Черная маска

Вилль колдовала из рук вон плохо, несмотря на то, что родилась в Год кометы. Бабушка Марсия лишь руками разводила, когда у непутевой внучки не выходило даже десткое водное заклятие. Малышка Ри — и та, вовсю уже брызгалась, хоть и младше Вилль в четыре раза… Чистый смех племяшки обернулся противным звоном в ушах, голову пронзила боль. Холод сковал все тело, сырой булыжный пол возник под боком. Вилль распахнула глаза, но поначалу увидела лишь темноту. Непонимание и страх заставили ее вскрикнуть, и гулкое эхо разнесло ее голос, повторило многократно и превратило в рев. — Помогите! — страх вырвал мольбу о помощи, и тогда ей некто ответил грязной бранью. Вилль заглохла, припав к полу. Тихо. Только где-то неподалеку капает вода. Что-то глухо тарахтит непонятно где. И еще незнакомый грубый голос невнятно, но злобно бурчит. — Где я? — всхлипнула Вилль, не надеясь особо, что ей ответят. Грубый голос вновь разразился бранью, и у Вилль защипало в носу. Она не смогла больше лежать на полу — слишком мокро, слишком холодно. Вилль неуклюже попыталась сесть. Все тело болело и ныло, словно после непосильной работы, а в голове звенела пустота. Вилль не помнила и не понимала, как очутилась в этом пугающем месте. Не могла взять в толк, где она вообще, и кто этот человек, который ее бранит. Да и где он — не видела. Вилль потихоньку приходила в себя, вернулось к ней ночное зрение. Пол из здоровенных булыжников да четыре стены — это все, что ее окружало. Каморка оказалась тесной настолько, что пространство едва позволило Вилль лежать на полу. Два шага на два — не больше, и нет никакой постели, и лавки нет. Даже охапку сена никто не удосужился ей накидать. От страха Вилль прижалась к стене, но тут же отпрянула — стена невыносимо холодная, по ней стекает влага. Она простудится здесь, заболеет и умрет. Перед Вилль обозначилась дверь — здоровенная дверь тюремной камеры, снабженная мизерным зарешеченным окошком. Она захотела вскочить и подбежать к нему, но лязгнула цепь, и на ноге ощутился увесистый груз. Вилль медленно перевела стекленеющий взгляд на левую лодыжку. Широкий браслет кандалов намертво ее прихватил, а толстая цепь — объединила со здоровенным кольцом, вбитым у основания стены. Первые секунды Вилль не могла в это поверить — она подергала цепь, словно во сне. Но холодный, заржавленный металл оказался так же реален, как она сама, и тода Вилль охватила паника. Она вскочила и заметалась на цепи — не то разорвать ее хотела, не то выдрать кольцо. Однако ничего у нее не вышло, да и длины цепи не хватало даже на то, чтобы к двери подойти. Апатия и безысходность придавили душу мертвым грузом. Вилль закричала, а потом — села на корточки в углу мрачного узилища и горько расплакалась, уронив на колени горемычную голову. Некто в пустоте свирепо орал: «Заткнись», да «Свинья», — но Вилль не слышала и не слушала его.

***

Еда должна быть молчаливой. Безропотной и абсолютно безвольной. Весьма неприятно трапезничать тем, что орет, вырывается и норовит сбежать. Звуки клавесина и скрипок наполняли огромный зал, отделанный золотом и красным бархатом, украшенный мраморными статуями прекрасных женщин. Длинный стол тянулся из одного его конца в другой, однако на алой скатерти не стояло ни одного блюда. Вампиры сидели по обе стороны стола неподвижно, и каждый из них глядел на высокую дверь. Повелитель задерживался, и никто не рискнул начать трапезу без него. Вальдемар старался не ерзать, когда слуги притащили в банкетный зал жертвенных овец. Загипнотизированные, они лишились воли и разума — шагали послушно, таращили пустые глаза. Лесорубы, охотники, рыцари, простые деревенские девки и парочка ведьм из клана Эльдары — перед лицом смерти все равны, жертвенные овцы одинаковы. Аромат живых тел и свежей крови сводил с ума восставших мертвецов, пробуждая необузданный голод. Вальдемар давно уже заметил, что ерзает тут не только он. Тощий Эммерик рядом с ним аж трясется и скалит клыки. Украшенные сложной резьбой створки распахнулись настежь от свирепого удара. Одна из них даже навернула лакея, и тот ляпнулся на пол. Повелитель явно был не в духе — жуткий взгляд его, буквально, прожигал. Придворные одновременно вскочили с мест, отвешивая сложные поклоны, продиктованные этикетом, но мессир Аделард только раздраженно кивнул. — Мне нужны колдуны! — сердито изрек мессир Аделард, проигнорировав любые приветствия. — Как можно скорее! Прямо сейчас! Он рявкнул так, что в окнах зазвенели витражи, содрогнулись слуги, и музыканты прекратили играть. Вальдемар незаметно схватил за шиворот одного из своих подчиненных. — В Черный лес лети, — зашипел он, встряхнув вампирчика, как куклу. — Разыщи варлока Квара! — Есть… — шепнул тот, обернулся нетопырем и выскользнул в окно. — Зачесался, когда припекло, — угрюмо буркнул граф, чинно проследовав к своему трону, неприлично высокая спинка которого была выполнена в виде двух сплетенных драконов. Вампиры стояли навытяжку, и сели лишь тогда, когда соизволил усесться их повелитель. На нем уже не было шляпы, но маска оставалась неизменной — одна и та же все восемьсот пятьдесят лет, пока он правил. Никто не посмел спросить повелителя, для чего тому так срочно понадобились колдуны. Все знали, что разговор графа с варлоком будет тайным. — Музыку! — повелел мессир Аделард, щелкнув пальцами по своему обыкновению. Музыканты повиновались, как марионетки. Пока они послушны — им платят золотыми монетами, но стоит сыграть хоть одну фальшивую ноту — они окажутся среди овец. — Вечерний отчет, Вальдемар! — потребовал граф, не торопясь начинать трапезу. Голодный Вальдемар не смел разглядывать овец. Вперившись в покрытую фресками стену, он принялся бурчать бездушным мертвым голосом: — Охотников становится все больше, повелитель. Уже сегодня дозорные убили целых пять штук. — Стадами пошли, — презрительно фыркнул мессир Аделард, сцепив в замок длинные костлявые пальцы. — Как же хочется мне подарить его святейшеству епископу свой фирменный укус! — Мы можем напасть, — начал Вальдемар, однако граф его перебил: — У нас сейчас есть дела поважнее, чем проклятый церковник! Пора есть! Слово «есть» граф изрыгнул с мерзким змеиным шипением и поднялся с трона во весь свой высоченный рост. За ним встали другие вампиры и ринулись к овцам, скаля бритвенно острые клыки. Слуги в ужасе отступили к стене и замерли, наблюдая, как жуткие господа хватают людей корявыми пальцами, как пасти разъезжаются до самых ушей, как клыки протыкают тонкую кожу. Ни одна овца не пикнула, ни одна не дернулась. Урча и чавкая, чудовища высасывали их кровь, и люди на глазах старились, покрывались морщинами и падали замертво. Насытившись, чудовища скидывали тела в общую кучу и отходили довольные, плюхались в кресла, как пьяные. Кровь стекала с клыков по их серым рожам, марала кружевные воротники. Один из них басом затянул свирепую песню о том, как вампиры выпивают кровь епископов, клириков, кардиналов, и наступает новая эра. Вспотевшие музыканты играли, стараясь подстроиться под ревущие голоса господ, однако те ревели, каждый на свой лад, создавая кошмарную какофонию. Мессир Аделард сейчас не отличался от других: вольготно развалясь на троне, он рявкал, поддерживая рубленый, маршевый мотив. Скоро эта песня станет пророческой: он нашел то, что искал. Нужно только накрутить варлоку хвост.

