Слова уносит ветер

В ушах сильно звенело, а при попытке встать на ноги мир вокруг начало ощутимо качать, как палубу корабля в шторм. Все же Алек, хоть и с трудом, смог дойти до кабинета Маризы и спустя несколько тщетных попыток распахнул дверь. Мать он увидел сразу. Мариза лежала почти в центре помещения на огромной куче пепла, раскинув в стороны руки. Глаза женщины представляли собой два выжженных кровавых отверстия. - Мама! – охотник услышал женский крик словно издалека и не сразу понял, кому он принадлежит, но тело уже отреагировало: он схватил сестру и крепко прижал к себе, не давая рассматривать открывшуюся чудовищную картину. - Все, все, Иззи, все… - он чувствовал, как дрожат хрупкие плечи девушки и прижал ее к себе сильнее, изо всех сил пытаясь сдержать собственные слезы. – Тшшш… Александр гладил Изабель по голове, чувствуя, что его рубашка становится мокрой от ее слез. Брат и сестра не замечали, как вокруг них проносились охотники, как все сначала замирали в шоке, а затем лихорадочно пытались что-нибудь предпринять, не веря, что любые попытки бесполезны. Они просто стояли посреди этого гвалта, пытаясь не сломаться под тяжестью утраты и горя. В какой-то момент, Александр не знал, прошло несколько минут или несколько часов, Изабель затихла, а затем отстранилась. В ее карих глазах охотник увидел плещущуюся, как море, ненависть и решимость. В этот момент ему показалось, что он видит свою мать, но гораздо моложе, чем он мог вспомнить. - Алек, Изабель, - голос Джослин вырвал их из собственного мира, понятного только двоим, - мне жаль… Охотник видел, что женщина говорит искренне. Смерть стирает недопонимание, делает бессмысленной вражду. Отчасти Алек знал, что у его матери тоже был непростой характер, который, возможно, и стал причиной ее одиночества. - Мариза была истинным воином и пала в бою. Это славная смерть. Из-за спины Герроуэй вышел Инквизитор. Валентин, казалось, возвышался над всеми и всем, но на долю секунды Изабель заметила отпечаток грусти в глазах мужчины. Мгновение – и все исчезло. - Мама не могла… Я хочу сказать, ее не так просто было застать врасплох. - Это верно, - Моргенштерн кивнул, - думаю, дело не совсем в этом, юная Изабель. Видишь? – он указал на огромную кучу черного пепла. – Полагаю, твоя мать смогла одолеть своего противника, прежде чем умереть. - Но кто мог нанести такие раны? – Джослин обернулась, с тревогой глядя на бывшего мужа. - Считаешь уместным обсуждение этой темы здесь и сейчас? – он кивнул в сторону Алека и Изабель, и Джослин залилась краской то ли от гнева, то ли от стыда. - Мы хотим знать! – Алек услышал свой голос так, как будто и не он говорил. – Мы имеем на это право! Валентин подошел ближе к молодому охотнику и заглянул ему в глаза. - Я понимаю твою боль, твое отчаяние, Александр. Но сейчас в самом деле не время давать волю гневу. Он пожирает все, как падальщик, не оставляя ничего. Сомневаюсь, что Мариза хотела бы этого. Особенно – для тебя. - Откуда вам знать, чего она хотела бы? - Алек! – Изабель взяла брата за руку и с силой сжала его ладонь. – Простите, Инквизитор… Он просто… - Я понимаю, - Моргенштерн кивнул. – Сейчас вам лучше пойти к себе. Я сам займусь приготовлениями к церемонии похорон, никому из вас не нужно брать на себя такую… ответственность, - мужчина смотрел на Изабель, а ей казалось, что он заглядывает в ее душу, в самое ее существо. – Не стыдитесь своего горя. Его нужно пережить, чтобы идти дальше. Бейн! – интонация Инквизитора изменилась, в ней появилось больше ледяных нот. – У нас нет лишних людей, так что я поручаю тебе детей Лайтвудов. Надеюсь, ты… - Я не нуждаюсь в твоих приказах, Валентин, - и не давая мужчине шанса на реванш, маг произнес, - идем! – он коснулся плеча Алека, и тот пошел вперед, не чувствуя ног. Впоследствии Александр не мог вспомнить, как они добрались до комнаты Изабель. Охотник смутно припоминал, как сестра рухнула на кровать и долго, навзрыд рыдала, как он сам сидел, уставившись в одну точку, и как Магнус обеспокоенно смотрел на него, не предпринимая попыток утешить. Через много лет маг признается, что этот момент был одним из самых жутких в его бессмертной жизни, но это будет потом, а сейчас Бейн смотрел на прекрасное лицо нефилима, на котором застыла печать скорби, и не понимал, что ему делать. Он не мог утешить Алека, но и оставить его тоже не мог. Изабель было проще, ее боль с потоками слез выходила наружу, и пусть это произойдет не сразу, но в конечном итоге, девушка исцелиться, но боль Александра, казалось, пропитывала каждый дюйм его души, врастая в нее и оставаясь навсегда. Внешне замкнутый и холодный, он был слишком сильно привязан к своей семье, и маг подумал, что потеря матери может стать слишком сильным потрясением. - Если что-нибудь понадобиться, я буду здесь, с тобой, - он сел рядом с нефилимом, и тот отстраненно посмотрел на него. – Буду столько, сколько тебе будет нужно. Охотник медленно закрыл глаза, а через мгновение чернокнижник внутренне облегченно вздохнул: по бледной щеке нефилима потекла слеза. Похороны проходили по обычному для этого мероприятия сценарию, разве что с большей помпой. Даже Роберт Лайтвуд соблаговолил прибыть, и теперь стоял рядом со своими детьми. Павших было много, но больше никто не плакал. Никто не позволял себе плакать. Все чувствовали, что это – лишь первая ласточка надвигающейся беды. Ведь нападение демонов было неожиданным, но еще большей неожиданностью стало их такое же внезапное отступление.