Даже звездам свой час сгорать

      Конференц-зал гудел пестрой разноголосицей, из которой отчетливо выделялся подобострастный говор лейтенанта Стинникс*, заменившей в совете погибшего капитана Кэнади**. Лейтенант доказывала небольшой делегации с планеты Муунилинст***, что Первый Орден не намерен отказываться от былых обязательств, несмотря на то, что сейчас у власти новый Верховный лидер. А резкое увеличение налогообложения с крупнейших плазмодобывающих предприятий в галактике, большинство из которых издревле принадлежали Банковскому клану, — это вынужденная мера, и она продлится лишь до окончания войны — то есть до полного уничтожения Сопротивления.          — Это возмутительно! — Наперебой выкрикивали гнусавые голоса муунов. — Вы берете у нас кредиты — а затем погашаете их за счет наших же средств, просто увеличивая налоги…       Кайло молчал, стараясь не давать воли растущему раздражению. Эти надменные дельцы, эти лживые твари десятилетиями наживались на Гражданской войне. При Старой Республике тайком поддерживали Конфедерацию независимых систем, при Империи — Альянс, а в эпоху Новой Республики — Первый Орден. Это их средства помогли наследию Империи подняться из забвения. Ведь пока идет война, предприятия по добыче плазмы и другого сырья, необходимого для военных нужд, не будут простаивать. К тому же, каждая из воюющих сторон готова влезть в долги, лишь бы победа досталась ей.       Именно Банковский клан не давал угаснуть пламени междоусобицы, охватившему галактику, однако сами мууны оставались в стороне, наблюдая за чужим смертями с холодной надменностью. Они считали, что лишь деньги способны дать подлинную власть — ни армия, ни флот, ни, уж тем более, политика или идеология. Но сейчас новый лидер галактики твердо намеревался сбить с них спесь. В частности, поэтому он принимал делегацию тут, на «Добивающем», а не в своей основной резиденции и не на «Превосходстве». Довольно для них и «Добивающего»…          За плечами Кайло с обеих сторон стояли два рыцаря, в самой неподвижности которых ощущалась какая-то неуловимая угроза. Эти темные фигуры возвышались над собравшимися, как два мрачных монолита, служа суровым напоминанием, что Верховный лидер еще здесь, что он внимает разговору, даже если не участвует в нем.        Несведущий вовсе не отличил бы Верховного лидера от его жутковатой стражи. Несмотря на новый статус, Кайло Рен не изменил своему черному одеянию, хотя и понимал, что оно больше подходит темному храмовнику, чем предводителю галактики. Он отрекся от маски, от образа безликой машины, который служил его тайным укрытием много лет, однако преодолеть привычку скрывать лицо оказалось не так-то просто, поэтому теперь Кайло почти не снимал широкого капюшона, надвигая ткань как можно ниже — до самых глаз.       Крупные военные чины Первого Ордена неистовствовали каждый на свой лад. Стинникс упрямо твердила, что Первый Орден всегда выполняет обязательства и пока не давал повода усомниться в себе. Даже Митака, известный всем как комнатная собачка генерала Хакса, которая не смеет и рта раскрыть при своем господине, сейчас, в его отсутствие, умудрялся тявкать что-то. И вот, наблюдая эту перепалку, эту словесную вакханалию, Кайло в который раз поймал себя на мысли, что, если павшая Республика когда-то виделась ему продажной девкой, разряженной в пух и прах, то Первый Орден — это труп, охваченный гниением, а все эти люди, что его окружают, — гробовые черви, каждый из которых одержим единственным желанием — насытиться.        Поневоле Верховный лидер чувствовал, что начинает ненавидеть то, к чему стремился еще совсем недавно.        Прошло почти пять месяцев после гибели «Старкиллера» и заварушки на Крэйте. Пять месяцев затишья, в течение которых Кайло тщетно пытался выследить остатки Сопротивления, но те словно в воду канули. Вероятнее всего затаились в какой-нибудь норе, зализывая раны, как делали уже сотню раз. Формально война считалась оконченной — воевать было не с кем.        