missing you

— Прошло четыре года, я больше не думаю о тебе. Камила пыталась быть сильной на протяжении всего дня. Пыталась не дать слезам вырываться наружу, спускаться по её щекам, падать вниз, потому что то, что она сказала, — правда. Она больше не думает о ней. Ну... не думает так, как думала раньше. Она не думает о том, что она была единственной, кто мог выслушать её и дать совет. Единственной, кто не осуждал её. Единственной, кто говорил ей, что она чего-то стоит. Теперь она пережила это, больше нет нужны в том, чтобы плакать. В конце концов это то, что она говорит сама себе. Но сейчас... Это... Могила всегда заставляет её плакать. Не имеет значения, сколько времени прошло после её смерти. Не имеет значения, что она продолжила жить дальше, не важно, как сильно отличается место, где она живёт теперь, от предыдущего. Она может пересечь всё кладбище, зная, что она увидит это, и она не заплачет. И затем, как только вид этого предстанет перед ней, реальность ударит с невероятной силой. Она больше не рядом. Не рядом, чтобы выслушать её после долгого школьного дня, не рядом, чтобы сказать ей, что она справится со всем, несмотря ни на что. Это безумно ранит её. И... Всё это... — Я ненавижу тебя за то, что ты оставила меня, — она всхлипывает. — Спустя все эти годы я всё ещё ненавижу тебя. Да, знаю, я только что сказала, что не думаю о тебе, и в большинстве это правда, но... но я всё ещё ненавижу тебя. И я думаю о тебе. Думаю прямо сейчас. О том, как провела всё моё детство с тобой. О том, что ты была единственной, кто заставлял меня думать лучше о себе. О том, как ты помогала мне. Каждый чертов день ты помогала мне в каком-либо смысле. Сделала меня лучшим человеком. А теперь? Что мне делать теперь? — Камила практически шепчет последние пару слов. — Посмотри на меня, — она становится на колени. Это клише, она это знает, но ничего не может с собой поделать. — Посмотри, что ты сделала со мной. Ты оставила меня, ты бросила меня в мой День рождения и правда ожидала, что я продолжу жить дальше? Ради всего святого. Камила просто стоит там, пытаясь дышать. Она плачет. Рыдает. Сильно. Она просто стоит там какое-то время на коленях, сжимая кулаки, говоря себе прийти в себя. Прошло пару минут, и она продолжает говорить, но теперь её голос немного сильнее, чем сначала. Она сама не понимает, как ей удалось найти в себе силы продолжить. — Мне пришлось пойти на терапию, потому что ты была единственной, кто держал меня в здравом уме. Никто другой не мог поддержать меня должным образом. Только ты. Я люблю маму и папу, ты знаешь, я люблю их, но у них не получалось помочь мне. Всё ещё не получается. Может, если бы они проводили со мной больше времени, когда я была младше... — она закрывает глаза, — но их не было рядом. Ты была. А потом ты оставила меня и... и... я не знаю, как... — она снова всхлипывает, фактически перебивая собственные слова. — И теперь я всё ещё разбита. Спустя четыре года я разбита, понимая, что твоя смерть сделала меня такой. И я... Господи, я скучаю по тебе. Я так сильно любила тебя, и я скучаю по тебе. Ты можешь представить, что бы я отдала, чтобы поговорить с тобой ещё хоть раз? Всё до последнего. Но это никогда не случится, за что я ненавижу реальность. Я ненавижу это. Я ненавижу то, кем я стала, и ненавижу, что не могу ничего добиться. Камила встряхивает головой, медленно открывая глаза. Проходит пару секунд, прежде чем она осознаёт, что снова может двигаться. Как только это происходит, она поднимается. — Мне жаль, что я наговорила слишком многого, — она неловко оглядывается, проверяя, не смотрел ли кто-то на неё. Кажется, нет. — Я просто... мне нужно было выговориться. Во время терапии я многое узнала о себе и о том, откуда появилась моя болезнь, — объясняет она в никуда. — А ещё... я не приходила к тебе с прошлого года, поэтому мне нужно было прийти сегодня. Мне нужно было многое сказать. Но не думаю, что ты возражаешь, — она мягко смеётся. — На самом деле ты бы гордилась мной. Мысль об этом заставляет её улыбнуться. Эта улыбка не покидает её. — Я люблю тебя, бабушка. Всегда буду любить, — прошептав последние слова, она отходит от могилы.

***

Она отрывает дверь, и её немедленно укутывают в объятия. Её всё ещё присутствующая улыбка превращается в усмешку, и она говорит: — Эй, может, сначала закроем дверь, а? Лорен прерывает их объятия, кривя мордашку и закатывая глаза, показывая Камиле своё ненастоящее недовольство, а после делает так, как ей было сказано, и возвращается обратно. — Любишь командовать, — Лорен коварно приподнимает бровь. — Кому что, — игриво отвечает Камила. Она правда, честно пытается сдержать смех, но с треском проваливается. — Эй, перестань! — жалуется Лорен, — перестань смеяться! — она начинает дуться. Но это ничего не меняет. Камила просто смеётся ещё сильнее. — О мой Б… я даже не знаю, почему я… — кажется, она начинает задыхаться. Немного. Через некоторое время она наконец-то успокаивается, присаживаясь на стул в кухне. Лорен следует за ней, всё ещё дуясь. Это восхитительно. Камила приближается и целует свою девушку, как только та возвращает себе серьёзный вид (практически). — Спасибо, Камз, — саркастически произносит Лорен. Но потом она вспоминает, что сегодня, на самом деле, не такой уж и прекрасный день. По крайней мере для Камилы. Она спрашивает немного нерешительно: — Так… как всё прошло? — она закусывает губу. — Хорошо. Я… я выплеснула груз, который накопился в груди, — она чувствует ладонь на своей щеке. Этот жест заставляет её улыбнуться. — Я рассказала ей о терапии, о многих вещах и в конце… я рассказала ей об этом и, думаю, она бы гордилась мной. Лорен улыбается своей самой тёплой и трогательной улыбкой в мире. Её глаза полны тепла, каждое её касание кажется таким мягким, как и её лицо. Камила клянётся, что влюбляется в неё с новой силой. Она так сильно любит их отношения. Любит то, как быстро они переходят от поддразнивания к любви и заботе в столь короткий промежуток времени. Любит то, что Лорен помогла ей во многих вещах в прошлом. — Я тоже горжусь тобой, — это было сказано так мягко. Нежно. Серьёзно. Да, Камила определённо… — Я так влюблена в тебя. — И я в тебя, — шепчет Лорен, растворяясь в одной из своих самых красивых улыбок. — Я люблю тебя, Камила. У тебя есть я. И всегда буду.