Откуда не возвращаются

       Мало кто из людей по-настоящему любил дождь, особенно сильный: риск простуды, ухудшение видимости, превращение всего вокруг в серую непонятную массу, хмурое и злое небо, скрывшее от всех свою красоту...    Совсем другое дело – это время после грозы, когда умытая природа снова оживала. Свежесть и какая-то неповторимая первозданная чистота пронизывали всё вокруг.    Но даже в эти минуты находились такие люди, которые умудрялись обнаруживать нечто негативное. – Тут грязи по пояс, – проворчал юноша в полицейской форме, устроившийся на пассажирском сиденье легкового автомобиля. – Мы точно не проедем: придётся идти пешком. – Зря я оставил свои верные резиновые сапоги дома, – хмыкнул сидевший на водительском месте человек в гражданском. – Ничего, СеХун, остановимся тут; пока будем идти к этому красавчику, заодно повторим инструкцию.    Молодой человек вздохнул и нахмурился, недовольно покосившись на старшего коллегу. Тот, не обратив на это ни малейшего внимания, резко выкрутил руль. Старая полицейская машина съехала на обочину узкого шоссе и замерла.    СеХун вышел из автомобиля первым и, потянувшись, повернулся к своему начальнику. Тот, заглушив двигатель, похлопал себя по карманам и только затем довольно неловко выбрался наружу. Чуть не споткнувшись, он всё же устоял и, опершись рукой на капот, посмотрел вдаль, в сторону старого маяка.    Едва заметно поморщившись, СеХун неслышно вздохнул. Он всю жизнь сознательно выбирал свой путь, окончив школу полиции и придя на работу в родной городок Ингван, – так, как полагал юноша, можно было и обеспечить себе стабильное существование, и жить спокойно, ибо в этой глуши редко происходило что-либо серьёзнее драки в местном баре.    Его непосредственным начальником и одновременно напарником оказался детектив Ким ЧонДэ – полицейский с весьма сардоническим чувством юмора и, как подозревал СеХун, садистскими наклонностями. Детектив заставлял юношу чуть ли не зазубривать инструкцию назубок, то и дело задавая порой неуместные вопросы.    Это невероятно раздражало оперативника, который, до этого наслушавшись о внушительном послужном списке своего начальника, явно не ожидал, что знаменитый детектив окажется таким обыкновенным.    ЧонДэ был худым, с маленьким треугольным лицом, проницательными блестящими глазами и тонкогубым ртом, который казался почти постоянно растянутым в усмешке. Он ни капли не походил на мускулистых инструкторов или щеголеватых лекторов, которых СеХуну случалось встречать в школе. Но, тем не менее, именно этот человек занимался самыми крупными происшествиями в Ингване. И, когда обнаружили что-то подозрительно напоминавшее мёртвое тело, естественно, на место отправили его. А последний, в свою очередь, прихватил с собой молодого напарника.    СеХун фыркнул, брезгливо посматривая в сторону тропки, ведущей к маяку. Её развезло, местами даже размыло лужами, больше напоминавшими небольшие болотца, и пройти к маяку не представлялось возможным. – Что ж, начнём веселье, – оптимистично улыбнулся ЧонДэ, смело ступая на дорожку. – Что говорится в инструкции по этому поводу? – По поводу грязи? – ядовито отозвался юноша, следуя за начальником. – Боюсь, там не сказано про это ни слова. – Нет, конечно, нет, – беззлобно вымолвил детектив, перепрыгнув через лужу. – По поводу тела.    СеХун закатил глаза и показал неприличный жест спине своего напарника. – Сначала необходимо убедиться, что в периметре нет злоумышленника, – процедил он сквозь зубы. – Если есть, то разделиться: одна группа должна устроить погоню, вторая – запросить подмоги. – Неверно, – спокойно ответствовал ЧонДэ. – Ты пропустил самый важный шаг: а что, если труп на самом деле вовсе не труп? – Какая разница? – раздражённо бросил СеХун, угодив в лужу почти по щиколотку. – Схема действий та же самая. – И опять мимо, – ровным тоном произнёс детектив, довольно ловко обойдя грязь. – Если путь к предполагаемой жертве преступления против личности открыт, то... То что?    Молодой человек с силой сжал зубы и, исподлобья посмотрев на своего спутника, ответил: – Удостовериться в отсутствии угроз своей безопасности, а также гражданских, проанализировать путь к жертве, а потом приблизиться. Довольны? – Более чем, – ЧонДэ перепрыгнул через очередную лужу и поспешил к тому, что издалека выглядело как куль с тряпьём. – А теперь пойдём-ка посмотрим на нашего красавчика. – Пресвятая богородица, дай мне терпения и выдержки, чтобы ненароком не свернуть ему шею, – едва слышно проворчал СеХун, поспешив за начальником.    Тот остановился у тела человека и, осторожно присев на корточки, сдвинул брови у переносицы. – Что же не проверяете пульс, как положено по инструкции? – язвительно осведомился юноша. – А то вдруг труп у нас живой.    