***
Почему-то все помещения в полицейских участках всегда отличались некоей унифицированностью. Допросные были тесными, лаконичными и душными, лаборатории — просторными и пахнущими чистящими веществами, коридоры — запруженными, хотя и довольно широкими. Из этого ряда выбивались только владения судебно-медицинских экспертов, которые служители закона между собой с юмором называли «мертвецкими». Каждая патологоанатомическая лаборатория была особенной и отражала личность людей, работавших там. Причем выражалось это совершенно не в обстановке или вообще чём-либо материальном. На самом деле, и набор мебели, и предметы были примерно одинаковыми. Даже дизайн таких помещений не отличался оригинальностью: плитка на стенах и полу, мощная вентиляционная система, металлические шкафы, холодильные мортарные камеры, похожие на шкафчики в школьных раздевалках, селекционный стол, предметные этажерки… Тут всегда витал резкий химический запах хлорки, средств для мытья пола и ещё каких-то веществ, назначение которых (к счастью) оставалось для непрофессионалов секретом. Да, таков бы стандартный набор, который можно найти в любой покойницкой. Но что-то всё же выделяло это комнату из сонма прочих. Дело обстояло то ли в углу, под которым был наклонён мощный светильник, то ли в положении селекционного стола… Объяснить этот феномен было почти невозможно, но всё же каждый служитель на ниве законности и правопорядка знал: нет двух одинаковых мертвецких. В Ингване располагался только один полицейский участок, и, учитывая общий низкий уровень преступности по стране, он предусматривал лишь единственного судебно-медицинского эксперта. Этого специалиста звали Ким ЧонИн, он приехал в здешнюю глушь около семи лет назад и почти сразу же устроился патологоанатомом сюда, проигнорировав тот факт, что местная больница, обслуживавшая, помимо Ингвана, ещё и соседний городок, отчаянно нуждалась в квалифицированном медицинском персонале. Его приняли довольно быстро; даже ходили слухи о том, что этот человек получил специальные рекомендации от вышестоящих чиновников… Но комиссар полиции не спешил делиться этими подробностями ни с кем, и вскоре сплетни поутихли, но завеса тайны, окружавшая ЧонИна, так никуда и не делась. Он не особо стремился общаться с коллегами, предпочитая шумной компании тишину и прохладу родной покойницкой, и вскоре славный коллектив участка оставил всякие попытки соблазнить смуглого новичка приглашением в кафе (которое они между собой именовали баром) или в спортивный клуб (который по пятницам и субботам превращался в дансинг). А ещё он дружил с детективом Ким ЧонДэ — странноватым человеком, прибывшим в Ингван шестью месяцами ранее. В общем, вот и всё, что знали об этом весьма любезном, но необщительном человеке. ЧонИн ответственно относился к работе и уже давно успел выработать тот самый защитный механизм, который позволял сохранять ледяное спокойствие и держать себя в руках. И даже тот факт, что сейчас на его столе лежал человек, который расстался с жизнью катастрофически рано, не выводил судмедэксперта из душевного равновесия. По крайней мере, внешне это было именно так. Эксперт вполголоса напевал «Люби меня нежно» Элвиса Пресли в процессе работы и потому не услышал, как дверь в его святая святых приоткрылась. Незваного гостя он заметил лишь благодаря зеркалу, висевшему напротив входа. — Чен? — ЧонИн повернулся к вошедшему. — Выглядишь не особо. — Ничего страшного, — махнул рукой ЧонДэ. — В этом месяце я не планировал участвовать в конкурсе красоты. И, если уж на то пошло, не используй моё старое прозвище здесь: некоторые особо ретивые энтузиасты своего дела могут услышать. — Ну да, — передернул плечами ЧонИн, поворачиваясь к собеседнику и потирая руки в плотных резиновых перчатках. — Нет ничего ужаснее собственного прошлого, не так ли? Я бы тоже не вынес расспросов по поводу той части нашей жизни, хотя мы ведь не сделали ничего плохого. ЧонДэ поджал губы и посмотрел в сторону. — Оставим это, — сурово вымолвил он. — Скажи мне лучше, какова причина смерти нашего красавца. ЧонИн хмыкнул и покачал головой. — Ты слишком спешишь, — вымолвил он, невольно покосившись на тело, лежавшее на селекционном столе. — Он только недавно поступил ко мне; я успел провести лишь первичный осмотр. — Хорошо-хорошо, — ЧонДэ поднял руки. — Но хоть что-нибудь ты можешь сказать? — Разумеется, — эксперт