За эти месяцы Кайло изменился. Теперь он почти не узнавал себя. Он добился всего, чего хотел. Всего, ради чего шесть лет лихорадочно жег мосты, отрезая себе дорогу к прежней жизни. Он окончательно разорвал призрачные нити, которые долгое время связывали его с прошлым. В свои неполные тридцать лет он стал правителем галактики. Его Сила продолжала расти. Все это должно было радовать его, вот только на деле вовсе не радовало. Вместо торжества сердцем владели разочарование и жгучая тоска.       Что-то бесповоротно перегорело в нем. Сполна излив гнев на Крэйте, Кайло опустошил свою душу. Их короткая дуэль со Скайуокером, та больная ярость, которую он вложил в каждое движение, выпили из него силы и завели в тупик. Раньше в нем полыхал неутомимый огонь, а сейчас остались лишь тлеющие угли. Из горна чистого, всепоглощающего исступления его выбросило в холод рутины и одинокого, бесцельного существования, в котором медленно задыхалось то последнее, что еще, быть может, оставалось от Бена Соло.        Отцовские четки в виде игорных кубиков исчезают из его ладони — даже эта последняя безделица, и та ему не досталась. Все последние годы он бессильно гонялся за прошлым, чтобы вытравить, выжечь его. Но прошлое раз за разом ускользало. И сейчас ускользнуло вновь.         Никогда еще Кайло так не напоминал сам себе владыку Вейдера — такая же ледяная черная глыба, такое же безликое воплощение порядка и террора. Его дед тоже дорого заплатил за свое возвышение — одиночеством и опустошенностью. Теперь Кайло знал: у победы вкус пепла. Пепла былых надежд и стремлений.        — Довольно, — выдавил он, ударив по столу раскрытой ладонью. От его руки — хотя удар получился не таким уж сильным — по глянцевой поверхности побежала едва заметная, в волос толщиной, трещина.       Его голос прозвучал негромко, даже без злобы. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы все разговоры вмиг утихли.        Кайло неспешно поднялся со своего места. Его стражи как по команде подобрались, готовые всюду следовать за своим братом и главой.       «Шайка, — легко прочел Кайло на лицах муунов. — Темная шайка, которая прибрала Орден к рукам». Эта смесь пренебрежения, досады и ужаса вовсе не покоробила его, о нет. Скорее разбудила в глубинах сердца какой-то мрачный азарт. Высокие гости явились сюда, чтобы прощупать, насколько легко будет управлять новым правителем, молодым и неопытным. И не должны уйти разочарованными.        — Две недели, — провозгласил Верховный лидер, неспешно двигаясь вдоль ряда кресел. — В течение двухнедельного срока Банковский клан обязуется погасить задолженность по налогам — всю до последнего кредита. В качестве гарантии флот Первого Ордена пошлет дюжину звездных разрушителей на орбиту вашей родной планеты.        В наступившей тишине чувствовалось напряжение на грани паники. Все слышали слова Верховного, однако никто, даже его собственные офицеры, не могли поверить, что все это было сказано всерьез.        — Вы отдаете себе отчет, Верховный лидер, что ваши действия можно расценить как оккупацию? — гневно осведомился глава делегации — поджарый муун, который казался чуть выше остальных, с бездушными глазами цвета расплавленного золота, глубоко утопленными в складках век.        — Это и есть оккупация, — спокойно отозвался Кайло.        — Но мы — ваши союзники!       — Так же, как были союзниками Республики, пока удар «Старкиллера» не унес старое правительство в небытие.       Бледное, пересеченное молнией шрама лицо сверкало всеми красками ожидания. Ожидания того самого мгновения, когда заносчивые мууны наконец поймут, что им нечего противопоставить его угрозе.        И вправду, уже через считанные минуты члены делегации осознали свою беспомощность. У них, конечно, были деньги — больше, чем у кого-либо в галактике. Можно построить военные корабли, можно собрать армию наемников, можно, в конце концов, попытаться отыскать Сопротивление. Но на все это требуется время; две недели — слишком малый срок. А флот Первого Ордена, вот он, прямо перед носом, в боевой готовности. Даже без «Старкиллера» военные ресурсы этой хунты внушали трепет...        Мууны принялись обмениваться мрачными испуганными взглядами, как бы безмолвно вопрошая друг у друга, что же делать. Как образумить этого мальчишку, ни с того ни с сего влезшего в игру, в которой он на поверку ничего не смыслит? Даже Сноук, будь он хоть трижды тираном, не скатывался до столь примитивного самодурства. Он понимал, почему необходимо дружить с теми, у кого больше денег.       — Ваши действия недопустимы… — изрек глава делегации, сознавая, что у него заканчиваются вразумительные аргументы.        — Неужели? — Верховный лидер сделал еще шаг. — Всего лишь необходимая мера в условиях войны.        — Война окончилась! — коротко, с отчаянием взвизгнул муун.        — Война не окончится, пока я лично не убью последнего члена Сопротивления, — прошипел Кайло, со скрипом сжимая руки в кулаки.        Видя, что выбора не остается, глава делегации отважился прибегнуть к последнему средству.        — До сих пор для нас было честью сотрудничать с Первым Орденом, — сказал он, гордо выпятив грудь. Как преступник, идущий на эшафот. — Однако если вы и дальше продолжите агрессию в отношении Банковского клана, нам просто не останется ничего другого, кроме как предложить свою помощь вашим противникам. Надеюсь, вы осознаете это?        На сей раз Кайло не стал утруждать себя лишними словами. Он сделал молниеносный выпад — и долговязое тело мууна полетело назад, пробив в стене небольшую вмятину. Остальные гости в страхе отступили. Гробовое молчание накрыло конференц-зал незримым саваном.        Кажется, несчастный лишился сознания, но Кайло не было до этого никакого дела. Не они ли многократно называли его бешеным псом на привязи у Сноука? Что ж, пусть убедятся, насколько крепки и остры у пса зубы.        Ничего больше не говоря, Верховный лидер направился к выходу. Черные фигуры рыцарей зашагали следом. Лишь у дверей Кайло на несколько секунд остановился и, не став даже оборачиваться, коротко повторил:       — Две недели. Иначе я прикажу привести в действие орудия разрушителей. Ни вам, ни мне не хотелось бы таких крайних мер.        Час спустя Верховный лидер распорядился приготовить его личный шаттл. Больше ему нечего было тут делать. Он собирался вернуться на «Превосходство».       Минувших месяцев едва хватило, чтобы устранить последствия столкновения с каламарианским крейсером, возвратив флагману Первого Ордена его прежний вид. Верховный лидер настоял на скорейшем ремонте и пригрозил, что в случае любой, даже самой незначительной задержки, кара последует тотчас. Генерал Хакс остался на борту «Превосходства», чтобы лично следить за исполнением этого приказа, хотя в глубине души, кажется, считал его очередной мальчишеской прихотью.       Сверкающий красавец «Ипсилон» горделиво влетел в распахнутый шлюз ангара и начал неспешно, со свойственной ему особой суровой грацией, складывать крылья, заходя на посадку.       Через лобовое стекло Кайло наблюдал за движением внизу. С такого расстояния люди казались не больше игрушечных солдатиков. Штурмовики выстроились на платформе двумя ровными рядами, а чуть впереди маячила знакомая подтянутая фигура в черном кителе.       Единственная мысль пульсировала в мозгу, заставляя пальцы все крепче сжиматься на рукояти светового меча, скрытого в складках плаща: «Пора положить конец войне. Накрыть Сопротивление одним решительным, безжалостным ударом...» Бешеный пес готовился вновь выйти на охоту. И он твердо намеревался выследить последних выживших повстанцев — неважно, сколько глоток придется для этого перегрызть.        Привычное легкое шипение понемногу сошло на нет, возвещая об окончании разгерметизации. Посадочный трап опустился — и вскоре по нему дробью загремели шаги прибывших. Солдаты привычно отдали честь.       — Генерал, — поприветствовал Кайло с нескрываемой прохладой в голосе.       В облике Хакса — в каждом его судорожном вздохе — читались смятение и очевидное недовольство. Похоже, слухи о произошедшем на борту «Добивающего» уже достигли генеральских ушей. Его мысли буквально кричали. Кайло готов был поклясться, что слышит, как отчаянно Хакс костерит про себя «криффова психопата», который зачем-то лезет везде и всюду — в вопросы финансирования, поставок техники и сырья, переговоров с союзниками и прочую рутину, которую даже Сноук предпочитал оставлять офицерскому совету и лично его главе, Армитиджу Хаксу.       