Глава 13. По дороге без конца
Клиффджампер взирал на открывшуюся его окулярам пантомиму в немом недоумении, что было для него… редкостью. Шипеть Бамблби не умел, но то, что творилось сейчас, на шипение было очень похоже. В ступор всю базу эта парочка вводила уже минут двадцать без остановки точно. На фоне общего состояния культурного шока выделялись лишь трое: Оптимус, размышляющий за детападом о чём-то своём, Рэтчет, копающийся в недавно привезённом оборудовании и Джек, заснувший на диване под бдительными взглядами Арси и Джун в первые три минуты до начала этой… комедии? Драмы? Фраса? Сама Дарби сидела рядом с сыном, укутанная в плед, и старалась подавить зевки. Глаза женщины слипались, но она упрямо продолжала сверлить взглядом крайне подозрительную новую гостью и Бамблби: главной причиной, по которой мама Джека ещё не спала, являлся Рафаэль, удобно устроившийся на коленях у Спарквил. Самым странным было то, что ситуация казалась до абсурда обыденной и привычной: будто вот так и должно быть, и в этом нет совершенно ничего странного. Возможно, это чувство возникло из-за той простоты, с какой Спарквил, кивая на ворчание замершего Бамблби, сняла с плеча разведчика сначала заснувшую в альтмоде на коленях у Рафаэля Дарси, переложив собаку на стол, а затем и самого мальчика, аккуратно уложив его себе на колени. — /… глупо, безрассудно и крайне опасно! / — наконец остановился Бамблби, переведя взгляд на беззаботную фемлинг. — /Ты меня вообще слушала?! / — Конечно! — покивала Спарквил и добавила: — До того момента, как ты начал повторять одно и тоже в третий раз, — звонкий смех пострадавшей слился со шлепком ладони по фейсплею и раздосадованным жужжанием разведчика. — /Ты безнадёжна/. — проговорил тот. — И кто в этом виноват? — подбородок фемлинг упёрся в шейные магистрали, когда она чуть наклонила голову набок и из-под бровей посмотрела на… знакомого? — /Кэп/ — припечатал Бамблби. — Тушэ, — огорчено вздохнула Спарквил. Системы фемлинг функционировали нормально, и Клифф был уверен, что она довольно быстро сможет встать на свои серво. Грохот с двух разных сторон отвлёк замолчавших ненадолго ботов от их мыслей. Фемлинг, похоже, на чистых рефлексах соскочила с платформы, передавая спящего Рафаэля Бамблби и вставая спиной к желтому разведчику, который, как и она, уже успел принять боевую стойку и активировать оружие, спрятав напарника под грудные пластины. Успокоившись, Спарквил огляделась: в ангара не было ничего, что могло бы нарушить мрачность, только Рэтчет, уронивший некоторые сломанные детали оборудования, и Оптимус, врезавшийся в стоявшие рядом с ним железные ящики. — Провокаторы, — выдохнула фемлинг и, трансформировав пушки в манипуляторы, с тихим охом ухватилась за платформу. Когда Бамблби подхватил ее под манипуляторы и помог вернуться на койку, Рэтчет уже подготавливал оборудование для осмотра, сопряженного, похоже, с очередного допросом. — Мне вот чисто с научной точки зрения интересно, чего вы хотите этим добиться, — обреченно выдохнула Спарквил, смотря на подошедших мехов. — Тебе не кажется, что в твоём положении это достаточно глупый вопрос? — пробормотал медик. — Рефлексы, — пожала плечами пленница, заставляя рыже-белого бота тяжело провентилировать. — Как тебя зовут? Настоящее имя, — сурово спросил лидер автоботов, переходя сразу к делу. — Я не имею права отвечать на этот вопрос без прямого приказа командира отряда, — раздалось в ответ. — /Тебе схемы переклинило? / — последовало за ним удивленно-ошарашенное жужжание Бамблби. — Нет, спалило, — просто ответила лежавшая Спарквил, под грозным взглядом Рэтчета добавив, — без шуток. — /Ты ничего не хочешь мне рассказать? / — склоняясь над фемлинг, насколько позволяли правила приличия, спросил разведчик. — Что я-то? У них спрашивай! — Спарквил, вывернувшись из цепких