Я всегда буду рядом с тобой

- Итак, все показатели в норме, - мило улыбнулась медсестра и записала что-то в блокнотик, - Надеюсь, вы скоро пойдете на поправку. - Спасибо, - ответила вместо Сынхёна его мать, - Я могу кое о чем с вами поговорить? - Да, конечно, - женщины вышли в коридор.       Сынхён долго смотрел Дэсону в глаза: - Ты меня помнишь? - Прости. Произнесли они почти одновременно. Слабо улыбнувшись, Сынхён бережно взял его за руку, улыбаясь этой глупости: - Конечно помню. Пододвинув ногой к себе стул, Дэсон сел, переплетая их пальцы, и с опаской покосился на дверь. - Мама знает, - произнес Сынхён, прикрыв веки. Его слова гулко отражались в кислородной маске. Он поморщился и стянул её с лица. Дэсон сразу начал паниковать: - Надень обратно! - он пытался хоть что-то сделать с маской, но Сынхён продолжал невозмутимо лежать с закрытыми глазами, глубоко втягивая горьковатый больничный воздух. В нем улавливались знакомые нотки маминых духов, кофе, тёплого риса и Дэсона. Он притянул их ладони к своей груди: - Будто целую вечность тебя не видел, - Сынхён говорит это и, кажется, лечит себя своим признанием, - Я не хотел, чтобы тебя это хоть как-то коснулось, - каждое слово будто гора с плеч, - Я так скучаю по тебе, Дэсон…- он упорно не открывает глаз, боясь увидеть что бы то ни было в глазах Кана. Зато чувствует, как по плечам скользнули тёплые ладони, а прерывистое дыхание защекотало кожу шеи. Дэсон прижался к нему и, кажется, заплакал. - Я так беспокоился за тебя, хён. - Я договорилась с врачами. Информацию о том, что ты очнулся, немного отложат. В этой больнице нет отдельных палат. Нужно будет найти другую. Хорошо? Сынхён слабо кивнул: - Я проспал двое суток, но чувствую себя жутко уставшим, - он всё ещё сжимал ладонь Дэсона, поглаживая тыльную сторону большим пальцем. Кан виновато отвел взгляд, когда мать Сынхёна посмотрела на него, но женщина лишь улыбнулась, - Вы не против, если я немного отдохну? - глаза его то и дело закрывались, но он отчаянно пытался держаться за реальность. - Конечно, - женщина нежно поцеловала его в лоб, - Дэсон побудет с тобой, а мне еще нужно кое-что уладить. Сынхён еле заметно улыбнулся и, кажется, тут же провалился в сон. Она положила теплую ладонь на их сплетенные руки: - Позаботься о моем сыне. Дэсон все также смущенно кивнул, и женщина вышла из палаты. А он ещё долго сидел, над чем-то раздумывая, не замечая, как массирует запястье Сынхёна. - Дэсон...Дэсона, - звал его кто-то тихо, мягко растягивая гласные. Он поднял голову с кушетки, удивляясь тому, что даже не заметил, как уснул. - Да? Сынхён смотрел на него все таким же усталым взглядом: - Полежи со мной, - он начал ворочаться, освобождая место. - Не думаю, что так можно, - неуверенно ответил ему Дэсон. - Ну хотя бы не много. Кан, внутренне ругая себя за неумение отказать, опасливо сел на кушетку. Сердцебиение Сынхёна было подозрительно медленным, а дыхание - тяжелым. Как только он лег, приняв достаточно удобную позу, его талию обвили руки Сынхёна, а сам он уперся носом Дэсону в макушку. Кан тут же вспыхнул и растерянно заерзал в чужих объятьях. - Мне это так напоминает общежитие, - прошептал Сынхён с ноткой ностальгии в голосе. Его пульс даже не менялся, а вот сердце Дэсона, кажется, совершало кульбит за кульбитом. Он старался дышать как можно спокойнее и тише, но выходило откровенно плохо. В руках Сынхена Дэсон чувствовал себя какой-то первокурсницей, а не секс-символом Японии.       