вздохнул и отодвинул в сторону предметную этажерку на колёсиках. — Следов от уколов нет, синяков нет, переломов, на первый взгляд, нет. — Стоп, — детектив нахмурился. — Что значит «переломов нет»? Парень вывалился из окна маяка, придав себе ускорение. Он просто должен был повредить себе пару-тройку костей. Вежливо улыбнувшись, ЧонИн покачал головой со словами: — Может, полное вскрытие даст больше результатов. Юноша, как видишь, плотного сложения; такие мощные кости сломать нелегко. ЧонДэ кивнул и, подойдя к неприметному письменному столу, как бедный родственник притулившемуся в углу помещения, положил на него протокол. — Заполни свой, когда будешь готов, Кай, — бросил детектив, спрятав ладони в карманы. — И на опознание — тоже. Скоро сюда прибудет друг погибшего, а вторым человеком мы привлечём СеХуна. Нашатырь не забудь, хорошо? Эксперт удивлённо распахнул глаза, ничего не ответив. Молча он проследил за тем, как детектив вышел из мертвецкой, тщательно прикрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, ЧонИн рассмеялся и, подняв голову, посмотрел на выбеленный потолок. — Как всё-таки опасна сила привычки, — прошептал он. — И как долго в нас живут воспоминания…***
Всё вокруг крутилось и дрожало. Столь знакомая дорога до полицейского участка заняла не ожидаемые пятнадцать минут, а более получаса, и погода лишь частично была тому виной: всё вокруг, словно сговорившись, пыталось помешать ЧунМёну. Он шёл, с трудом передвигая ноги и пошатываясь, как пьяный, а мир вокруг сузился до неширокой дороги, ведущей к невысокому серому зданию участка. ЧунМён не обращал внимания ни на кого, просто двигался вперёд, словно робот, который во что бы то ни стало должен выполнить полученную команду. МёнГиль и смерть? Нет. Не может быть. Они только начали жить. Впереди ещё много счастливых лет, ярких впечатлений, новых открытий и полезных знаний. Их замечательный профессор ещё не раз организует групповое задание, и БэкХён снова будет кричать громче всех, что хочет играть роль обвинителя (а в итоге ему достанется молчаливая доля пристава). ЧанЁль захихикает так некстати — как раз посреди их судебного заседания, а КёнСу дёрнет его за ухо. Так и будет, конечно же. Как иначе? Нужно быстро опознать этого человека, сказать полицаям, что это не МёнГиль, а потом быстро уйти и тут же позвонить профессору или кому-нибудь из группы и рассказать об этом жутковатом и необычном приключении. А потом отыскать МёнГиля и поинтересоваться, какого чёрта его телефон делает у неизвестного мертвеца. Ещё нужно пораньше собраться вместе, чтобы прибыть в университет раньше всех, потому что Ингван мало-помалу превращается в мёртвое место. Остаётся только сбежать отсюда, ни разу не оглянувшись назад. ЧунМён замер у дверей полицейского участка и судорожно сглотнул, стиснув полы куртки похолодевшими пальцами. Надо просто пройти это; процедуры в любом случае не избежать. Но почему именно он? ЧунМён несмело взялся за ручку двери и, потянув её на себя, вошёл в душное помещение участка. Тут не было длинных коридоров, множества дверей, вежливых администраторов и десятков дежурных на телефонах. Даже прихожая не предусматривалась: просторный холл был заставлен столами, почти каждый из которых был занят людьми в форме или без оной. ЧунМён огляделся, ища взглядом, к кому бы обратиться за помощью. Все казались слишком занятыми и не обращали на новоприбывшего никакого внимания. Он направился к сидевшему за столом молодому человеку в форме — этот выглядел как-то менее угрожающе, чем остальные, и, судя по всему, был довольно близок к ЧунМёну по возрасту. Незнакомый полицейский устроился спиной к двери, но в гордой осанке было что-то неуловимо знакомое. Может, форма давала такой эффект… ЧунМён тронул юношу за плечо и прочистил горло. Полицейский сразу же обернулся и строго посмотрел на визитера. — Наконец-то, — ворчливо вымолвил представитель власти, поднимаясь со стула. — Ты что, ползком добирался? Через весь город можно пройти за четверть часа, а у тебя ушло добрых минут двадцать на путь, рассчитанный от силы на десять. Изумлённо уставившись на странного представителя властей, ЧунМён замер на месте. Что не так с этим полицаем; с какой стати он ведёт себя столь грубо? И почему его лицо — довольно суровое, но всё же привлекательное, — казалось до боли знакомым? — Мы где-то