манипуляторов автоботского медика, кивнула в сторону сидящих в отдалении рэкеров, а затем обратилась к Рэтчету. — А схемы не трогай. Сама починю. — Да, конечно, — фыркнул мед-бот, — и будешь ходить с кучей сбоев в системах. Не проще ли довериться профессионалу, чем заниматься самолечением? — Чтобы ты, без доступа, спалил мне все платы вместе с черепушкой, док? — по-птичьи наклонила голову вбок фемлинг, — нет уж, спасибо, я скорее попрошу Рафа. — Рэтчет потёр переносицу и взглянул сначала на такого же задумчивого Оптимуса, а затем на отодвинувшегося подальше от ставшей пустой и от того опасной платформы Бамблби. Медик хотел что-то сказать, но не успел: из-под грудных пластин разведчика раздался громкий стук и желтый бот с удивлением открыл их, заглядывая внутрь. Но не успел он поднести голову достаточно близко, как из чёрной полости показались сначала две руки, а затем и голова, принадлежавшие юному хакеру. — О чем речь? — зевая, спросил разбуженный Рафаэль. Джун сурово взглянула на, очевидно, проштрафившихся ботов, которые дружно отвели и потупили виноватые взгляды. — Думаю предложить тебе препарировать мои мозги, — в алых окулярах фемлинг поселились искорки плохо скрываемого веселья. Рафаэль на несколько секунд завис, задумавшись. — Я, пожалуй, пас, — проговорил он наконец. — Сейчас только если с компами работать. Лучше утром, — мальчик смачно зевнул, прикрыв рот рукой. — И кофе. — Ночь — лучшее время для хакеров? — весело спросила фем. — Ага-а, — не сумев подавить очередной зевок, протянул Раф и протер рукой заслезившиеся глаза. — Сама-то чем лучше? — фыркнул он и скрылся в темноте, руками захлопнув грудные пластины Бамблби. — Я спать, — приглушённо раздалось из-под них. — Би, — протянул, наконец, перебитый ранее Рэтчет, в упор смотря на вздрогнувшего и отодвинувшегося ещё дальше разведчика, — а когда ты в последний раз проходил плановый осмотр работы процессора? — /Он в порядке, спасибо/ — отодвинувшись ещё дальше, ответил разведчик, лишь слегка изменившись в цвете фэйсплея. — Вот и я не помню, когда, — хлопнул в ладоши медик, посмотрев на потупившего взгляд разведчика. — А давай-ка мы его сейчас и проверим, — словно змей-искуситель проговорил он, указывая на платформу. — /С ним правда все в порядке! / — поспешил заверить коварного товарища желтый мехлинг. — Бамблби, считай, что это приказ, — сурово проговорил Оптимус. — /Я не имею права исполнять этот приказ без разрешения командира отряда/ — с видом пойманного вора прожужжал разведчик. — Что и требовалось доказать! — Рэтчет отложил инструменты и сложил манипуляторы на груди. — Как это понимать? — сурово проговорил Оптимус, смотря на понурого подчиненного и сведшую манипуляторы за спиной отчего-то весёлую бывшего полковника Спарквил. — Аааа, — протянула фемлинг и задумчиво захлопнула рот. Потом ещё раз открыла и закрыла, несколько раз покачалась туда-сюда, не расцепляя рук. Задумчиво поподнимала брови и, наконец, сказала: — А вы уверены, что точно хотите это знать? — Да, — жёстким взглядом смотря на неё, проговорил Прайм; Рэтчет лишь закатил окуляры, всматриваясь в потолок и затем возвращаясь к созерцанию подозрительной парочки вроде-бы-не-врагов. — Военная тайна, — развела манипуляторы в стороны фемлинг. — То есть, я бы хотела ее рассказать, но не могу, — добавила она под взглядом холодеющих окуляров лидера автоботов. — Только покивать, если что-то путное скажете. — Расплавленные головы — это больше стиль десептиконов, — задумчиво проговорил Рэтчет, вспоминая что-то своё, медицинское. Стоящий в отдалении Балкхед, очевидно, хотел добавить что-то про то, что они и дело то имею, вообще-то, с десептиконом, но вспомнив о том, что тема про плавку голов касается ещё и Бамблби решил промолчать. Он мог быть сколько угодно неуклюжим и рэкером, но глупым не был и прекрасно