Черная маска

Алое зарево взметнулось над лесом, и рев смертоносного пламени покрыл другие звуки. Животные в панике бежали из этих мест, птицы с надрывными криками срывались с ветвей и уносились ввысь, в бездонное ночное небо. Крики, переполненные болью, и истошные вопли стихали — тут почти не осталось живых. Пылали нехитрые хижины, и среди огня сновали зловещие серые тени. Одна из них за волосы тащила орущую, брыкающуюся женщину в разодранной и обгоревшей сорочке. Та мотала руками и кричала заклятия, но против вампира они были бессильны. Чудовище разинуло клыкастую пасть и с голодным урчаньем впилось в беззащитную белую шею. Женщина взвизгнула и затихла в смертельных объятиях, а вампир, насытившись кровью, отшвырнул ненужную ему оболочку на груду других, таких же. Тени в длинных изрезанных плащах окружили небольшой колокол в центре догорающего поселка. — Вот он, — прошипел один из них — долговязый и тощий, как палка. — Снять, — плюнул второй — приземистый, с квадратными плечами. Двое из низших вампиров бесшумно скользнули к столбу, на котором этот колокол укрепила сотни лет назад великая прародительница уничтоженного клана. Ни дерево не потемнело, хранимое заклятием, ни колокол не потускнел. Один вампир хотел снять его с крюка, но жутко грохнула белая молния, и магический удар отшвырнул его прочь. — Тьма несусветная… — буркнул второй и взглянул на командира затравленным взглядом больной собаки. Его напарник вяло ворочался и ныл у дерева, в которое врубился со всего маху… Он не желал такого для себя. — Бездарные олухи! — холодный и злобный, очень низкий голос заставил вампиров застыть и обернуться. Он прилетел последним, как и подобает графу — собирать трофеи и пожинать лавры, наступать на кости, которые его армия оставила от врагов. — Мессир Аделард, — остальные склонились в низком поклоне, опасаясь его гнева. Граф неторопливо двинулся вперед, гордо вскинув голову, увенчанную широкополой шляпой. Бесцветные волосы до плеч чуть колыхались на слабом ветру, длинный плащ стелился черной тенью. Никто никогда не видел его лица — сплошная черная маска навсегда скрыла его от посторонних. Мессир Аделард вытянул длинную руку, пустив сгусток антиматерии, и аккуратно срезал заколдованный крюк. Колокол бухнулся около незадачливого коротышки-низшего и издал громкий гудящий звон. Коротышка склонился еще ниже, едва носом в землю не ткнулся, а граф, отвернувшись к пылающим хижинам, негромко спросил: — Сколько пленниц вы взяли, Вальдемар? — Около двух десятков, повелитель, — спешно ответил приземистый командир и кивнул головой туда, где солдаты пихали в грубую клетку оставшихся ведьм. — Семнадцать, — бездушно выплюнул мессир Аделард, мгновенно их сосчитав. — Когда я научу вас точности, Вальдемар? Вальдемар раскрыл, было, рот, собираясь оправдываться, однако граф громко и свирепо щелкнул пальцами. — Хватит тянуть время, медлительные слизни! — рыкнул он и широким шагом последовал прочь из сгоревшего никчемного селения, бряцая цепями, что украшали его одеяние. — Слушаюсь, — попытался отчеканить Вальдемар, и тут же встрепенулся да сипло заорал на остальных: — Грузите колокол! Чего встали?

