***
Змееловка сидела в обеденном зале у дотлевающего пламени очага, рассеянно блуждая взглядом по клочку пергамента, оставленного Аимом. Вечерний праздник брауни отогнал её тревогу, но с приходом утра все страхи вернулись с новыми силами. Они мешали сосредоточиться на записях француза, раз за разом возвращая её к мыслям о Слизерине. За спиной девушки открылась тяжелая дверь, и она рассеянно произнесла: - Доброе утро, Аим. Я сунула нос в твой пергамент… - Надеюсь, ты не прочла ничего слишком личного? – до последнего обертона знакомый голос с ноткой насмешки никак не мог принадлежать подмастерью Морганы. - Слизерин! – девушка вскочила, с громким звуком отодвинув тяжелый стул, и подбежала к мужчине. – Как ты, Слизерин? Ты нашел… - Стихии, Атхен! – оборвал её на полуслове змееуст и положил ей руку на плечо. – Я был в лесу у школы, искал возможные растения из снов Аима. - Те, что вывел Мерлин для Морганы? Зельевар кивнул. Неожиданно из-за спины колдуна вышла Кама с широкой улыбкой на старческом лице: - Старинный друг должен поесть и поспать, сэр старинный друг не должен так истязать себя. - Наше время на исходе, ты же знаешь, Кама, - сурово покачал головой Слизерин и добавил чуть мягче, - но я с радостью поем твою стряпню и отдохну, если леди Атхен позволит. Змееловка тут же вспыхнула гневом: - Не называй меня так! - Разве я сказал что-то, что не соответствует действительности? – неожиданно отстранённо поинтересовался колдун. – Я ещё не ослеп, леди, и отлично видел, как сегодня выглядит бастион Гриффиндоров. Львиная корона снова венчает холм, моя леди. Позвольте вас с этим поздравить. Мужчина почтительно склонил голову, а Атхен раздраженно отвернулась от него, чтобы увидеть, как в комнату входит взлохмаченный больше обычного Лестранж. - Доброе утро… О, Слизерин, сэр! Вы так быстро управились… - Я был в окрестностях Хогвартса, искал виденные тобой растения и травы, выведенные юным Мерлином. - О… и… нашли? - Просыпайся быстрее, Лестранж, - резко рявкнул змееуст, - был бы я здесь, если бы моя вылазка не увенчалась успехом?! - Простите, сэр, - юноша выглядел смущенным. Кама выставила на стол остатки ветчинного пирога и горячий травяной отвар, позвала магов завтракать и оставила людей, уйдя готовить комнату для змееуста. Наскоро поев, молодые маги подсели ближе к Слизерину, готовые его слушать. Тот прикрыл глаза и положил ладонь на высокий лоб, слегка помассировав большим и указательным пальцами виски, а затем начал. - Думаю, я нашел маледику. Ягоды уже перенесли первые морозы, но на вид всё ещё пригодные. Также я прихватил один куст – не знаю, возможно, эффективными окажутся и листья, и корни. Моррилистника я не видел. Но нашел еще одно совершенно неизвестное мне растение. Возможно, это тоже было выведено юным Мерлином, но я не уверен. Однако же принёс и его тоже. По мере рассказа колдун вынимал из зачарованного кармана мантии искомые растения. Тёмные, почти чёрные длинные узкие листья, широкие бурые резные; тонкие белёсые корни, напоминавшие змееловке червей, и целая горсть исчерна-синих ягод лежали теперь перед Аимом. Внимательно оглядев принесённое, тот неожиданно привстал и указал пальцем на ягоды: - Они похожи на вороний глаз! - Однако это другие ягоды, - заметил Слизерин. – Откуда ты знаешь, как выглядит вороний глаз? - Я видел его… Когда Моргана принесла растение госпоже Рейвенкло. - Значит, Ровена умерла не так давно… Ты успел увидеть её? Насколько слабой она была? - Когда я прибыл в замок, Настоятель сказал, что госпожа уже некоторое время не покидает своих покоев. У неё не было сил на это. Я говорил с ней всего пару раз. Змееуст поднялся со стула так стремительно, что Атхен вздрогнула от неожиданности. Мужчина принялся мерить размашистым шагом комнату перед молодыми магами. - До этой осени Мерлин бывал в замке? - Весной – нет, сэр. - В мои годы учёбы тоже нет. - Но после смерти Ровены он сунулся туда, - будто разговаривая сам с собой, произнёс колдун так, будто продолжил чью-то мысль. – То есть он знал о Ровене, как о человеке, способном его раскрыть – ведь ворона отлично знала настоящего Мерлина – но не