Скворцы и Проклятые самоцветы

      Эля с Катей и не думали ложиться спать. Во-первых, время раннее. Во-вторых, они ждали Васю: слишком много у них тем для обсуждения появилось всего за одну ночь. С утра они, конечно, немного поговорили, но разве этого достаточно, чтобы утихомирить женское любопытство?       – Итак, – с предвкушением произнесла Эля, когда Вася закрыла за собой дверь.       Та усмехнулась и покачала головой:       – А я могу хотя бы разуться? И вскипяти воду, я все же немного замерзла – хочу чаю.       – Макс не согрел? – елейно пропела Никольская, пульнув заклинанием в чайник.       Катя тихо засмеялась, но встала со стула, доставать из шкафчиков вафли и сухофрукты. Вася же, сняв с себя пальто и полусапожки, устало села за стол. Широко зевнула, заклинанием слевитировала к себе банку с заваркой. Эля все это время внимательно наблюдала за каждым ее действием.       – Ну что? – не выдержала Рудецкая. – Спрашивай, потому что я не знаю, с чего начать.       Эля перестала буравить подругу взглядом, взяла с полки аптечку – нужно укрепляющего накапать в чай, а то вид у Васи уж слишком усталый. Она только собралась задать вопрос, но Катя ее опередила:       – А вы теперь с Максом как Ромео и Джульетта? Типа война семей, кровавые разборки…       Вася сначала удивленно захлопала ресницами, а потом тихо засмеялась:       – Нет. Долгая родовая вражда в наших краях не в чести. Да и как-то… не расценивала я его как врага. Сколько лет назад это было? И люди другие были, и законы другие, и даже отношение к этим законам иное. Глупо ненавидеть Макса за дела его дальних предков. Кроме того… ведьмовство предполагает умение прощать.       – Ага, – хмыкнула Эля, – сначала проклясть, а потом можно и простить.       – Проклятье – это не месть, это возмездие, – отчеканила Вася.       Эля тут же засмеялась, уж слишком заученно звучала эта фраза.       – Да, так говорит моя бабушка, – обиженно ответила Вася. – И да, у нас тоже есть нечто вроде… кодекса. В любом случае, ведьмовские проклятья практически невозможно снять как раз потому, что они подкрепляются весомыми причинами. И именно поэтому ведьма не может ненавидеть… долго.       Последнее слово она добавила после недолгого молчания, что вызвало новую порцию тихого смеха ее подруг. Но вообще у магов долгая родовая месть не в чести. Рождаемость низкая: если долго враждовать, передавая ненависть от поколения к поколению, то недолго и до вырождения навраждоваться. Обычно проклинают, чтобы жили и мучались. Вроде как и маг цел, и обиженные довольны.       – Ладно, прекрати, – качала головой Никольская. – Давай уже к сути, раз мы начали об этом говорить: что там с Максом?       – Ну… мы… типа встречаемся.       – Типа встречаетесь? – скептически переспросила Эля.       – Ну а что мне с ним делать? Отшивать? Во-первых, не получится. Воронцовы у нас, оказывается, однолюбы. Во-вторых, его сиятельство наследник великого рода своим влюбленным видом распугает вообще всех предполагаемых кандидатов в мужья. Не то, чтобы я собиралась замуж…       Подруги пораженно смотрели на нее, а Вася нервно продолжала, при этом насыпая в заварник чай:       – И Макс вообще-то неплохой парень, если не считать родовой фамилии, мне как-то даже стыдно его гнать прочь. Он вроде как больше никого полюбить не сможет, и я, получается, порчу парню жизнь своим отказом.       Эля отобрала у Васи чайник, где было уже почти полбанки заварки и едко уточнила:       – То есть это у тебя благотворительная акция: поможем влюбленным Воронцовым?       Вася обессиленно положила голову на стол, повернув лицо к окну:       – Получается – да.       – И ты его совсем-совсем не любишь? – обеспокоенно спросила Катя.       Вася глухо ответила:       – Он хороший друг. И он мне даже дорог. Но хочу ли я с ним гулять, целоваться и что там еще влюбленные делают? Нет, не хочу. Я вообще никогда не влюблялась.       – Что? Как? – удивилась Катя. – Даже в какого-нибудь певца? Актера? Крутого аврора?       Вася подняла голову и ворчливо ответила:       – Мой дед в одиночку убил дракона. А по дому у меня ходят три красавчика-брата. И мой друг детства – нынешний солист Китежского оперного театра. Нет. Я со своими кумирами хотела дружить… а не целовать.       Катя пораженно покачала головой:       – Суровое магическое воспитание.       Эля, уже высыпав лишнюю заварку из чайника и налив туда кипятка, спокойно ответила:       – Среди магов это нормально. Мы лучше маглов контролируем тело и разум, поэтому и влюбляемся реже.       – Еще говорят, что мы просто быстрее взрослеем, – пожала плечами Вася. – Мы раньше начинаем оценивать людей исходя из собственных представлений о плохом и хорошем.       В Магическом союзе вообще проводилось немало исследований, которые сравнивали маглов и магов. Все дело было в пресловутом страхе вырождения. Можно ли устраивать браки с маглами? Не повлияет ли это на родовые наследия? Поэтому и изучали – пытались и кровь обновить, и наследия сохранить.       – Проще говоря – вы все немного супер-компьютеры, – подытожила Катя.       – Ну тебя-то Богдан намертво околдовал, – засмеялась Вася.       – Будет теперь всех предполагаемых женихов распугивать грозным рычанием, – вторила ей Эля.       Катя подвинула к себе чайник и принялась разливать напиток по кружкам:       – Да ну вас. Вечно надо мной прикалываетесь. А я его люблю. Что в этом плохого? И как всякому влюбленному человеку, мне хочется, чтобы все вокруг тоже любили и были счастливы… а ты о Максе говоришь так, будто щенка на улице подобрала и теперь выкидывать жалко.       Вася пристыженно опустила взгляд. Катя права. В чем-то. Но и иначе у нее не получается. Не любит она. И не хочет влюбляться. Быть может, ей рано, быть может, она просто такой человек – Вася никогда не задумывалась над этим. Но все девчонки вокруг азартно обсуждают парней, мечтают о красивых свадебных платьях и романтичных свиданиях… а ей приятнее засыпать с мечтами об успешной карьере. Поэтому и упорство Макса ее по-своему напугало. Она не просто не хотела встречаться с ним – вообще не хотела встречаться. И в совсем раннем детстве, и потом в школе Вася всегда больше и чаще общалась с мальчишками. Она не хотела с ними на свидания ходить. Дружить – другое дело.       Но что делать, если Макс не хочет просто дружить? Отталкивать его? Самой неприятно. Он вроде как ни к чему не обязывает, только что просит не прогонять. Даже сегодня, когда Вася сама предложила поцеловать ее – исключительно любопытства ради – отказался. Наверное, для него это что-то значит.       – Вероятно, ты права. Но… да, я просто смирилась, – ответила наконец она. – Посмотрим, что из этого получится.       – На тебя так положительно проклятье повлияло? – весело уточнила Эля, отмеряя капли зелья в Васин чай. – Потому что еще вчера ты считала иначе.       Вася на какое-то время задумалась, а потом честно ответила:       – Просто я узнала, что это не просто блажь избалованного наследника. Это не пройдет. Мне с Воронцовым и его чувствами всю жизнь надо как-то договариваться.       И это было чистой правдой. Если бы Воронцов в Нави не сказал Яге о природе своей влюбленности, то Вася бы еще много лет бегала от него.

