Все началось с лужи

Она не старалась запахнуться, наоборот, даже слегка выпятила грудь, от чего тамтам в ушах прибавил в темпе. — Что? Нравится? Я лишь сглотнул. Смущаясь, краснея, она всё же не пряталась, выставляя себя мне на обзор, лишь вполголоса пытаясь что-то объяснить, рассказать, убедить. — Я подумала, раз это подарок тебе на новый год, нужно его красиво упаковать. Хорошо, по дороге попался торговый центр, а в нем магазин ещё работал. Мне кажется, меня там приняли за какую-то проститутку или стриптизёршу, потому что мне пришлось переодеваться прямо у них в примерочной, жутко неудобно на самом деле, но это ерунда, ни я их никогда больше не увижу, ни они меня, и что ты всё молчишь, только попробуй после всего этого сказать, что тебе не нравится!!! — Ульяна… — Не… нравится? — Ты — чудо. Моё маленькое чудо. Вот и всё. Я сдался, капитулировал, уложен на обе лопатки. Только и могу, что взять её за руки и глядеть, глядеть в сияющую глубину её глаз. — Эй! Маленькое — это намёк на рост или на возраст?! — она не могла упустить такой удобный шанс повозмущаться. Не отвечая, я коснулся губами её губ, легко, почти целомудренно — если, конечно, не брать во внимание всю ситуацию. Кивнул в ответ на вопрос, светящийся в её глазах. И, словно сорвавшись с привязи, обвил её руками, притянул к себе под удивлённый писк, поцеловал уже всерьёз, не прерываясь на такую мелочь как дыхание, провёл языком, бросая ей вызов. Ответ был смелым и жарким, её руки сплелись у меня на затылке, лишая возможности разорвать контакт — глупости какие, будто бы я способен на такое кощунство! — Ух! — в конце концов она отстранилась, оперлась на мои плечи, чтоб окончательно не потерять равновесие, и попыталась восстановить дыхание. — Такого я… не ожидала. Голова кругом и ноги подкашиваются. Ух! — Уль… Ты уверена? Что нам стоит… продолжать? — Ты что, собираешься всё бросить? — Если ты… Можем как-нибудь в другой раз… — Нет уж! В другой раз у меня всё так просто не получится! И вообще, это я тебя соблазняю, так что даже не думай! Гордая, маленькая, храбрая. Боится, не может же не бояться, но — требует. За что мне такое… счастье или наказание — я и сам не знаю. А я сам? Боюсь. С того самого момента, как прозвучало её предложение, я был просто в панике. Так просто — испугаться, отбиться, избежать угрозы отношений, угрозы облажаться и всё испортить. Убежать обратно в скорлупу, запереться там и по-прежнему наблюдать за миром через дверной глазок. «Нет. Мне придётся как-то это перебороть, если не хочу облажаться уже по-настоящему, в реальности, а не в мысленном прогнозе, и вспоминать это потом всю жизнь. Не знаю, почему, но она выбрала меня, и уж будь добр, не заставляй её об этом жалеть.» — Что-то не так? — наверное, мои мысли отразились на лице, заставляя её беспокоиться. — Нет, всё нормально, просто я дурак. — Это уж точно! — она стрельнула взглядом и с вызовом облизнула губы. И я снова приник к ним, к ней, снова забывая дышать, касаясь ладонями манящей кожи. Выше, выше, от живота к чудесным полусферам, замаскированным прозрачной тканью — слишком жёсткая, слишком грубая для того, что прячется под ней, прочь, не смей становиться на моём пути! Палец, а затем и ладонь проникла под неё, сбоку, так, чтоб ощущать не только ладонью, но и предплечьем — мало, чёрт возьми, всё равно недостаточно! — и вернулась обратно, наконец-то накрыв этот манящий холм, один из двух. Торчащий сосочек ткнулся в ладонь, как