Чуть погодя он решил потихоньку выползти из объятий Сынхёна, но едва Дэсон заворочался, Чхве начал похлопывать его, убаюкивая. Дэсон снова замер, решив, что это ‘немного’ придется ещё чуть-чуть затянуть. В своем притворстве, он неохотно осознал, что ему и правда уютно, а ещё он действительно засыпает. Сквозь мутную пелену чар Морфея, Дэсон ощутил, как Сынхён осторожно поцеловал его в макушку и сильнее прижал к груди. Ему казалось, что он тут же открыл глаза, но за окном уже пестрело закатное солнце. Сынхён молча смотрел на него. - Ты не спишь? - как-то глупо спросил Дэсон. - Надеюсь, это ты больше не спишь. Знай, что ты выглядишь очень пугающе, когда открываешь глаза, смотришь прямо в лицо, а потом вновь засыпаешь, не отвечая ни на какие “Добрый вечер” и “Как спалось?”. - Бывает. Иногда, - с улыбкой признался Дэсон. Сынхён продолжал наиграно ругаться: - Ничего смешного. Я уже был готов звать врача. - Кстати, - Кан взглянул на часы, - Скоро будет обход.       Медсестра вошла, едва они успели сделать вид, что ничего не было и никто не спал на кушетке с человеком, едва отошедшим от комы. Она вновь записала что-то в блокнотик, убрала капельницу и оставила список того, что нежелательно есть в ближайшую неделю-две.       Вскоре принесли ужин. Дэсон начал рыться в пакетах, которые оставила мать Сынхёна, и к больничному столу добавилась домашняя еда. - Интересно, почему твоя мама еще не вернулась? - задумчиво произнес Кан, доставая контейнер с нарезанным кимбапом. - Она заходила. Дважды, - Сынхен сунул в рот ролл прежде, чем Дэсон успел проверить его на запрещенные продукты, - Ты шпал, - буднично сообщил Чхве с набитым ртом. Перед глазами Дэсона пронеслась сцена того, как женщина заходит и застает их обнимающимися на кушетке. Он бьет Сынхёна краем одеяла: - А разбудить меня нельзя было?! Чхве в экстренном режиме дожевывает то, что осталось: - Но ты же спал! Дэсон оседает, быстро растеряв запал: Сынхён только из комы и об его железную логику разобьются даже самые веские аргументы. - Что она теперь про меня подумает? Лукаво улыбнувшись, Чхве делает глоток чая и как-то отстраненно, будто не Дэсону, произносит: - Если быть честным, то это она мне подсказала предложить тебе лечь рядом. Кан прожигает его недоверчивым взглядом, на что Сынхён лишь пожимает плечами, решив умолчать про то, что во второй раз она приходила с адвокатом.       Выспавшись за день, они болтали почти всю ночь. Из-за комендантского часа приходилось сидеть в темноте, но они не теряли друг друга. Переплетя пальцы, говорили о многом и ни о чем, старались сглаживать углы. Сынхён дважды с придыханием поцеловал Дэсона в руку, на что младший жутко смущался и долго дулся. Чхве прекрасно понимал, что тот не жеманничал, и от этого стеснять его было вдвойне приятно. Но хрупкое равновесие легко разрушилось после неудачной шутки Сынхена про сигареты. - Почему ты мне ничего не сказал? - понять про что говорит Кан можно было просто по изменившемуся тону голоса, но Сынхён намеренно тянул с ответом: - Не хотел тебя впутывать. - Просто сообщить, что с тобой все в порядке, - по-детски обидчиво буркнул Дэсон. - Это могло навредить тебе. - Навредить? Пара слов в сообщении или по телефону? - Кан уже начинал злиться. - Сейчас все так сложно, Дэсон, - он пальцами сжал переносицу, мучительно зажмурившись, - Всё, что я бы тебе сказал, могло бы отразиться на твоей репутации, понимаешь? - Как бы меня задело твое: “Со мной все хорошо. Я справлюсь”? - Как видишь, я не справлялся! - голос Сынхёна прозвучал неожиданно громко и мог бы стать точкой в бесцельной ссоре, но Дэсон хрипло от горечи продолжил: - Тогда тем более нужно было сообщить мне... - Я и сам уже по уши вывалялся в грязи, и если бы я втянул в это еще и тебя - легче не стало бы, - он отчаянно взъерошил себе волосы, - Я пытаюсь тебя отгородить от всего этого. А вдруг бы в аэропорту к тебе пристали журналисты с вопросами: “Вы давно общаетесь с Чхве Сынхёном, что же вы думаете о его проступке?” или кто-нибудь говорил бы тебе чуть ли не в лицо: “О, это одногруппник того любителя покурить марихуану!”, - голос его едва дрогнул, и он продолжил чуть более мягче, - У тебя могло быть плохое настроение. Звезды бы так сошлись. И ты бы им ответил, например, что тебе плевать на то, что я это сделал или наоборот, что группа не должна получать ненависть за то, что я не совершал. И они бы размусолили это, размазали так, как только могли. Поэтому я не хотел и не хочу тебе ничего рассказывать.       