***
Рей не ведала, чем заняться. Выбраться с Малакора она сможет лишь через неделю — столько времени в ее распоряжении не было еще никогда. Ну, разве что на Ач-То. Но сейчас она не желала вспоминать о тех днях. В кои-то веки не обремененная никакой конкретной целью, она взялась изучать Храм. По большому счету, это все, что ей оставалось — блуждать по темным коридорам в надежде обнаружить что-нибудь любопытное. Несмотря на тревогу, которую все еще вызывало у нее это место, поиски быстро пробудили азарт, известный каждому грабителю могил. А тут находки могли оказаться куда ценнее, чем старые железяки, гниющие среди песков. День за днем Рей уходила все дальше вглубь подземного лабиринта, но под вечер неизменно возвращалась к своему небольшому лагерю. Она приловчилась оставлять метки на стенах фосфорным аэрозолем, найденным в тайнике на шлюпке, чтобы потом слабый сияющий след указал ей обратную дорогу. К несчастью, время, которое, как говаривал Люк, имеет власть даже зажигать и гасить звезды, не пощадило эту суровую громаду. Слишком многие коридоры были завалены; слишком многие мосты оканчивались пропастью. Рей от всей души надеялась, что землетрясения здесь случаются не так часто, как подсказывало ее мрачно-разыгравшееся воображение, но красноречивые следы обвалов оптимизма не внушали. Подсвечивая себе фонариком, она вглядывалась в многочисленные настенные надписи, хотя не рассчитывала всерьез, что они могут хоть как-то поспособствовать ее поискам. Это были глифы. Прокорпев столько времени над древними текстами, Рей узнала их безошибочно. Видимо, в прежние времена письменность джедаев не так уж отличалась от письменности их заклятых врагов. Как-то раз Люк упомянул, что даже в эпоху расцвета Старой Республики разобрать эти письмена могли единицы. Куда больший интерес вызывали те самые каменные изваяния. Рей находила их постоянно, и все ярче в ее представлении вырисовывалась картина таинственного сражения, несмотря на всю абсурдность этой теории. Она готова была поклясться, что обитатели Храма оборонялись от врагов, ожесточенно штурмовавших их священную крепость. Вот они: стоят единой стеной, и в их неподвижных фигурах по сей день читается грозная решимость. Очевидно, что каждый из них при жизни был готов до последнего вздоха защищать секреты своей темной твердыни. Чем больше гнетущих подробностей она для себя открывала, тем больше вопросов подкидывала ей фантазия. Кто были их таинственные недруги? Даже на секунду Рей не допускала мысли, что это джедаи, хотя такой ответ был бы самым простым и очевидным. Если приглядеться, становилось видно, что нападавшие использовали световые мечи наравне с защитниками Храма. Это был бой равных противников — чувствительных к Силе и хорошо обученных. Но разве служители Света могли совершить нечто подобное? Нет, ни в одном из текстов Рей не встречала упоминания о том, что джедаи когда-либо нападали первыми. А впрочем, все это чушь.***
Прошло время, и Рей привыкла к тому, что Храм говорил с нею таинственным языком смутных образов, которые преследовали незваную гостью на каждом шагу. Казалось, Сила, наполнявшая это место, охотно открывала ей секреты ее прошлого, чтобы только скрыть собственные. Теперь Рей знала, что, хотя последним пристанищем ее родителей действительно стали дюны Джакку, они оба, как и она сама, родились не там. Она так и не вспомнила, как называется их родной мир, но была уверена, что он куда богаче и прекраснее опостылевшей помойки. Ей не было нужды выяснять, какая горькая доля забросила некогда благополучных молодых людей на задворки галактики вместе с малолетним ребенком — такое происходило на ее глазах постоянно. Из всех знакомых ей жителей Ниимы лишь несколько были уроженцами Джакку, остальных прибило туда беспощадным вихрем жизненных перипетий. Одни прельстились легкими деньгами, которые можно выручить с заброшенных имперских посудин, другие же просто хотели временно залечь на дно. Все они были убеждены, что не задержатся тут. Вряд ли кто-то из них мечтал об участи стервятников, вынужденных с утра до ночи копошиться в останках железных гигантов, чтобы хоть как-то свести концы с концами, а