Откуда не возвращаются

       МёнГиль почесал щёку и нервно вздрогнул: вечер выдался на редкость ветреный, и ветки деревьев с силой стучали по черепичной крыше высокого строения.    Старомодные деревянные ставни недружелюбно скрипели на проржавевших петлях, словно стараясь выгнать прочь любого, кто дерзнул оказаться здесь в эту непогожую ночь.     Со стороны окна доносился рёв, похожий на возмущение океана, но это было не так: просто природа бунтовала, стремясь изгнать нечто противоестественное.    МёнГиль вздохнул и тяжело поднялся с дощатого пола: пора было закругляться, иначе до их прихода можно не успеть. Он рассеянно сунул руку в карман и вытащил блистер с таблетками, вместе с которым выпала и фотокарточка.    Небольшой прямоугольник плавно спикировал на пол и мирно лёг цветной стороной вниз, выделяясь своей белизной на фоне подгнивших и испорченных плесенью досок.    Присев на корточки, МёнГиль поднял фото и поднёс его к глазам. Против воли улыбнувшись, он большим пальцем дотронулся до изображений, запечатленных на карточке.    Два счастливых, смеющихся лица.    Казалось, это было в предыдущей жизни...    До того, как он узнал о них.    МёнГиль осторожно положил фотографию на пол и обнял себя руками. Завывания ветра за окном становились всё громче и пронзительнее, в них словно бы вплетались чьи-то крики, мольбы о помощи...    Всего лишь звуковой обман.    Но время шло, и вскоре будет слишком поздно.    Значит, нужно решаться на это сейчас, сию секунду.    Потянувшись к своей сумке, МёнГиль достал запечатанную бутылку из зелёного стекла. С хлопком открыв её, он отбросил пробку в сторону и взял блистер. С жутковатой сосредоточенностью юноша начал кидать таблетки в пузырящуюся жидкость одну за другой. Они тут же шли на дно с забавным булькающим звуком и уже там начинали потихоньку растворяться, поднимая сотни маленьких шариков с газом.    Что ж, коктейль будет готов через пять минут, а пока... Пока можно и попрощаться.    МёнГиль порылся в сумке и, достав огрызок карандаша, с задумчивостью покосился на фото.    Может, стоило рассказать друзьям о них?    Тогда они поймут, что именно толкнуло его на столь безумный и радикальный шаг. Особенно КёнСу – он всегда обожал докапываться до истинных мотивов чего бы то ни было.    Или... Нет, не нужно. Друзья, прочитав об этом, в первую очередь кинутся разбираться, а они чужих не любят.    Замерев над карточкой, МёнГиль со вздохом перевернул её и на белом поле написал: «Они меня позвали».    Друзья вряд ли поймут, но... Но это лучше, чем ничего.    Спрятав карандаш в карман, юноша резко выдохнул и потянулся к бутылке.    Пора.    Не стоит дольше ждать.    Судя по зловещему завыванию ветра, они уже близко... Ещё пара минут, и будет поздно.    Встряхнув бутылку, МёнГиль поднёс её ко рту и начал жадно пить. Он заставлял себя глотать кисловатую пенную жидкость, понимая, что с этим нужно разделаться за один раз.    Выпив яд, юноша отставил полупустую бутыль в сторону и лёг прямо на пол, прикрыв веки. Он не знал, как и когда подействует это дьявольское зелье, но всё лучше, чем существовать вот так.    МёнГиль попытался выровнять дыхание чтобы просто заснуть, но мысли, метавшиеся в голове, как стайка вспугнутых птиц, не давали успокоиться.    А что, если они придут раньше, чем он потеряет сознание?    Хотя...    Всё равно.    Пусть приходят. Худшее уже произошло.    МёнГиль улыбнулся и медленно выдохнул.    Спасительное забвение постепенно снисходило на него.    Скоро... Уже очень скоро... ***     Август в этом году выдался на редкость непогожий, и сезон дождей, проходивший как раз в это время, ситуацию не скрашивал.    Ливни не оставляли многострадальную землю в покое ни на секунду, всё поливая её и стихая лишь на ночь. Температура из-за этого держалась холодная, практически осенняя.    Разумеется, о прогулках и весёлом времяпрепровождении можно было смело забыть: никто не решался выходить из дома, когда дождь стоял стеной.    ЧунМён недовольно покосился в сторону окна и глубоко вздохнул: каникулы оказались безнадёжно испорчены. В такую погоду никто из друзей, разумеется, не согласится приехать погостить: все предпочтут сидеть в своих больших квартирах, расположенных в роскошных многоэтажках многомиллионных мегаполисов.    Но их положение было не в пример лучше: вне зависимости от погоды там работали роскошные огромные торговые центры, в которых можно было провести целый день.    Здесь же, в тихом провинциальном местечке, не оставалось ничего, кроме сидения дома и чтения учебников от нечего делать.    ЧунМён снова вздохнул и тоскливо опустил голову на страницы книги, лежавшей на письменном столе.    