***
Никто толком не знал, откуда взялся этот парень. Он появился на борту незаметно для всех. Поговаривали, что капитан нашел его на Гаталенте, в одном из бедных районов, где «Большой Нед» останавливался, чтобы набить тайники контрабандным добром. Большую часть времени этот малый держался безмолвной тенью, будто нарочно старался лишний раз не попадаться на глаза остальным. Каждый из членов команды хоть раз да слыхал, как мальчишка что-то бубнит себе под нос, будто разговаривает с невидимкой, отчего вскорости за ним закрепилась слава не то дурачка, не то блаженного. Впрочем, малец никому не создавал проблем, ни с кем не спорил. Молчаливый и шустрый, он охотно брался за любую работенку, и не было такой железяки — уж по крайней мере на их криффовой посудине, — которую он не сумел бы заставить работать как надо. К тому же, парень оказался неприхотливым. Пара пайков в день и какое-нибудь тряпье, на котором можно спать, — вот все, что ему требовалось. Поэтому к нему быстро привыкли и особо не цеплялись. Когда однажды мальчик попросил высадить его в одном из заброшенных секторов Внешнего кольца, где нет и, наверное, никогда не бывало разумной жизни, вокруг поднялся оглушающий гогот — все решили, что он пошутил, а штурман — самый старший в команде, суеверный, как все старики, — испуганно пробормотал что-то и вышел вон. Бывалые путешественники избегали этих мест — поговаривали, что здесь обитают древние темные силы, от которых лучше держаться подальше. Новички же зачастую и знать не знали, что планета, которую так беззаботно упомянул этот сопляк, в самом деле существует на картах галактики. Малакор. Для большинства это было обычное крепкое словечко, означающее то же, что сама преисподняя. Парень, однако, стоял на своем: «Через неделю вы пойдете назад — тогда и подберете меня», пока наконец капитан не согласился дать ему одну из десантных шлюпок и двоичный маячок для поддержания связи. — Спускаться на планету за тобой никто не станет, — грубо напутствовал он. — Будешь ждать нас на орбите. Если не явишься — останешься тут насовсем. Мальчишка не проронил ни слова в ответ. Только кивал, подавляя странноватую улыбку.***
Унылый пейзаж Малакора навевал тоску. Планета находилась на приличном расстоянии от местного светила. Атмосфера и климат держались, судя по всему, за счет температуры ядра и парниковых газов, окутавших поверхность плотным коконом. Тяжелые черные облака скрывали те редкие крохи солнечного света, которые все же долетали сюда. Всю дорогу до Храма Рей чувствовала себя неуютно, однако успокаивалась тем, что не задержится здесь надолго. Время, проведенное среди контрабандистов, пошло ей на пользу. По крайней мере, теперь она уже не вздрагивала и не хваталась за бластер всякий раз, заслышав людские шаги за спиной, как это было в первые дни после случившегося на Гаталенте. Эти люди даже стали нравиться ей, хотя порой приходилось промывать мозги кому-то из них, чтобы никто не догадался, что на самом деле она — не беспризорник с нижних уровней. Еще одна досадная необходимость — коротко остричь волосы, но это волновало Рей куда меньше. На Джакку женское тщеславие — непозволительная роскошь. «Большой Нед» был балкером типа «Китовый ус» — огромным, неповоротливым, сконструированным без особого изящества. Ей не пришлось долго разбираться в его устройстве. Этот корабль до боли напоминал ей «Эравану». Напоминал о Хане… Каменистая тропка змеилась под ногами и растворялась среди валунов. Из-за вечного ли сумрака или из-за бесплодной каменистой почвы, но здесь, похоже, вообще ничего не росло. Рей не верила байкам контрабандистов, но такое зловещее запустение волей-неволей холодило кровь, навевая мрачные мысли. Даже в пустыне порой встречались хрупкие побеги, здесь же была только смерть. Только холод и пустота. И Сила. Тяжелая, вязкая. Словно застоявшаяся болотная вода. С каждым шагом Рей все явственнее ощущала, как нечто одновременно зовет ее и тянет к земле, не позволяя идти дальше. И соблазняет, обещая исполнить самые сокровенные желания — даже те, в которых девушка доселе не признавалась сама себе, — и гонит прочь, ревностно оберегая свои секреты… Но Рей уже однажды столкнулась с Темной стороной. И знала, что та может обещать многое, однако на деле скрывает лишь обман. «В Храм ты войдешь одна, — предупредил Люк. — Воплощенным Светом туда хода нет». — Но что мне там искать? — недоумевала Рей. При жизни Скайуокер всячески оберегал ее от влияния Тьмы, а теперь сам толкает в бездну? «Когда увидишь — поймешь, — с