С тех самых пор, как власть перешла в руки ученика Сноука, все командование Первого Ордена только и дожидалось, когда новый Верховный лидер и рыжий генерал вцепятся друг другу в глотки. В действительности же им почти нечего было делить. Удел темного рыцаря — война. Преследовать Сопротивление с упорством бешеного рафтара. Щеголять своими сверхспособностями в эпицентре сражения. Если бы Кайло Рен продолжил и дальше делать то, что у него получается лучше всего, оставив генералу вопросы политики, это, пожалуй, даже устроило бы последнего. Вот только Кайло Рен — не Сноук и не Палпатин. Он не собирался позволять муунам или кому бы то ни было делать из себя дурака.       Лишь на пару секунд Верховный лидер задержался, чтобы встретить взгляд генерала, а затем направился дальше, и Хакс не сразу сообразил, что ему, вероятно, надлежит идти следом.       Коридоры корабля мелькали перед ними, перетекая один в другой. «Превосходство» был, без сомнения, уникальным судном. Единственный звездный дредноут типа «Мега», переживший Холодную войну****. Само воплощение мощи первоорденского флота. Венец творения инженеров Куата. Но именно поэтому его восстановление требовало особой тщательности, и спешка в таком деле, по личному разумению Хакса, только вредила.       Одним восстановлением пострадавших отсеков дело, впрочем, не ограничилось. Новый Верховный лидер стремился уничтожить всякое напоминание о своем предшественнике. Благодаря бесконечным приказам Кайло Рена атмосфера тихого и грозного величия сменилась безликой строгостью, холодностью и однообразием. Царственная роскошь, пурпур и золото отошли в прошлое. Будущее Первого Ордена отныне принадлежало рыцарям Рен.       — Верховный лидер, — начал Хакс, торопливо шагая в окружении рыцарей и думая лишь о том, чтобы не отстать. — То, что вы сделали с делегацией Банковского клана… это было крайне неразумно.       Он сказал это почти без страха. Быть может, немного робея, не более того. Конечно, Хаксу уже довелось, и не единожды, испытать на собственной шкуре, на что способен его новый господин, однако до сих пор генерал был уверен в одном — Кайло Рен не убьет его. Во всяком случае, не сейчас. Из всего офицерского состава только он один имел смелость сказать Верховному лидеру прямо в лицо: «Вы поступаете неразумно».       Армитидж Хакс являл собой единственный голос разума, не заглушенный страхом. Подчас он говорил неприятные, даже дерзкие вещи, но Рен все равно был вынужден прислушиваться к нему. Расправиться с ним — как бы порой Кайло ни хотелось этого — означало бы собственноручно спилить сук, на котором сидишь.       — Почему вы так считаете? — по тихому бесстрастному голосу невозможно было угадать, злится Верховный лидер или нет. Именно это Хакс ненавидел в Кайло Рене больше всего — его гнев подкрадывался незаметно, чтобы затем обрушиться со всей беспощадностью.       — Я хотел сказать, что, настроив против себя Банковский клан, мы ничего не выиграем.       — Мы заставим их воспринимать Первый Орден всерьез.       — Иногда язык таких суровых мер неуместен, Верховный лидер, — Хакс говорил, приложив ладонь к груди и тяжело дыша, будто спортсмен после изнурительного забега. — Сперва вы отказываетесь от услуг большей части поставщиков…       — Этот сброд с Кантоники никогда не был нашими официальными поставщиками, — сухо возразил Рен. — Они — воры и спекулянты, которые вот уже четвертый десяток лет наживаются на Холодной войне. Им все равно, кому продавать оружие — нам, Сопротивлению или преступным шайкам во Внешнем кольце. Теперь власть Первого Ордена — единственно законная, и мы в состоянии закупать военную технику напрямую у судостроительных компаний.       — И какие же компании, кроме наших давних партнеров — «Сиенар-Джаемус» и «Куат-Энтралла Инжениринг» — согласятся с нами работать? — ядовито осведомился генерал, потирая виски.       — Все до одной, — отозвался Кайло. — Как только они поймут, что у Сопротивления больше нет финансирования, нет ресурсов, крупные галактические верфи будут вынуждены сотрудничать с Первым Орденом, чтобы остаться на плаву.       — Да, но если Банковский клан отвернется от нас...       — Они не отвернутся, пока их родная планета у нас «под колпаком». Там их жены и дети.       — Даже если так, — продолжил Хакс, украдкой сглотнув. — Даже если они будут исправно платить налоги, то впоследствии наверняка начнут утаивать свои прибыли, обзаведутся «черной кассой», и мы не сможем отследить, кому и на какие цели пойдут эти средства.       