Луноликая

      Свадьба состоялась. Повелитель не скупился на приготовления, и половину казны спустил по случаю «замечательного» праздника. Ибрагим не помнил, сколько выпил за эти дни — яблочный сидр подвозился к его дворцу вереницами наполненных бочек. — Вот и всё, — мрачно заключил паша, осушив последний стакан. Никях уже состоялся, и молодая жена должна была с минуты на минуту пожаловать в свой новый дом. — Кажется, пора в постель! Ик! Паргалы вылез из погреба и, спотыкаясь, поднялся по лестнице на второй этаж. Матракчи обещал, что этот сидр «продерёт похлеще вина», однако результат пока что не особо утешительный — паша всё ещё был в сознании и прекрасно понимал, какая ноша свалилась на его плечи. Никаким «облегчением груза» тут даже и не пахло. Михримах султан сидела на постели с закрытым лицом, одетая во всё красное. Как только Ибрагим вошёл, она подняла на него свои огромные, заплаканные глаза и принялась усиленно шмыгать носом. Неужели всю ночь придётся это слушать? — Подвинься, женщина. — Паша завалился на противоположный край постели. Всё, чего ему сейчас хотелось, это уснуть и забыть о луноликой проблеме, разрушившей его идеальную жизнь. — Не смей мне указывать! — девица вскочила с места, на ходу утирая злые слёзы. — Я, это само государство! Я не прощаю! — Что-что? — Ибрагим обернулся, с трудом фокусируя взгляд на лице жены. Его слегка мутило - вероятно, сидр Насуха наконец-то начал действовать. — Ах, государство! Ну да, конечно, как я мог забыть! Ик! Так, в первую брачную ночь, Великий Визирь Ибрагим паша кубарем покатился с лестницы, свалив по пути два подсвечника, стол и до смерти перепуганного слугу. Прекрасное начало семейной жизни, не правда ли? Оставалось два варианта — вернуться в погреб и утопиться в одной из бочек, либо пойти в комнату для прислуги и одолжить там постель. Все остальные покои этого нового дворца ещё были полупустыми и неподготовленными. Я — Ибрагим, Великий Визирь Османской империи. Власть и богатство давно стали частью меня (а теперь в сей список добавился ещё и крепкий сидр.) Я завоёвывал, наказывал, вершил судьбы и просто летел по жизни. Кто я теперь? Мальчик для битья? Личный раб папенькиной принцессы? Что я такое? Нет, моё имя осталось прежним. Я всё ещё Ибрагим, о смерти которого молят, совершая намазы. Так пусть же поторопятся, шайтан их подери. Кое-как, прихрамывая на обе ноги, паша добрался до ближайшей комнаты прислуги и громко постучал в дверь. Открыла ему не кто иная, как Нигяр хатун. У судьбы есть чувство юмора, правда? — Нигяр? Что ты делаешь в этом дворце? — Мне сказали, что вам требуется помощь, — ответила женщина, не уточняя, кто именно её послал. — Действительно, — согласился Паргалы, привалившись к стене. — Одолжи мне постель, завтра всё верну. — Он осёкся. — Я хотел сказать, что уйду... в смысле, утром меня не будет... в смысле... ладно, забудь! Просто пусти в кровать, и я буду у тебя в долгу. Опешившая Нигяр пропустила пашу к своей постели, которая как раз была подготовлена для сна. Подушка выглядела так соблазнительно, что Ибрагим с удовольствием зарылся в неё, не скинув кафтана и не укрывшись одеялом. Это был, пожалуй, один из приятнейших моментов за последние недели. Но вот утро... Утро всё перечеркнуло. Ибрагим проснулся от криков своей новоиспечённой жены. — Да как ты посмел! Негодяй! Мерзавец! Тебе конец! Развожусь! Проморгавшись, он увидел в дверном проёме разъярённую Михримах султан. От вида её раздувающихся ноздрей становилось действительно жутко. — Что такое? — Паша сел в постели. — Что такое?! — Султанша выскочила на середину комнаты и, собрав всё, что подвернулось под руку, принялась швырять различные предметы в недоумевающего мужа. — В первую же ночь! Изменник! Изменять мне, значит изменять государству! Я не позволю так себя унижать! Теперь ты — никто! В дверях появился повелитель, а за его спиной — Хюррем султан. — Я же говорила, что этот ничтожный раб предаст нашу дочь, — сладким голоском пропела рыжая. На её лице появилась самодовольная улыбка. — Неужели это останется безнаказанным? Безразличный взгляд падишаха говорил сам за себя — он поверил. Да и как не поверить, когда дорогой зять на утро после свадьбы обнаруживается в постели Нигяр хатун? Им всем сейчас очень трудно поверить в правду. — Но я ничего не сделал! — Ибрагим, уворачиваясь от тарелок и прочих вещей, поднял руки в протестующем жесте. — Я только искал где поспать и... — Стража! — Голос Сулеймана прогремел, эхом отражаясь от стен. — Уведите этого человека. Я больше не знаю его. Отныне он не Великий Визирь и не мой соратник. Он никто... и ничто. Ибрагим резко открыл глаза и подпрыгнул в постели. Вокруг было темно и тихо, последняя свеча давно догорела. Тяжело дыша, он протянул руку и коснулся пальцами влажного лба. Сон... просто сон, который в ближайшем будущем может стать явью. До свадьбы осталась всего неделя. Нужно покончить с этим раз и навсегда, пока не стало слишком поздно...