indigo child

      — Принцесса, если она тебя еще хоть пальцем тронет, ты только скажи, — Беллами Блейк держал холодную воду у горящей щеки Кларк, — я ей задницу надеру так, что ей потом в школу стыдно приходить будет!       — Полностью согласна, — его сестра сидела с гитарой в руках, настраивая ее. — Это уже все границы переходит!       — Кларк, — Линкольн сидел с непроницаемым лицом за барабанами, внимательно смотря на измученную Гриффин, — а что ты ей сделала, что она так издевается над тобой?       — Я-я… правда не знаю, — Кларк мягко улыбнулась Беллами, забирая бутылку, которую тот держал и отошла к Диане. — Мы в детстве хорошо общались, гуляли вместе, играли, но потом… Александрия неожиданно начала издеваться надо мной, и мама запретила мне с ней общаться, потому что я очень часто плакала из-за нее.       — Сколько вам тогда было? — поинтересовалась Рейвен, сидя на стуле и сложив руки на груди.       — Лет десять… а общались мы, примерно, лет с семи или восьми. Это были издержки соседского проживания друг с другом, — Кларк вздохнула, вспоминая то время, — но потом, когда Александрия начала надо мной издеваться, мы недалеко переехали, потому что так было… проще что ли.       — А ты случаем ее ничем не обидела тогда? — Диана почесала бровь и села на стул за пианино. — Не могла же она ни с того ни с сего начать издеваться над тобой?       — Я ничего не сделала!!! — в сердцах прокричала Кларк, а потом устало осела в кресло. — Ничего…       — Эй-эй, — к ней сразу же подлетела Октавия и присела на корточки, успокаивающе поглаживая ноги, — все хорошо. Никто тебя не винит. Но, как правильно подметила, капитан, не могла же она начать просто так к тебе цепляться. Постарайся вспомнить, Кларк… мы просто хотим помочь тебе.       Кларк опустила голову. Она не любила разговоры, касающиеся Александрии. Они никогда не заканчивались чем-то хорошим, но, вопреки всему, сейчас она напрягла все свои извилины, дабы вспомнить, что же она могла такое сделать. Возможно для нее это не было чем-то ужасным в детстве, поэтому она легко смогла забыть об этом, а сейчас не понимает причину агрессии Торн.       Как бы Кларк не старалась вспомнить, у нее действительно не получалось. В памяти сохранились только положительные моменты, в которых Александрии было, на удивление, много… Memories…       Маленькая девочка со светлыми волосами тихонечко сидела на мягкой траве, наблюдая как огромный солнечный диск скрывается за крышами домов. Кларк любила смотреть на закаты. Они всегда завораживали, была в них какая-то истинная магия. Появлялось понимание, что если солнышко уходит отдыхать, то и простым людям тоже нужно отдохнуть. И неважно, что солнце просто уходило работать в другое место, где было, наверняка, лучше, чем там, где находилась Кларк.       — Опять думаешь? — рядом с ней неожиданно плюхнулась девочка с темными волосами, заплетенными в различные витиеватые косички. — Краси-и-иво…       — Просто смотрю, — прошептала Кларк, слегка наклоняя голову вбок и наблюдая за своей подругой, которая что-то теребила в руках. — Что у тебя там?       — Это… да так, фигня полная, — Торн хотела было убрать вещицу обратно в карман, но рука Кларк, схватившая ее за локоть, остановила от этого действия.       — Покажи, — попросила она.       — Кларк, я же говорю, фигня полная. Отстань, — Александрия выдернула руку.       — Лекса… пожалуйста.       Девочка сначала вздрогнула, услышав свое имя, а потом замерла, смотря на багровеющее солнце. Рука с непонятной вещицей так и осталась около кармана.       — Т-ты впервые меня назвала так… — Торн медленно повернула голову в сторону своей подруги.       И Кларк поразилась, какой красивой Лекса была в лучах заходящего солнца, как интересно красные лучи играли с ее немного темными волосами, как она мило морщилась из-за неприятного слепящего света. Лекса была такой красивой уже в девять лет, а что же с ней будет, когда ей будет восемнадцать, двадцать пять и дальше? Она же будет только цвести и цвести.       Кларк готова была захлебнуться этим моментом, поставить время на «стоп» и просто любоваться такой Лексой: чего-то смущающейся, но в то же время такой милой и беззаботной. Ее светло-изумрудные глаза светились от солнца, отражающегося на цепочке Кларк.       