После его тирады в воздухе повисла тишина. Дэсон понимал, что это правильно. Наверное…       Неожиданно захотелось проветриться. И он тихо вышел из палаты. Побродив по пустому коридору, долго смотрел в окно. Потоптался у кофе-автомата, с сожалением поняв, что оставил кошелек в рюкзаке. Когда мысли более-менее разложились по полочкам, пришло осознание, что он ушел, не сказав ни слова.       Медленно закрывая за собой дверь, Дэсон давал себе немного времени придумать новую завязку разговора. Но что-то было не так. Аппаратура больше не пищала. - Дэсон, - раздалось над ухом так неожиданно, что Кан прижался к косяку. - Хен? - наконец спросил он, когда ему удалось разглядеть темную фигуру, привалившуюся к стенке. - Ты вернулся. А то я беспокоился, что тебя долго нет, - голос Сынхена звучал странно, будто он засыпал, говоря это. Силуэт медленно заскользил вниз, и Дэсон стремительно подхватил старшего. - Долго нет...беспокоился…- бормотал Чхве, слабо ухватившись за чужие плечи. - Сынхён? Сынхён! - Кан помог ему добраться до кушетки и не раздумывая нажал кнопку вызова врача. В коридоре тут же раздался шум и вскоре внутри палаты оказались три человека в белых халатах. - Что случилось? - с лету обратилась к Дэсону медсестра. - Я ненадолго вышел, а когда вернулся, он стоял там, - сбивчиво объяснял Кан, - А потом неожиданно начал падать...       Сынхёна слегка трясло, будто мышцу свело судорогой, и он все повторял: - Беспокоился. Беспокоился. Долго. Беспокоился. Нет, - выходило как-то растерянно, словно он не помнил смысла этих слов или забыл для чего их сказал. Медсестры кружили вокруг него, что-то громко спрашивая, проверяя реакцию, закрепляя обратно проводки кардиомонитора и прочих аппаратов на теле Сынхёна. После вкололи ему успокоительного и несколько раз повторили Дэсону, что волновать его ни в коем случае нельзя, а ходить необходимо с поддержкой или хотя бы под присмотром. В конце концов сжалились и сообщили, что пока ничего фатального, но больше такого лучше не повторять.       Сынхён быстро стих и начал вдумчиво протирать в потолке дырку взглядом, кажется, уйдя глубоко в себя. А потом незаметно уснул. Непонятное чувство точило Дэсона изнутри, тупо ныло и заставляло беспричинно тревожиться. Он всю ночь мерил палату шагами, не смея больше выйти из нее, следил за таянием звезд и набуханием горизонта розоватым отливом солнца. - Дэсона~, - позвал его Сынхён проснувшись. Кан склонился над ним, осматривая непроницаемым взглядом. В его волосы вплелся первый рассветный луч и Сынхён невольно засмотрелся. А когда радужки напротив засияли расплавленным золотом, он понял, что бесповоротно и по уши. Чхве сглотнул и вспомнил, что от него чего-то вообще-то ждут: - Кажется, мы впервые поссорились вчера? - осторожно прошептал он, будто боясь нарушить утреннюю тишину. - Впервые? - криво усмехнулся Дэсон. - Как парочка - да. Кан от этих слов беззвучно рассмеялся, и Сынхён продолжил с чуть большей наглостью: - Настолько странно звучит или ты уже просто не сердишься? - Я и не сердился, - улыбнулся он, и от этой улыбки ёкнуло внутри. Чхве тянется, чтобы провести пальцами по щеке, и Дэсон льнет к руке, как домашний кот. - Как же я люблю, когда ты улыбаешься, - выдыхает Сынхён, без шанса оторвать взгляд от чужих губ. Он нечаянно касается их сухой ладонью и замечает, как становится серьезней Дэсон. Чхве слегка тянет его на себя, и тот, опираясь на кушетку, нависает прямо над его лицом. Медлит. Не выдержав, Сынхён приподнимается