Эрагон: другая история

Карвахолл был самой обыкновенной небольшой деревней. Дома здесь, довольно неказистые с виду, были весьма прочными, бревенчатыми, с невысокими крышами, крытыми тростником или дранкой. Ориентируясь на сознание Брома, я быстро приближалась к его дому. В окошке горел свет. Осторожно поднявшись на крыльцо, я замерла на секунду в нерешительности, но потом, собравшись с силами, постучала в дверь. Послышался какой-то шум, и на пороге появился Бром. Он был одет в коричневый балахон с капюшоном, как у странствующего монаха, и подпоясан потёртым кожаным ремнём. Седая борода спускалась на грудь, а гордый орлиный нос на худом лице сразу приковывал к себе внимание. Глубоко посаженные глаза, прятавшиеся в тени густых бровей, внимательно смотрели на меня. — Кто вы? И что здесь делаете? — прозвучал в абсолютной тишине его скрипучий голос. — Эка аи фрикаи ун Шуртугал! (Я — Всадник и твой друг!) Лицо Брома вытянулось от удивления. Впрочем, быстро справившись с собой, он сделал шаг назад и жестом пригласил меня войти. В помещении горел камин, освещая всю комнату. Я огляделась. Вокруг было множество книг — на полу, на полках; книги стопками лежали возле большого деревянного кресла с высокой резной спинкой, стоявшего у огня. Ножки кресла имели форму когтистых орлиных лап, а сиденье и спинка были обиты мягкой кожей с прихотливым тиснением в виде переплетающихся стеблей роз. На всех прочих креслах и диванах лежали кипы свитков. На просторном столе стояло несколько чернильниц и перьев для письма. Как только дверь за мной захлопнулась, Всадник прошептал заклинание, не позволяющее нас подслушать. — Кто вы? — повторил свой вопрос Бром. — Мое имя Агнесса, — мягко улыбнулась я и с интересом стала наблюдать за сменой эмоций на лице моего собеседника. Сначала он побледнел, потом покраснел, а потом снова побледнел. Прошло несколько томительных минут, прежде чем он смог вымолвить хоть слово. В Ордене меня звали только так. Моё настоящее имя было известно Учителю, Враилю, Оромису и Гальбаториксу. И их драконам, конечно. Вот и сейчас я решила использовать своё второе имя, так как Кейтнис Бром точно не вспомнит, а вот Агнессу должен. Да, мы редко встречались, но иногда я приходила на уроки к своему ученику и с улыбкой наблюдала за ними. Из моих мыслей меня вырвал голос Брома, который, похоже, меня узнал. — Поверить не могу… после стольких лет… — Бром запнулся, подбирая слова, чтобы выразить свою радость, но вдруг побледнел ещё больше и холодно взглянул на меня. — Как мне понять, что ты не одна из прихвостней этого тирана? Так… Так… Значит, мой любимый ученик всё же захватил власть и правит Алагейзией? Если это действительно так, то я понимаю недоверчивость Брома. Молча приподняв волосы и повернувшись к собеседнику боком, я показала свои острые эльфийские уши и, осторожно стянув перчатку с правой повреждённой руки, явила взору Всадника свою Гёдвей Ингнасию. — Я не служу никому из правителей, находящихся сейчас на престоле. Я сама за себя и просто пришла поговорить, — на древнем языке эльфов проговорила я. — Но мне тоже нужно удостовериться, что ты тот самый Бром, Всадник Сапфиры, а не хорошо замаскированный под него слуга Гальбаторикса. — Понимаю, — кивнул мой собеседник и протянул правую руку с едва заметной из-за пыли и грязи Гёдвей Ингнасией. Я удовлетворённо кивнула. — Ну что ж, раз я ответила на все твои вопросы, позволь задать свои. Предупреждаю сразу: то, где была всё это время и чем занималась, предпочту оставить в тайне. Пока что. — Хорошо. В таком случае я с радостью отвечу. — Бром явно был огорчён, что не смог узнать, как я выжила, но старался этого не показывать. — Прошу. — Он жестом пригласил меня присесть, а сам устроился напротив. — Мои вопросы могут показаться очень странными, не обращай внимания, ладно? Итак, больше всего меня интересует, сколько лет прошло с битвы у ворот Дору Ариба? — Восемьдесят три года. От шока я даже дыхание задержала. Получается, в ледяной тюрьме мы пробыли почти век?! Это сколько же событий произошло за время нашего отсутствия! Мой взор встретился с изучающим взглядом голубых глаз, которые смотрели на меня в ожидании ответа.  — Вот уж не думала, что прошло столько времени, — мрачно усмехнулась я. — Да, много воды утекло с той знаменательной битвы. — Бром явно окунулся в не самые радостные воспоминания. — Прошу простить меня за бестактность, но я должен знать, твой дракон, он жив? — Она отдала свою жизнь за меня... — опустив взгляд в пол, проговорила я. — Прости. — Бром явно был огорчён тем, что поднял эту тему. — Ничего. Ты же не знал. — Может, чаю? — предложил мой собеседник. — Давай, — улыбнулась я. Так, слово за слово мы и проговорили всю ночь. Благодаря Брому я узнала, что Гальбаториксу не удалось подчинить всю Алагейзию. Сурда, гномы и эльфы, а так же Вардены тайно собирали войска для свержения тирана, но пока не нападал. Как выразился Всадник Сапфиры, они ждали какого-то знака или знамения. Интересно, он действительно думал, что я не догадаюсь? Вардены ждут появление нового Всадника и дракона. Хотят отправить на