зверёк теплым носом. Она застонала на вдохе, со всхлипом, прогнулась, стараясь прижаться ко мне. Ох, милая… Я поскорее сдвинул преграду выше, чтобы не мешала, накрыл одну из розовых ягодок губами — нет, близко-близко, но касаясь только дыханием, ещё рано, ещё не время… Ааа, чёрт, не могу удержаться! Поглотил последние миллиметры между нами, приник губами к чудесной розовой полянке, на которой произрастает такая вкусная ягода, языком очертил охотничий круг — вокруг. Мимоходом пожалев, что язык у меня лишь один, поймал в ладонь ягодку-сестричку её, перекатил между пальцев… И напал, как голодный дикий зверь. Только и разницы, что ведёт меня не голод, а огненное желание заставить её испытать ту же страсть, что чувствую я, разделить это безумие и нежность с ней, слушать эти тихие сладчайшие стоны, что звучат как песня — Николай Алексеевич, ступайте обратно в учебник литературы, пожалуйста, не до вас сейчас! Наверное, это тот самый момент, который хочется остановить навсегда… Она пошатнулась и не упала лишь потому, что я по-прежнему обнимал её. — Ох… Голова… кружится… Я скорее опустил её на диван, так и вправду будет удобнее, и ей, и мне, собрался было вернуться к прерванному занятию, но она потянула с меня футболку. Пришлось опять отвлечься, выскользнуть из ненужного куска одежды, и снова прильнуть к этой небольшой, но словно созданной для поцелуев груди. Ощущать, как каждое движение языка запускает сладкую судорогу по всему её телу, как она непроизвольно выгибается навстречу мне, вцепившись пальцами в простыни… Это ли не счастье?! — Наверное… У-Уже можно… — её шёпот был едва слышен и прерывался. — Можно? — я сперва не понял, о чём это она. — Ты о том, чтобы…? Она смущённо кивнула. — Иначе я не успею… Я почти уже… А мне ещё надо узнать… как это… Я колебался. Если всё предыдущее ещё можно было расценивать как игру, то этот шаг уже был серьёзным. Она хочет, чтоб я лишил её девственности, прямо сейчас, и я просто не имею права её разочаровать. Взялся за пояс штанов… «Бли-и-ин… Я идиот!!! Как, как я мог забыть?! Дебил, тебе голова для чего — та, что над шеей?! Чёрт… вот же придурок… Теперь надо ей как-то объяснить, что сейчас не получится, надо бежать в аптеку. А ближайшая круглосуточная черт-те где, и не факт, что работает в новогоднюю-то ночь, и тогда всё откладывается. » — Ульяна… Прости, но… я не смогу. — Что… Почему?! Удивлена и испугана. Я поспешил объяснить. — Мы кое-что забыли. Я забыл, то есть. Прости, я дурак… — Ты про… презервативы? — Да. Пойми, я не отказываюсь, но я меньше всего хочу испортить тебе жизнь. Я не могу так рисковать тобой. Не сегодня. Я утром сбегаю до аптеки, когда откроется… Если ты, конечно, не изменишь своего решения. — Дурак! Балда, у меня же есть! Я уж подумала… Зачем ты так пугаешь?! Выдохнула с облегчением, перегнулась через край дивана за рюкзаком, по дороге стукнув меня маленьким кулачком по голове. Покопалась и извлекла стандартную коробочку, на три штуки. — Предусмотрительная ты моя… — Ну! Должен же кто-то. Держи! Она протянула мне предмет защиты, и я принялся воевать с запаянной упаковкой. Плёнка никак не хотела разрываться, мне пришлось долго подцеплять хвостик ногтём, прежде чем он наконец-то поддался, и я смог вытряхнуть столь необходимый пакетик. Вознамерился оторвать уголок… — Подожди! Можно, я… С-сама? — Что? — Я хочу… Сама. Дай мне. Потянула за руку, усаживая рядом с собой, отобрала упаковку. Встала передо мной, в одних лишь