ЧонДэ поднял голову и неожиданно улыбнулся. – Вот поэтому тебя и нельзя пока ещё назвать хорошим полицейским, – в тон собеседнику протянул он. – Наш красавчик в грязи по самую макушку, весь мокрый, значит, лежит тут уже давно. Вряд ли существует хотя бы малейшая вероятность того, что он выжил.    И с этими словами детектив резко перевернул тело на спину. – Эй! – возмущённо воскликнул СеХун. – Вообще-то надо дождаться прибытия экспертов! – У нас только один эксперт, – бросил ЧонДэ, вытащив из кармана носовой платок и обтирая лицо покойного. – И, поверь мне, нет на свете такой силы, которая бы заставила его покинуть мертвецкую и выехать на место происшествия. – А как же фотографии, обозначение места совершения преступления, первичная экспертная оценка? – молодой человек развёл руками. – Вы цитируете свою инструкцию словно библию, а сами при этом не соблюдаете ни единого правила!    Детектив ничего не ответил. Выпрямившись и подняв голову, он посмотрел в сторону маяка. Деревянные ставни окна почти под самой операторской были распахнуты; стёкла в раме отсутствовали. Видимо, именно оттуда этот человек и выпрыгнул.    СеХун вздохнул, поняв, что не дождётся ответа от своего начальника. Опустив голову, он посмотрел на покойного и негромко ахнул.    Быть того не могло.    Юноша присел на корточки и потянулся ладонью к лицу мертвеца, но потом вдруг застыл и отдёрнул руку, будто обжегшись.    Теперь, когда детектив удалил лишнюю грязь, внешность покойника можно было оценить и даже узнать. Обычные черты несколько мясистого лица, белая полоска шрама на левой щеке, широкий рот с чувственными губами... – Он прыгнул оттуда, – ЧонДэ указал пальцем на окно. – Сильно оттолкнулся, чтобы, видимо, было наверняка. – Но разве в таких случаях не подозревают возможное убийство? – тихо спросил СеХун, будучи не в силах оторвать взгляда от тела. – Его могли вытолкнуть. – Не могли, – помотал головой детектив. – Он упал на довольно большом расстоянии от маяка, видишь? А парень при жизни был крупный, и для того, чтобы отбросить его с такой силой, требовалась по меньшей мере пушка.    Юноша резко выдохнул и потёр переносицу. Голова его, казалось, была готова разорваться от внезапно нахлынувшего роя воспоминаний.    ЧонДэ, обернувшись, внимательно посмотрел на коллегу и сощурился. Наклонившись вперед, он негромко спросил: – Ты его знаешь? – Да, – СеХун склонил голову. – Это Кан МёнГиль. Мы учились вместе в школе. И... Он не был из тех, кто способен совершить самоубийство. – Люди меняются, – философски заметил детектив. – Сфотографируй тут всё, а я пойду и посмотрю, что на маяке.    Молодой оперативник не стал спорить и возмущаться. С непривычным послушанием он достал обыкновенный смартфон.    Пожав плечами, ЧонДэ быстро направился к старому зданию. При каждом шаге ноги погружались в грязь чуть ли не по щиколотку, и приходилось применять силу, чтобы ненароком не потерять ботинок. Любое движение сопровождалось чавканьем, а обувь уже через несколько минут совершенно потеряла свой первоначальный вид.    Дойдя до двери в башню, детектив попытался почистить ботинки о деревянный приступок. Результат оказался явно недостаточным, но полицейский, вполне удовлетворившись и этим, прошел внутрь.    Первый этаж маяка не представлял из себя ничего интересного: бетонный пол, небольшое окошко на уровне глаз, как в тюрьме, и винтовая лестница, круто уходившая вверх. В дальней части комнаты стояли пустые ящики из-под апельсинов.    То, что маяк забросили, было видно невооруженным глазом: грязь на полу, замысловатая паутина под ступенями лестницы, мышиный скелет почти у самого входа.    Дверь уже давно стояла распахнутая: кто-то с почти нечеловеческой силой взломал замок, вырвав механизм из гнезда, и теперь металлическая створка так проржавела, что уже не закрывалась.    Интересно, почему самоубийца выбрал именно это здание? Только ли потому, что оно самое высокое в округе?    ЧонДэ начал медленно подниматься по лестнице, борясь с искушением попробовать каждую ступень на прочность: не стоило тратить время на бестолковые меры предосторожности. Этот МёнГиль ведь прошёл по тому же пути и не свернул себе шею, а он был куда крупнее детектива.    Лестница прилегала к стенам башни; крепежи на мощных металлических петлях выглядели надёжно, но время постепенно брало своё: местами они существенно поржавели. Уже через десяток лет, а то и меньше, тут нельзя будет ходить с такой уверенностью.    Второй этаж башни смотрелся куда уютнее, чем первый. Это достигалось с помощью дощатых полов и большого арочного окна, которое стояло распахнутым.    ЧонДэ подошел к нему и, вытянув шею, выглянул наружу. Точно, самоубийца выпрыгнул отсюда. Встал на подоконник на корточки, а потом, чуть наклонившись вперёд, резко оттолкнулся ногами. Высота и без того была впечатляющей, но этот МёнГиль, видимо, счёл, что этого недостаточно.    