недовольством отозвался джедай. — Главное, помни: все, что ты там найдешь, заберешь с собой». Сколько бы вопросов ни вертелось у нее на языке, Рей предпочла промолчать, понимая, что вряд ли получит внятные ответы. Она уже успела усвоить, что учитель сообщает ровно столько, сколько ей нужно знать, и большего из него не выбить. В пути она успела кое-что выспросить у него о заброшенной цитадели ситхов, скрытой в этих местах, хотя до сих пор понятия не имела, зачем Люку понадобилось испытывать ее, — в том, что это очередное испытание, Рей не сомневалась. Несмотря на их мысленную связь, разум и сердце магистра Скайуокера оставались для девушки глубокими потемками. И хотя долг ученицы требовал подчиняться наставнику во всем, в глубине души она до сих пор не знала, может ли ему доверять. Какая-то неприятная липкая тишина свободно гуляла во мгле между высокими сводами. Рей двинулась вниз по узкой каменной лестнице, стараясь не замечать тревожные удары сердца. Большая часть строения находилась под землей. Целые галереи пещер, перетекающих одна в другую, а иногда — обрывающиеся глубокими ямами. В огромном подземном пространстве Рей чувствовала себя так же потерянно и тревожно, как посреди открытого космоса. Она быстро сообразила: ситхи когда-то выстроили этот Храм таким образом, чтобы передвигаться по нему могли только одаренные — большинство дверей и прочих механизмов приводились в движение телекинезом. Волей-неволей Рей пришлось открыться Силе. Здешней Силе, агрессивной и угнетающей. Мало-помалу сквозь тишину начал пробиваться невнятный шепот. Поначалу он казался лишь слуховой галлюцинацией, но чем больше Рей вслушивалась, тем отчетливей различала чью-то робкую мольбу: «Покажи… покажи, прошу…» Вдруг она вздрогнула и резко остановилась. То был ее собственный голос. Ее слова, некогда обращенные к неведомым могучим силам, обитавшим на Ач-То. «Покажи мне родителей, прошу…» Полный отчаяния крик сорвался с ее губ и, подхваченный эхом, разнесся по пустынным коридорам. Сквозь тьму Рей видела свое лицо — вся промокшая, она вновь стояла в той пещере, с надеждой вглядываясь в зеркальную муть. Ужас сковал ее тело сродни параличу — иначе Рей давно убежала бы прочь. Не представляя, что делать, она продолжала смотреть. Постепенно к ней возвратилось забытое чувство, словно она оказалась здесь не случайно. Как будто кто-то неведомый вел ее за руку. Сюда, к этому месту. Чтобы показать нечто важное. Еще немного — и ей открылось видение человека, чей образ сменили детские иллюзии, многие годы помогавшие ей не сойти с ума. Борясь с отвращением, она наблюдает сквозь призму времени, как он пожимает руку Ункару Платту и выходит прочь из лавки. У ворот Ниимы его дожидается старенький квадроджампер — самое распространенное средство передвижения у местных. — Нет, папа, вернись! Ничего не видя перед собой, пятилетняя дочь бросается следом. Догоняет его и, повиснув на локте, горячо шепчет сквозь слезы, чтобы он не бросал ее. Она будет и дальше помогать ему обыскивать старые корабли. От нее еще будет польза! Она — маленькая, ей под силу проникнуть туда, куда не заберется ни один взрослый. Если он захочет, она вообще перестанет есть и пить, лишь бы только он забрал ее с собой… Он резко отталкивает ее и идет дальше, но Рей не сдается, даже когда ее предплечье сдавливает огромная ладонь кролута. Она бьется, как рыбка в сети, хотя Платт выворачивает ей руку так, что всерьез может оторвать. Ее хрупкий детский мирок рушится на глазах. Из последних сил она хватается за его осколки, отказываясь верить в реальность происходящего. — Вернись! Вернись!.. — до хрипоты кричит она, глядя, как отцовский корабль уменьшается на глазах и исчезает в лазури полуденного неба. От безысходности ее ноги подкашиваются, и девочка, уже не удерживаемая Платтом, падает на колени в обжигающий песок. Теперь-то Рей понимала, почему когда-то выбросила этот день из своей памяти. Подчиняясь какому-то защитному рефлексу, она неосознанно стерла самое болезненное свое воспоминание. Обманула сама себя, спасаясь от ужаса той бездны, в которую готова была погрузиться. Все эти годы Сила милостиво прятала правду за незримыми дверями, пока Кайло Рен не вскрыл этот блок. Теперь на смену давней мечте пришла ослепляющая ненависть — к тому, за кого она так неистово цеплялась всей душой и кто бросил ее, не сказав напоследок ни слова. Даже не обернувшись… Ненависть причиняет боль сама по себе. Но ненавидеть того, кого прежде любил, поистине невыносимо. Ни один ребенок не должен испытывать подобного. Внезапная злость удавкой обхватила горло. — Вы этого хотели?! — рыкнула она в темноту, хотя знала, что Люк не сможет ее услышать. Неужели в этом и заключалось ее испытание? Взглянуть наконец правде в глаза. Осознать, что она стоит на самой границе Темной стороны уже давно, и не Бен Соло тому виной. Признать, что она совершила ошибку, и временное облегчение теперь принесло ей еще большие страдания… «Оставайся здесь, я найду тебя». У нее на глазах маленькая Рей поднимает голову, как будто тоже слышит эти слова, звучащие где-то вдали. Слезы застывают на обветренном детском личике. Она прислушивается. Нет, этот голос не принадлежал ее отцу. Но почему-то казался теплым и близким, как будто она всю жизнь знала его обладателя. Рей взволнованно замерла. Выходит, ее вера в сказочное возвращение родителей все-таки возникла не на пустом месте. Тогда, в самый горький для нее момент, чей-то голос в самом деле прозвучал где-то в глубинах ее сознания, поддерживая в ней силы, внушая надежду. Что ж, еще одна загадка, и только. Душа Рей успела смириться с тем, что прошлое таит разочарование.***
Трудно сказать, сколько времени прошло прежде чем она решилась продолжать путь. Ее грудь исходила судорогой рыданий, но это были не слезы очищения. Реальность навалилась на нее неподъемной тяжестью. Сердце больно щемило. В голове стоял шум. Преодолевая слабость, она медленно брела сквозь тьму, даже не задумываясь, куда идет. Какая-то часть ее малодушно желала остаться тут навсегда, сгинуть в этих зловещих лабиринтах, однако выработанная годами привычка выживать вопреки обстоятельствам, не позволяла погрузиться в апатию. Что бы ни лежало у нее за плечами, она знала, что должна идти дальше.***
Взгляд уловил какой-то красноватый свет впереди. Рей машинально двинулась навстречу, и вскоре перед нею простерлась небольшая, но богато обставленная комната. Здесь было двое: женщина, сидящая на кровати, и мужчина, расхаживающий поодаль. — Вы обратили в прах целый город вместе с жителями... — Да. И поверь, это решение далось мне непросто. До Рей не сразу дошло, кого она видит. Бен Соло собственной персоной мерил пространство резковато-затравленными шагами. Она вовсе не была уверена, что это видение — не обманчивый морок Темной стороны, но если оно все же правдиво, с каждой новой их встречей Бен все больше напоминал ей беспомощную марионетку, у которой оборвали нити. Да, он избавился от хозяйского гнета. Но самостоятельно не мог сделать и шага. — Вы сожалеете об этом? — неуверенно спросила его собеседница. Вглядевшись в ее лицо, Рей невольно вздрогнула. Ей показалось, что она видит свое отражение, и лишь мгновение спустя поняла, что у этой девушки длинные волосы и крепкое тело, не знакомое с голодной худобой. Для нее, коротко остриженной, провонявшей сваркой и машинным маслом, было слишком лестным подобное сходство. Определенно эта девушка — не из числа одаренных, она даже не подозревала, что Рей находится рядом. И это удивляло и настораживало даже больше, чем само ее присутствие в покоях Верховного лидера — если она не чувствует Силу, на что она Кайло? Что тут происходит? Кто она такая?.. — Сожалею? — с горьким смешком переспросил Бен. Если бы она знала... если бы только могла представить, что значит для него Чандрила. Он потерял в тот день куда больше, чем она. — Нет. Мне пришлось это сделать ради блага тех, кто еще жив. Рей ни секунды не сомневалась, что он знает о ее присутствии. И что его слова обращены именно к ней. — За тридцать лет сенат не принес народам галактики ничего, кроме иллюзорной веры в победу, которой на самом деле никогда не было. Но по-настоящему покончить с беззаконием, коррупцией и терроризмом можно лишь одним способом — силой. Да, я убил тысячи людей. Однако этой ценой, быть может, спас миллионы. И пойду на это вновь, если буду знать, что смогу остановить войну. — «Доктрина Таркина»... — чуть слышно отозвалась девушка. Бен взглянул на нее с вялым любопытством. — Ах да, — пробормотал он секунду спустя, — ты же «изучала историю и право». Та смиренно опустила голову. — Но Верховный лидер, «Доктрина Таркина» доказала свою неэффективность. «Звезда смерти» являла собой потенциальную угрозу для каждого из миров. Никто больше не мог чувствовать себя в безопасности, и даже народы, которые десятилетиями воздерживались от вступления в войну, были вынуждены взяться за оружие. Насилие всегда порождает... — ... лишь насилие, — перебил ее Бен. — Моя мать любит повторять то же самое. Только вот незадача. На