встречались? — пролепетал ЧунМён, нерешительно отступив на шаг. — здесь для того… — Мы учились вместе, — прервал его человек в форме. — Я О СеХун, хотя ты, скорее всего, меня не помнишь. Следуй за мной; я провожу тебя в мертвецкую. Поёжившись от неприятного слова «мертвецкая», ЧунМён всё же последовал за полицейским, настороженно сверля взглядом его прямую, как доска, спину. Имя «О СеХун» всколыхнуло в его памяти школьные времена — те годы, когда МёнГиль, развлекаясь, иногда позволял себе лишнее. ЧунМён осуждал друга, но старался никогда ему не перечить, потому что боялся оказаться на месте тех несчастных, что дерзнули выступить против. Этот СеХун был из последних, и, надо сказать, парнишка сражался изо всех сил, но тщетно: МёнГиль был намного крупнее, сильнее и влиятельнее. И кто бы мог подумать, что упрямы тощий мальчишка со взглядом исподлобья станет служить в полиции! С другой стороны, эта роль весьма подходила СеХуну: он с детства был борцом за справедливость. А вот МёнГилю — человеку, ставившему силу выше закона, — юридический факультет требовался лишь как ступень к диплому, как пропуск в совсем другое общество. Они дошли до двери в подвал, начали спускаться по узкой лестнице, и ЧунМён вдруг запаниковал. Он никогда не был в таких местах, никогда не опознавал мертвецов… Как всё будет? А если, но свалится в обморок и разобьёт голову о плитку пола? А если его стошнит? Резкий химический запах чистящих средств и формалина становился всё отчётливее с каждой ступенью, и ЧунМён с трудом подавил желание зажать нос. Во рту появился кисловатый привкус, а сердце неприятно кольнуло — весь организм активно сопротивлялся тому испытанию, что ему предстояло. Наконец они дошли до входа в патологоанатомическую лабораторию — именно так гласила табличка над металлическими двустворчатыми дверьми. Около них стоял какой-то тощий субъект с чёрной папкой под мышкой. Он был одет гражданское и неплохо ориентировался тут, что говорило о довольно высокой должности, занимаемой им, но при этом он ничуть не походил на серьёзного полицейского офицера. — Вот Ким ЧунМён, — сухо доложил СеХун, невежливо ткнув пальцем в гостя. — Что дальше? Тип в гражданском смерил ЧунМёна пристальным взглядом, от которого юноше стало ещё более неуютно, а потом неожиданно тепло улыбнулся. — Я займусь им, — промолвил офицер. — СеХун, а ты сходи в соседнее здание и раздобудь мне прокурора или, по крайней мере, его подписи. Советую поторопиться: этих ребят сложно поймать после шести. Нечленораздельно буркнув что-то, СеХун выхватил папку из рук офицера, круто повернулся и пошёл прочь. ЧунМён проводил его взглядом, а потом повернулся ко второму полицейскому, явно сгорая от желания покончить со всем этим побыстрее. Видимо, поняв настроение молодого человека, офицер снова улыбнулся и вымолвил: — Я детектив Ким ЧонДэ. Предлагаю приступить непосредственно к процедуре, не против? ЧунМён помотал головой и подался вперёд, всем своим существом демонстрируя готовность. Ну почему нельзя открывать эти тяжёлые двери побыстрее? Зачем надевать какой-то халат и бахилы на ноги? Вряд ли после его прихода тут сохранится стерильная обстановка. Тем не менее ЧунМён покорно выполнял все процедуры под зорким присмотром внезапно посерьёзневшего детектива. Они прошли в зал, посреди которого стоял стол с телом, покрытым белой простынёй. ЧунМён впился взглядом в очертания мертвеца, пытаясь представить себе, каким он был при жизни. Конечно же, совсем не похожим на МёнГиля… Юноша не замечал ничего, кроме этого жуткого стола. Его замутило, но он силой воли подавил приступ тошноты и с силой сжал зубы. Нужно просто пройти через это, а потом — уйти домой с чувством облегчения. Ведь под белым покровом просто не может быть его друг. — Готов? — коротко спросил ЧонДэ, легонько дотрагиваясь до локтя собеседника. ЧунМён стиснул дрожавшие пальцы и резко втянул в себя воздух. Офицер кивнул высокому смуглому человеку, и тот, молча подойдя к столу, осторожно поднял край простыни и отвёл его в сторону. ЧунМён заставил себя посмотреть на покойного, чувствуя, как сердце колотилось всё сильнее. Он вглядывался в навсегда застывшие черты, словно стараясь запечатлеть пугающий образ в своём сознании навсегда. Нет, этого не происходило. Этого не могло быть. А значит, этого нет. — Это не МёнГиль… — прошептал ЧунМён, прежде чем упасть без чувств на руки ЧонДэ.