Она впервые назвала Александрию сокращенным именем. Она старалась ухватиться за то чувство, которое вызвало в ней это осознание, как внутри нее все затрепетало после мягкого, едва заметного щелчка буквы «к».       — Почему ты на меня так смотришь?.. — Лекса слегка покраснела, отводя взгляд в сторону.       — Наслаждаюсь моментом твоей красоты, Лекса, — прямо сказала Кларк, немного улыбаясь. Ей нравилось заставлять Торн чувствовать себя немного неловко от своих слов, ей нравилось, как ее подруга краснела, когда слышала подобные приятности.       — Опять назвала… — прошептала девочка, сильнее сжимая ладошку с неизвестной вещью.       — Тебе не нравится? — спохватилась Кларк, резко выпрямляясь и напрягаясь. — Я могу называть как обычно…       — Нет, Кларк! Пожалуйста, не называй меня как обычно, — серьезно сказала Торн. — Мне не нравится мое полное имя, слишком… важно что ли.       — А почему раньше не попросила так называть? — Кларк нахмурилась, озадаченно наматывая светлый локон на палец.       — Просто хотелось, чтобы ты сама начала, а не потому, что я так попросила. Честно признаться, я уже и не надеялась, — Лекса усмехнулась и посмотрела на сжатую руку. — Фенечка.       — Что? — не поняла девочка.       — Это фенечка, которую я сделала тебе в знак нашей дружбы, — прошептала Лекса, вытягивая руку и раскрывая вспотевшую ладонь.       Кларк закусила губу, подавляя всхлип. Она оказалась слишком чувствительной для этого мира и не всегда ей хотелось это показывать. Но в данный момент, она просто не хотела омрачать столь волшебный момент ненужными слезами.       Гриффин осторожно, двумя пальчиками взяла сплетенные нитки из разных цветов и улыбнулась. Зеленый и голубой. Небо и земля. Это их цвета, которые красиво соединялись друг с другом, образовывая невероятной красоты смешение. Единственная слеза скатилась по розовой щечке Кларк и утонула где-то в траве.       Лекса не заметила. И хорошо. Не стоит ей видеть слез Кларк и расстраиваться из-за этого. Просто хотелось полностью окунуться в этот момент с головой.       — Поможешь? — тихо прошептала девочка, вытягивая фенечку и левую руку.       Лекса без слов начала завязывать ее на запястье своей подруги, осторожно затягивая ниточки, в то время как Кларк полностью отдалась этому моменту. Ей нравилось в Александрии то, что, несмотря на свой юный возраст, она была умна не по годам. Они любили не только беситься и играться, но еще и сидеть на траве, смотря на закат, и думать о вечности, о жизни после смерти. О всем том, о чем не должен говорить ребенок.       Но Лексе это нравилось не меньше, чем играть в салочки или прятки. А Кларк, благодаря Лексе, узнала, что помимо музыки и различных дум, есть подобные развлечения, которые помогают отвлечься, забыться. Кларк знала, что, зареванная после ссоры с мамой или папой, она может встретиться с Александрией и забыть обо всем, утонув в ее заразительном смехе, улыбке и, конечно же, придуманных играх. В такие дни они не разговаривают, а занимаются всякой различной ерундой.       — Тебе нравится? — шепотом спросила Лекса, и сперва даже показалось, что ее слова поглотил поток ветра и унес куда-то далеко, но Кларк услышала.       — Ты шутишь? Это волшебно, Лекса! Спасибо…       Девочка схватила Торн за руку и притянула в объятия, зарываясь маленьким носиком в косички и вдыхая аромат клубнички с бананом. Лекса немного подрагивала, и Кларк прочувствовала как важен ей был этот момент, как важно ей было, чтобы ее подруга оценила.       Где-то в доме, который был через дорогу и смотрел прям на двух подружек, было большое, скрытое занавесками, окно.       В окне этого дома показался силуэт, который ровно через секунду ушел вглубь помещения.       А следом послышался истошный крик и звук бьющейся посуды. Nowadays…       Кларк провела рукой по запястью, где когда-то давно была завязана та сама фенечка и вздохнула. Она так давно не вспоминала того времени, что сейчас на глаза выступили слезы. Стало невероятно больно. Лекса ей была дорогим человеком, первым другом, который научил ее многому в столь малом возрасте. Она уже и забыла, что чувствовала к ней что-то кроме горькой обиды и душащей злости. Она забыла это из-за поступков Торн…       Грудную клетку сдавливало так, словно ее захватили в тиски. Лекса из совершенно невинной, милой и доверяющей Кларк девочки, превратилась в злую, грубую и, нарушающую все правила, девушку. И Кларк не знает, в какой момент все поменялось. И логично, что, спросив у самой Торн, она не получит никакого ответа, кроме, наверное, еще одной пощечины.       