вечерами ищущих утешения на дне бутылки. Но большинство именно так и окончили свои дни. Сквозь туман прошлого в памяти Рей нет-нет да проскальзывали моменты настоящей семейной близости. Кажется, когда-то родители все же любили ее. До прибытия на Джакку они были совсем другими. Но под влиянием нищеты и безнадеги людские сердца неизбежно черствеют. Там, где на счету каждая капля воды, нет места милосердию или любви. Рано или поздно поневоле начинаешь глядеть даже на самого близкого человека, как на лишний рот, который лишает тебя кровно заработанных пайков. Единственная вина ее родителей в том, что они оба поддались влиянию среды, в которой оказались. Их окружали жестокие и мелочные люди — и мало-помалу они сами стали жестокими и мелочными. Их окружали пьяницы — и как тут было не пристраститься к выпивке? К тому времени, когда мать погибла, а отец решил избавиться от дочери, это был уже не тот человек, которого маленькая Рей знала и любила. Он поступил так, как поступали почти все вокруг, кто не мог или не хотел содержать собственных детей, — их продавали работорговцам или просто оставляли в пустыне умирать. Хотя на небе Малакора нельзя было разглядеть небесных светил, ночами Рей по привычке продолжала всматриваться в черноту облаков, мысленно рисуя знакомые созвездия. Как в детстве, она твердила себе, что любая из этих звезд может оказаться ее родиной.***
Лишь один раз она выбралась к шлюпке, оставленной неподалеку за перевалом, чтобы пополнить запас еды и воды. Уходя вниз по склону, Рей поймала себя на том, что снова и снова оборачивается, вглядываясь в сумрачные очертания. Храм словно не хотел отпускать ее. Пересчитав пайки, Рей убедилась, что это — вдвое больше чем нужно. Жизнь научила ее довольствоваться малым. Она облегченно выдохнула и упала в кресло пилота. Как и ожидалось, шлюпка была в порядке, хотя, покидая ее, Рей даже не активировала силовую защиту, чтобы сэкономить энергию на случай, если «Большой Нед» припозднится. Да и кто тут мог позариться на ее имущество? Пару минут она просто щелкала пальцами по приборной панели, проверяя состояние своего утлого суденышка — машинальные действия, чтобы собраться с мыслями. Затем включила передатчик, выискивая общую частоту. Маячок у нее на запястье работал без сбоев, но сейчас Рей хотелось услышать обычную человеческую речь. Вскоре через режущие слух помехи до нее донеслись сообщения, поступающие, в основном, из региона Колоний, где пересекается большая часть торговых путей. Это были объявления для грузовых и частных судов — о новых правилах для крупных экспортеров сырья, недавно введенных Первым Орденом, о энергошторме в секторе Пракла и тому подобном. Рей успела удовлетворенно улыбнуться прежде, чем, переменившись в лице, с горечью ударить по консоли и вызвать короткий возмущенный писк у бортового компьютера. Сообщалось, что в ближайшие дни движение в отдельных районах Хайдианской и Кореллианской гипертрасс будет ограничено в связи с торжественным событием — свадьбой Верховного лидера и леди Деары Антиллес.***
Тем же вечером Рей в сердцах ковыряла палкой горящую ветошь. «А может, и не в него вовсе, а в мысль саму вернуть его...» Эти слова, как тупой нож, болезненно резали душу, но в каком-то отдаленном ее уголке Рей знала: все это — правда. Глупо отрицать, что ее сердце впервые по-настоящему дрогнуло в тот день, когда она узнала правду о падении Бена. Его рассказ затронул в ней тайную струну. Пробудил нечто, неожиданно затмившее все прочие чувства, включая осторожность. Как просто было поверить, что Кайло Рен — несчастная жертва обстоятельств. Что он еще способен одуматься, если дать ему шанс… Когда шлюзовая дверь «Тысячелетнего сокола» разделила их — казалось, навсегда, — Рей ни о чем не сожалела. Она думала, что излечилась от иллюзий и уже не испытывает к Бену Соло ничего, кроме презрения. Но она всего лишь обманывала себя. Уже тогда в ее голове крутилась мысль, что Сила наверняка уготовала еще немало скрытых путей, чтобы привести его к Свету.***