к нему сам, где-то на краю сознания мелькает смущённая мысль о том, что Дэсон прямо сейчас слышит его ускоряющийся пульс. От прикосновения теплых губ становится будто легче дышать. Сынхён едва ощутимо давит младшему на затылок, мягко массирует. Он хотел сделать этот поцелуй легким и быстрым, но не сумел оторваться. В неспешно-тягучей ласке, кажется, теряется счёт времени. Сынхён неуверенно касается гибкой талии и ладонью ведет до впадинки на пояснице. Невесомо притрагиваясь, как два подростка, они не решаются углубить поцелуй. Сердце Дэсона восторженно трепещет, когда Сынхён запускает пальцы в его волосы и чувственно выдыхает, гранича со стоном. И каждая клеточка его тела отзывается. На секунду отстранившись, Чхве завороженно смотрит ему в глаза: - Как же мне нравится... - невпопад шепчет он и вновь припадает к карамельно блестящим губам. И они кажутся такими сладкими, что дрожат ресницы, а воздух предательски быстро заканчивается. - Мне ведь почти тридцать, - говорит Сынхён с необъяснимой тоской, в едва разорвавшийся поцелуй. - Я от тебя недалеко ушел, - в голосе Дэсона звучит почти кокетство. - И на мне уже висит дело с наркотиками, - старший продолжает уводить разговор в неподходяще серьезное для такого момента русло. Кан приглаживает ему волосы и, усмирив свою игривость, примирительно парирует: - Не отстаешь от зарубежных звезд. Вздохнув над чем-то, Сынхён вдруг снова меняется и подставляет голову под ласкающие пальцы. - Но у меня все еще есть то, о чем я жалею, - с хитрецой произносит он. - Что же? - Дэсон легко перестраивается и подыгрывает. - За свои тридцать сегодня я поцеловал тебя впервые. А у меня было на это, как минимум, десять лет. Кан мило морщит носик и хихикает, изобличая Сынхёна в лести. Но тот настойчиво продолжает: - Будто треть жизни зря потратил. Ткнув его в грудь, Дэсон отворачивается. - Кстати, - говорит он через плечо, роясь в рюкзаке, - Вчера у Джиён-хёна вышел альбом. Хочешь послушать? Сынхён кивает и, засунув по одному наушнику в ухо, они оценивают каждую песню, как самые изысканные критики. - Надо бы ему позвонить и поздравить, - вслух размышляет Дэсон, листая контакты. И первым, что делает лидер Квон, беря трубку - отчитывает его за то, что тот свинтил из Фукуоки никого не предупредив. Ну, и что, если все равно никто бы не отпустил, сказать надо было. А так по шапке досталось Джиёну. Он там за всех хапнул, потому что единственный официально был в Сеуле и относительно не занят.       Сынхён забирает у Кана телефон и, дослушав огненную тираду, громко заявляет, что они с Дэсоном встречаются. В трубке слышится злостное: “Ну, молодцы!”, сам Дэсон готов ударить Чхве уже по-настоящему, а тот лишь радостно смотрит на него. Честное слово, как щеночек. - Значит, он сейчас с тобой? - после минутного молчания спрашивает Квон. - Да. - Не смейте сказать об этом журналистам. Вообще, чтобы никто не знал, понятно? Сначала мы должны будем все обсудить, - Джиён тяжело вздыхает. Почему именно его группа самая проблемная на свете? - Мы пока и не собирались, - легко отвечает Чхве, - Кстати, скажи директору, чтобы он придержал свой праведный гнев. Я приму всю ответственность, когда вернусь. - Да ты с ума сошёл! Он тебе мозги палочками выест. - Пусть. Я сейчас ко всему готов, - Сынхен встречается с Дэсоном взглядом, - И, Джиён, не смей больше ругать моего донсена.       Вдруг в палату входит мама Чхве и он сам, еще раз поздравив Джиёна с успешным альбомом, быстренько отключается. Женщина вновь принесла целую сумку еды и они с Каном споро накрыли мини-стол, одновременно убирая пустую посуду с прошлого захода. - Лучше всякой невестки, - она треплет Дэсону волосы и замечает, каким счастьем горят глаза ее сына, - Сынхёна, тебя выпишут уже завтра с утра. Мы поедем, - женщина бросает быстрый взгляд на Кана, - в другую больницу.       