Ладонями касаясь света звезд...

Снова изумрудная трава послушно прогибалась и льнула к босым ступням, словно молила о жалости и прощении. За что? Какая разница... В этих снах всегда найдется веская гнетущая причина быть виноватой во всем, что было до и что случится после. А главное, в том, что происходит сейчас. Сны, полные неправдоподобно ярких красок, шелестящих голосов и ожидания, томительного и пугающего. Еще несколько дней назад она с волнением проваливалась в сказочные грёзы, надеясь на встречу с возлюбленным. Но механизм, отлаженный годами, вдруг сломался, а желание навсегда остаться в чужом и странном мире пропало. Встреча, предсказанная много лет назад, изменила все. Жизнь, словно отразившись в зеркале неугомонным солнечным зайцем, рванула в сторону, неудержимая и свободная. Произошедшее за последние дни отогрело и пробудило ликование и счастье. Весна, так долго спавшая внутри, наконец, позволила себе распахнуть глаза и сделать глубокий вдох. Оказалось, что мир вокруг яркий и прекрасный! Он полон солнечного света, рокота прибоя и нежности... Пусть пока не любви, а именно нежности прикосновений, поцелуев и невероятного покоя, когда засыпаешь, прижавшись к горячему телу желанного мужчины. Но сны невозможно предугадать и их нельзя избежать. Впереди яркий свет, словно тоннель, о котором в один голос рассказывают те, кто пережил клиническую смерть. Поток холода обволакивал и тянул за собой в невидимую воронку . Еще миг и ощущение липкого одиночества исчезло безвозвратно: она была не одна. Еще несколько шагов, уверенных и спокойных, навстречу яркому свету. Ева замерла на месте, вскрикнув от ужаса: прямо под ней была отвесная стена и пропасть. Где- то там, далеко внизу, недовольно шумела, пенилась вода, закручиваясь между острых камней в зловещие стремнины, и ее нарастающий гул, отразившись от серых стен, тревожно отдавался в ушах. Под ногами проплывали рваные клочья облаков, как куски сахарной ваты, искрились в невидимых солнечных лучах серебристыми тончайшими слоями, похожими на паутину. Даже при всей ее любви к высоте – так высоко она еще не забиралась никогда. Любимое место у бойницы старого форта в Ретимно не вызывало таких ощущений. От страха пальцы стали ледяными и непослушными. Ева внезапно поняла, что у нее лишь один путь – вперед. В эту бездну. Не было обходной дороги или возможности вернуться назад. Тревожно оглянувшись, она заметила, что тоннель, из которого она вышла сюда, исчез. Насколько хватало взгляда – тянулся обрыв с бурлящим потоком внизу. Она стояла на небольшом пятачке влажно струящегося изумруда, а где-то там, далеко внизу, шумела зловещая пустота. В ее мыслях снова возник привычный вопрос: "Умереть во сне – значит умереть наяву?" И если раньше он звучал с обнадеживающей ноткой, то сейчас все ее существо отторгало и противилось даже намеку на положительный ответ. Сон! Это только сон! Гадкий и омерзительный в своей безнадежности. Ева хотела жить! Она только сделала такой вкусный и теплый глоток свободы, едва приоткрыла крохотную дверцу в искрящийся рай, полный добрых намерений и обещаний. А самое главное, она знала, что ее ждут... Там, на другом краю реальности, можно отражаться в глубоких, цвета спелой черешни, влажных глазах и бесконечно слушать тихий, почти детский голос. Майкл... При воспоминании о нем она улыбнулась. Внезапно ей показалось какое-то движение на другой стороне обрыва: в густом тумане, словно возникая из ниоткуда, появилась белая лошадь, спокойная и невероятно красивая. Длинную гриву золотили робкие солнечные лучи и растекались по мощному крупу розовым сиянием. Животное гордо вскинуло голову и долго смотрело на Еву, втягивая ноздрями воздух: то ли пыталось вспомнить ее, то ли просто разглядеть в странно шумящей туманности, пронизанной золотыми нитями. На несколько минут страх как будто отступил прочь, и в мире, пусть даже таком крошечном, настало совершенное спокойствие и гармония. Но неожиданно белая кобыла сделала шаг вперед... Ева не слышала даже звука упавшего в бездну тела. Она не пыталась заглушить рыдания и выла в голос от бессилия и жалости, когда рядом зазвучал знакомый голос с нотками явной насмешки: - Вот примерно так и разбивается Судьба... Раз... и все уже не важно. Один шаг – и ты в прошлом. Ларис опустился рядом на траву, и снова