В этом посёлке никогда ничего не происходило. Он был похож на стоячее озеро: всё время одно и то же, никакого движения. Даже прогресс проникал сюда с задержкой: интернет провели всего лишь каких-нибудь пару лет назад!    И жили здесь сплошь милые люди...    Хотя... Нет. Не совсем.    Семью МёнГиля к таковым отнести было никак нельзя.    Взять хотя бы его дедушку – смотрителя маяка. Всегда такой угрюмый и погруженный в свои мысли, тогда, давно, во времена прекрасного детства, он казался ЧунМёну безумно страшным. Про старика рассказывали странные вещи вроде того, что он заманивает людей в здание вверенного ему маяка и убивает их. Конечно же, это была полная чушь, но находились и такие, кто верил в подобные дикие россказни.    Видимо, поэтому с семьёй МёнГиля никто особо не общался. Да они и сами не стремились к этому, существуя особняком в этой разросшейся деревне, где все друг друга знали.    Бабушка МёнГиля была чуть менее экзотичной особой. В любое время года она, облаченная в застиранный халат, бродила по комнатам их покосившегося от времени частного коттеджика, словно тень. Высокая, худая, с зализанными в пучок седыми волосами, она редко выходила из дома, посылая за продуктами внука. Тот звал своего лучшего друга ЧунМёна, и они вместе шли до единственного в их захолустье универмага, покупая всё по списку, небрежно нацарапанному на клочках бумаги, и никогда не забывая об обязательной бутылке вина. Бабушка МёнГиля всегда стыдливо уточняла, что это «для выпечки, для придания блюдам вкуса», и ЧунМён наивно верил ей, но потом, случайно подслушав разговор своих родителей, узнал, что она была алкоголичкой.    Хотя пьяной её никто никогда не видел.    Сам же МёнГиль, несмотря на отсутствие родителей и странных бабушку с дедушкой, считался одним из самых популярных ребят в округе, хотя не выделялся ничем.    Он не очень хорошо учился, не мог отличиться ни в одном виде спорта, но в нём присутствовала эта непонятная привлекательность, которая влекла к себе людей, словно магнит.    Резко отодвинув от себя книгу, ЧунМён вскочил со стула и подошёл к окну. Однокурсники разъехались по домам, а единственный, кто мог бы скрасить эти дни – МёнГиль, – куда-то запропастился.    Да и вообще, в последнее время старый друг как-то отдалился от него, избегал встреч, а вот теперь – и вовсе исчез. Конечно, он всегда отличался непредсказуемостью, даже какой-то дикостью, но никогда раньше не уезжал вот так, не сказав ни слова своему лучшему другу.    ЧунМён провёл пальцами по прохладному стеклу и прижался к нему лбом. Мерный стук дождя вгонял в тоску, заставляя вспоминать о том, что было раньше, но никогда больше не повторится. ***     Им с МёнГилем было по двенадцать, они бегали по дну старого бассейна, который не наполняли водой уже лет пять. Благодаря этому дети могли играть здесь беспрепятственно, резвясь по зелёной плитке, и бассейн, подчиняясь их фантазии, мог становиться то замком, то пиратским кораблём, то тюрьмой, то секретным штабом.    Другие ребята почему-то не любили приходить сюда, в старый мотель, который закрыли из-за полного отсутствия посетителей. Здание с тех пор стояло заколоченным, но при большом желании можно было проникнуть внутрь через разбитые окна на втором этаже. ЧунМён и МёнГиль несколько раз совершали набеги на мотель, с любопытством исследуя его, но всё же их любимым местом был бассейн, несмотря на то, что там внутри пахло сыростью, а после каждого дождя собиралась влага.    В тот день дно бассейна было мокрым: стоял сезон муссонов, и гнилостный запах становился всё сильнее. МёнГиль и ЧунМён, порядком промокнув, всё же сочли за благо выбраться из гигантской чаши и примостились на бортике. Сняв кроссовки и сырые носки, мальчики сидели и болтали ногами, глядя на тусклое солнце, почти полностью скрытое за тяжёлыми облаками. – Я поцеловал Ли СульГи, – вдруг вымолвил МёнГиль. – Прямо в губы. – Да ладно? – ЧунМён с любопытством воззрился на друга. – Как в кино?    Его приятель усмехнулся и, запрокинув голову, посмотрел на скучное серое небо. Он обожал вот так шокировать всех вокруг и, видимо, как раз это и делало его столь потрясающим. – И что она сказала? – не получив ответа на первый вопрос, ЧунМён, тем не менее, не собирался отступать: ему было безумно интересно, что же произошло с его лучшим другом дальше.    МёнГиль хмыкнул и потянулся. – После такого не разговаривают, – менторским тоном произнёс он. – Но мы ещё будем целоваться.    Внезапно налетевший порыв ветра взметнул волосы мальчика – чересчур длинные для школы, – и бросил их ему в лицо.    