Пробираясь сквозь пучину мыслей и воспоминаний, Гриффин подняла глаза и увидела, что все занимаются своими делами, иногда кидая обеспокоенные взгляды на нее. Сколько она так просидела? Тяжело вздохнув, Кларк сделала пару глотков уже теплой воды и встала, направляясь к Диане.       — Не хочу говорить о Лек… об Александрии. Давай займемся музыкой.       — Все хорошо? — Диана положила руку на плечо и взволнованно посмотрела на девушку.       Кларк кивнула.       — Хорошо. Садись за тот инструмент, который пожелаешь, и мы разом…       — У меня есть идея, — перебила Кларк Диану. — У меня на диктофоне есть моя старая песня, незаконченная. Я тогда была маленькой и просто играла на укулеле и пела то, что придет в голову. Если наложить мой детский голос и нынешний, дописать песню, плюс подключить Рейвен, Линка, Октавию, Беллами и тебя, может что-то получится…       — Принцесса, это стоящая песня? Не про цветочки и птичек, которые поют? — Рейвен усмехнулась, выглядывая из-за ноутбука.       — Нет, это… немного про любовь, — Кларк смутилась.       — Оу, — Беллами присвистнул, — наша принцесса была влюблена?       — Эй, я сама не знаю была ли это она или нет, просто на тот момент, делая выводы из прочитанных книжек, я думала, что да. А сейчас, я сомневаюсь. Но песня… милая.       — Милая? — Октавия фыркнула. — Мы не про котиков тут поем, Кларк. Мы поем про жизнь немного с роком. Правильно я говорю, капитан? — Блейк уставилась на Диану, которая стояла с задумчивым выражением лица.       — Рок, на протяжении долгого времени, не заходит, Октавия, — Вон потерла лоб. — Надо попробовать что-то, что предлагает Кларк. Тем более, никто нас не заставляет исполнять музыку только в одном стиле.       Октавия застыла с приоткрытым ртом, в то время как Рейвен посмотрела на Беллами и громко закричала:       — Ты проспорил, задница! Гони пятьдесят баксов!       — На что это вы спорили? — нахмурился Линкольн, а Диана лишь усмехнулась.       — Я сказала, что капитан, с приходом принцессы, изменит стиль нашей группы, Беллами сказал, что такого не будет, — довольная Рейвен потерла руки, наблюдая за тем, как Белл достает деньги из кошелька.       — Вы… знали, что я приду к вам? — тихо спросила Кларк, удивленно смотря на Диану.       — Конечно, Кларк. Мы давно за тобой наблюдали и думали как будет правильнее пригласить тебя присоединиться к нам, — Вон усмехнулась, наблюдая за удивлением, медленно проявляющемся на лице Гриффин.       — Капитан всегда сначала советуется с нами, а потом мы все принимаем решение, — Линкольн улыбнулся. — Мне понравилась идея Кларк. Это необычно и, если про любовь, то должно зацепить.       — Плюс укулеле. Мало, кто играет на сцене на укулеле, — добавила Рейвен.       — Вы серьезно?! — взвизгнула Октавия, слегка проводя рукой по струнам гитары. — Вы собираетесь менять все в нашей группе?       — Совершенству нет предела, Окти, — Линкольн обворожительно улыбнулся, но его улыбка тотчас померкла, когда он увидел средний палец.       — Октавия, время не останавливает свой ход, перемены всегда к лучшему, — изрекла Диана, слегка качая головой. — Ты всегда хотела прославиться, не получилось у нас с роком, так получится с этим.       — С розовыми соплями прославился только Джастин Бибер! И то, где он сейчас? Его песен нет! — прошипела Блейк. — Все поют про эту вашу любовь.       — Также все слушают, — подметил Линкольн, ободряюще подмигивая поникшей Кларк. Она не ожидала, что кто-то воспримет ее идею в штыки.       — Давайте сначала просто попробуем, — предложила Рейвен, увлекаясь вновь тем, что было в ее ноутбуке, — если не зайдет, вернемся к року. Кто нам мешает то?       — Полностью поддерживаю, — кивнул Уиттл, вставая со стула рядом с барабанами и потягиваясь.       Беллами тоже согласился с этой мыслью, как и Диана. Но Кларк все равно осталась немного грустной. То ли причиной стало несогласие Октавии с ее идеей, то ли воспоминания об Александрии, которые она давным-давно загнала внутрь себя, зарекаясь больше никогда о них не думать.       Но иногда все идет не так, как надо…