знал – до определённого, по крайней мере, момента – о Моргане. Выходит… - Но сэр, это ведь не удивительно, о вас, Основателях, давно ходят легенды по всей Европе! - Именно! – запальчиво произнёс Слизерин, запустив длинные бледные пальцы в волосы. – Именно поэтому самые активные действия начались уже после смерти Рейвенкло! Кто бы ни был этот лже-Мерлин, он знал о настоящем многое, но не самое важное… - Вы говорите о Моргане, сэр? - Да, француз. Морри была единственным человеком, который мог повлиять на Мерри, и была его своеобразной тайной. Об их настолько близкой дружбе знали лишь мы, наставники-основатели, и те, кто учился с ле Фэй и Мерлином в одно время. - Но что, если это кто-то как раз из тех, кто учился с ними? - Это было больше ста лет назад, - покачал головой Слизерин. - Но ты и Моргана всё ещё живы и молоды, - не сводя глаз с зельевара, напомнила Атхен. - Только благодаря подаркам Грифона из его далёких путешествий, - покачал головой змееуст. - О чём ты? - Я ведь учёный, ты не забыла? – ответил колдун, видимо, не желая что-либо объяснять, и змееловка не стала допытываться дальше. - Смотрите, сэр, - Аим схватил пергамент со стола и протянул магу. – Все следы ведут то ли в Рим, то ли в Грецию… Бывал ли там Мерлин? Слизерин кивнул, внимательно пробежал глазами записи и ещё раз кивнул. - Значит, лже-Мерлин - кто-то из этих земель, явно что-то знающий о Мерлине. Не мог ли ваш ученик преподавать? - Насколько мне известно, он таким не занимался, - покачал головой зельевар. - К чему ты ведешь? – повернула голову к французу Атхен. - К тому, что тот, кто прикрывается личиной Мерлина, явно знал о его силе и мощи достаточно неплохо, но был, видимо, мало знаком с особенностями магии земли, откуда Мерлин был родом. Или не знаком вообще. - При этом этот некто должен быть достаточно сильным волшебником… - змееловка снова перевела взгляд на змееуста, замершего у окна. - Да, верно, и при этом не лишенным жажды власти, амбиций… - Поклонения, - закончил за француза зельевар, не оборачиваясь. – Мерлин не первое десятилетие выдающийся колдун с огромным весом в Англии. - Но мы не знаем, сколько лет уже Мерлин – не Мерлин, - подала голос Атхен. - Всё очень просто! – тут же произнёс француз. – Поправьте меня, Слизерин, сэр, если я не прав, но в молодом Мерри не было и грана стремления к власти. А нынешний Мерлин… -… Подмял под себя остров, - кивнула змееловка. – Старший в Совете магов, придворный глава совета при нескольких последних королях, их личный якобы тайный советник, Верховный целитель… - А еще он контролирует все новоорганизованные структуры магов, орден змее... змеиный орден, - запнулся, а затем тяжело вздохнул Аим, сочувственно посмотрев на змееловку. - И лично контролирует Матрону, которая возглавляет школу магического врачевания, - добавила девушка. - Какое последнее изобретение или открытие Мерлина известно сейчас? - вдруг резко произнёс Слизерин, и молодые маги притихли на пару минут. - Насколько мне известно, это лекарство, спасшее остров от последней чумы, - припомнил Аим. Когда он был маленький, отец часто восхищенно рассказывал ему о маге острого ума, сумевшем изобрести зелье против бича Британского острова, поражавшего дыхательные пути больных, и спасти тем самым сотни людей. - Значит, не меньше пяти десятков лет, - подсчитав года, произнёс Слизерин. – С тех пор ничего? - Новых лекарств, артефактов, чар – ничего не было представлено Мерлином с тех самых пор, - подтвердил Лестранж. - Расчетливый, жадный до власти, способный колдун из греческих или римских земель, хорошо знакомый с историческим прошлым родины, - подытожил Слизерин. - Но беда в том, что никаких упоминаний о выдающихся римских или же греческих магах современности я не нашёл, - покачал головой Аим. - И вы забыли ещё кое-что, - Атхен встала из-за стола и подошла поближе к камину. – Колдун этот слишком хорошо осведомлён и заинтересован в Слизерине. И его змеях. Она поджала губы, вспомнив о плачевном состоянии стража змееуста, тяжело выдохнула и посмотрела на мужчину. - Не думаю, что мы можем быть уверенными в том, что лжеМерлина