* * *
Вильям не помнит, когда это началось. Когда Крис стал значить для него гораздо больше, чем просто друг, с которым весело бухать и клеить тёлок. Когда его затягивающие коньячные глаза стали смыслом жизни, гребанной Вселенной. Когда Нура, за которой Магнуссон хвостиком увивался, перестала быть навязчивой идеей. Когда захотелось заполучить Криса, со всеми потрохами, и сделать его своим. Когда просто захотел его, до черных кругов перед глазами, до ноющей боли в груди. Вильям знает, что это ненормально и лучшие друзья так не поступают, но чувства из сердца не выгрызешь, не выкинешь на помойку, как кучу мусора. Вильям знает, что любить Криса Шистада — это дерьмово. — Не желаешь присоединиться? — Крис лукаво ухмыляется, облизывая нижнюю губу, и смотрит в упор, без стеснения. Ему не свойственна привычка смущаться, а у Вильяма она срабатывает на автомате, когда в поле зрения появляется этот засранец. Две минуты назад вылизывал рот какой-то блондинистой сучки, а теперь так обыденно с ним разговаривает, как ни в чём не бывало. У Вильяма глаза блестят от страха, потому что сердце слишком громко тарабанит по рёбрам. Но он улыбается, пускай фальшиво и разбито, но другого пути нет. Показательные выступления — точно не его конёк, но поиграть можно попробовать. Поверит–не поверит — это уже не его проблемы. — Нет, пожалуй, я откажусь, — Вильям сбрасывает с плеча руку Шистада и отходит в сторону, — иначе у Исака точно сердце не выдержит. — Ты чё несёшь? — глаза Криса вспыхивают, как спички, будто по щелчку пальцев. Магнуссон добивался именно такого эффекта. Шистад смотрит внимательно, с вызовом, но Вильям будто не замечает его. Рыскает глазами в толпе, будто ищет кого-то. Но единственное, что он ищет в этой жизни, в чём он нуждается как никогда, — это спокойствие. Его нет и не будет, пока Крис так близко, на расстоянии вздоха. А Магнуссону смелости не хватает взглянуть на него. Не может и всё. Будто нож воткнули в спину, и ты не можешь пошевелиться. Он слышит лишь гулкое сердцебиение в груди, а нужных слов не находит. Никакой он не плохой парень. Трус. Влюблённый трус. — Мне просто интересно стало, как к твоим похождениям относится Исак: плачет по ночам в подушку или добровольно помогает тебе собираться? — Вильям выстреливает на одном дыхании, ища надежду в глазах напротив. — Ну, что скажешь? — Пошли покурим, — Крис тихо берёт его за руку и уводит за дверь. Вильям не сопротивляется, но в горле почему-то становится сухо. Наверное, разговор будет долгий и мучительный. В венах всё ещё пульсирует кровь и он. Наркотик, который Магнуссон принимает каждый день в лошадиных дозах. Внутривенно.* * *
— Вил, ты охуел? — Крис судорожно затягивается и передаёт зажигалку Вильяму. Магнуссон смотрит себе под ноги, но сигарету не поджигает. Он слышит сердитое сопение Шистада и жмурится от боли, снова и снова проклиная себя за слабость. Нельзя было идти следом за Крисом. Но он всегда следует за ним, как верный пёс. Потому что они никогда не были друг другу друзьями. Друг не смотрит так преданно, тягуче-нежно и пламенно. Но Шистад никогда не говорит об этом, даже сейчас, когда между ними сантиметры раскалённого воздуха и запах зимнего снега. Крис курит молча, выпуская кольца дыма над головой, и буравит требовательным взглядом, водит лезвием разочарования по горлу. — А ты? — голос у Вильяма прокуренно-обиженный, а в глазах — непроглядная тьма. — Почему я последний узнаю, что мой лучший друг встречается с пацаном? — Именно поэтому ты сейчас ведёшь себя, как ревнивая баба? — Крис задавливает на губах смазанную улыбку и дышит в лицо никотином. Так тошно и горько. Потому что Магнуссон снова чувствует себя чужим. — Не обольщайся, — Вильям щёлкает зажигалкой, но пальцы не слушаются, — это банальный дружеский интерес. — Я вижу, — Шистад хмурит брови, указывая локтём на дрожащие руки Вильяма. Магнуссу ни капли не стыдно, потому что у него и так всё на лице написано. Большими кроваво-красными буквами: «По уши влюблён в Шистада». Крису проще делать вид, что они до сих пор друзья, а Вильяму хочется выдрать изнутри своё сердце и растоптать в стеклянное крошево. Так будет действительно проще, но не выходит. Пока наркотик с обманчиво-сладким именем «Кристофер» течёт у него по венам, он ждёт. Ждёт и надеется. Даже сейчас. — Что ты видишь? — вопрос, который лучше оставить без ответа. Вильям ведь не выдержит. — Как тебе наплевать, — Крис выбрасывает окурок на асфальт и крепко хватает за руку. — Ты ревнуешь, и я почему-то уверен, что другом ты меня давно уже не считаешь. Вильям понятия не имеет, что нужно говорить. Но горячая рука Шистада всё ещё сжимает его ладонь. Будто Крис ловит сквозь бледную кожу каждый удар его сердца. Один. Два. Три. Сердце колотится громко, боязливо, а перед глазами мерцает пелена ярких звёзд. Вильям чувствует, как в венах закипает тот самый наркотик. Больше не больно, а как-то тепло и уютно. Просто стоять рядом с Крисом под открытым небом, грея руки в его ладонях. Дышать одним воздухом. Вдыхать его полностью, выпивать без остатка, делиться любовью. Принимая счастье. В н у т р и в е н н о.