***

Вилль опоздала. Как всегда, задержалась у озера, где жила ее подружка-русалка — такая же бестолковая, как и она сама. Насилу вспомнила она про Звездный ритуал, который в ее клане проводили ежегодно, в память о великой Эльдаре. Наспех попрощавшись с подружкой, неслась Вилль через лесную чащу, особо не разбирая дороги. Ночная тьма была ей ни по чем, благо кошачье зрение досталось ее клану в наследство от великой Эльдары. Наступая на грибы и обламывая ветки, продиралась она короткой дорогой, которой уже лет двадцать никто не ходил — с тех пор, как завелся тут злобный лешак. Крыжовник царапал, малина цепляла, да корни норовили подвернуться под ноги. Платье Вилль уже напоминало драные лоскутья, царапины противно саднили, однако она не могла остановиться. Неслась, превозмогая одышку, да не оборачиваясь на сладкий зов нежити лесной. Раскидистые рога то и дело мелькали за кустами, да вспыхивали красные точки — глаза лешака. — Пропусти меня! — взмолилась Вилль, раздвигая руками густые заросли. — На Звездный ритуал опоздала! Глухой рев, кажется, несся со всех сторон, да хрустели ветви под тяжелыми копытами. Но Вилль не оглядывалась и не сбавляла шаг. Вот она! Вилль на полном ходу вырвалась на знакомую с детства тропу, которая вела к лесному поселению. Яркое зарево над верхушками деревьев насторожило ее, испугало — неужели, магические сестры уже начали без нее? Но тогда ритуал не пойдет, и случится непоправимое горе. Весь клан должен быть в сборе, когда загорается вторая луна — Луна великой Эльдары. Легкий ветерок приносил какой-то гадкий запах — где-то что-то горело, или сгорело. Хлопья пепла крутились над головой, плавно опускаясь вниз. Страх и злое предчувствие становились сильнее — сжимали юную душу. Пальцы Вилль стали холодными и влажными, сердце колотилось… Но она не остановилась и теперь. Тропа змеилась между вековых дубов, и в лунном свете различалась прекрасно. На небе пока еще всего одна луна — Вилль успевает… Удушливый дым стлался среди толстых стволов, будто туман — и становился все гуще. Вилль заметила, что воцарилась тишина — ни одна ночная птица не кричит, не шмыгнет ни один зверек. Вилль сделала еще один неуверенный, робкий шаг и остановилась, с трудом переводя дух. Разгоряченные щеки, одышка и… Страх. Подспудный, грызущий страх и чувство беды. Вилль нужно спешить, но она боялась зайти за поворот. Взяв себя в руки, она рванула вперед. Бежать стало невыносимо трудно — дыхание сбилось, и ноги отяжелели. Пепел летел ей прямо в лицо, дым и гарь почти не давали дышать, вызывая кашель и слезы. Тропа круто свернула, и Вилль замерла в диком ужасе. Догорающие хижины, и местами уже — тлеющее пепелище, тихий плач в дыму и тени. Множество одинаковых темных, чуждых теней. Рыдая, Вилль повалилась на колени, закрыла лицо исцарапанными руками. Слезы сами собой потекли по щекам, из горла рвался истошный вой. Бабушка Марсия, тетушка Эдна, сестры по магии и маленькая племяшка Ри — они все… Там. Стальная ручища со страшной силой схватила ее за плечо, грубо развернула и швырнула в траву. Вилль упала на спину, взвизгнув от боли, невольно взглянула вверх и увидела, как надвигается на нее громоздкий силуэт. Красные глаза сияли на белом, безжизненном лице незнакомца, завораживая ее, лишая любых возможностей. Гад растянул лягушачий безгубый рот в подобии ухмылки, и блеснули острые клыки. Вилль сидела ни жива ни мертва — даже не плакала, потому что вампир лишил ее и этой возможности. Только хлопала ошалелыми глазами да сжимала траву пальцами, которые сделались чужими, бесчувственными. Хмыкнув, будто корову оценивает, вампир снова ухватил беспомощную Вилль и перекинул через свое жесткое, костлявое плечо. Бедняжка безвольно болталась, пока он ее тащил — и пикнуть даже не смогла. Тащил в ее родной поселок, от которого не осталось ничего, никого. Слух Вилль ловил слабые, тонкие крики, злое бормотание и треск огня, но сознание не реагировало, усыпленное гипнотическим взглядом чудовища. Он сгрузил ее на землю, словно мешок овощей — треснул о землю и отошел, присоединившись к другим, таким же, как он. — Еще одна? Хм… Хм… — протянул над головой Вилль страшный голос, и жесткая рука в кожаной перчатке больно сдавила ее щеки. Вилль дернулась, хныкая, и сомлела от ужаса, не выдержав горящего взгляда из-под черной маски. — Хм… — снова хмыкнул мессир Аделард, швырнув обморочную ведьму в пыль. — Запихните ее к остальным! Чем больше у нас пищи — тем лучше!