***

      Жители Магического Союза не имели ни малейшего понятия, что в конце октября состоялась крайне важная встреча. И очень необычная. Всеволод не любил Навь. Да кто вообще может любить этот мир? Мир, в котором вообще ни в чем нельзя быть уверенным. И этот туман, стелящийся повсюду. Они с трудом зашли в Навь. Никольский, например, вообще не забредал сюда с окончания обучения, так что на его фоне легко было почувствовать себя профессионалом. А потом и идиотом, потому что стоял по щиколотку в воде и звал Ягу.       Теоретически, весь пограничный мир – это мир разума. И, в теории, разум здесь может все. Только опровергали это утверждение сотни раз. Но вот сильному магу разума удается докричаться здесь до нужного человека, даже если они не знакомы лично. Есть такой способ передавать сообщения во время военных действий. Сквозные зеркала поломать на расстоянии проще, чем маглам заглушить мобильную связь – так сможет любой магистрант. А птичья почта, шкатулки, вестники на пегасах – все это долго. Поэтому приказы "из центра" получали посредством общения в Нави. Ну как, общения… перекрикивались отдельными фразами.       Как и его сын неделей назад, Всеволод был немало удивлен избушкой на курьих ногах, обилием магловских вещей у старушки-некромантки и заклятью доверия в главной комнате. Оно считается запрещенным, его не разрешали ставить без лицензии от аврората, но все равно все его используют. Макс из-за своей юности еще не научился его распознавать без магических проверок, но уж Всеволод это заклятье хорошо изучил. На самом деле, никаких тайн оно не заставит выболтать. Так, сделает гораздо откровеннее, да еще заставит считать собеседника хорошим человеком. Мелочи, которые иногда влияют на многое.       Кроме самой Яги, было еще пять женщин. Все уже в летах, те самые бойкие бабульки, что держат частную фирму по сбору редких магических трав. Они пользовались некоторой известностью среди зельеваров и артефакторов. Хотя бы потому, что доставали цветки папоротника. Магический вид папоротника, что цветет раз в году, на русалочьей неделе, дается в руки только ведьме, и только один в год. Чтобы его найти, нужно еще и уметь искать, так что далеко не каждая ведьма могла получить этот цветок. Бабульки продавали по десятку в год. Не сказать, что эти цветочки приносили огромные деньги. Во-первых, товар нужный, но не самый востребованный. Во-вторых, ведьмы за свои услуги не могут брать больше, чем им нужно для жизни. Это такой природный закон, они должны поддерживать гармонию. Если можешь многое от природы взять, то просто не имеешь права на этом наживаться.       В общем, бабульки эти к одним были вполне доброжелательны, а других с крыльца метлой прогоняли. И разговор вышел не из легких. Оказалось, что Фамусовы, Никольские и Авалиани в тайну были посвящены лишь условно, не знали очень и очень много. Знать-то, конечно, много и не надо. Да, ведьмы понимают свое положение. Да, по-прежнему не хотят высовываться. И да, хотели бы как-то упростить свою жизнь.       Долго и нудно спорили, пересказывали те же вещи снова и снова, решали как бы так и ведьм частично легализовать, и тайну не раскрыть, и чтобы все остались довольны. А еще решали – кого в тайну посвящать, а кого нет. Сражались за право рассказать главам вассальных родов, и тут же сражались за сужение круга посвященных. В общем, день выдался нелегким.       Только в самом конце долгих переговоров Всеволод все же спросил про проклятых и того, кто это делал.       – Не некромант, – уверенно заявила Яга. – Когда наши в Навь входят, это чувствуется. Родится сейчас обладатель этого дара – я узнаю. Не смогу сказать где он родился, мальчик это, или девочка, в какой семье, но однозначно почувствую момент рождения такого ребенка.       – То есть некромантов сейчас нет? – уточнил Всеволод.       – Кроме меня и моих внучек есть один род в Южной Африке. Кстати, можете их под шумок перевезти. Я разговаривала с мальчишками – они ничему не учатся, ничего не умеют, но практически все в их роду могут поднимать трупы хотя бы на пару часов. Они называют это магией вуду. Даже названия нормального не знают. Ну и еще есть отец с сыном из Индии, тех охраняют больше, чем все государственные секреты. Парень один, совсем молодой, только начал учиться, из Ирана. Ну, из рода Харона две девчонки-двойняшки. Но они тоже скрываются. Дурацкие легенды делают из нашего племени чуть ли не главное зло во вселенной.       – А девчонок забрать можно? – оживился Никольский.       Яга покачала головой:       – Такой дар, как мой, или этих девушек, к месту привязан. К языку и народу, если вам угодно. Я не могу уехать полноценно – силу потеряю. Не в один день, разумеется, а постепенно.       – Мы отвлеклись, – покачал головой Всеволод, – Что там с проклинателями?       У них будет много времени, чтобы обсудить некромантов. У Всеволода теперь появится секретарь из этого рода. Мальчики у них рождаются редко, а уж с даром – и того меньше, так что дядя Мирославы был уникумом для рода Яги.       – Рода некромантов, которые обычные, а не вроде нас, славятся в принципе своеобразным отношением к смерти. Они живучие очень, в Нави неплохо ориентируются, им заклинания из темной магии чуть проще даются. Только… искать такие рода – гиблое дело. Как я говорила, некромантов всегда побаивались, так что такие способности скрывают.       – Но это может быть наследник такого рода.       – Или наследница, – улыбнулась Яга. – Не забывайте, что наследовать способности можно вне зависимости от пола.       Всеволод кивнул, размышляя над этим.       – А заклинание?       – Я не умею считывать то, что не видела, – сердито покачала головой Яга. – Проклятье на девушках было магическим, не колдовским. Именно поэтому мне его отсюда снять сложнее. И решение проблемы тоже должно быть магическим, без ритуалов – только кучу силы вбухаете, а получите ноль. И завязано все было на желании мага навредить. Это как сглаз. Знаешь, когда сглазы долго держатся? А вот тут проклятье такое же.       Сглазы – это нечто интуитивное, сказанное в сердцах. Вроде: "Да чтоб тебе икалось!" – или: "Пусть его с работы уволят". Они мелкие, в ауре мага чаще всего сгорают до того, как начнут действовать. Вот только подпитывает их эмоциональное состояние мага, поэтому чем сильнее его обидели – тем мощнее сглаз. Иногда может и пробить все слои защиты. Обнаружить его сложно. И обычно он слетает сам спустя пару месяцев – человек остыл, смирился. Но иногда держится по несколько лет – пока сглазивший не простит, не забудет об обиде.       Эмоциональная привязка этого проклятья означала, что действовать должен был фанатик, который будет по-прежнему желать девушкам зла, желать оставить их проклятыми. Как только он охладеет к идее – проклятье спадет. Но Вершков мертв и теперь девушек можно вытаскивать. Что и сделали еще в начале недели.       Марина Солнцева навсегда останется сквибом – она пробыла в Нави слишком долго, магическое ядро серьезно повреждено, колдовать она теперь сможет лишь с огромным трудом и лишь пару заклинаний в день – это и есть уровень сквибов. А вот остальные девушки поправятся. Настя Ельская пострадала даже меньше Алевтины Новгородцевой – талисман защитил ее от магического истощения.       Благодаря грамотной работе специалистов, о произошедшем в Колдовстворце быстро забыли. Помнили лишь авроры – они все еще вели это дело, и пострадавшие, которые не скоро смогут восстановиться психологически. Все же они все это время не спали. Их разум бодрствовал, они слышали все вокруг, и думали, думали, думали… страдали. Такое просто не забудется.