Привстав на носки, Рей аккуратно счищала кончиком ножа известковые натеки, чтобы получше разглядеть очередную надпись в углу широкой арки, когда заслышала шаги, которые уже научилась отличать. — Это ты… — недовольно прорычала она. Да, волей-неволей ей случалось увидеть то, что Кайло, возможно, предпочел бы скрыть от ее глаз. Однако мысль, что и он порой подглядывает за ней, приводила ее в ярость. — Значит, Малакор… — Рей спиной ощутила его плотоядную ухмылку. О нет! Позабыв про свое занятие, она беспомощно огляделась, словно ища пути к отступлению, пока еще не поздно. Хатт тебя подери, Бен Соло! Она не знала, как ему удалось раскрыть ее убежище. Возможно, он уже бывал тут прежде. Если Скайоукеру известен этот старый Храм, вполне вероятно, что его бывшему ученику — тоже. Или он опять прочел ее мысли? В любом случае, это не предвещало ничего хорошего. Что бы он там ни говорил, Рей ни на секунду не поверила, что Кайло Рен и вправду готов отпустить ее. — Чем тебе не доказательство, мусорщица? Шавки вроде Хакса способны обмануть, но Верховный лидер всегда держит слово. Если я сказал, что больше не стану преследовать тебя, — значит, не стану. — На сей раз ее недоверие, похоже не на шутку его уязвило. Небрежно-завораживающим движением фокусника он провел пальцами в воздухе. Что-то темное, вытянутое, мелькнув перед глазами Рей, плавно опустилось к нему в руку. Она узнала световой меч. За последний год ее пальцы изучили каждый сантиметр этой идеально гладкой стали. — Этот меч имеет одно любопытное свойство, — задумчиво произнес Кайло, осматривая свою фамильную реликвию. — Как бы далеко судьба его ни забросила, рано или поздно он вернется к своему владельцу. — Кто же, по-твоему, его настоящий владелец? — Полагаю, мы оба. Рей с сомнением прищурилась. — Разве такое возможно? Люк учил ее: один меч — один хозяин. Кристалл — сердце меча. Меч — сердце джедая. Союз воина и его оружия с древнейших времен считался священным и нерушимым. До сих пор она полагала, что меч Скайуокера попал к ней в руки лишь по вине нелепой случайности. Медленно и хищно Кайло сделал шаг в ее сторону. Рей рефлекторно попятилась, ее тело пробила дрожь — то ли от страха, то ли от гнева. — Ты сама все видела. Меч треснул, погиб — потому что Сила так и не смогла выбрать из нас двоих кого-то одного. Еще шаг. И еще… — Сила хотела, чтобы мы были заодно. Вместе. Но ты не вняла ей, не приняла ее знаки. Вдруг Рей опасно покачнулась. Ее ноги застыли на самом краю обрыва, оканчивающегося беспроглядной чернотой. Все, отходить больше некуда. Через секунду лицо Кайло оказалось рядом. Он склонился над нею, едва не касаясь ее лба своим. Происходящее живо воскресило в памяти их дуэль на «Старкиллере». Черную громаду, теснящую ее к краю огненной пропасти, пурпурный свет, легший на их лица. И его слова «Тебе нужен учитель» — мольбу и угрозу одновременно… Ее дыхание стало тяжелым, как будто Рей напряженно боролась с кем-то или чем-то незримым. — Ты знаешь, что это так, — продолжал он. — Знаешь, что пошла против замысла Силы и против собственного сердца. И куда привел тебя твой выбор? Ты как трусливый зверек убегаешь и прячешься в самом дальнем уголке галактики. Снова и снова. Остриженная, напуганная, загнанная в угол… и это вместо того, чтобы просто покориться судьбе. — Да! — отчаянно выплюнула она ему в лицо, готовая расхохотаться, сама не ведая, от чего. — Да, да, именно! Потому что знаю, что тебе нельзя верить. Ты раструбил всем, будто это я, я одна порезала на куски Сноука и его стражей… — А может, дело только в том, что ты привыкла бегать? Привыкла считать меня грозной тучей, нависшей над твоей головой? Тебе претит сама мысль, что Кайло Рен способен переступить через свои чувства и идти дальше. — О, ты уже продемонстрировал, как хорошо умеешь «переступать через чувства». На том узеньком мостике над осциллятором… — Рей гордо вскинула подбородок. — Оно того стоило, Бен? Все, чего ты достиг, — власть над миллиардами живых существ, которые тебя ненавидят, положение Лидера галактики, которое ты можешь потерять в любую минуту, нелюбимая невеста... Стоило ли это жизни твоего отца или разбитого сердца твоей матери? — Может, и нет. Но кое-что действительно оправдало все усилия — шанс разрубить Скайуокера надвое. — Ты этого так и не