повеяло холодом. На губах бывшего возлюбленного была загадочная улыбка, и он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Еве стало не по себе. Она старалась найти объяснение его цинизму. - О чем ты? Ответ возник в голове еще быстрее, чем Ева произнесла три слова. Внезапно она поняла суть аллегории: трагедия на ее глазах произошла не случайно. - О лошади, не более того. Ее так звали, - ответил Ларис с деланным сожалением, и Еве стало неприятно от наигранной жалости к бедному животному. - Ты ничем не смогла бы ей помочь, так что не кори себя. Никто и никогда не сможет помочь никому... У всех есть своя судьба, и бывают только благополучные стечения обстоятельств. В вашем мире – провидения Господа. Чудеса, если хочешь. Все в руках Создателя. Он замолчал на миг, точно давал возможность ей вникнуть в тайный смысл фразы, и продолжил вкрадчивым голосом: - Иногда бывает, что создатель свой. Личный. Уникальный. Когда он отказывается от своего творения – случаются неверные шаги... - Продолжай... - Ева чувствовала нарастающее негодование. Именно сейчас рассеивалась дымка перед глазами, и она начинала ясно видеть то, что происходило с ней всю жизнь. Смертельно больной человек возомнил себя Богом и сумел убедить ее в своей значимости. Подчинил ее своей воле и своим безумным фантазиям. И вот сейчас, ослепленный ревностью, он с "того света" желает отомстить за ее смелость стать счастливой? Значит, все его слова и посвященные ей стихи были только фарсом? Ложью? Наслаждением своим несчастьем? Сдерживая горечь внутри, она повторила: - Продолжай, Ларис. Я устала от загадок, хочу, чтобы ты рассказал все, до конца. Почти прозрачный собеседник рассмеялся, откинувшись назад. Уставившись в розово-серое небо, он протянул: - Я же предупреждал тебя: любить и принадлежать, увы, не одно и то же. Ты приняла ваши свидания и занятия любовью слишком серьезно. Хотя, он прекрасный любовник и наблюдать за вами было сплошным удовольствием, он меня не разочаровал... - Ларис сделал паузу и блеснул глазами из-под длинной челки. «Е-е-ва-а... Глупый цы-ы-плё-ёнок...» Кажется, так он тебя называет? В моих словах нет ничего плохого, да и по сути, я говорил только о лошади с именем Судьба. Забудь... Еву возмутил акцент на слове "он". К горлу подкатил ком, и пришлось сделать глубокий вздох, чтобы сдержать слезы. На смену горечи и сожалению пришла абсолютная уверенность в том, что Ларис не отпустит ее никогда. Останется ее навязчивым диктатором и ментором на всю жизнь. Сразу стало легче дышать, улетучилась внутренняя дрожь и неуверенность. Совершенно спокойно, точно кто-то делал это за нее, она ответила: - Я забыла обо всем, Ларис. Я не хочу больше помнить о тебе и о твоих предсказаниях. Мне больно от мыслей, что я убила столько времени, блуждая в потемках прошлого. Давай расстанемся друзьями и прошу не беспокоить меня во снах. Я не хочу видеть тебя. Совсем. Считай, что я для тебя умерла. Мне не интересно, что ты ответишь: я сделала выбор. Только прошу – выпусти меня отсюда. Я хочу вернуться в реальность, мне надоели твои сумасшедшие сны! Ларис рассмеялся в ответ, злобно и громко. Он упивался своим превосходством и ее негодованием. Ева подошла к краю пропасти и бросила через плечо: - Ты говорил, что так разбивается Судьба? Ты никчемный создатель, раз твои творения выбирают смерть в обмен на унылое прозябание рядом с тобой. Один шаг, и ты уже прошлом? Пожалуй, я согласна. Прощай... Где-то там, наверху, звенело вслед его надрывное "Е-е-ева-а-а....." Темнота. Ей до последнего казалось, что пронзительный голос, зовущий ее по имени, тянется шлейфом из ненавистного сна. Болезненно не хотелось открывать глаза: она боялась увидеть обрывки облаков и ненавистную ухмылку бывшего возлюбленного, к которому она больше не испытывала никаких чувств, кроме презрения. Но внезапно Ева почувствовала дыхание на своих губах, живое, теплое и такое желанное. И голос был совсем другим, встревоженным и волнующим. Майкл, прижимая ее к своей груди, убаюкивал и повторял ее имя, целуя в висок, как тогда, на пляже. Потихоньку возвращая ее в реальность, он боялся испугать свою послушную куклу. Боялся проиграть бесплотному призраку, заманившему его сокровище, его Еву, в тяжелый и утомительный кошмар. Наконец, распахнулась пронзительная синева ее глаз, и он улыбнулся