***

Факела тихо трещали, мерцали, чадили, и под мрачными, склизкими сводами метались пугающие тени. Грубый, гнилой стол и две таких же лавки торчали посередине холодного каземата — одного из многих, затерянных в лабиринте подземных катакомб. Оранжевые блики огня играли на массивной решетке, что угадывалась в дальней стене и закрывала тайный ход. Играли на пустых кандалах, что валялись на полу. Играли на кривых прутьях давешней клетки, что свисала с потолка и служила последним пристанищем желтому от времени скелету. Именно здесь мессир Аделард ожидал варлока Квара. Граф кутался в плащ, нервно прохаживаясь из одного угла каземата в другой. Однако не садился на лавку, потому как та была покрыта слоем махровой плесени. Варлок Квар явился неожиданно: грянул гром, и прямо на полу вспыхнуло зеленое пламя, из которого хромоного выбрался сутулый бородатый старик с длинным посохом в кулаке. Уродливые бородавки усеивали коричневое морщинистое лицо, широкополая и островерхая шляпа оказалась низко надвинута на глаза. У ног варлока подхалимски вертелся жирный и весьма пестрый дракончик размером с пастушьего пса. Из короткой пасти животины вился сизый дымок, а покрытую складками спину украсили два мелких перепончатых крылышка, абсолютно непригодных к полету. — Зачем звал, Аделард? — проскрежетал варлок и даже посохом графу погрозил. — Смотри у меня, кровосос: попусту отвлек — заколдую в болотного упыря! — Уверяю тебя, дело очень важное, — было видно, что граф испугался: отступил на шаг, выставив вперед раскрытые ладони. — В одном из лесных клоповников я нашел колокол великой Эльдары… — Да?! — изумился варлок, и его маленькие злобные глазки вспыхнули зеленым огоньком. Вампир остался доволен: подцепил колдуна на крючок, не отвертится теперь, поганый старикашка! — Именно, — кивнул мессир Аделард, и магическая маска повторила его кривую ухмылку. — Но, это еще не все, колдун! — А что же, что же еще? — варлок алчно потирал когтистые руки, зажав подмышкой корявый посох. Дракон шипел, извиваясь — явно подачку просил, однако жадный колдун дал ему пинка. Дракон заскулил собачонкой и отполз в дальний угол, где, чавкая, сожрал здоровенного паука. — Смотри! — ухмыльнулся вампир, щелкнув пальцами. Решетка сдвинулась с противным скрежетом, и из-за нее явился горбун, пихая перед собой скованную гипнозом Вилль. Ведьма шагала нескладно и шатко, ее полузакрытые глаза ничего не выражали. Горбун поклонился так низко, как позволял ему горб, и, шаркая, убрался назад, за решетку. Вилль осталась торчать посреди каземата, прямо под клеткой. Болезненный полусон не давал ей ничего понимать. Она просто стояла, потому что ей внушили, что так надо. — Аппетитная, — заключил колдун, оценив ее алчным взглядом. — Странно, что ты не сожрал ее, кровосос! — Я не должен ошибаться, — прошипел вампир, уставившись на варлока в упор. — Вместе с колоколом я взял и Великую комету! Я думаю, ты заставишь ее позвонить в этот чертов колокол! — Неужели?! — взвился колдун, вспыхнув мириадами искр. — Теперь вложенные миры будут моими… Нашими, то есть… Колдун осекся, поймав на себе испепеляющай взгляд мессира Аделарда. На деле справиться с повелителем вампиров он, пока что, не мог — придется делить с ним могущество, которое они завоюют, открыв порталы. Но это — дело времени. — Постарайся, варлок! — приказным тоном изрек граф, пихнув несчастную Вилль в лапы гадкого колдуна.