Дракон особого назначения

Открыв глаза, я прищурилась от слепящего солнечного лучика, заглянувшего в мою скромную обитель, обклеенную плакатами и рисунками аниме персонажей. Осторожно почесав нос, чтоб ненароком не поцарапать себя колечками (прецеденты были), которые я постоянно забываю снять на ночь, я удивленно уставилась на свою руку, с нежной, гладкой кожицей и аккуратно подстриженными ногтями, на которой почему-то не отслеживались следы двух-сантиметрового черно-зеленого безобразия, гордо именуемого мной маникюром. Приняв условно сидящее положение я уставилась на изображение на противоположной стенке, где по идее должен был висеть срисованный мною прямо с компа Франки (из манхвы "Дворянство"). Черно-белого лика (ну не люблю я цветными карандашами рисовать, не люблю!) директора школы Ран видно не было, зато там были горы. За горы заходило солнце, окрашивая хмурое небо в печальные, но невыразимо прекрасные сине-фиолетовые тона. Рисунок был нанесен на всю стену и будучи расплывчатым по краям, обретал невиданную четкость ближе к центру. Что-то в нем пробуждало мои, забытые с детства, но такие яркие, мечты о полете. На самом далеком западе, Там, где кончаются земли, Народ мой танцует, танцует, Подхваченный ветром иным. А я в своем теле, как в западне, Неслышимой музыке внемлю, И сердце тоскует-тоскует По легким путям неземным/ В памяти всплыли строки, прочитанные перед первой главой книги "Тимиредис Летящая против ветра". Сейчас они звучали совсем по другому, нежели ранее, даря надежду каждым словом, каждой буквой, манили за собой, в далекий запад, обещая свободу, полную и безграничную. Именно они и примирили меня с суровой реальностью, дав сил подняться с кровати. "Но Франкенштейна я все равно нарисую! И повешу на дверь, раз стенка занята!" - нагнала меня запоздалая, но очень даже здравая (очень уж меня его лыба на подвиги вдохновляет) мысль. Даже по меркам взрослого человека эта комната была достаточно просторной, для меня же, привыкшей к тесным городским кирпичным коробкам и находящейся в детском теле, она была просто огромной. Пол был устелен светлым, теплым паркетом, который удивительно сочетался с обоями нежно-голубого, плавно переходящего в синий, цвета. Потолок был расписан в соответствии со всеми правилами эльфийского искусства, в результате чего, увлекшись его разглядыванием, я забыла про ограниченную гибкость шеи, которая жутко затекла (шея, а не гибкость). Из мебели были только шкаф, стол, жесткий стул, кровать, комод и то самое злополучное зеркало, через которое я и попала в этот мир. Последнее я отвернула к стенке, а то кто его знает, вдруг еще куда-нибудь перенесет! Услышав голодное бурчание живота, я направилась к шкафу в поисках оставленной еще Викторией заначки. Отыскав коробку с печеньками, я удовлетворенно уселась на широкий подоконник, подложив под спину подушку. Весело хрустя вкусняшкой, я пыталась вспомнить, когда в последний раз что-то ела. Выходило, что давно, еще в том мире, ведь здесь обед, судя по солнцу, я уже пропустила. Да-да, именно по солнцу! Хоть я, как истинная городская жительница, определять примерное время по небесному светилу и не умела, Вика пользовалась подобными "часиками" с рождения. Когда еда закончилась, я вспомнила про ту странную черную точку у себя в ауре. Перейдя на магическое зрение я заодно проверила резерв. Он оказался полным. И я приступила к экспериментам. Для начала я предположила, что та черная дыра в моем внутреннем мире как-то связана с аномалией у меня во лбу. Мысленно приказав дыре работать, я начала пристально наблюдать за своей аурой. При активации насоса точка ярко засветилась. "А во лбу звезда горит" - хихикнула я. Потом со стороны "звезды" вдоль всей ауры побежали радужные (разноцветные, переливчатые) волны. Видимого дискомфорта мне это не доставляло, поэтому я решила продолжить эксперимент. Тем временем, я вся окуталась переливчатыми сполохами и начала чувствовать легкую усталость. Но на этом открытия не закончились, ибо окружающая меня эмм... ну, пусть будет материя, начала высвобождаться в окружающий мир, описывая вокруг меня радужный ореол, движения которого смутно напоминали мне танец пламени. Управлению материя поддавалась, хоть и не очень охотно. Например, заставить её двигаться в нужном направлении я могу, но только до определенного расстояния, которое, как я выяснила методом проб и ошибок, равнялось четырем локтям (два метра). Форма материи постоянно менялась. Заметив сидящую на дереве, неподалеку от моего окна, птичку, я направила загадочную субстанцию ей на встречу, внимательно следя за её аурой. При соприкосновении с аурой подопытного, материя начала её осветлять, или отбеливать - это с какой стороны посмотреть. Подняв руку с крошками от печенья, я выдала свое коронное "цыпа-цыпа". И что удивительно, она послушалась! Подлетев поближе, села на мою руку и принялась в обе щеки уплетать угощение. Хм, похожа на синицу, если провести параллель с моим миром, а то кто знает, какие тут птички водятся. Хм, а ведь нечто подобное я проделывала, когда договаривалась с опекуном. Помнится тогда я еще вспомнила эпизод, когда трехлетняя Виктория заставила, не попросила,а именно заставила огромную, злую и явно голодную собаку отвезти девочку домой на собственном горбу (в последствии песик все таки был накормлен, не волнуйтесь!). В тот момент и пришла в голову идея о управлении людьми, которые, по сути не так уж и далеко ушли от зверей. Первым подопытным и стал Паукоподобный, причем показав довольно хороший результат. Осталось повторить опыт на ком-то другом. В этот момент дверь отворилась и в проеме показалась необъятная туша Розальды. "Надо же, сама прибежала!" - подумала маленькая девочка, задумавшая небольшую каку и приветливо улыбнулась вошедшей.