ЧунМён, наморщив лоб, неотрывно следил за другом: никогда ещё ему так не хотелось поменяться местами с МёнГилем, как сейчас. Быть бунтарём, пробовать всё новое, никого не слушаться – ну разве не это идеальная жизнь?    Наверное, здорово по-киношному целоваться с Ли СульГи – девчонкой, которая считалась самой красивой, потому что делала такие же косы, как любимая всем супергероиня из популярного мультика. Ещё круче не стричься и походить на одного из тех музыкантов, чей плакат, пожелтевший от времени, висел на внутренней стороне двери единственного в этом посёлке кафе.    Подавшись вперёд, ЧунМён хотел было спросить что-нибудь ещё, но его отвлёк серебристый девичий смех.    Мальчики синхронно вытянули шеи, пытаясь рассмотреть, кто же это дерзнул пройти здесь, по этой дороге, которую все остальные, даже взрослые, старались обходить стороной. – Это девчонки из нашего класса, – прошептал ЧунМён, наклонившись к другу.    И правда – по неровному асфальту со старым, давно потрескавшимся покрытием шли три школьницы. Весело болтая друг с другом, они перепрыгивали лужи и заливисто смеялись, когда кому-то из них не везло. Последнее случалось довольно часто, и поэтому ноги девочек были до колен забрызганы грязью.    Но, похоже, их самих это лишь веселило. – Смотри, – ЧунМён невольно прижал ладонь к щеке. – Там СульГи! Там СульГи!    МёнГиль улыбнулся. Встав на ноги, он замахал руками и громко крикнул: «Эй!».    Девочки обернулись и, переглянувшись, захихикали.    ЧунМён тоже вскочил, желая быть частью этой сцены.    Да, он тоже здесь. Да, он посвящён во все секреты лучшего друга. Да, он знает о поцелуе.    Но одноклассниц, похоже, его присутствие совершенно не волновало: он посмеялись ещё чуть-чуть, а потом Ли СульГи, неосознанно поправив свою замысловатую причёску, помахала рукой.    МёнГиль в ответ сделал пальцами знак победы и как ни в чем не бывало снова уселся на бортик старого бассейна. – Ты не пойдёшь к ней? – спросил ЧунМён, осторожно приземляясь рядом. – Разумеется, нет, – ответил его друг, доставая из кармана леденец. – Девчонки не любят, когда им слишком надоедают. ***     Юноша потряс головой и быстро отошёл от окна. И почему ему вспомнился именно тот день, который был как две капли воды похож на все остальные? Может, потому, что тогда погода тоже не баловала?    Он тяжело опустился на стул и потёр переносицу. Голову словно сдавило тисками, и каждый удар сердца отдавал тупой болью в висках. Видимо, это побочный эффект от жуткого шторма...    Или мысли о прошлом вызвали такую физическую реакцию тела.    Интересно, когда всё пошло под откос? Может, именно тогда, на бортике старого осклизлого бассейна?    Или всё же чуть позже?    ЧунМён вздохнул и помассировал шею. Ли СульГи сейчас училась на дизайнера одежды в столице и на каникулах с удовольствием шила подругам платья. С МёнГилем они уже давно не общались.    Собственно говоря, они так и не сдружились, несмотря на рассказы о поцелуях. Поговаривали, что СульГи теперь встречалась со своим однокурсником...    Если подумать, все они разошлись, и той близости, которую разделяли в детстве, уже не было.    Юноша покосился на свой телефон. Может, позвонить кому-нибудь из однокурсников? Тому же МёнГилю, например...    Хотя... Нет. Друг ясно дал ему понять, что не хочет видеться до сентября.    А как насчёт связаться с КёнСу? Они так сошлись за последние месяцы учёбы... Вполне возможно, однокашник даже пригласит его в свой город.    ЧунМён помотал головой. Ну уж нет: не существует ничего хуже, чем напрашиваться к кому-то, пусть и не напрямую. До начала нового семестра осталась всего неделя; можно и потерпеть.    А что касается МёнГиля, то, зная его непредсказуемость, завтра он, быть может, изменит своё решение, и они проведут вместе те жалкие деньки, что остались до учёбы.    Если повезёт, то даже этот холод, непонятно откуда взявшийся между ними, исчезнет, растворится без следа...    Внезапно что-то стукнуло в окно, и ЧунМён, подскочив от неожиданности, тут же подбежал к створкам и, напрягая зрение, посмотрел через стекло на улицу.    Но ничего не изменилось: всё та же стена дождя, всё тот же серый пасмурный пейзаж, наводящий беспросветную тоску. Создавалось впечатление, что этот дождь собирался идти вечно, стирая конец лета и делая его как две капли воды похожим на печальную осень.    С грустью посмотрев в сторону окна, ЧунМён почему-то снова подумал о МёнГиле.    Может, зря они тогда пошли к тому маяку?    Может, если бы они остались в безопасности родного посёлка, то ничего этого бы не случилось?    Может, они смогли бы сохранить ту самую крепкую и тёплую дружбу?..