интересует. исключительно власть. Что, если его синие серебрушки – попытка подражания тебе? Да, возможно, он – выходец из латинских земель… Внезапно француз вскочил с широко открытым ртом. Справившись с шоком, он резко затараторил. - Постойте! Воскрешение змееловов! Инфери! Отец рассказывал мне об этой жуткой магии! Сарацины знали подобные ужасные заклятья! Но ведь… это восточный народ. Я имею в виду, гораздо более восточный, чем эллины или римляне! Как я мог забыть… Мне нужно проверить! Юноша ураганом вылетел из комнаты, громыхнув дверью. - И как только ле Фэй укрощала его безумную энергию, - устало произнёс змееуст. Атхен обернулась к мужчине и увидела, что он, опершись о стену возле окна, прикрыл глаза и прижал длинные белые пальцы к вискам. - Тебе нужно отдохнуть, - мягко произнесла девушка. - Да. Ведьма подошла к Слизерину. - Мы справимся, - она положила ладони поверх его пальцев на висках. – Мы перекроем воздух Мерлину, кем бы он на самом деле ни был. Ей очень хотелось верить в это. - Только, пожалуйста, вернись из собственного дома целым и невредимым, - боясь не справиться с голосом, прошептала змееловка. - Ты же знаешь, я не даю обещаний, в исполнении которых не могу быть уверен. Прости, Атхен, мне действительно лучше прилечь. Маг вышел, и змееловка снова осталась в обеденном зале совершенно одна.***
Солнце ярко светило в на удивление чистом небе, заливая светом окрестности, а синий туман, ничуть не боясь утренних лучей, плотно стелился над болотами, пряча от глаз любого тонкие путанные тропки вглубь Раннох-Мур. Эта клубящаяся над бочагами дымка могла сбить с толку и завести в трясину кого угодно, кроме одного человека, которому было известны все тропинки до последней травинки. Змееуст медленно шагал вдоль кромки болот, глубоко вдыхая морозный свежий воздух. Подол плотной исчерна-фиолетовой мантии колыхался в такт ходьбе колдуна. Слизерин чувствовал разливающийся по телу покой при виде родного края. Он на несколько минут прикрыл глаза, вслушиваясь в шепот болотных трав, щебет птиц, плеск вод. Затянутые в чёрно-зеленые перчатки длинные тонкие пальцы тесно переплелись, не сгибаясь в фалангах, кончики пальцев были устремлены вниз, к земле. Не открывая глаз, зельевар начал тихий напев на гаэльском, направляя магию сквозь ладони. Он чувствовал, как мерно дремлющий Раннох-Мур медленно стряхнул сон и будто дохнул теплом на колдуна, радостно приветствуя того. Слизерин неспешно закончил напев, открыл глаза, расцепил пальцы и начал было говорить на змееречи, но затем передумал. Какой смысл будить болотных охранных змей, если он здесь совсем ненадолго? Маг прошёл на вид топкой и ненадёжной тропкой в сердце Раннох-Мур. Груда серых, бурых и поросших мхом камней, среди которых виднелся полуобвалившийся вход внутрь, выглядела так, будто здесь никто не жил более века. Самодовольно хмыкнув, колдун снова завёл напев на гаэльском, пробуждая свой дом. Когда хижина приняла свой обычный облик, мужчина вошёл внутрь и осмотрелся. На лавке у окна до сих пор лежали шкуры, под которыми спала Атхен. Подойдя ближе, Слизерин склонился над ними и провёл рукой, на короткий миг возжелав, чтобы произошло чудо, и они сумели сохранить тепло тела юной ведьмы всё это время. Разочарованно скользнув рукой по давно остывшим, вопреки чаяниям мага, покрывалам, мужчина ещё раз медленно обвёл комнату взглядом. Его маленькая хижина вовсе не казалась давно брошенной, но совершенно точно выглядела абсолютно пустой. И дело не в чистых котлах, уныло подпиравших дальнюю стену, не в убранном голом столе или давно не прогревавшем жилище очаге. Хижина выглядела сиротливо опустевшей без Атхен. Змееуст непозволительно сильно привык к тому, что девушка была частью его крохотного мира, его болотного укрытия, что теперь, казалось, с трудом мог припомнить, каково это было – столько десятков лет прожить в одиночестве. Слизерин прошёлся по комнате и замер у голой стены. Выписав сложную вязь заклинания, он медленно наблюдал, как зачарованное полотно открывается взгляду – он стоял у гобелена с неразлучными змеёй и львом. Резким движением чёрной палочки над кистью сделал