войну, которую проиграли отлично подготовленные члены Ордена, ещё не оперившихся птенцов. Мда уж… не самая светлая голова у их правителя Аджихада. Новоиспечённый Всадник не виноват в нашем проигрыше. Воевать должны мы, старички, а птенчики — расу драконов возрождать. С такими мыслями я возвращалась в пещеру к Эсмире, чтобы уладить все детали и придумать план дальнейших действий. На любезное предложение Брома остаться жить у него я ответила отказом. Слишком уж много времени мы провели в путешествиях, погонях и сражениях. Я привыкла спать на спине у Эсмиры или на ветке в образе пантеры. Так проще: в случае чего можно сразу ретироваться. Сейчас было раннее утро. Моё любимое время суток. Горизонт только-только начинал светлеть, а последние самые яркие звёзды ещё горели на небосклоне. Природа спала. Не было слышно ни пения птиц, ни шороха ветерка. Прекрасное осеннее утро. Поддавшись неясному порыву, я превратилась в дракона полностью. Мой внутренний ящер ровесник Эсмиры, но намного меньше. Решив немного размяться, я стала набирать высоту. Воздух гудел под моими крыльями, а земля быстро отдалялась. Ничто не может сравниться с полётом. Полёт — это прежде всего чувство свободы. Никто и ничто не удержит тебя прикованным к земле, если у тебя есть крылья. Зависнув в высшей точке на пару секунд, я сложила крылья и камнем рухнула вниз. Махнув хвостом в сторону, я закрутилась вокруг своей оси. Земля и небо менялись местами с такой скоростью, что всё сливалось в одну коричнево-синюю картинку. Когда до верхушек деревьев оставалось совсем немного, я расправила золотистые крылья. Ветер с невероятной силой бил в грудь и крылья, норовя вывернуть под нужном только ему углом. Выйдя из пике, я выровняла полёт и направилась к пещере, в которой находилась Эсмира. Конечно, мне хотелось полетать подольше, но, увы, такого я позволить себе не могла, потому что лучи восходящего солнца отлично отражаются от золотой блестящей чешуи. Не хватало ещё, чтоб меня кто-нибудь заметил. Сделав ещё пару взмахов крыльями, я начала снижаться. На огромной скорости, чисто интуитивно огибая острые скалы Спайна, я быстро приближалась ко входу в пещеру. Когда до него оставалось совсем немного, я расправила крылья, замедлила свой полёт и приземлилась, царапнув белоснежными когтями каменный пол. Решив не возвращать себе человеческое обличье, я подошла и свернулась клубком у Эсмиры под боком. Она же, в свою очередь, накрыла меня крылом, обвила нас хвостом и счастливо замурлыкала. Даже в спокойное время нам редко удавалось вот так просто посидеть вместе. Мы обе очень ценили такие моменты. «Что скажешь, сестрёнка?» — не выдержав долгого молчания, начала первой разговор я. «Я не знаю, что ответить, Кейтнис. Надо всё обдумать и только тогда принимать решение.» «Естественно. Давай рассуждать логически…» — начала было я, но была перебита самым наглым образом. «Ты умеешь рассуждать логически?! Никогда бы не догадалась,» — ехидно промурлыкала Эсмира. «Шуточки у тебя с бородой,» — мрачно ответила я. — «Мы будем решать проблему или нет?» «А тут и решать-то нечего,» — заявила мне моя спутница жизни. — «Всё как и планировали: ты берёшь Сапфиру, возвращаешь её Элдунари законному владельцу, и мы вчетвером всеми силами оберегаем нового Всадника. Скорее всего, Бром захочет отвести его к Варденам, поэтому ты последуешь за ними.» «А моё мнение ты в расчёты, конечно, не брала? Может, я не согласна?» «Кейтнис,» — устало прогудела Эсми у меня в голове. — «Сколько раз тебе повторить, чтобы до тебя дошло? Я всегда считаюсь с твоим мнением и с радостью приму поправки в план дальнейших действий, но не забывай, что мы связаны намного крепче многих Всадников и драконов, а значит, я интуитивно его чувствую.» «Сестрёнка, я вообще-то пошутила,» — я была обескуражена тем, что острая на язык дракониха не ответила на подколку, а свела это в серьёзный разговор. «Ты никогда не умела шутить,» — ласково проурчал золотой ящер у меня в голове. «Я знаю. У тёмных эльфов своеобразное чувство юмора,» — призналась я. Вдруг я почувствовала, что в моё сознание кто-то пытается пробраться по той ниточке, что связывала наши души. Быстро признав мою сестрёнку, я приоткрыла свой прочный барьер, позволяя нашим сознаниям слиться воедино. И в этот самый момент я чётко осознала, что именно заставило Эсмиру свести мою подколку в серьёзный разговор. Через меня она видела и чувствовала, что стало с Бромом после смерти тела Сапфиры. Да, он справился, не сошёл с ума и продолжил жить дальше, только вот это не жизнь, а жалкое существование без родного существа. Эсми поняла, что через некоторое время я отправлюсь в путешествие со Всадниками, но она не сможет отправиться с нами. Не нужно Гальбаториксу знать, сколько всего Всадников на самом деле выжило после той битвы. Она, как и я, не хотела расставания, но понимала, что без этого никак. «Я никуда от тебя не денусь. Обещаю. Я всегда буду с тобой,» — тихонько прошептала я на древнем языке в её голове. Эсмира же только сильнее прижала меня к себе хвостом и громче замурлыкала. Так, слив сознания воедино, мы и уснули.