Три птицы в стеклянной клетке

Глава 6. Они

Изящный чёрный беспилотник по кривой траектории летел в сторону величественной чёрной башни, чьи мрачные отсеки казались теперь единственным возможным убежищем. На вызовы по внутренней связи никто не отвечал, а внутреннюю диагностику после первой попытки проводить смысла не было, не закрылись ещё те многочисленные окна, оповещающие о незначительных, но неудобных повреждениях корпуса. На войне нужно быть привычным и готовым ко всему, но ворвавшийся вглубь проверяемой шахты автобот стал неприятной неожиданностью, а влетевший за ним предакон, о котором, очевидно, забыли предупредить, настроения не добавлял. Ей повезло, находясь в той части шахты, где весь энергон был давно выработан, полковник пострадала не настолько сильно, насколько могла. Но её возвращение затянулось, и в итоге почти целый земной день пришлось посвятить исправлению самых крупных повреждений, от которых теперь наверняка останутся шрамы. В чёрной крепости должен был быть Нокаут. Этот трансформер мог быть каким угодно: кому-то он казался заносчивым, самовлюбленным и наглым, кто-то видел в нем типичного десептикона, вечно ищущего выгоду для себя, но Спарквил никогда не осуждала алого меха. Он был подростком. Не таким молодым, как она сама или же Бамблби, скорее ровесником Арси, только вот росли эти двое в разных условиях. У синей автоботки был Стержень, это было видно со стороны всем, кто решит приглядеться. У Нокаута он тоже был, но другой, не твёрдый и жесткий, а будто бы спираль, идущая всегда в своём направлении, но мягкая и оплетающая. Этот мех умел подстраиваться под ситуацию. И если стержень Арси появился, скорее всего, благодаря возложенной на хрупкие плечевые артикуляторы ответственности, то Нокаут свой заработал на войне. Этот мех рос не так, как росла синяя фем, у него было всё: любовь альф*, отсутствие необходимости обеспечивать себя и семью, достаток, поддержка и понимание того, что будущее зависит только от его действий, оставалось слишком расплывчатым, пусть и имело место быть. Нокаут был медиком, и весьма хорошим, но на войну он попал совершенно не готовым к её испытаниям. В этом мехе не было стремления выделиться, совершить подвиг или положить актив на приближение победы, он просто хотел выжить в том пекле, царившем около лагерей на передовой. Деление на автоботов и десептиконов всегда присутствовало на Кибертроне, оно было лишь не столь явно, как теперь. Во времена рассвета железной планеты, до начала войны, эти фракции были чем-то сродни человеческой религии: можно было быть их частью, а можно было и не быть. Нокаут застал и это время, но видел он и становление фракций как оплотов надежды для двух враждующих сторон. Лидерами почти всегда были те, кто принадлежал к этим сторонам ещё до войны. Родители, альфы, Нокаута были нейтралами: не нынешними бесхозными странниками, искателями приключений, а настоящими, старыми нейтралами. Они не причисляли себя ни к одной из фракций-религий, просто жили, и Нокаут с детства впитывал в себя их убеждения. Но на войне нейтралам места не осталось. Сначала, когда сражения гремели где-то на железных полях и у моря ржавчины, война казалась всем далекой, быстрой. В Пакусе продолжала кипеть жизнь, работали университеты и академии, научные лаборатории и разного роды музеи. Их мобилизовали лишь тогда, когда пришла весть об осаде Иакона, Нокауту удалось окончить университет, Спарквил помнила, в медостеке на полочке до сих пор стоит в рамочке тонкая, чуть позолоченная пластина — диплом с отличием. Нокаут был лучшим в выпуске, и это сыграло с ним злую шутку. Этот мех не был трусом, но, появившись впервые на передовой, он оказался тут же окружён ранеными, многих из которых не удавалось спасти. Возможно, немногим