ее совести не меньше убитых, чем на моей. Лишь мысль о том, что он намеренно ее провоцирует, остудила раздражение. — Ты вправе счесть, что твой будущий муж — монстр. Я не стану возражать. Пережившая уже достаточно потрясений, Рей снесла еще одно безропотно — единственное, на что у нее еще нашлись силы, это обреченно прикрыть глаза. Когда она осознала смысл сказанного, ее затопил страх. Даже не за эту девушку, неведомо каким злосчастным ветром занесенную к нему в руки, а, прежде всего, за него самого. За проклятого гордеца, который, если только она все поняла верно, вот-вот переступит новую грань низости. Если он хотел ударить ее побольнее, то несомненно добился желаемого. В смыках его губ прорезалась сытая улыбка. «Думала, Верховный лидер до конца дней будет ждать, когда Последнему джедаю надоест играть в несчастных влюбленных по разные стороны баррикад?» Сами по себе ее руки сжались в кулаки. Ногти до крови впились в мякоть ладоней. Сейчас Рей была готова на что угодно — вцепиться ему в волосы, кусать его, царапать. Лишь бы уничтожить эту победоносную ухмылку. Видимо, она не лучше, чем он. — Трус. Как еще назвать человека, который сам себя загоняет в пучину мерзости лишь потому что боится своей истинной сути? Его глаза угрожающе сощурились, но Рей было не запугать. Ей пришлось уже достаточно натерпеться от этого сумасшедшего. Захочет ударить ее — пусть ударит; захочет убить — пусть убьет. Большую боль, чем прежде, он вряд ли сможет ей причинить. Во мгновение ока он позабыл, что рядом находится его невеста, которая до сих пор и знать не знала, что он говорит не с ней. — Называешь меня трусом? Это ты постоянно убегаешь от меня. Сознайся, тогда на «Превосходстве» тебе хотелось принять мою руку. Так же, как хотелось отдаться мне на Гаталенте. О да… думала, я не узнаю, где ты скрывалась? — Г-господин? — наконец девушка отыскала в себе смелость окликнуть его. — Ты еще здесь? — бросил он со злостью и недоумением. — Убирайся, немедленно! Не заставляя его повторять, та испуганной пташкой метнулась к дверям. Кайло вновь поглядел на Рей. — Скажи мне одно: что тебе мешает перестать скрываться от своих чувств? Трусость. Только она, и ничего больше. Последний джедай. Единственная надежда галактики. Скайуокер успел запудрить тебе мозги этой чушью, верно? Ты уже ощутила гордость, ответственность... и теперь отчаянно боишься за свою сверкающую добродетель. Боишься пасть в собственных глазах… Рей закусила губу в тщетной попытке заглушить растущую ярость. Каким бы безумцем ни был Бен Соло, он умел прочесть тайные письмена ее души слишком хорошо — порой это пугало, но чаще приводило в бешенство. — Почему я убегаю от тебя, Бен? Я достаточно помоталась по галактике и хорошо знаю, какую награду Первый Орден обещал за мою голову. Может быть, ты и взял власть по праву сильного, но вот честно признаться в этом у тебя духу не хватило… Резкий удар оборвал ее речь. По щеке растеклась оглушающая боль. Похоже, Кайло не сдерживался. Чудо, что он не сломал ей челюсть. Пораженный, Бен смотрел на нее каким-то оторопелым, неверящим взглядом и не решался произнести ни слова. Было видно, он испугался собственного поступка больше, чем она. Прижав ладонь к пострадавшей щеке, Рей улыбнулась. Ее глаза сверкали мрачным торжеством. — Рей, я… — казалось, он не мог подобрать слов, и это только сильнее распалило в ней нездоровую радость. Она чувствовала, что одержала верх — к кулакам прибегают лишь те, у кого нет иных аргументов. Отныне Бен не сможет отрицать, что он бессилен перед истиной. — Пусть так. Пусть лучше мне, чем ей, — она указала кивком в ту сторону, где скрылась перепуганная девушка. — Или твоей матери. Или кому-то еще... пусть… Она продолжала повторять это вновь и вновь, обнажив зубы в исступленном оскале, даже когда фигуру Бена поглотил окружающий сумрак. Если все, что ему нужно, это выплеснуть на ком-то злобу, накопленную годами, то пусть это будет она — видит Сила, она готова стерпеть боль от его рук еще не один раз, лишь бы это помогло ему хоть на шаг приблизиться к исцелению. Ее слова таили и смирение, и вызов. Рей чувствовала, как где-то глубоко в ней просыпается неистовость маленькой девочки, не желающей мириться с жестокой действительностью. Когда-то она не сумела удержать отца и больше никогда его не видела. Но Бена Соло она не упустит. Его она будет держать крепче. Всеми силами своей души. И заставит вернуться, как бы он ни противился. Она не позволит ему вновь совершить то, за что он никогда себя не простит.