Драбблы (автор: uro-boros)

В тот день идёт дождь, и Артур сворачивает в маленькую парикмахерскую по дороге домой. Позже он признает, что дождь был всё-таки только предлогом. Льёт в тот день как из ведра, по правде — бывало и хуже, но громадные холодные капли налетают под углом. Артур поднимает воротник, чтоб спрятаться от воды и ветра, но до его тесной квартирки на западной окраине ещё минимум миля пешком. В парикмахерской горит мягкий свет. Артур проходит мимо каждый день, по дороге на работу и обратно, и иногда у входа курит высокий худой мужчина, который взмахивает длинными пальцами, здороваясь с Артуром. Но чаще всего мужчина остаётся внутри, и Артур поглядывает на него в окно украдкой и думает, что бы было, если бы он поздоровался в ответ. Артуру кажется, что они бы неплохо поняли друг друга. Артур живёт в одиночестве, не считая книг и шариков от моли, но почему-то думает, что парикмахер из маленького салона у дороги мог бы разделить с ним молчание, хрупкое и жизненно важное для них двоих (хотя Артуру оно, наверное, важнее, потому что он живёт один, не считая книг и шариков). Он говорит, что зашёл вызвать такси и спрятаться от дождя где-нибудь, пока за ним подъедут. Высокого худого мужчину зовут Франциск и он говорит с французским акцентом, и он не слишком занят в тот день. Он предлагает Артуру кофе, но Артур отказывается ради возможности отсидеться на чёрном диване у входа, прикрываясь журналом и исподтишка разглядывая Франциска краем глаза, но ухитряется задремать. Его будит Франциск с небрежно зажатой в губах сигаретой. Артур, который попробовал закурить в бунтарском подростковом возрасте, но подавился первой же затяжкой и едва откашлялся, хочет выхватить сигарету у Франциска и попробовать на вкус дым на его губах. Вместо этого он кашляет. «Мне кажется, ваше такси уже не приедет» — говорит ему Франциск. Конечно, не приедет, мысленно соглашается Артур, он ведь так и не вызвал машину. Они сидят в тишине пару мгновений, а потом Франциск тянет его за руку и усаживает в кресло перед зеркалом. — Давно мечтал это сделать, — говорит он и набрасывает чёрную накидку на Артура, ловко застёгивая у шеи. — За счёт заведения! Отпустить вас жить дальше с такой стрижкой будет просто жестоко. Артур не уверен, должен ли он обидеться, но обижается слегка всё равно (у него краснеют уши и горят щёки), и он нервно бормочет, и среди прочего проскальзывает смущённое «лягушатник» и ещё что-то не слишком цензурное. Франциск смеётся на это. — Расслабьтесь, — говорит он Артуру. — Я только укорочу чуточку, ладно? И чуть-чуть подкрашу. Будете выглядеть моложе на пару лет. Какой же вы хмурый, одни складки и морщины. Вам стоит улыбаться почаще. Сердитость вас старит. Артур честно пробует, искривив рот в кошмарном оскале. Франциск смеётся снова и кладёт руки Артуру на плечи. В тот день Артур ушёл со стрижкой чуть короче и впервые окрашенными волосами. Дождь ещё идёт — Франциск предложил его подвезти, но Артур, безбожно краснея снова, отказался. В тот день Артур унёс в нагрудном кармане номер, нацарапанный крохотными цифрами на салфетке. Салфетка лежала у него в тесной квартирке рядом с книгами и шариками от моли целую неделю, прежде чем он расхрабрился и позвонил. Франциск поднял трубку на третий гудок, и почему-то вдруг Артуру стало не так одиноко.