дано было это увидеть за маской язвительности и самодовольства, но Спарквил замечала всегда: на самом дне алых окуляров плескался всеобъемлющий страх окончить существование так же, как те раненые автоботы, которых юному медику не удалось спасти. Ведь многие из них уходили, страдая, корчась от резкой боли, которую не могли заглушить никакие препараты, а были и те, чьи окуляры медленно затухали от заливающего все внутренние системы энергона, они уходили мучительно медленно, чувствуя, как крупица за крупицей актив покидает их. И полковник не могла винить Нокаута за его страхи. Мех не был слабым, но вид покорёженных, чудом выживших десептиконских пленных навсегда отбил у тогда ещё автобота желание попасть в когтистые манипуляторы приспешников Мегатрона в качестве врага. И однажды ему пришлось научиться выживать. Историю того, как алый мех присоединился к рядам десептиконов, Спарквил знала не понаслышке, а почти из первых уст теперь уже покойного Брейкдауна. Хорошие медики всегда были нужны на передовой, но никто не мог ожидать, что вроде бы мощный ударный отряд попадёт в засаду. Такие, как Нокаут, были в цене на любой стороне и, тогда ещё юнлингу, предложили выбор: плен или служба, и тот, недолго раздумывая, выбрал второе. К его чести будет сказано, что со своими обещанием он обошёлся по-десептиконски хитро. О верной службе речи не шло и, уповая на это, мех помог бежать пленным товарищам, даже понимая, что его не простят. Удивительным стечением обстоятельств стало нескорое, но появление на том же корабле бывшего рэкера Брейкдауна. Синий мех с желтой оптикой пришёл на сторону десептиконов по другим причинам, но общий язык эти двое нашли достаточно быстро. Так же быстро влились они и в мрачный коллектив, и мало кто знал о сохранившихся автоботских привычках и даже о части убеждений, а те, кто знал, большей своей частью были мертвы. Пожалуй, из десептиконов мало кто задумывался о том, что малиново-алый цвет корпуса мало сочетается с темными тонами, принятыми за основу облика ещё в Каоне, но это не волновало почти никого. Нокаут не был белой вороной, как принято говорить на Земле, он был даже в какой-то мере своим. Считал ли себя таковым, ощущал ли в искре себя десептиконом, другое дело, но его таким видели все остальные. Почти все на корабле видели то, что хотели и то, что лежало на самой верхушке непростого характера медика. Ни на секунду не отрываясь от созерцания пустынного пейзажа, фем переместилась чуть вправо. Лететь полковнику предстояло ещё довольно долго, но внезапно на горизонте показалась маленькая чёрная точка — десептиконский флагман. Это было странно, ведь Немезида не должна была отлетать от Даркмаунта без необходимости. Но корабль точно был здесь, и, к тому же, неумолимо приближался, что было, впрочем, даже хорошей новостью для десептиконши. Они поравнялись довольно скоро, и виляющая альтформа полковника опасно заскользила над самой взлетно-посадочной полосой. Чёрная фем трансформировалась без обычного изящества, но движения ее хранили гордость и дерзкое величие, возвышающее ее над большинством ботов из встречающей группы. Полковник Спарквил закончила трансформацию, припав на одно колено перед лордом Мегатроном, а фем едко фыркнула, смотря на весь происходящий фарс. Подмечать детали было ее работой, и от зорких окуляров не укрылся огромный зверь, которого безуспешно пыталась закрыть толпа вехиконов Армады, явно поставленных туда мнущимся за правым плечом лорда Старскримом. Вопросы о появлении зверя отпадали сразу: по другую руку Мегатрона стоял потерянный когда-то давно Шоквейв. — Встань, Спарквил, — грубый голос лорда десептиконов потерял привычные рычащие нотки, когда, заметив неспособность подчинённой подняться, он протянул полковнику когтистый