в ответ на виноватую и такую застенчивую улыбку. - Он снова преследовал тебя? Ты плакала во сне... - Странно, но в его голосе не было и намека на знакомый фальцет. Наоборот, он был хриплый и грудной. - Я испугала тебя? - Влажные ресницы дрогнули, и у Майкла защемило в груди от нахлынувшей нежности. - У тебя дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос, - он недовольно сморщил нос и убрал с лица девушки непослушную прядь волос. Ева притянула его к себе и поцеловала невинно и по-детски, едва коснувшись губами колючей щеки: - Ты сердишься? Отвернувшись к террасе , Майкл скосил на нее смешливый взгляд и, чуть задумавшись, выдохнул: - Ты поедешь со мной? Сердце Евы замерло на миг, чтобы забиться снова и гнать кровь сумасшедшими толчками. " Черт! Черт... черт!! Вот она – пропасть под ногами. Один шаг – и жизнь расколется надвое! Вчера предложение было таким обыденным и простым, я ждала его, как избавление. Так почему сейчас все внутри сжимается от ужаса?! Судьба... Сейчас решается моя судьба! Сделать один шаг, чтобы попасть в радужное никуда, или остаться в болоте, из которого не выбраться?" - Что там о манерах? - ее попытка отшутиться выглядела глупо и наигранно. Ева отстранилась от Майкла и выскользнула из его объятий. В гнетущей тишине девушка неторопливо вышла из спальной и через минуту вернулась обратно, привычно закутываясь в белоснежный махровый халат, прихваченный из ванной. Джексон внимательно наблюдал за ее перемещениями по комнате, теребя губы пальцами. В такие моменты верный телохранитель, Джеймс Стэнли, уже прокрутив все варианты развития дальнейших событий, предпринимал бы самые безумные попытки укротить надвигающийся приступ недовольства и тревожно вслушивался в нарастающее сопение босса. Но поведение Евы было весьма легкомысленным и наивным. Погруженной в размышления о будущем, ей было совершенно наплевать на шумное втягивание носом воздуха за спиной, разбавлявшее странную тишину, зависшую так надолго. " Что за дерьмо здесь происходит? За последние сутки я дважды признался в любви этой греческой принцессе и столько же раз предложил поехать со мной! И что? Где ответ?! Может быть, она еще и думает, как красивее отказать? Она ненормальная?! Или она, слушая бредни своего несостоявшегося благоверного, считает, что правильней будет отправиться под венец с его живым братцем-землекопом?! Конечно! Это куда более успешный расклад дальнейшей жизни, нежели быть рядом с королём! Так... Нужно успокоиться. Считаю до десяти... Раз – девчонка просто не осознает, какой шанс ей выпал. Просто она ошалела от счастья и думает, что все происходит не наяву. Два – Боже... какая попка! На кой черт она натянула этот унылый халат и спрятала от меня все свои сокровища? Три... Все! Хватит! Плевал я на эти психологические штучки!" - Я спросил и хочу получить положительный ответ. Голос Майкла был звонким, как у капризного ребенка, который настаивал на своем. И то, что между его вопросом и последующей фразой прошло не менее десяти минут, за которые каждый в этой комнате прожил в мыслях весьма ощутимый отрезок времени, его мало волновало. "Хочу" нельзя изменить. И даже отсрочка выполнения своего желания сейчас не входила в планы Джексона. По сути, он даже на секунду не задумался о том, какое место рядом с собой он может предложить девушке, срывая ее с места и увозя в чужую страну. Его желание было внезапным, а он – абсолютно уверен в своей правоте: Ева должна быть рядом и точка. Девушка рассмеялась в ответ: - А с чего ты взял, что он будет положительным? Мозг Джексона был на грани взрыва. Стискивая зубы, он прилагал максимум усилий, чтобы не взвыть в голос от негодования. " Да что она возомнила о себе! Они тут что все с ума посходили? Майкл Джексон, кумир миллионов, мечта каждой второй на планете, сейчас, в эту самую минуту..." Девушка улыбнулась, чуть склонив голову к плечу, и прислонилась к мраморному ограждению террасы. Легкий утренний ветер играл с ее вьющимися прядями волос, и она послушно принимала его ласку, чуть жмурясь от удовольствия, как сонная кошка. Вот она проводит пальцами по шее, и Майкл снова чувствует прилив возбуждения от этого жеста. Приступ внезапной злости схлынул так же внезапно, как и накатил. Он прошептал: "Иди ко мне". Ева сделала вид, что не слышит, и продолжала увлеченно рассматривать мерцающую внизу морскую гладь. Не дожидаясь ответа, Майкл завернулся в простыню, как в королевскую мантию, и выскользнул из номера на теплые плиты террасы. - Мне кажется, что ты недопонимаешь ситуацию... - он начал издалека, стоически сдерживая желание притянуть ее к себе и повторить скольжение ее пальцев по изгибу шеи своими. Вспомнить вкус ее губ и запах волос, стискивая бедра в ладонях. Снова прикоснуться к мечте о том, что она – его собственность и только дело времени убедить Еву в своем решении. - Мне кажется, мы что-то делаем не так, Майк. Это очень быстро, и так не бывает. Мне страшно... Я никогда не покидала Грецию, и принять твое предложение, значит... - Значит, положиться на меня и поверить в счастливое будущее! " Главное, верить в это самому! Губы... моя девочка... Моя." Он пропускал ее волосы между пальцев и оттягивал их назад, заставляя запрокидывать голову, открывая шею для поцелуев. Впивался в послушные губы и был не в силах сдерживать стон, теряясь в упоительном наслаждении обладать своим доверчивым сокровищем. Ему было все равно, что мантия из простыни соскользнула вниз и его нагота, которой он стеснялся из-за мучительного витилиго, совершенно его не смущала. Он делал первые шаги, пытался ей открыться. Довериться. Скрепить их пока шаткий союз крошечной тайной, так бережно им хранимой долгие годы. Освобождая ее от халата, он сходил с ума от счастья, касаясь ее груди. Задыхался от жадных поцелуев и ловил себя на том, что она отвечает неистово и жестко. Словно хватает на лету науку любить и быть любимой. - Я трахну тебя на виду у целого города и толпы туристов со всего мира... Ева чуть прикусила мочку его уха и выдохнула в ответ: - Я не слишком тебя разочарую, если скажу, что нас никто не видит? - А вертолеты с "папарацци"? - он подхватил ее, и она обвила его бедра ногами. - Пусть завидуют молча... Возьми меня... Через миг он втискивался в горячую плоть, впечатывая девушку в мраморную стену террасы, а в голове не было ни одной здравой мысли по поводу безопасности. *** Джеймс Стэнли наслаждался уютным теплом, разливающимся внутри. Совершенно непонятно откуда взявшиеся ощущения: словно в детстве ждешь Рождественской ночи и желанных подарков. Вроде бы все как обычно: вокруг интерьеры очередного отеля класса-люкс, отличный кофе, свежая газета, в которой не было и намека о пребывании мистера Джексона на Крите, и первая сигарета за день. Раннее солнечное утро бодрило и радовало: за ночь от обожаемого босса не было ни одного звонка, значит, его секс-марафон удался. Следовательно, никаких капризов и ворчания с ехидными насмешками в его, Джеймса, адрес не ожидалось. Хотя бы в первой половине дня. Огромный афроамериканец блаженно откинулся к спинке удобного кресла и краем глаза незаметно любовался девушкой с ресепшен, на которую обратил внимание накануне вечером. Она, скорее всего, сдала смену и смешливо болтала с барменом за стойкой. Легкий укол странной ревности и Джеймс внимательнее присмотрелся к молодому человеку. Через мгновение, убедившись, что парень явный гей, Стэнли прикурил новую сигарету и неаккуратно бросил тяжелый слиток S.T. Dupont на стеклянный стол. Зажигалка грохнула на весь пустой бар, и девушка испуганно обернулась. Джеймсу не оставалось ничего иного, как расплыться в улыбке и сделать приглашающий жест: - Простите, я очень неловкий. Не разделите со мной наслаждение прекрасным утром? Сердце подпрыгнуло в горло и внутри обдало холодом – такой внезапной прыти он от себя не ожидал! Что случилось? Так откровенно клеить девушку он не смел никогда. Неужели от постоянного пребывания в свете ослепительных лучей своего босса ему случайно, в качестве бонуса, достались отголоски его сексуальных флюидов и крошечная толика уверенности в себе? Та, которая преображает "замороженную креветку" на сцене и притягивает внимание миллионов поклонников по всему миру. К его изумлению, брюнетка приветливо улыбнулась в ответ и подошла. - Так вы позволите? - приятный голос с чуть заметными нотками усталости. Бессонная ночь, но держится молодцом. Явный профессионал. - Буду счастлив. Весьма грациозно для своей комплекции Джеймс отодвинул кресло и галантно помог девушке сесть. - Я могу вас угостить? Скажу по секрету, здесь готовят хороший кофе, - он заговорщицки улыбнулся. - Вы так