Увы, генерал хорошо знал, как проворачиваются подобные дела. Не так уж сложно подделать сметы и накладные. В свое время имперцы на все лады обвиняли Республику и Галактический сенат в коррупции — да что там, Армитидж Хакс и сам не раз кричал перед камерами о продажности сенаторов. Но на поверку в Первом Ордене дела обстояли ничуть не лучше.       — Я не потерплю подобного у себя под носом, — жестко возразил Кайло. И добавил: — Займитесь этим лично. Отправьте кого-нибудь на Муунилинст — человека, которому вы доверяете, пусть проследит за нашими «союзниками».       На сей раз генерал не смог утаить гримасы раздражения. Его лицо преобразилось так, словно Армитидж внезапно увидел прямо перед носом какое-то отвратительное насекомое. Мало того, что Верховный лидер заварил серьезную кашу, не желая прислушаться ни к каким разумным доводам, так еще и поручил ему, Хаксу, расхлебывать ее.       — Послушайте… — начал было он. Однако так и не успел закончить фразу.       Кайло остановился. Остановились, словно по команде, и другие рыцари. Не говоря ни слова, Верховный лидер резким движением простер руку — и генерала постигло знакомое леденящее душу ощущение, будто невидимые щупальца медленно обвивают его шею. Хакс захрипел, тщетно пытаясь набрать воздуха в легкие.       — И учтите, если до меня дойдет слух, что кто-то из моих офицеров — тем паче, из членов совета — получает взятки от муунов или еще от кого бы то ни было, я могу и забыть, что кое-кому обязан жизнью.       Невидимая хватка ослабла, и Хакс безвольно повалился навзничь. Напуганный и раздосадованный, с покрасневшим лицом и злыми глазами, он скорчился на полу, бешено хватая ртом воздух. И лишь усилием воли заставил себя вновь подняться на ноги.       Тронный зал Верховного лидера предстал перед новым хозяином, обновленный, холодный и пустой. Отныне смысл в его прежнем названии был полностью утрачен: Кайло распорядился перекрасить стены в густой черный — излюбленный цвет братии Рен. Цвет пепла, тлена, самоотречения, пустоты и вечности.       На долю секунды Кайло застыл на пороге, украдкой покусывая губы. Мысль о том, что он впервые входит в этот мрачный чертог с тех пор, как его учитель сгинул; с тех пор, как они с Рей, кружа в боевом танце как единое целое, расправились с преторианской гвардией; с тех пор, как он обрел безграничную власть, но в тот же час, сам того не зная, лишился чего-то иного, куда более важного, — эта мысль отразилась в его мозгу коротким болезненным ударом.       В самом центре, между округлых стен, от которых еще разило свежей краской, возвышался трон, принадлежавший отныне ему, Кайло Рену — темному принцу Первого Ордена. Кайло смотрел на этот непременный атрибут своей царственности взглядом, не выражающим ничего, кроме, быть может, какой-то обреченной тоски.       Вот она, его цель. Предел его стремлений. Его награда — за годы сомнений и терзаний, за унижения, которые ему приходилось терпеть от Сноука. За кровь отца и матери, пролитую на холодный алтарь его честолюбия. За слезы разочарования в нежных глазах обездоленной жизнью девочки — единственного существа, которое прониклось к нему искренней теплотой. Он навек отказался от прошлого, от своего имени, от джедайского наследия, от Рей — ради чего? С мукой в сердце он изничтожил в себе всякую человечность — ради чего?       Ради этого.       Куска стали на пологом постаменте. Сверкающего и убогого символа власти, который принес предыдущему владельцу немыслимое могущество и ужасную смерть от рук ученика.       На мгновение его глаза изумленно расширились — как будто только сейчас, в эту самую секунду, Кайло Рен наконец сполна осознал весь ужас того беспроглядного мрака, который теперь властвовал в его душе. Огонь какого-то упрямого неверия и одновременно неумолимой ясности охватил его без остатка. Рука Кайло сама собой потянулась к мечу.       Удар, другой, третий...       «Не надо, Бен... одумайся...»       Ни одна мышца его лица не дрогнула, пока алое пламя жгло, резало, плавило трон Верховного лидера, перед которым он столько раз преклонял колено.       «Полетели со мной домой. Мать скучает по тебе».       «У меня никогда не было более многообещающего ученика, чем ты, мой мальчик».       «Ты — не Вейдер. Лишь дитя, надевшее маску...»       Наконец, исчерпав свой гнев, Кайло погасил меч. Его тело сотрясалось, словно в лихорадке, глаза горели болезненной гордостью.       Он поглядел на Хакса, стоявшего поодаль. Бледное лицо генерала в обрамлении огненных бакенбардов отображало суровое недоумение. Однако его опыта общения с непредсказуемым рыцарем Рен все же хватило, чтобы, даже растерявшись, не утратить осторожности — Хакс машинально отошел на несколько шагов, чтобы ненароком не угодить под удар. В его глазах плескалось что-то острое, пытливое, почти угрожающее. Не нужно было даже прибегать к чтению мыслей, чтобы понять, что скрывается за этим взглядом.       Он все знал.       Хакс знал, что на самом деле произошло в этом зале пять месяцев назад. Знал с тех самых пор, как обнаружил тело прежнего Верховного лидера, разрубленное мечом Скайуокера, и бесчувственного темного рыцаря у подножья трона. Если раньше у генерала еще могли быть какие-либо сомнения, то нынешняя сцена окончательно убедила его, кто истинный убийца.       Кайло перевел дух. Его меч потух, руки опустились.       Что ж, тем лучше. Меньше притворства. Как бы то ни было, Кайло Рен стал Верховным лидером по праву сильного — единственному праву, которое священно почитали в Первом Ордене.       Если бы Хакс мог предъявить совету нечто большее, чем свои домыслы и подозрения, у Кайло, вероятно, был бы повод обеспокоиться. Нельзя допускать бунта — во всяком случае, не теперь, когда им необходимо приложить все силы, чтобы подавить последние крохи Сопротивления. Известно, что большая часть офицеров опасаются нового Верховного лидера и втайне недолюбливают его. Он не из их числа, в отличие от Хакса. К тому же, его неспокойный нрав давно стал среди них притчей во языцех. Стоит заронить единственную робкую искру — и мятеж неизбежен.       По счастью, в Красном зале не были установлены системы слежения. Сноук всецело полагался на свои ментальные способности и на преторианцев, обученных противостоять даже ударам световых мечей.       — Я жду вашего доклада, генерал, — распорядился Верховный лидер изумительно спокойным голосом. — Мне нужна вся информация о выживших членах Сопротивления, которой мы располагаем. Об их родственниках, друзьях, знакомых — обо всех, с кем эти люди могут быть близки. Нам до сих пор не удалось отыскать их — попробуем ударить в тыл. Найдем тех, кто так или иначе связан с Сопротивлением...       Да, врагам удалось улизнуть с Крэйта, однако они понесли потери, от которых едва ли сумеют оправиться. Сопротивление задыхалось. Эти террористы — фанатики, безвозвратно застрявшие в прошлом, верные своим устаревшим идеалистическим убеждениям — обречены на одиночество и забвение.       Их осталось не больше двух десятков.       Информацию о двух десятках отыскать проще, чем о сотнях. Толпа часто обезличивает людей. В толпе легко затеряться. Но когда повстанцев так мало, каждый из них виден, как на ладони.       Хакс глядел на Кайло во все глаза, так и не сумев побороть недоумения. Когда Верховный лидер покинул «Превосходство», он был опустошен изнурительными и бесплодными поисками. И вот, он снова здесь, и рассуждает на удивление трезво. Трудно представить, как человек, который подчас способен на истинные дальновидность и рассудительность, может скатываться до столь глупых мальчишеских выходок, как всего несколько мгновений назад.       — Мы до сих пор знаем наверняка лишь о четверых...       — Троих, — оборвал Кайло с неожиданной злобой. — Девчонка-джедай — не ваша забота.       Хакс решил обойтись без лишних споров.       — Хорошо, троих, — покорно кивнул он. — С тех двоих, что планировали диверсию на «Превосходстве», ничего не возьмешь. Дезертир с трех лет воспитывался в корпусе FN. Тут все очевидно: никаких родственных или дружеских связей. Женщина, что была с ним, — Роуз Тико, механик. Выросла в одной из наших колоний во Внешнем кольце. Родителей нет. Старшая сестра недавно погибла при Ди’Куаре...       Кайло слушал с больной усмешкой. Как это похоже на Лею Органу! Казалось, его мать решила взять под свое крыло всех нищих сирот, какие только попадались ей на пути.       — А Дэмерон? — нетерпеливо спросил он.       «Лучший пилот Сопротивления». Это он командовал отрядом на спидерах там, на Крэйте. Уж его-то Кайло узнал бы всюду.       Хакс равнодушно пожал плечами, давая понять, что и тут ловить особо нечего.       — Родился и вырос на Явине IV, на старой базе Альянса. Родители — оба из повстанцев. Мать служила в Зеленой эскадрилье, отец — в особом отряде Следопытов***** под командованием... — Тут Хакс прервался, неловко покашливая.       — Хана Соло, — окончил за него Верховный лидер, словно бросая кому-то вызов.       Вот оно, праведное дитя Восстания! Бравый пилот. Истинный сын героев-освободителей. Бен Соло тоже мог бы стать таким. У них с Дэмероном было больше общего, чем этот недотепа мог представить, — детство, прошедшее в тени родительской славы.       Хакс продолжал, решив сделать вид, что неловкой заминки не было вовсе:       — Мать Дэмерона скончалась, когда сыну было около двенадцати лет. Отец служил в Республиканском флоте, пока не вышел на пенсию два года назад. Вскоре он покинул Явин...       — Тоже примкнул к Сопротивлению?       — Вероятно. Мы пытаемся навести справки.       — Так поторопитесь. Мне нужно узнать больше об этих людях. Они — наш ключ к победе.       Кайло смежил веки, напрягая память.       — Есть и другие...       «... коммандер Д’Эйси... генерал Иматт... капитан Дэмерон...»       Имена чередуются хаотично. Высокие чины вперемешку с обычными пилотами, живые — с мертвыми. Она повторяет их снова и снова, как молитву. Даже во сне.       «... лейтенант Конникс... капитан Уэксли... майор Калония...»       Как бы Рей ни пыталась обезопасить своих дружков, ее подсознание выдает их. Эти люди — каждое из имен, названных в ночи дрожащим шепотом, — отныне все, что у нее осталось. Ее единственная семья. Опора, в которой она так нуждалась всю свою жизнь. Рей держится за них так же крепко и отчаянно, как прежде хваталась за призрачную мечту о возвращении родителей. Больше ей держаться не за кого.       На мгновение руки рыцаря дернулись не то растерянно, не то гневно.       — Разузнайте о них как можно больше. Даю вам сутки, генерал. А пока... — Бледная ухмылка прорезалась на его лице. — Пока прикажите-ка здесь убрать.       Вновь взор темных глаз устремился к престолу Верховного лидера. Какой-то нездоровый смех подкатил к горлу, словно рвотные позывы.       В тот день, когда рыцари Рен избрали его — потомка великого лорда Вейдера — своим главой, он поклялся, что положит конец досадным пережиткам прошлого: войне, которая идет уже столько лет, что иные вовсе позабыли, из-за чего она началась, наследию джедаев, наследию ситхов — ветхих орденов, которые в своей надменности, не желая ни в чем уступать друг другу, столетиями рвали галактику на части. Он обещал, что настанет день — и все, что мешает естественному течению Силы — все немощные древние верования, которые живы лишь благодаря упрямству косных стариков вроде Скайуокера — падут, чтобы на их руинах внук Избранного мог воздвигнуть нечто иное — новое и целостное. Так он поистине завершил бы дело своего прославленного предка, который был рожден, чтобы привести Силу к равновесию, но не сумел исполнить своего предназначения по вине досадной ошибки, называемой «чувствами»...       Кайло Рену было двадцать пять лет, когда он в окружении братии, с истовой решимостью в сердце, которую с тех пор не поколебало ничто, даже смерть Хана Соло, — принес эту клятву. Сейчас, почти пять лет спустя, он был как никогда близок к тому, чтобы осуществить ее. Ему почти удалось разделаться с Сопротивлением и вытравить джедайскую заразу из галактики. Однако в это самое мгновение, глядя на перекошенное кресло, на этот темный обелиск, вдоль и поперек покрытый глубокими свежими рубцами, Кайло вдруг осознал с изумительной ясностью, что на самом деле он теперь столь же далек от своей цели, как и в самом начале пути.       Пока его сил хватило только для разрушения. Он решительно сломал все, что годами создавали его родители, его дядя. Он попрал их веру, их убеждения. Он свел на нет все, за что они некогда проливали кровь. Он разделался с обоими бывшими учителями, чтобы пробить себе дорогу на вершину. Но научится ли он когда-нибудь созидать?