Чхве серьезно кивает и, выровняв палочки ударом об стол, принимается за еду. Мать Сынхёна очень скоро опять уходит, извинившись и пообещав отдать сыну все свое время, как только они перекочуют. Когда за ней закрывается дверь, Чхве сразу откладывает столовые приборы: - Дэсон, помоги мне встать Он, конечно, помогает, но перед этим зовет медсестру, запретив Сынхёну самостоятельно отцеплять все от своего тела. Опираясь на чужое плечо, Чхве медленно нарезает круги по комнате. Настойчиво и долго, хоть иногда и с большими перерывами. Но все его старания ничего не дают - едва он отпускает Дэсона, голова идет кругом, а вмиг ослабевшие ноги подкашиваются. Осев на пол, он бьет их, как капризный ребенок. Дэсон садится рядом и подныривает в объятья - Бесполезно, - шепчет Сынхён, успокоившись. Он не пойдет через эту толпу журналистов в таком состоянии, тем более опираясь на мать или на кого бы то ни было, он ведь свалится едва они начнут тыкать в него своими камерами. - Я тебя поддержу, - уверенно говорит Дэсон, с нажимом поглаживая его спину. - Ты со мной не пойдешь, - так же твердо заявляет Чхве. Кан отстраняется: - Почему? - Ты слышал, что сказал Джиён? Думаю, сейчас не время раскрывать общественности такие подробности. - Я всего лишь помогу тебе добраться до машины. На правах одногруппника. Сынхён ласково обводит контур его подбородка пальцем: - Он же не был в курсе, что ты здесь, значит - не знает никто. Будет лучше, если все так и останется, а тебе лучше не пятнать свою репутацию об мою, - глаза Чхве, полные тоски, выдавали то, что он хотел бы заручиться его плечом, но что-то внутри не позволяло ему этого сделать. Дэсон прислонился лбом к его груди: - Ты же справишься? Тяжело выдохнув, Сынхён опускает ладонь на его волосы: - Конечно, - “ради тебя - да” - хочет добавить он, но лишь целует каштановую макушку, - Думаю, нужно попробовать еще раз...       И они снова и снова пытаются. Сынхён ругается, падает, а потом отлеживается на кушетке с таким дыханием, будто пробежал целый марафон. Комната вальсирует перед глазами, грозясь раздавить его.       Дэсон в один из перерывов отлучается за кофе и Чхве встречает его обиженным взглядом, потому что стаканчик один. Помня наставления медсестры, Кан разрешает только понюхать и сделать маленький глоточек, но Сынхёну, кажется, и этого достаточно. - А как ты смог попасть сюда незамеченным? Дэсон усмехается: - Как в дорамах. - Через окно? - В бельевой тележке. Призадумавшись Сынхён трет подбородок и согласно хмыкает. - У тебя были сообщники? - Конечно, - театрально произносит Дэсон - Думаю, сейчас самое время их предупредить о том, что ты отбываешь завтра с утра. Надеюсь, они тебе помогут? - Это были ВуЁн и водитель, - Кан улыбается и, решив отзвониться прямо сейчас, выходит из палаты. В разгар разговора к Дэсону подошла мать Сынхёна и знаками попросила пока не входить. Тот кивнул и снова переключился на то, что выговаривал ему менеджер.       Наконец уговорив ВуЁна забрать его, Дэсон начал нарезать круги около палаты в ожидании. Мать Сынхёна довольно быстро вышла и, увидев его, с теплой улыбкой погладила по голове: - Дэсона~, мы, наверное, пока не увидимся. Мы с Сынхёном договорились, что я буду его ждать уже на месте. Кан смущенно мялся на месте, пока женщина ласково смотрела на него: - Вы все так выросли, - вздохнула она и, стряхнув невидимые пылинки со своей юбки, с легкой неловкостью снова попросила перед тем как уйти: - Позаботься о моем сыне. Сынхён сидел на койке и задумчиво хмурился. - Дэсон, мне сказали, что я не пойду до машины...меня повезут в инвалидном кресле, - Чхве трет лицо ладонями, - Будто я какой-то калека - Они просто за тебя беспокоятся, - говорит Кан, сев рядом и положив руку на его плечо. - Беспокоятся? - насмешливо хмыкает Сынхён, - Они просто хотят создать мне образ великомученика. Дэсон понимал это, а еще то, что так серьезно будет лучше. Но переубеждать и тем более спорить с таким Сынхёном он не хотел, поэтому настойчиво начал менять тему. Вскоре они обсуждали еду, которую приносила мама Сынхёна, новое шоу Ян Хёнсока, а также отсутствие нижнего белья у Чхве. Они смеялись и перепрыгивали с политики на любимые кафешки, с них на старые дружеские шуточки, а потом на будущие планы. Увлекшись Дэсон не заметил, как в начале оказался в кольце рук, а позже лежащим кровати. Сынхён по-детски прижимался к его груди, слушая мерное сердцебиение Кана, пока тот рассказывал какие-то забавные истории, в большей степени сосредотачиваясь на его пальцах в своих волосах. От медленных поглаживаний начинали слипаться глаза и Сынхён впал в полудрему, откровенно пропуская половину слов Дэсона и сквозь сон иногда что-то поддакивая.       Утром Кан с удивлением обнаружил себя в объятиях Сынхёна. Под одеялом было так тепло и уютно, что Дэсон не сдержал тяжелого вздоха, но уже пора было вставать. Он заворочался, освобождая затекшие конечности, от чего Сынхён, недовольно что-то пробурчав, неохотно приоткрыл глаза. Комнату заполнял тусклый, будто пасмурный, свет. - Ещё рано, - возмущенно пробасил Чхве над ухом. - Мне надо все проверить. Дэсон неловко слез с кушетки, зябко приобнимая себя за плечи из-за утренней прохлады и, дав себе немного времени, чтобы проснуться, он начал обыскивать каждый угол палаты. Когда все найденное было собрано в кучку, а потом распределено по сумкам, Кан принялся будить Сынхёна. Тот казался немного раздраженным, когда повернулся к нему и сел. Поэтому Дэсон улыбнулся ему и сразу встал, собираясь найти себе еще какое-нибудь дело, чтобы не задевать сейчас его личного пространства. Но Сынхён тихо спросил, тоскливо глядя в сторону окна: - Ты же понимаешь, что мы можем еще долгое время не увидеться? - Понимаю, - отозвался Дэсон. - Тогда почему ты не хочешь сейчас просто побыть со мной? - Но ведь я рядом, - Дэсон положил руку ему на плечо, - Я всегда буду с тобой. Медленно приобняв его, Сынхён благодарно кивнул, Кан поглаживал его спину, легонько раскачиваясь. - Наверное, тебе надо переодеться, скоро пора на выход - Я поеду в этом, - Чхве потряс ворот больничной рубашки, - Адвокат заверил мою маму, что так я буду выглядеть беззащитнее, - немного нахмурившись на последних словах, он отпустил Дэсона и тот отступил на шаг, слыша копошение у двери. Внутрь вошла медсестра, а за ней санитар вкатил инвалидное кресло. Кан уловил, как Сынхён болезненно сморщился, увидев его. Девушка сообщила, что через полтора часа прибудет машина, которая перевезёт пациента в другую больницу и что к этому моменту нужно быть уже готовым - за ним придет медбрат. Дэсон отправил менеджеру сообщение, что ждет его через те же полтора часа. Когда медсестра покинула палату, Сынхён самостоятельно пересел на коляску, едва не растянувшись на полу, но все же запретив Дэсону помогать. Он попробовал привести ее в движение, но получалось не лучшим способом. - Чувствую себя инвалидом - С тобой все в порядке, - заверил его Кан, - Просто твои ноги недостаточно окрепли, - он сел на кушетку и взял Сынхена за руки. - За тобой приедут? - вздохнул Чхве и нежно обвел тыльную сторону чужой ладони большим пальцем - Да, я им уже сообщил. - Чем собираешься заняться? - вопрос звучал поразительно обыденно, будто они сидели в кафе после рабочего дня. - Наверное, придется сразу вернуться в Японию. Я сорвал съемки для журнала, - Дэсон даже по инерции хотел спросить “А ты?”, но вовремя себя одернул. Между их фразами затягивались мучительные паузы и Сынхён никак не мог решить: осталось у них целых полтора часа или всего лишь полтора. - Напишешь мне, как приземлишься? - Обязательно. - Дэсон? - в комнату заглянул человек в маске и больничном халате, от чего парни вздрогнули. Кажется, они не двинулись с места за все это время, застыв мраморными статуями от больничного холода, лишь лаская друг друга кончиками пальцев. Сынхён испуганно сжал руку Кана и тот знаками показал водителю подождать еще пять минут, тот кивнул и, затолкав внутрь бельевую корзину, тихо прикрыл дверь. - У тебя...найдётся пара свободных дней в расписании? - смущенно спросил Сынхён, стыдливо опустив голову. Даже если и есть, то он, конечно, не вправе отбирать у Дэсона заслуженные дни отдыха… - Найдутся, - Кан прислонился лбом к макушке Сынхёна, - Для тебя найдутся. - Подождите немного, они разговаривают, - за дверью раздался голос водителя и в ответ ему пробормотали что-то понимающим голосом. Сынхен поднял печальный взгляд и погладил Дэсона по щеке: - Спасибо, что прилетел Кан наклонился поближе и осторожно коснулся прохладных губ. Вкладывая в этот поцелуй всю свою болезненную нежность, невесомо слизывая горечь, осевшую на чужой коже и хрупко дрожа ресницами. Сынхён, оторвавшись, тяжело вздохнул и уронил голову на чужие колени. Опустив теплые ладони на его напряженные плечи и немного помассировав их, Дэсон тихо произнес: - Пора. Он развернул инвалидное кресло и докатил его до самой двери, когда Сынхён неожиданно встрепенулся и посмотрел на него в почти детском изумлении и Кан замер, так и не повернув ручку. - Я люблю тебя, - доверчиво признался Чхве, глядя ему в глаза. Дэсон смущенно улыбнулся и прошептал: - Я тоже тебя люблю. Они смотрели друг на друга, как дети, но со взрослой печалью во взгляде. Раздался стук и Дэсон, порывавшийся сказать еще что-то лишь вздохнул и, снисходительно улыбнувшись, открыл дверь. - Я бы дал вам больше времени, но кареты скорой помощи не ждут, - пробасил медбрат и, обойдя Дэсона, выкатил кресло в коридор. Сынхён неотрывно смотрел на Кана, пока его увозили по длинному коридору и тот хотел было пойти за ним, но водитель одним жестом остановил его. Не зная, что сказать, Дэсон поднял сжатый кулак: - Удачи! - это как-то совсем не подходило под обстоятельства, но Сынхён повторил его движение и одарил Кана до безумия печальной улыбкой, тут же скрываясь за углом. Дэсон продолжал пустым взглядом осматривать коридор, пока водитель смущенно не откашлялся и протиснулся мимо него в палату. Чувствуя, как все силы разом покидают его, Кан безвольно поплелся следом. Под ворохом одеял, брошенных на него сверху, он почувствовал пробирающий его озноб.       Когда размеренный стук колес по больничным плиткам заменился на тряску асфальтной крошки, в сознание Дэсона ворвался отдаленный гул толпы. Он слышал перекрывающие друг друга голоса и едва различал вопросы, почти догадываясь об их содержании. А в голове эхом отдавалось “Чхве Сынхён. Чхве Сынхён. Чхве Сынхён” произносимое несчетное количество раз журналистами и репортерами. Ему даже мерещился звук фотоаппаратного затвора, каждого из них. Он видел эти размытые алчные лица и нескончаемые вспышки. Дэсон ужасно корил себя за то, что Сынхён сейчас там без него...       Менеджер спросил Дэсона лишь о том, когда он в последний раз ел и хорошо ли спал. А после приказал водителю везти их в аэропорт.       Через пару часов в Фукуоке, Дэсон, как и обещал, написал Сынхёну:

- Я приземлился. Долетели без происшествий, - добавив милый смайлик с поднятыми вверх пальцами - Уже? Так быстро, - Сынхён ответил незамедлительно. - Да, а ты как? Хорошо доехал? Все в порядке? - Конечно, - подозрительно долго писал Чхве, - Ты ведь...рядом со мной.

      Дэсон смущенно погасил экран и убрал телефон, через пару секунд снова его доставая и перечитывая сообщение. Он был сейчас готов расцеловать всего Сынхёна в приступе неконтролируемой любви. В принципе, он это и сделал. Правда, немного позже. Но это уже другая история...