манипулятор. Фем цепко ухватилась за ладонь Мегатрона и тот плавным движением поднял ее, передавая в алые манипуляторы Нокаута. На заднем плане скривился, как от резкой боли, Старскрим, выражая всё своё презрение к дерзкой фем, способности которой, тем не менее, так высоко ценил господин. Процессия из десептиконов медленно зашла в главный коридор и, придерживаясь скорости, с которой могла идти Спарквил, направилась в сторону мед-отсека. Господин всех десептиконов перевёл взгляд фиолетовой оптики на отмахнувшуюся фем, которая, несмотря на все свои раны, почти поравнялась с ним и шла теперь уверенными, твёрдыми шагами чуть за его правым плечевым артикулятором. Она была готова отвечать на вопросы, но лорд Мегатрон начал издалека: — Тебя долго не было, — ненавистный голос эхом отдавался от железных стен. — Простите, Мой Лорд, — интересно, она правда предана ему настолько, насколько показывает, или это снова сбой? Очередной, коих великое множество в этом процессоре. — Что с твоим внешним видом? — а ему есть до этого дело? Хотя, частицы разума могли сохраниться, скорее всего так. — Автоботы постарались. Охотились за вашим зверем, мой господин, и подорвали шахту, в которой я находилась. Простите за задержку, лететь было… трудно, — о да, полёт был неимоверно сложным, особенно для неё! Пустыня, пустыня, они летели над этой пустыней почти два часа! Конечно, для неё это было недолго, но, Праймус, как же долго здесь тянулось время!!! — Мой лорд, я смею сообщить, что от нас сбежал пленник, — фем досадливо скрипнула зубами, но этот ход всё же можно было повернуть в их сторону. — Да, полковник, мне это известно, — снова зазвучал ненавистный до дроби голос, — По крайней мере, теперь мы знаем, где он. Не просветишь ли нас, с кем? — от улыбки, брошенной Мегатроном на Старскрима, у всех окружавших лорда перекалибровались микросхемы. — Смею предположить, мой лорд, что Рэкеры снова вместе, но в шахту также ворвался кто-то голубой, предположительно — Арси, хотя цвет немного не соответсвует обычному, — по фейсплею расплылась предвкушающе-торжествующая улыбка, когда она увидела кислое выражение, мелькнувшее на секунду в мимике лорда Десептиконов. — Что ж, это маловероятно. Последний раз Арси видели три дня назад, слишком далеко от той шахты, полковник, — Лорд Мегатрон обернулся к Саундвейву и коротко бросил: — Когда Нокаут закончит с лечением, пробей по базам данных автоботов, подходящих под то описание, которое предоставит тебе Спарквил, — и владыка десептиконов развернулся, направившись в сторону мостика. — Почему корабль не в цитадели? — тихо, чтобы слышал только Саундвейв, спросила Спарквил. — /Автоботы; Нападение; Разрушение; Прайм/- кому-то было бы мало этих сухих слов-строчек, выведенных без всякого звукового сопровождения десептиконским связистом, но ей хватило. Взгляд фемлинг потеплел, и она с благодарностью кивнула. Поразмыслив секунду, мех вывел на маску ещё два слова, пока не отвернулась Спарквил, — /Ты; Опасность/ — и получил в награду ещё один благодарный кивок. — Я ко всему готова, ты же знаешь, — она ободряюще улыбнулась ему, но стоило лишь перевести взгляд на Нокаута, как алые окуляры вновь потемнели и остыли, возвращая десептиконскому полковнику привычное всем выражение фейсплея. Фем поудобней устроилась в огромном мягком кресле и вновь оглядела тёплым взглядом помещение, в котором ей приходилось пребывать. Вокруг царил полный хаос: что-то постоянно летало, врезалось и расходилось: единственным свободным пятачком была, пожалуй, огромная кровать, да это место с белым экраном, который транслировал всё происходящее. Голубые окуляры сместились вниз, где на таком же, только намного меньше, кресле сидела голубоволосая, голубоглазая девочка. Первая из двух имевшихся проблем.