неглубокий порез на запястье и, кивнув вышитому зверю, поднёс к гривастой морде кровоточащую руку. Лев жадно принюхался к подношению, а затем принялся лакать алую тягучую жидкость. - Мне нужны все мои сокровища, доверенные вам. Змея заинтересованно склонила голову, будто ожидая объяснений. - Вполне возможно, я сюда больше не вернусь. После этих слов змея медленно кивнула и, дождавшись, когда лев закончит трапезу, раскрыла пасть в беззвучном шипении, приближая её к самому краю гобелена, стараясь покинуть его пределы. Как только она вышла из гобелена, то начала постепенно деревенеть, превращаясь в резную пасть из змеиного дерева. Когда оскаленная голова рептилии застыла ручкой потайной двери, Слизерин ласково погладил её холодными пальцами и с силой потянул на себя, открывая тайную комнату. Он не входил в эту комнату около полувека, ограничиваясь помещением своих – довольно спорных – драгоценностей просто в нишу за гобеленом, и сейчас, оказавшись в хранилище, он с силой сжал плечи, будто спасаясь от холода. Зельевар тяжело вздохнул, потряс головой, будто прогоняя лишние мысли, и подошёл к длинным, уходящим под самый потолок полкам. Кожа тестрала, златоцветники, немного листоколосника, моток нитей шёлка, высушенные сердца различных земноводных, лунный порошок… Маг собирал в бездонный карман абсолютно всё. Немного жемчуга, остатки русалочьей кладофоры, последние цветы семикрылого корнецвета – всего три. Вытяжка из его лепестков, колбы с песками времени, привезённые Грифоном с жаркого востока… по мере того, как мужчина продвигался вглубь хранилища, вещи на полках становились всё разнообразнее. Высокий резной кубок с вытесанным грифоном, плошки и миски разной глубины, несколько пар различных перчаток, отдельно – две пары из драконовой кожи – старый тренировочный меч Слизерина, которым он пользовался только в дружеских дуэлях с другом, ни разу не ношенная кольчуга, аккуратно сложенная тёмно-болотная мантия, которую маг носил еще во времена преподавания в Хогвартсе… Колдун с силой провёл ладонями по лицу, приманил из дальнего угла дорожный мешок, зачарованный подобно карману мантии, и принялся складывать вещи, осторожно помахивая палочкой. Закончив, он вернулся в основную комнату хижины, и дверь без единого звука снова стала непроницаемой стеной. Маг повернулся к гобелену. Почесал за ухом льва, погладил голову змеи и тихонько прошипел: - Спите. Змея склонила голову набок, и мужчина продолжил: - Вы проснётесь, если я вернусь. Гобелен постепенно истаял, оставив голую стену. Слизерин снова осмотрел комнату. Прошёлся по ней, касаясь каждого предмета мебели. Провёл пальцами по своему высокому креслу у давным-давно потухшего очага, двумя руками провёл по массивному креслу, принимавшего лишь тех, в ком была кровь Гриффиндоров, рассеянно скользнул ладонью по рабочему столу, открыл пустой шкаф и внимательно осмотрел его, будто ища случайно завалявшиеся травы. Ласково погладил свои котлы, выбрав один из них, уменьшил и спрятал в дорожный мешок. Снова вернулся к широкой длинной лавке, крепко сжал в руках лежавшие на ней шкуры, прикрыв глаза, а затем резко поднялся и стремительно вышел из хижины, которая, послушная чарам хозяина, снова погрузилась в глубокий – на этот раз вечный – сон. Полдень застал змееуста на зачарованной поляне, неподалёку от радостно копошившихся в траве в поисках недавно брошенного туда браслета нюхлеров. Опершись о ствол дерева, маг сидел, опустив голову и с силой прижимая ладони к лицу. Маг думал. Он понимал, что ингредиентов для необходимого зелья хватало лишь на одну попытку. И если кладофору и жемчуг достать можно за год, то ждать корнецвета придется снова больше полувека. У Слизерина немели руки, стоило только допустить вероятность того, что придётся всё начинать сначала. Размышления снова привели его к осознанию необходимости вернуть Моргану во что бы то ни стало. Когда солнце начало клониться к закату, мужчина поднялся на ноги. Медленно обвёл взглядом свой укромный уголок среди болот. Ему отчаянно хотелось повидать их с Грифоном болотяную нимфу, но животное приходило лишь весной. Маг провёл рукой