сделал. — Какая разница? Он погиб. — Не от твоей руки. На секунду ей показалось, что Кайло замешкался. Короткий гневный рык разорвал его грудь. Вновь на лице Рей проступила гримаса мрачного торжества. Что бы он ни говорил, как бы ни кичился достигнутыми высотами, она знала: у Кайло Рена нет будущего. Это он — тот, кто годами пытал и убивал людей, слепо упиваясь мечтами о мести. Тот, кто хладнокровно всадил меч в сердце родного отца. Кайло — не Бен. Она ненавидела его. Ненавидела всей душой, всем сердцем, всем своим существом. Так же яростно и самозабвенно, как любила Бена Соло. Видит Сила, придет время — и она с радостью освободит Бена от этой дурной, гнилой ипостаси! Несколько мгновений Кайло злобно и растерянно пожирал ее глазами. Потом судорожно втянул носом воздух и наконец отступил. — Подумай кое о чем. Сила создала тебя равной мне. Ведь изначально ты не обладала Даром. Рожденная в мусоре, обреченная подохнуть на своей помойке. Но ты стала Избранной. Сила пошла на эту уступку ради сохранения баланса. Так скажи, что ждет нас обоих, если ты добьешься своего? Ни о чем таком Рей прежде не задумывалась и не желала задумываться. Она успела понять, что Люк считал своего племянника чем-то вроде искупительной жертвы. Присягнув Темной стороне, Бен должен был примирить две грани великой Силы. Вот только о каком примирении может идти речь, когда этот человек — этот злой, несчастный мальчишка — не в состоянии примириться даже сам с собой? Тьма и Свет не уживаются в нем, они рвут его на части. — Если Кайло Рен сгинет, а Бен Соло возродится, это вновь нарушит хрупкое равновесие, — продолжил он, помолчав. — Видишь, Рей, мы с тобой оба — заложники сложного замысла Силы, стремящейся к исцелению. Но все же между нами есть разница. Я готов принять тебя такой, какая ты есть. Он странно понизил голос, повторяя то, что уже говорил ей однажды. — Никто. Но для меня это неважно… И умолк. Его голова поникла. Он отвернулся. Все его поведение говорило о намерении покинуть ее, хотя они оба знали, что это невозможно, пока их связь не ослабнет сама собой. Мгновение спустя он вновь посмотрел на нее через плечо, суховато выдавив напоследок: — В душе ты по-прежнему клеймишь меня отцеубийцей. Но скажи, будь у тебя возможность вогнать меч прямо в горло тому подонку, который бросил тебя пятилетней крохой на пустынной заставе ради жалких грошей, неужели ты бы не обрадовалась этому хоть на секунду? Рей не издала ни звука. Ее лихорадочно сверкающие глаза смотрели по-прежнему на него, но взгляд оставался пустым, погруженным в себя. Не в первый раз Кайло заставлял ее заглянуть на дно собственной души, где скрыты ее самые тайные чувства, однако лишь сейчас она осознала, насколько глубок этот омут. Мысль о мести была ей отвратительна. Руководствуясь разумом, Рей никогда не позволила бы себе опуститься до злодейства, которое Кайло Рен совершил на ее глазах. Но в самое первое мгновение, когда картина задыхающегося, харкающего кровью отца только-только встала перед ее глазами и еще не успела затронуть незримых нитей совести, она испытала то, чего никак от себя не ожидала. Невероятное, обжигающее удовлетворение.***
Когда Сила снова свела ее с Кайло, ему было не до споров, не говоря уж о кулаках. — Что с тобой? — выдохнула Рей, даже не озаботившись тем, чтобы скрыть испуг. Она не сразу поняла, что его бьет озноб. Его лицо побелело и осунулось. Кайло поднял на нее свирепо-бессильный взгляд. — Прочь! — Он поторопился отвернуться. Как раненый зверь, ищущий укрытия. Не тут-то было! Рей не подчинялась его приказам. Она — не одна из его вышколенных подхалимов и не его невеста. И раз уж на то пошло, она тут не по своей воле. Не растерявшись, она на удивление требовательным тоном повторила вопрос. Ответа не последовало. Крупно дрожа, Кайло припал затылком к стене. — Пожалуйста… пожалуйста, сейчас оставь меня в покое… Казалось, он был готов возненавидеть ее — просто за то, что она стала невольным свидетелем его слабости. Их связь оборвалась так же неожиданно, как это бывало всякий раз, оставив Рей терзаться неизвестностью и дурным предчувствием. Ее давно не удивляли в нем внезапные перепады настроения или приступы бешенства. Но в таком измученном состоянии она видела его впервые. Он был не просто подавлен; он как будто выгорал изнутри, подчиняясь неведомой злой воле. В следующий раз она застала его лежащим ничком на краю своей богатой постели. Кайло с напряженным видом потирал виски и даже не обратил на нее внимания. Рей была хорошо известна его редкая способность терпеть боль, но сейчас на полу возле кровати белела пластиковая упаковка от обезболивающих. Рей нерешительно приблизилась и опустилась на корточки поодаль. Когда наконец Кайло заметил ее присутствие, в его глазах мелькнула бессильная насмешка. Видно, до него наконец дошло, как глупы его попытки от нее отделаться. — Похоже на последствия облучения, — процедил он, предваряя новую череду вопросов. — Облучения? — Да, — Кайло провел рукой перед ее глазами. — То самое покушение, помнишь? Видимо, те, кто это подстроил, большие везунчики, чем я думал… Рей потребовалось несколько мгновений, чтобы уложить в голове услышанное. Она мало что понимала в медицине, но о лучевой болезни знала достаточно — после Крэйта Лея страдала от этого недуга. Друзья говорили, что генерал почти двое суток пролежала в коме, получив дозу космической радиации. — Тебе нужно к врачу, — поспешно заключила она. Кайло отрицательно дернул головой, чем, должно быть, причинил себе еще большие страдания. — Я женюсь через три дня, — отозвался он так, словно это как-то объясняло его бездействие. — Ну конечно, — Рей сердито фыркнула, — на «одной из немногих уцелевших ветвей давно иссохшего древа правящей альдераанской династии». Уверена, из леди Деары получится прекрасная императрица. Только почему ее нет рядом? Разве она не должна заботиться о будущем муже? — Я не хочу ее видеть, — бросил Кайло с неожиданной улыбкой. Рей не сразу заметила, что и сама невольно заулыбалась, хотя, по большому счету, радоваться было нечему. Она придвинулась ближе, наклонилась над ним, наблюдая за реакцией зрачков. Наверное, она могла бы помочь. Для джедайского Исцеления у нее не хватало опыта, но немного облегчить боль ей вполне по силам. Ее рука, готовая лечь ему на лоб, остановилась на полпути — Рей вовремя вспомнила о его клятве никогда больше ее не касаться. Хотя технически он сам недавно нарушил собственный зарок, верно? — Можно? — осторожно спросила она. Ухмылка на вытянутом лице Кайло болезненно обострилась. — Думаешь, я не пытался? — Пожалуйста… — с боязливой осторожностью Рей провела подушечками пальцев по охваченной испариной коже у кромки волос. Было страшно. Да, она уже касалась его прежде. Но всякий раз как будто тянула руку к открытому огню или к полному пчел улью. Она не собиралась унижать его или его способности. Просто хотела попробовать. — Расслабься, — посоветовала Рей, прислушиваясь к движению энергии вокруг. — Зачем тебе... Она мягко прервала его, приложив палец к губам. — Тише! Я пытаюсь сконцентрироваться. Кайло не стал ее останавливать. Он принял ее помощь — с каким-то устало-снисходительным видом, словно делая ей одолжение. Но все же принял. — Только будь осторожнее, мусорщица. Скайуокер говорил тебе, что, прибегая к исцеляющим техникам, отдаешь другому часть своей жизненной силы? Прислушивайся к себе, чтобы понять, когда следует остановиться. Иначе рискуешь кончить, как он. Рей кивнула с долей досады. Неужели он считает, что она не знакома с этими основополагающими истинами? Хотя даже в таком небрежном подобии заботы было что-то приятное. Погрузившись в его ощущения, Рей невольно прикусила язык. Все же, ей было далеко до его выдержки, выработанной годами. Она даже не пыталась понять, какие извращенные убеждения побудили его молча терпеть, давая боли настолько разрастись. Ему следовало обратиться к медикам уже давно. Каждую секунду она боялась ошибиться, и все же твердо шла к своей цели. Ее глаза закатились, губы беззвучно шептали слова успокоения, непонятно к кому из них двоих обращенные в большей мере. Наконец под напором ее чар боль все же начала стихать. Кайло не шевелился. Его голова покоилась на сгибе локтя, подбородок был запрокинут немного вверх, и прямо на Рей смотрели мужественные изгибы молочно-белой шеи. Похоже, он сам не заметил, как погрузился в сон. Рей сочла это знаком. Выходит, что-то она сделала правильно. Медленно, аккуратно она прочертила пальцем фантомную дорожку — от его лба к виску и ниже, вдоль тонкого, но глубокого шрама, — почти не замечая, как в душе просыпаются нежность и робкий восторг. Его изможденные черты смягчились, и в них еще четче проявились его хищное очарование и одновременно какая-то трогательная уязвимость, неведомо каким чудом уживающиеся в одном человеке. Говорят, именно во сне, когда условности дня не имеют власти над разумом и душой, человеческое лицо становится истинным.***
И все же, что ему помешало обратиться за помощью? Рей хотелось думать, что это всего-навсего гордость. Его дурацкая гордость, не пожелавшая мириться с тем, что расфуфыренные первоорденские офицеры увидят своего Лидера больным и слабым. Из всех возможных причин эта была самой невинной, но Рей боялась, что не все так просто. Каждый раз, когда Сила сводила их, Кайло внушал ей все большую тревогу. Его голос, его поведение — весь его вид подсказал, что он вымотан. Да, вымотан этой многомесячной погоней, этой войной, этой ненавистью не меньше, чем она сама. Что если он, быть может, сам о том не подозревая, уже пересек ту зловещую черту, за которой человек теряет всякий интерес к жизни? На Джакку подобное не было редкостью. Не все выдерживали тяготы нескончаемой борьбы за выживание. Находились те, кто, истощив в себе силы и утратив надежду, скатывались до полубезумного существования живых мертвецов, бесцельно блуждающих по улицам с пустым и страшным взглядом. Они ни на кого не работали, не попрошайничали, даже ни с кем не заговаривали. Последние капли их разума медленно испарялись под беспощадным пустынным солнцем, как остатки воды на дне фляги. То была участь людей, которые осознали, что их надеждам и планам не суждено осуществиться. Но что, если достигнув всего, о чем мечтаешь, обречен прийти к тому же?***
— Спасибо. Наверное, впервые Рей не испугало его присутствие. Кайло выглядел посвежевшим — нет, не так, как положено здоровому мужчине тридцати лет, но все же заметно лучше, чем несколькими часами ранее. — Пожалуйста, — спокойно отозвалась она и указала на место рядом с собой. Был поздний вечер. Лишь потрескивание костра нарушало гробовую тишину, к которой Рей уже успела привыкнуть и даже стала считать ее уютной. Все напоминало дождливую ночь на Ач-То. Ту самую, когда они с Беном Соло, сами того не ожидая, навсегда переступили границы, которые еще могли защитить их друг от друга. Жаль, если эту картину спокойствия погубит очередная ругань. Тремя шагами Кайло пересек ее импровизированный лагерь и опустился прямо на землю. — Рей… — начал было он, но тут же смолк. Она тоже промолчала, вновь принявшись за еду. Кайло застал ее во время ужина. У нее на коленях стояла миска с остатками свежезаваренного пайка. Пластиковая ложка была измазана клейкой субстанцией. Через пять минут Рей уже хотелось рвать на себе волосы. Как ни противны их обычные крики и ссоры, такое неловкое молчание было еще хуже. В глубине души она понимала, что, наверное, следует как-то начать разговор — но что сказать? снова просить его одуматься и отменить проклятую свадьбу? или повторить, что ему нужна помощь врачей, пока еще не поздно? Нет, даже банальный вопрос: «Как ты?» казался чудовищно неуместным — ведь и так все ясно... Наконец, не придумав ничего лучше, Рей кивнула в сторону своей сумки, доверху набитой вакуумными пакетами с продуктовой смесью. — Хочешь? С секунду Кайло смотрел на нее, казалось, не понимая, о чем речь, а потом вдруг расхохотался. Насупившись, Рей вновь уставилась на огонь. Пусть смеется, если хочет, но там, где она выросла, предложить разделить трапезу — знак высшего уважения. — Тех, кто продает людям подобную дрянь, следует повесить. — Рей почувствовала себя уязвленной, уловив боковым зрением, как его лицо брезгливо кривится. — На вкус эти ваши пайки, как нагретая резина. Даже солдатская стряпня куда лучше. После его слов Рей машинально отодвинулась подальше, как бы защищая драгоценный провиант от незаслуженных нападок. Она успела