***

      Привыкнуть быть девушкой Макса оказалось относительно легко. Судачили, правда, за спиной. Даже называли меркантильной. Говорили, что она его не любит и с ним из-за денег. Вася боролась с желанием воткнуть этим сплетницам вилку в глаз. Из-за денег? Вам бы такого… Воронцова. В остальном, "встречаться" с ним мало чем отличалось от "дружить". Они вместе гуляли почти каждый вечер, по выходным Макс водил ее в кафе в разных городах. Иногда выходили за пределы антиаппарационных чар и совершеннолетний Воронцов уносил их обоих не в столь популярные места. Оказалось, что он немало помотался по стране. Отец часто брал его с собой, с детских лет приучал смотреть на мир не через бумажные отчеты, а собственными глазами.       Иногда гуляли большой компанией. Но отчаянно чувствовалось, что тогда Эле, которая крайне успешно отнекивается от всех ухажеров, становится скучно. Ярослав начал гулять с Настей Ельской, и со стороны они походили скорее на безумных ученых, чем на влюбленную парочку. Как-то по вечеру Вася с Максом шли позади них, и с долей ужаса слушали медицинские байки о распоротых животах, торчащих костях и прочих ужасах.       О проклятиях говорили редко. Школьная жизнь была насыщенной, плюс администрация внезапно решила отвлечь учеников – в ноябре объявили еще одни танцы, а потом и концерт. Инна Крузе все же отчислилась из школы – не смогла больше учиться. Ее парень стал причиной смерти одной девушки и почти смертельного магического истощения другой. Богдан по секрету сказал, что семья Марины Солнцевой уже получила разрешение на покупку дома в городе Бёрё – девушка будет учиться в магловской школе. Надеется все же устроиться в жизни.       Макс мог бы еще сказать, что и Инна тоже переезжает в тот город. У оборотней не принято осуждать, там проще выживать тем, кто считается виновным перед законами человечности и морали: многие оборотни перед тем, как все же оказались в этом городе с семьями, убили кого-то. Так что Инна со своей влюбленностью в серийного убийцу была там не самой большой злодейкой. Вася, когда услышала об этом, все гадала: смогут ли бывшие подруги вообще разговаривать после такого? Винить вроде как и не в чем, но… наверное, это будет похуже ссоры из-за немытой посуды и съеденного пирожного. Или даже из-за уведенного парня.       Приближалась зачетная неделя, а у девчонок из первой группы внезапно времени стало даже больше, чем было ранее. Все отправились разбираться в пропущенных темах, непонятных местах и семестровых работах, а они все сделали заранее. Домашней работы, правда, стало больше. Но она почти вся была направлена на повторение.       Другое дело – особо не погуляешь. Начало декабря неожиданно выдалось не только снежным, но и морозным. Внутри климатического купола температура держалась в относительно комфортных условиях – не опускалась ниже минус двадцати, но по вечерам дул противный ветерок, который проникал даже сквозь согревающие чары. И именно в эти зимние вечера Вася неожиданно села за шитье. Из куска домотканого льна вырезала просторную мужскую рубаху.       – Зачем? – удивилась Катя.       – Знаешь же, что на Турицы будут ритуальные поединки. Без палочек, – принялась объяснять Вася. – Сначала посвящают в воины всех, кто достиг семнадцати лет. А потом проходят такие бои на деревянных мечах или просто кулачный бой. Ну так вот. Парни там будут в штанах и рубахах, даже без обуви и нижнего белья.       – Ты шьешь рубаху Максу? – восхищенно спросила Катя.       Она отчаянно желала, чтобы у них все было хорошо и ей было неприятно видеть некоторую холодность со стороны Васи.       – Если не сошью, все будут сплетничать, – сердито буркнула Вася в ответ. – Опять будут говорить, что я с ним из-за денег. Бесит!       Катя задумалась на пару минут. А ведь Богдан, получается, тоже будет участвовать? И ему как раз исполнится семнадцать до Туриц.       – Это типа какое-то поверье? Ну, что нужно рубашку сшить? – уточнила она.       – В некотором роде. Обычно покупают… либо матери-сестры-невесты перед началом поединков на виду у всех дарят рубашки, – ответила Эля. – Считается почетным драться в подаренной рубашке.       – Мама в этом году шьет Кириллу, – продолжила Вася. – Так что мне даже сослаться на занятость не получится… Эх… повезло Воронцову – ведьмовские рубахи правда как амулеты работают.       – Хвастунишка, – буркнула Эля.       Сама она рубахи не шила: некому. Женатые мужчины с детьми в этих развлечениях участия не принимали, так что братья ее перестали нуждаться в рубахах еще до того, как Эля научилась ходить.       – Научи меня, – потребовала Катя. – Богдану ведь тоже нужна.       Эля с Васей переглянулись и синхронно вздохнули.       – Ты вообще шить-то умеешь? Вышивать? – уточнила Эля.       – Пуговицы пришиваю, – улыбнулась Катя, уже понимая причину усталых вздохов подруг.       Но не оставлять же Богдана без рубашки? Вася вот Макса даже не любит, а все равно шьет. Нужно учиться. Быстро.