вычурных трусиках и чулках, отчаянно смущаясь, расстегнула пуговицу и молнию на моих джинсах. И, собравшись с духом, закусив губу, потянула вниз. Я приподнялся, помогая ей. — Ой. Она со странным выражением лица изучала открывшиеся перспективы. — Вот, значит, как он выглядит… — Ну… Да. Примерно так. Не видела раньше, что ли? — Где я б могла увидеть, ты что?! Только в интернете… Ну ещё один раз маньяк попался, выскочил, пальто распахнул. Но там я не рассматривала, просто убежала. Противно было. Торчит такая фигня… — Да уж. — Не, сейчас совсем другое дело! Интересно же… Протянула осторожно руку, потрогала пальцем, потом всей ладонью обхватила, принялась исследовать объект, скользя туда и сюда, заставляя его пробуждаться заново, после едва не случившегося облома с резинками. — Ой! Шевелится, как живой! — Это на самом деле не может не радовать. Что живой. — Ага! Ну, раз живой… Смотри, растёт! Ой-ёй… Ого! От ласкающих движений тонких пальчиков орган рос и креп, приходя в боевое состояние, особенно, когда движения совпадали с ударами пульса. Завороженная, она продолжала двигать и сжимать рукой, так, что вскоре мне пришлось сделать над собой усилие и прервать её. — Эй… это очень приятно, но ты ведь хотела… Или уже нет? — Да! Я просто… Не знаю, засмотрелась. Так, как там это делается… Она надорвала пакетик, вытащила из него колечко, приложила, попыталась раскатать вдоль — от всплеска удовольствия я вздрогнул — обхватила ладошками по всей длине… — А, наоборот же. Перевернула другой стороной, опять раскатала, на этот раз удачно. Нервно хихикнула. — Готово, хех… Мне — как? Сесть? Или лечь? Как лучше? За деловитостью прятался видимый невооружённым глазом испуг, она заметно нервничала, то и дело бросая взгляд на готовый к бою член — и тут же отводя прочь. Боится, но от своего не отступится. Моё чудо… — Тсс. Иди сюда… Я вернул её обратно на диван, поперёк, полулежа рядом с собой. Приподнялся на локте, поцеловал, глубоко проникнув пальцами в огненно-рыжие волосы, погладил по щеке — и не торопясь, но и не медля, ниже — шея, трогательная ямочка между ключиц, мягкая и упругая полусфера… Я целовал её, играл с сосочком, уже не столь жадно, как раньше, желая отвлечь её от предстоящего — ну или хотя бы заменить страх желанием, заставляя себя не торопиться. Вскоре нервная дрожь и зажатость сменилась податливостью, она отвечала на мои ласки и постанывала, сначала едва-едва, потом все активнее, особенно, когда я вновь принялся целовать и облизывать её грудь. Настал подходящий момент, и я проник под последнюю преграду. От неожиданности она охнула, но вместо того, чтобы сжать бедра — распахнулась мне навстречу, не убегая, а стремясь к этим горячим и влажным касаниям, от которых по всему телу пробегает судорожная волна и стон исторгается прямо из самого сердца! «Моя милая… Моя нежная… Как же безумно я тебя хочу. Нет сил больше ждать!» Стянул прочь её трусики, стал перед ней на колени, между раскинутых ног, как у алтаря — сами врата рая предо мной, ждут меня, негодуют на промедление, да, иду, уже иду, сейчас… Она закусила губу, ожидая неизбежной боли, но ободряюще кивнула мне. Значит — можно, значит — ждёт, значит — не быстро, но и не медля, преодолевая сопротивление, внутрь, вглубь, и там замереть, застыть, дать ей время привыкнуть, ощутить этот неповторимый опыт, не двигаться, как бы ни хотелось мне сорваться, чувствовать эту горячую плоть, спазматически охватившую меня… — Ты… как? Не