позабыть, о чем шла речь, как вдруг прямо перед нею в воздухе показался незнакомый округлый предмет величиной с ладонь. Джоган. Приглядевшись, она узнала белый узор на темно-лиловой кожуре и забавный хохолок ботвы. Ей доводилось пробовать эти фрукты только однажды — на Лотале, где она делала остановку в поисках забытых джедайских святынь. Девушка осторожно поддела ногтем мягкую кожицу, ямку тут же заполнил темно-багряный сок — Рей не требовалось напоминать, насколько он вкусен. Она жадно впилась зубами в сахарную мякоть. Не в ее привычках отказываться от предложенного угощения. Только через пару минут, вся перепачканная соком, она подняла глаза на Бена, но тот лишь буркнул: «Не благодари» и отвернулся. Ей не хотелось гадать, что из происходящего вокруг реально, и останется ли с нею, скажем, этот фрукт, когда Сила решит вновь разорвать связь. Достаточно того, что рядом с Беном Соло настоящим казался лишь этот особый мирок, протянутый между ними, как мост, а очертания действительности странно смазывались. Рей старательно обглодала сердцевидную косточку и облизала пальцы. Она не сразу поняла, что делает, когда ее лохматая стриженая голова уткнулась ему в плечо. Как обычно в такие опьяняющие минуты, ею руководил какой-то безотчетный импульс. Она напряглась и обмерла, с дрожью дожидаясь его реакции. Странно, но Кайло тоже застыл. Как человек, который боится, что его неловкость погубит что-то хрупкое и прекрасное. Рей уже не думала ни о его предстоящей свадьбе Бена Соло, ни о его пугающей одержимости. Ей было все равно, действительно ли она любит его или всего-навсего жалеет. Все эти тревоги стали казаться нелепыми, не заслуживающими внимания. Сейчас ничто не было так важно, как жар его тела, который не могли скрыть даже слои плотных тканей. Рей облегченно расслабила мускулы, со странной уверенностью отдаваясь во власть их близости, которая уже не пугала ее — нет, она казалась такой же естественной, как сама жизнь. Может, именно его она ждала долгие годы, наслушавшись волшебных рассказов от проповедников Церкви Силы, которых временами заносило на заставу Ниимы. С того самого дня, когда одинокая малютка Рей впервые услыхала о подвиге Люка Скайуокера, она мечтала полюбить кого-то так же беззаветно, чтобы, ни мало не медля, рискнуть ради него жизнью и душой… Они продолжали сидеть без движения, без единого слова, но теперь безмолвие уже не казалось таким уж тягостным. Невесомый танец огненных язычков навевал сон. Постепенно Рей смежила веки. Уголки ее рта оставались утопленными в легкой улыбке. Она все еще ощущала под щекой живую опору. По крайней мере, на сей раз можно было не переживать о том, что их уединение грубо нарушит Люк или еще кто-то… Проснулась она от внезапного холода уже под утро. Бена поблизости не было. Но часом позже, перебирая обгоревшие угли, Рей, к своему изумлению, обнаружила в пепелище, с краю, почерневшее фруктовое ядрышко.***
Этот меч тотчас напомнил ей о Кайло. До сих пор она считала конструкцию его меча уникальной — но вот, точно такая же рукоять с двумя дополнительными отверстиями для выхода лишнего излучения лежала в ее ладони. Кристалл был в порядке, но половина деталей безнадежно проржавела. Лишь на долю секунды Рей удалось увидеть плазменное лезвие, которое тут же потухло. Изумрудно-зеленое. Такое же, как у Люка. Это был не ситхский клинок. Не познавший агонии варварского ритуала, который адепты Тьмы когда-то называли «кровоточением». Рей спросила себя, как такое возможно? Разумеется, глупо ссылаться на обрывочные сведения в корусантском архиве, но раньше среди всевозможных описаний джедайского оружия ей не попадалось даже намека на нечто подобное. Грудь скребло неприятное чувство — как будто это неспроста. Какая-то мрачная часть истории Ордена не просто забылась, а была намеренно вырвана из древних летописей. Или вовсе не заносилась туда. Кажется, джедаям все же было, что скрывать. Слегка тряхнув головой, Рей сбросила налет неприятных мыслей и убрала диковинный меч в сумку, чтобы позднее разобрать его и изучить. Она по-прежнему не представляла, что ищет. Но сейчас почему-то была уверена, что ее цель совсем близко.