по пожелтевшим косам ивы, прошёл мимо цветочной постели перечного горца и белокрыльника, щедрой горстью рассыпал золотые браслеты и инкрустированные камнями перстни – подарок пухлым нюхлерам, зачарованные время от времени снова возвращаться в заросли трав на поляне – развернулся и покинул свою вотчину. Под крышу Львиной Короны змееуст вернулся с наступлением густых чернильных сумерек. Плотно прикрыв дверь, тихо вошёл в пустой обеденный зал. Выложил часть ингредиентов, которые могли бы сослужить хорошую службу в зельях Аима, занятого проблемой ле Фэй, сбросил мантию на спинку высокого стула и хотел уже выйти из помещения, когда почувствовал чьё-то присутствие рядом. - Здравствуй, Кама, - повернул голову к крохотной старушке маг. – Где леди и её гость? - Ясень в большом каминном зале сидит за свитками, даже пищу принимал там же. Маленькая леди уснула, наконец, впервые с вашего ухода вчера вечером, среди свитков и книг, и я забрала её в постель, в хозяйскую спальню. - Ты можешь провести меня к ней, Кама? Брауни склонила увенчанную тугой тоненькой косой, уложенной полукружием короны, голову и, сжав в ручках край молочно-белого фартука, повела мужчину на второй этаж. Проведя мага по узкому коридору, освещенному двумя высокими окнами-бойницами, Кама подвела его к тяжелой массивной двери, обитой железом. Слизерин взялся за выполненную в виде оскаленной львиной пасти ручку и повернулся к старушке: - Попроси кого-то из своих юнцов, пусть отправят француза в трапезную. Я принёс ему кое-что из ингредиентов. Та понятливо кивнула, и мужчина осторожно вошёл внутрь, медленно прикрыв за собой дверь. На краю широкой, явно рассчитанной на двоих, кровати лежала девушка, свернувшись клубочком. Тонкая, сильно исхудавшая за последние полгода фигурка под толстым светлым вязанным пледом казалась детской и болезненно-хрупкой. Так и не восстановленные, щедро усыпанные сединой кудри разметались по кровати, скрыв часть её лица. Тонкие пальцы узкой ладони виднелись из-под пледа. Расслабленные, чуть согнутые, они выглядели непривычно хрупкими сейчас. Мужчина плавно приблизился к постели, вытянул ладонь со здоровым, неоледенелым мизинцем, и невесомыми касаниями заправил волосы ведьмы за ухо, открыв тем самым лицо и увидев глубокие тени под глазами. Губы девушки были приоткрыты, и Слизерин, присмотревшись к ним, увидел тёмные следы – видимо, змееловка впивалась зубами во внутреннюю часть губ в задумчивости или волнении. Колдун аккуратно поправил плед, как следует укрывая плечи девушки, а затем присел перед кроватью и осторожно, не желая разбудить, накрыл ладонью её тонкие пальцы. Он чувствовал, как мягкое тепло змееловки побежало по его холодному телу, и на какое-то короткое мгновение ему почудилось покалывание тепла в оледенелом мизинце. Он даже опустил взгляд на руку с поврежденным пальцем и принялся её внимательно рассматривать, пытаясь понять, фантомны или реальны его ощущения. - Всё в порядке? – вопрос, произнесённый приглушенным ото сна голосом, застал мужчину врасплох. Он поднял голову и взглянул на девушку. - Прости, я не хотел тебя будить, - маг хотел убрать руку, но ведьма быстро накрыла её второй своей ладонью, и колдун почувствовал, как новый поток тепла ринулся по его венам, разливаясь внутри организма и спеша в мерцающий голубым льдом мизинец. Свободной рукой он снова отвёл с лица непослушную прядь девушки, а затем заговорил. - Всё в порядке. Я забрал всё, что может нам пригодится – так или иначе. Забрал некоторые личные вещи и рукопись. Следов недавнего присутствия посторонних я не обнаружил, но решил унести всё, что могло указать на мою истинную личность. - И что теперь, зелье? - Совершенно верно. Я займусь зельем и дам задание французу, а ты выспишься. - Но я не хочу спать! Слизерин ухмыльнулся, ещё раз внимательно осмотрев ведьму. - Именно поэтому у тебя такой свежий и отдохнувший вид. Спи, Атхен. Ближайшие дни у нас будут довольно безопасные. Он осторожно высвободил руку из тёплого кокона ладоней, погладил девушку по голове и, проговорив ещё раз: «Спи, Атхен», вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь.