Ёлочные игрушки

      У каждой вещи есть своя жизнь — это не поддаётся никаким сомнениям. Чашки в шкафах переговариваются стеклянными голосами, одеяла мягко шуршат и по-доброму щурятся складками ткани, стулья скрипуче жалуются на жизнь, а бумага тихо шелестит, когда её касаешься ручкой.       Каждый дом, если в нём живут долго и большой семьёй, постепенно обрастает тысячью мелочей — и у каждой свой голос и своё странное существование. Маленький кактус в глиняном горшочке на подоконнике, зеркальце, чашка с отбитой ручкой и ненужный, но симпатичный плюшевый конь бережно хранятся и оберегаются. По ночам кактус тихо перешёптывается с цветами в вазах и рассказывает им о пустынях, песчаных дюнах и бескрайнем синем небе, а бледные цветы из оранжереи, которые ни разу не видели неба, качают головками и удивлённо шепчутся. И никто не знает, что кактус ни разу не был в пустыне, а так и вырос в этом маленьком глиняном горшочке. Чашка смотрит на высокие бокалы и завистливо вздыхает. Ей кажется, что она не так уж и значима, как эти стеклянные красавцы, но именно её берут с полки каждый раз, когда намечаются дружеские посиделки. Плюшевый конь пытается познакомиться с шерстяным котом с соседнего балкона, но кот всегда презрительно отворачивается.       В дальнем углу в картонном ящике таинственно поблёскивают стеклянные, но чаще — пластмассовые шары, шишки, Дед Мороз с ватной бородой и порванным мешком, золотая звезда, аккуратно свёрнутые гирлянды. Весь год они дремлют, звеня блестящими боками, но чем ближе зима и Новый год, тем живее они становятся. Когда в дом заносят пахнущую зимой и морозом ёлку (она застенчива и её голос немного дрожит, когда она пытается заговорить), прямо-таки норовят выпрыгнуть из тесной коробки. Скоро коробка выдвигается на свет.       Блестящим водопадом оттуда выпадает мишура, дед мороз с порванным мешком, шары с блестящими боками, и старая, заслуженная стеклянная шишка, на которой уже отчётливо видны царапины. Все остальные шары красуются ярким рисунком и глянцевитостью, а стеклянная шишка снисходительно позвякивает — она видела уже много елей, и ещё больше сверкающих украшений для них. Ёлка оттаивает и из скованной и неуверенной превращается в красавицу с пушистой зелёной хвоей. Её ветки расправляются, и она становится пышнее и осматривает всё вокруг несколько настороженно, а со всех сторон несутся уже радостные приветствия.       Наряжают ёлку — ставят под неё Деда Мороза с порванным мешком, ветки украшают стеклянная шишка и шары с яркими глянцевитыми боками и цветастым рисунком, почётное место занимает тщательно и вручную раскрашенный дорогой шар, на котором снег, лес и убегающая вдаль замёрзшая река. Ель венчает золотая звезда, а в шарах отражаются огоньки гирлянд, мишура и серебристый «дождик».       — Ну, наконец-то, — ворчливо говорит стеклянная шишка, когда наступает ночь, — в этом году слишком долго.       — Это да, — вздыхает тёмно-синий шар с голубым бантом, — никакого понятия о пунктуальности и внимании.       — А расскажи что-нибудь, бабушка, — пищит маленький колокольчик на красной ленте. — Ну, расскажи, расскажи!       — Давным-давно, когда я ещё была такой нарядной и блестящей, — начинает стеклянная шишка, — когда игрушки были ещё не такими заносчивыми, — тут она бросает взгляд на синий шар, и тот отворачивается, — в окна заглядывали Снежная Дева и Метель. Тогда и наступал Новый год. А однажды они поссорились, и Метель закружила Снежную Деву, та заблудилась и стала не такой как снег — мягкой и чистой, а такой, как лёд — серой и твёрдой. И теперь она в самую лютую метель ходит по опустевшим лесам и морозит землю. Вот.       — Глупые сказки, — фыркнула золотая звезда.       — А вот и нет, — оборвал её шар, на котором нарисованы лес и замёрзшая река, — я тоже знаю эту историю.       Золотая звезда промолчала — по части разных историй он считался большим авторитетом.       — Говорят, в этом году кто-то крал время, — неуверенно пробормотала фарфоровая птица ярко-синего цвета, — как вы думаете, правда?       — Чушь, — повернулся синий шар, — красть время невозможно.       — А почему? — спросила, хлопая ресницами, маленькая светловолосая куколка Аврора в розовом платье. Она была настолько маленькой, что могла сидеть на ветке на ёлке, как украшение.       — Потому что нельзя, — отрезал шар, бормоча про себя «тоже мне, ещё одна несмышлёная».       Потом все помолчали.       — Братец, скажи, а Новый год уже скоро? — тонким голосом спросил колокольчик на красной ленте с верхней ветки.       — Скоро уже, — качнулся шар с пейзажем.       — Несомненно, — хором сказали пять одинаковых красных шаров с золотистыми узорами, — несомненно скоро.       Часы пробили два часа ночи, за окнами завывала Метель, и под ногами Снежной Девы хрустел нетронутый снег.       — Нечего тут болтать, — сурово проговорили часы (тик-так, тик-так), — спать давно пора.       — А ты тут не командуй, — осадила его стеклянная шишка, — я старше тебя на три года и четыре месяца! Начал тут, надоел до смерти.       Шары согласно зазвенели, и даже неразговорчивый обычно ватный Дед Мороз с порванным мешком быстро закивал. Часы фыркнули и замолчали.       — А за окном сейчас снег, — задумчиво сказал тканевый ангелочек в белом платье и с кудрями из жёлтых нитей. Блестящие крылья качнулись и в лунном свете приобрели необычное сияние.       — Вчера было ясно, — добавил шар с зимним пейзажем, — наверное, это белая птица.       — Белая птица? — переспросила синяя фарфоровая птичка на ниточке, заинтересованно кося чёрным глазиком в сторону необычного соседа.       — Птица-вьюга. Метель выпускает её всегда, когда нужно больше снега. Это большая белоснежная птица с звёздным хохолком и небесно-синим хвостом, она летает по небу и заслоняет его своими перьями. Из них сыпется белый-белый снег, который заметает весь свет.       — А птицы съедобные? — спросил пушистый ватный щенок, подняв лохматую голову.       — Ещё чего, — возмутилась синяя фарфоровая птичка и возмущённо отвернулась в сторону.       — А я видела белую птицу, — сказала серебристая звезда, которая, в отличии от своей золотистой сестры была скромнее, меньше, и висела на ниточке на ветке, — когда я ещё была звездой и сияла на небе она часто пролетала подо мною и закрывала мне всю землю. Вот так.       — Чушь, — возмутился синий шар с голубым бантом, — ты никогда не была на небе.       — Вот-вот, — поддакнули пять красных шаров, — никогда.       — А расскажи про небо, — пропищал колокольчик на красной ленте.       — Это большой синий стеклянный купол, — начала звезда, не обращая внимания на протесты синего шара, — вокруг на нитках висит ещё много звёзд, таких же, как я. Вокруг облака из ваты, как борода дедушки, — она кивнула на Деда Мороза под ёлкой, и тот улыбнулся и стукнул по полу посохом. Из порванного мешка вылезло немного ваты, но никто не обратил на это внимания. — Когда белая птица вылетает из своей пещеры ветров, всё вокруг становится тёмным и мрачным, но потом приходят братья семь ветров и прогоняют её.       — Чушь, — повторил синий шар, — небо бесконечно. Я читал, когда меня уронили вместе с этой… энци… энци-кло-пе-диеей.       — П-привет, — прошелестела мишура, и тут же, смутившись собственной дерзости, стушевалась. Гирлянда приветливо замигала огоньками.       В окно заглянула Снегурочка в синей шубе, холодная и улыбчивая, чем-то очень похожая на Снежную деву, по стеклу пошли морозные узоры, отчего маленький кактус в глиняном горшочке поёжился и выпустил иголки. Ёлочные игрушки дремали, медленно поворачиваясь на тонких нитках, скрипела, задумавшись, ель — ей снился родной лес и холодный ветер.