больно? — Нормально… Сейчас, подожди… Я только… Ох… Подожди… Она уперлась рукой мне в грудь, останавливая меня, но там, внутри, я чувствовал, как ритмично сжимается её естество. Животный инстинкт отобрал у сознания контроль над телом, заставляя подхватить этот ритм, двигаясь вперёд на сжатии, и потом возвращаясь обратно, на отдыхе. Я видел, как она выгибается навстречу каждому движению, как затвердевший член погружается внутрь, покрытый её соками, прокладывая себе путь в разрез этих розовых складок, я постепенно ускорял ритм, заставляя её терять дыхание, и ничто на свете не могло бы заставить меня прерваться — только вперёд, только глубже и сильнее, на гребне этой поднимающейся волны, которая уже вот-вот обрушится с плеском и брызгами, уже вот-вот, уже сейчас… В последний момент, попытался сдержаться… Чёрта с два, всё, на что меня хватило, так это удержаться от того, чтоб войти в неё как можно глубже, как велел инстинкт — я ж ей что-нибудь порву так! Но остановиться я уже не мог, я изливался у входа, едва не повалившись на неё от содроганий. В голове и в теле становилось пусто и легко… — Ты… уже всё? «Блин. Блинблинблин… Кажется, я поспешил. Какой же я идиот…» — Д-да. Прости. А ты… ты как? Она пожала плечами. — Очень… Необычно. Но хорошо. Мне понравилось, честно! Ложь во спасение, не иначе. Чтоб не ранить моё самомнение. Вот только…. Я же вижу, как ты незаметно потираешь бедра друг об друга, как дышишь все ещё в нашем ритме. Чёрт, это ведь я должен был устроить тебе небо в алмазах! Как старший, как мужчина. А я так облажался. «Прости меня.» С благодарной нежностью погладил животик, потом ниже, повинуясь её невысказанному желанию… Да, милая, я постараюсь. Уж это-то я смогу для тебя сделать! Пальцем скользнул между неплотно сомкнутых створок, нашёл тайную жемчужину, она вздрогнула. Нет, палец слишком груб для такой чувствительной… — Э-эй! Стой! Ты… Ты куда?! Ты что, с ума сошё-о-о-О-О!!! Она хотела отпихнуть меня, но я уже был у цели, уже коснулся, уже нащупал языком — и она успела лишь вцепиться в волосы, неосознанно помогая мне, подсказывая, в каком направлении двигаться… Держать руками за бедра, прижать их к плечам, чтоб не оставить шанса сбежать — и порхать языком то тут, то там, описывая круги, упиваясь сочащимся нектаром, заставлять вздрагивать как от ударов током и бить меня пятками по спине, выгибаясь в безумном мостике… Она, наверное, хотела бы кричать, но воздуха хватало лишь на спазматические вдохи, и я длил эту сладкую пытку ещё и ещё, до тех пор, пока она, наконец, не забилась, словно пойманная рыбка, не прижала мою голову, впившись пальцами в волосы, к себе, стараясь попасть глубже, сильнее, острее, сжимая меня бёдрами — теперь уже она вела, а не я, теперь я должен лишь не останавливаться, выпить её до последней капли, до конца, до полного бессилия… Только когда она вся обмякла, словно тряпичная кукла, я оставил это волшебное место между её ножек. — Ульяна… Она не отвечала, лежала с полуприкрытыми глазами, не реагируя ни на что, не шевелясь, лишь лёгкая дрожь изредка пробегала по её телу. Вырубилась, девочка моя… Приподнял её на руках, уложил на диван — она свернулась в позу эмбриона и захватила мою руку, словно любимую плюшевую игрушку, не отпустит. Я лёг рядом, кое-как свободной рукой натянул на нас обоих одеяло… Шепнул на ухо: «Спокойной ночи!» и тоже закрыл глаза. Не уверен, что у меня получится заснуть, всё-таки непривычно спать с кем-то, но…