Детектив опустил голову. Далеко внизу СеХун ходил вокруг тела, деловито делая снимки на камеру мобильного.    Парень далеко пойдёт. Немного жизненного опыта и дипломатичности – и он вполне сгодится для того, чтобы возглавить полицейский департамент их городка. А там недалеко и до должности посолиднее.    Усмехнувшись, ЧонДэ повернулся и осмотрел пол. Прямо посередине комнаты стояла полупустая бутылка из-под шампанского, рядом лежали смятый медицинский блистер и фотокарточка.    Полицейский приблизился и аккуратно подхватил упаковку из-под таблеток. Изучив её со всех сторон, он фыркнул: довольно сильный анальгетик, который в дуэте с алкоголем вполне может вызвать летальный исход.    Видимо, МёнГиль хотел покончить с собой именно таким способом – запив обезболивающее шампанским, – но быстро эта адская смесь не подействовала, и тогда парень пошёл на более решительные меры.    Положив блистер в карман, ЧонДэ двумя пальцами взял фотографию и поднёс к глазам, близоруко щурясь. На него смотрели два улыбающихся лица, которые искажала надпись, сделанная с другой стороны. Полицейский перевернул карточку и прочитал слова, написанные карандашом с сильным нажимом: «Они позвали меня».    Детектив нахмурился. Тут одно из двух: либо таблетки в сочетании с алкоголем погрузили покойного в нечто, напоминавшее наркотический сон, либо он сидел на каких-либо веществах. С виду МёнГиль был здоров, но кто их, этих нюхачей, разберёт...    Двое мальчиков на карточке были весьма похожи друг на друга. Один из них – тот, который постарше, – обнимал младшего за плечи и гордо смотрел в объектив. Кто-то из них – явно погибший молодой человек, но вот только который?    СеХун сказал, что они учились вместе, стало быть, МёнГилю на момент смерти, как и молодому оперативнику, был двадцать один год. А это фото...    Обычная полароидная карточка. Она могла быть сделана и пятнадцать, и пять лет назад. Нужно узнать, были ли у покойного братья.    Или наплевать и не копаться в этом деле. Самоубийство почти очевидно: есть и явное намерение, и аж два способа. После того, как ЧонИн взрежет его и даст заключение, станет ясно, что именно убило молодого человека: сочетание шампанского с анальгетиками или же падение с большой высоты.    А до вскрытия стоит лишь взять на себя пренеприятнейшую процедуру – связаться с родственниками. Те, конечно, начнут настаивать, что МёнГиль не мог покончить с собой... Как правило, в таких случаях члены семьи зачастую ничего не подозревают до самого последнего момента, и для того, чтобы избавиться от мучительного чувства вины, начинают выдавать желаемое за действительное.    ЧонДэ вздохнул и спрятал фотокарточку во внутренний карман куртки.    Это точно самоубийство: в пользу подобной теории говорят абсолютно все факты. А способен или не способен был МёнГиль на то, чтобы лишить себя жизни... Что ж, ответ на этот вопрос мог дать только он сам.    Детектив потянулся к бутылке. Пробка от неё валялась у самой стены; видимо, отскочила туда при открытии. Полицейский, мельком посмотрев на этикетку, осторожно поболтал бутыль в руках. Напиток уже успел выдохнуться, а на дно выпал белый осадок.    Скорее всего, МёнГиль не запивал каждую таблетку, а побросал их в шампанское. Только почему он выпил всего полбутылки?    Хотя... Неважно. Самоубийцы часто ведут себя странно.    Покойный не мог быть уверен в том, что от смертельного коктейля умрёт быстро и безболезненно. Видимо, выпив изрядное количество смеси и не почувствовав изменений в своём состоянии, он решился на более экстремальный способ распрощаться с жизнью.    ЧонДэ, вытащив из кармана куртки целлофановый пакет, тщательно завернул в него бутылку. Конечно, нужно, чтобы ЧонИн провёл все необходимые анализы, оформил соответствующее заключение, предоставил все необходимые бумаги...    Но дело и без того ясное.    Последний раз окинув внимательным взглядом небольшое помещение, детектив пошёл к лестнице.    Но внезапно какой-то тихий звук, похожий на полувздох-полустон, заставил его вздрогнуть и замереть.    Полицейский резко обернулся.    Как и ожидалось, в комнатке, кроме него, никого не было. Света, проникавшего внутрь через большое арочное окно, вполне хватало, чтобы ясно видеть каждый угол.    Но кто-то же издал этот звук! Такое не могло показаться...    Детектив вдруг фыркнул и махнул левой рукой. Видимо, ранний подъём так на него подействовал. Или вчерашняя явно лишняя чарочка вина, без которой вполне можно было обойтись.    А если он и в самом деле слышал вздох...    Скорее всего, это сова: говорят, они могут издавать звуки, похожие на человеческие крики или стоны. Видимо, он нечаянно разбудил птицу, и та весьма своеобразно отомстила.    ЧонДэ уверенно сбежал по лестнице вниз и направился к своему юному коллеге. Им предстояло ещё много всего, и начать следовало как можно раньше.