвилась металлическая змея. Плотно пригвоздив меня к дереву, она уходила в сторону, не позволяя мне двинуться. — Я уж думал, тебя придется бить, чтобы ты проснулся, — произнес кто-то у меня над ухом, и я резко повернулся в другую сторону. В шее что-то неприятно хрустнуло, а сердце предательски заклокотало в груди. Когда я взглянул в сторону, хозяина голоса уже не было рядом. Он стоял у небольшого костерка, держа в руках что-то вытянутое. Другой конец недлинной палки уходил в огонь, а рядом стояла небольшая седельная сумка. Человек, на лице которого причудливо плясали огненные отблески, был теперь уже без шляпы — волосы его свободно спускались вдоль затылка. — Почему… — начал я, придя в окончательное сознание. Злость придала мне силы, научила заново говорить. — …почему ты все еще жив? Он мастерски закончил за меня мою же фразу. Как узнал он, что я хочу спросить именно это? — Потому что я так хочу, — добавил человек спустя несколько секунд. Чуть потряс уходящей в огонь палкой и, наконец, вытащил ее из огня. — А ты — принадлежишь мне. Я с ненавистью взглянул на него, а он быстрыми шагами сократил расстояние между нами. Бывшая в огне палка на деле оказалась с замысловатым наконечником, и распространяла, красная от накала, зловещий дымок. Прищурившись, я попытался разглядеть ее — зачем он взял ее с собой? Зачем связал меня? Воспользовавшись тем, что перед ним я бессилен, Полковник крепко схватил меня за подборок. Заставил взглянуть себе в глаза. Я попытался укусить его руку, но ничего не вышло. — Вдохни поглубже, Дух Прерий. Я не мог предполагать, что будет дальше. Не знал, что может быть больно и страшно. Но думал, что буду сильным до самого конца, что бы этот странный бледнолицый не делал со мной и с моим телом. Но когда раскаленное железо коснулось кожи в области груди, я не смог сдержаться. Закричал, завыл, вбирая в себя запах паленого мяса. Я не знал, что клеймо было особым. Его. Личное. Большая витиеватая буква S.