считаете? Полагаюсь на ваш вкус, я здесь впервые! - поддержала девушка его игру, и они рассмеялись. Мужчина заказал кофе и круассаны. - Разрешите представиться – Джеймс Стэнли. - Зэма. - Красивое имя, - чуть задохнулся от восхищения. В переводе с африканского ее имя значило "королева". Корни Джеймса были из ЮАР, его родные жили в Йоханнесбурге, он частенько тосковал по далекой родине. Ему показалось, что повеяло африканской пустыней. Осторожно, словно боясь спугнуть наваждение, он спросил: - Вы родом из Африки? Огромная честь угощать утренним кофе королеву. Девушка удивленно распахнула глаза: - Вы тоже африканец? Какое приятное совпадение! "Невероятно... Встретить так запросто соотечественницу на другом краю света! Жизнь прекрасна в своих непонятностях! Белые негры и черные американцы! И снова Джексон не вписался в историю... " Джейсон расхохотался: - Это провидение! Безумно рад нашему знакомству! Мои родные живут в Йоханнесбурге, я переехал в Штаты двадцать лет назад. А как вы попали в этот рай? - В нашем мире все случайно, и это долгая история. Кстати, мой контракт подходит к концу, и вскоре я уезжаю домой, в Йоханнесбург! - Зэма, это судьба! Мы непременно должны были встретиться. Стэнли самозабвенно нес какую-то невероятную чушь, изо всех сил стараясь понравится новой знакомой. Он напрягал все "заржавевшие" извилины в голове, которые отвечали за флирт и соблазнение. Напряженно вспоминая, когда в последний раз у него был приличный секс, он мучительно сопоставлял события, связанные с перемещениями Джексона по миру, и не находил ответа. Месяц тому назад? Два? А может быть на Рождество? Он посылал в космос самые отчаянные послания и мольбы о том, чтобы это знакомство не прошло мимолетно. Внезапное желание охватило его так сильно, что он, как и Шеф, был готов поднять членом стол вместе с украшенными витиеватой росписью, кофейными чашками. А еще он молил Создателя, чтобы его капризное начальство сладко спало до полудня, утомленное ночными утехами. Видимо, сам воздух островной Греции пронизан особыми флюидами, раз хочется трахать все то живое, что обратило на тебя малейшее внимание. С огромной радостью Стэнли замечал интерес к своей персоне в глазах брюнетки. Ее звенящий смех в честь его немного кривых шуток и смущенный румянец в ответ на пристальный взгляд. Он ей нравился! Это было ясно без слов. Поэтому после ее: "Пожалуй, мне пора..." - мир начал рушиться, раскалываясь на острые обломки надежд и несбывшихся желаний. - Если честно, мне жаль с тобой расставаться, Зэма. Я понимаю, что бессонная ночь дает о себе знать и ты устала. Да и я нахожусь на службе – в любой момент меня может вызвать начальство. Я провожу тебя... - Хочешь, я оставлю тебе номер своего домашнего телефона. Кто знает, может быть, нам суждено будет встретиться на родине? Я не верю в совпадения, пересечься за тысячи километров от ЮАР – невозможно. Как ты думаешь, Джеймс? В ответ, Стэнли обмирая от собственной смелости, коснулся ее руки и чуть сжал длинные прохладные пальцы: - Я буду очень рад. Вполне возможно, я буду в Африке через пару месяцев, мой босс часто путешествует по миру. К сожалению, я не могу дать тебе свой номер, в связи с работой мой номер часто меняется. Прихоть шефа. Стэнли вслушивался в цокот ее каблуков по мраморным плитам просторного холла, и ему казалось, что острые иглы впиваются в сердце. Впервые за долгие годы он отчаянно желал послать все к черту и сбежать вслед за стройной фигуркой, затянутой в маленький форменный пиджак и узкую юбку-карандаш. Он неистово желал ловить искрящийся взгляд и так же, как неугомонный мистер Джексон, внезапно поверить в нечаянное счастье и такую неожиданную любовь с первого взгляда. Зэма остановилась у крошечного Фольксвагена Жука и открыла дверь. - До скорой встречи на родине, Джеймс, - она протянула узкую ладонь, и огромный атлет ответил на рукопожатие двумя руками. Он не отпускал ее, не смея сказать самого главного. Того, что он чувствует в эту минуту, и как тоска разливается в груди от безнадежности и отчаяния. Внезапно Зэма, поднявшись на носочки, прильнула к его губам, а потом, не говоря ни слова, села за руль. Еще несколько минут Джеймс смотрел вслед красной машине, теребя в руках обрывок листка с номером телефона в Йоханнесбурге и пряча слезы за стеклами солнечных очков.