Hardly Audible Love

В Большом зале стоял непривычно тихий и басистый гул, дающий понять, что первокурсников в этом году мало, а основная масса учеников приходится на четвертый-пятый курс. В лучших традициях Хогвартса столы изобиловали различными яствами, что не могло не радовать вечно голодных подростков. Несмотря на первоначальное смятение, когда директор МакГонагалл объявила минуту молчания в честь павших в прошлом учебном году учеников и преподавателей, сейчас, в середине сентября, практически все вернулось на круги своя. Приближающиеся экзамены не оставляли времени на скорбь. Лишь количество учеников заметно поредело: кого-то не пустили родители, кто-то сам решил не доучиваться, а кто-то попросту не дожил. Так или иначе, Гарри Поттер, мальчик-который-выжил, национальный герой и (что постоянно забывала вся Магическая Британия) простой семикурсник из Гриффиндора, с растерянным видом ковырялся в тарелке с овощным рагу, которое подавалось исключительно по пятницам. Слева от него сидела слегка растрепанная Гермиона, которая со свойственным Рону азартом уничтожала свой ужин, не отвлекаясь на разговоры с однокурсниками. Ее рвение было непонятно Гарри: конечно, ее стряпня в погоне за крестражами была стократ хуже сегодняшнего рагу, но все же тушеная капуста и сельдерей вряд ли были способны вызвать столь дикий аппетит. — Что за спешка? — поинтересовался Гарри, удивленно наблюдая за уменьшением еды в тарелке. — Тактат по нумеооги, — промямлила Гермиона, совсем не женственно запихивая кусочек хлеба в рот. — Трактат по нумерологии? Девушка кивнула. Гарри ни на секунду не сомневался в умственных способностях своей подруги, но, так как девушке придется не спать все выходные, чтобы написать работу, уточнил: — Ты точно успеешь его написать? Гермиона посмотрела на парня так выразительно, что тот сумел прочесть в ее глазах «как-ты-посмел-усомниться-в-моих-способностях-червяк» и стушевался, виновато уставившись в тарелку. На самом деле Гарри давно перестал удивляться способностям своей подруги: она была самой умной волшебницей своего возраста и, как оказалось, очень недурно могла применить свои знания на практике. Во время похода Гарри не раз убедился в ее нескончаемой силе, поддержке и интуиции. Наверное, не будь жизнь столь ироничной, они были бы вместе, но, к счастью, она и Рон нашли друг друга. Герой не раз ловил себя на мысли о том, что любовь — самая непредсказуемая и жестокая штука в этом мире, и изредка нежащиеся Рон с Гермионой были тому прямым доказательством. Как ни странно, до Гарри очень долго доходило, что с этими двумя происходит, а когда наконец понял, отреагировал так, будто они любили друг друга всю жизнь и вовсе не удивился. Погрузившись в раздумья, парень не заметил, как его верная подруга попрощалась с ним и вышла из зала. Гриффиндорский стол почти опустел, и именно тогда двери распахнулись, впуская в зал стайку слизеринцев. Неизменно прилизанный Малфой, вечно ухмыляющийся Забини и другие студенты, не постыдившиеся вернуться в Хогвартс после войны. Напротив заскрежетал зубами Финниган, и Гарри обреченно закрыл глаза и выдохнул: передряги было не избежать. — Хей, отбросам вроде вас здесь еще не место! Нормальные люди еще не отужинали, — крикнул Симус. — Заткнись, проныра ирландская, — устало произнес Забини, ничуть не оскорбившись. — Малфой, — блондин встрепенулся, — как там твоя мамаша? Весело ей, наверное, сидеть в ожидании освобождения своего ненаглядного мужа? Ах да, он же заключен в Азкабан пожизненно! — проорал заносчивый гриффиндорец и начал смеяться, отчего стал похож на обезьяну. Малфой, как ни странно, посмотрел на того затравленно, потом закатил глаза и всего лишь покачал головой, что-то нашептывая Нотту. Это «что-то», видимо, было очень веселым, так как они оба засмеялись, осматривая «львиный» стол со смесью презрения и жалости. — Что ты сказал?! — Симус вскочил с лавки и стремительно пошел в сторону слизеринцев. — Что ты ему сказал, ящерица? — парень уже добрался до Малфоя и попытался взять его за грудки, хотя тот был гораздо выше. — ОТВЕЧАЙ!!! — блондин начал вырываться, его лицо пошло красными пятнами, и он потянулся за палочкой, но Блейз остановил его: — Драко, успокойся, эта макака того не стоит, — а затем прошептал, — ты же не хочешь проблем? Симус в это время стоял как истукан, хлопал глазами и загнанно дышал, проигнорировав обзывательство. Он, вероятно, не продумал дальнейший план действий: наверное, надеялся, что повалит Малфоя одним толчком и будет хвастаться этим еще месяц. — Не твоего ума дело, Финниган, — выплюнул блондин, и их компания, игнорируя красного, как помидор, ирландца, гордо прошла на свое место и принялась ужинать как ни в чем не бывало. Гарри все это время пораженно наблюдал за однокурсником, не решаясь вмешаться, хотя, по логике, должен был — Малфой был занозой в заднице еще с первого курса. Но что-то остановило его. Опыт войны умерил его пыл. Парень стал с неохотой замечать, что он постоянно чувствует себя уставшим. И дело не в напряженной учебе (хотя профессора не делали никаких поблажек ученикам, сражавшимся за честь школы) или нехватке сна, нет, он чувствует духовную усталость, как будто ничего не может его взбодрить, принести красок в его жизнь. Гарри невольно сравнил себя с Малфоем на шестом курсе: тот с апатичным видом учился, даже не пытаясь, как обычно, уделать «святого» Поттера, ел так, как будто в его тарелке зола, а в глазах не было того живого блеска, свойственного всем нормальным подросткам. Гриффиндорец, задумавшись, слегка тряхнул головой: слишком много Слизерина сегодня. Он встал из-за стола и уже собрался уйти, как что-то привлекло его внимание. Он повернулся и услышал лестные комментарии в честь Финнигана: — Правильно ты их, Симус! Они недостойны себя так вести! — Да, у них рожи постоянно такие, как будто не их родители проиграли и попали в Азкабан. — Надо будет их проучить, — ухмыльнулся Симус, остервенело воткнув вилку в стол.