понимал, что причин не доверять желтому разведчику у него до этого не было, а с деспетиконской полковнице разберутся и без него, как был ему не хотелось непосредственно участвовать. — Ну, я не знаю, кем там Змей вдохновлялся, когда эти штуки придумывал, — она аккуратно постучала себе пальцем по затылку и на удивлённый взгляд Бамблби сказала: — Что? Я только создавать помогала. И ты, кстати, тоже! — разведчик издал жужжащий звук, похожий на фырканье. — Нет, можно ещё Вредину и Рогатых потрясти, это они ту черепушку притащили, но они вряд ли что-то путное скажут, — фемлинг пожала плечами и вернулась к созерцанию задумчивых старших. — Оптимус, имейте, в конце-то концов, совесть! — вдруг раздался с дивана тихий, но разозленный голос Джун. — Вы же замучаете их своими вопросами, здоровые взрослые лбы! Это не может подождать до утра? — мама Джека наблюдала и первую часть допросив и выведенная из себя столь долгим разговором решила, похоже, встать на защиту внезапной гостьи и юного разведчика, сурово глядя на все такого же задумчивого Прайма. — Да, хорошо, — протянул лидер автоботов, отходя к своему рабочему месту. Спросить со столь разозлённой женщиной он не хотела, даже несмотря на то, что был намного крупнее и старше. У Джун была эта своя медицинская и материнская мудрость, идти простив которой Прайм не хотел. До него вскоре начали долетать обрывки разговора оставшихся у платформы Бамблби и Спарквил. Разведчик и его темная, во всех смыслах этого слова, знакомая говорили тихо, только лишь убедившись, что все присутствующие, кому мог бы быть интересен их разговор, отошли на достаточное расстояние. Мелодичный, чем-то знакомый, но не по прошлым столкновениям, голос фемлинг иногда становился громче, и Оптимус почему-то был уверен, что это не было хитрой уловкой условно пленной, а, наоборот, являлось чем-то вроде способа донести до них ту информацию, которую из-за странной программы в процессоре ни Спарквил ни Бамблби не могли рассказать им. Будто бы насмехаясь над разработкой своего друга или знакомого, да и своей собственной тоже, фемлинг нашла изящный способ обойти суровую меру предосторожности, как бы говоря: «Я ничего не делаю, вокруг нас никого нет, а если кто-то что-то услышал, то это случайность и они просто проходили рядом» Таких отрывков было несколько, но большинство из них не несли никакой смысловой нагрузки, а служили как будто прикрытием для самого важного. Эта фраза началась где-то в середине почти что монолога экс-полковника, когда аудиосенсоры всех ещё старались уловить весь смысл слов фемлинг: —… мне повезло, меня успели предупредить, — она говорила изначально тихо, так что возможности расслышать начало фразы Оптимуму не удалось. — Знаешь, Саундвейв оказался не таким ужасным, как нам его расписывали, — тихо усмехнулась Спарквил, — он раскрыл меня месяца за три до этого дня! Шутка ли, столько времени скрывать от ведроголового такую! информацию, — несколько кликов ушло у лидера автоботов на осознание прозвища, которым обозвала Мегатрона его бывшая подчиненная. Этот пазл был сложен, пожалуй, даже очень, а кусочки собирались крайне медленно. Напряженность все ещё висела в воздухе, но не ощущалась так резко, как раньше. — Не знаю, сделал бы он то же самое, если бы на моем месте был ты или, скажем, Трюкач, — ещё одно странное имя, больше похожее на прозвище, прозвучало из уст фемлинг. Кажется, пятое за этот сумбурный день. — Но мне повезло, что Мегз, — опять сокращение, — не сильно интересовался этой темой раньше, а с вопросами возник только за день до планируемой облавы на вас. Так что, кажется, решил просто совместить приятное с полезным, — фемлинг фыркнула. — Так что у меня было время доломать главный комп и теперь вот тут, — Оптимус не оборачивался, но был почему-то уверен, что сейчас Спарквил вращает в манипуляторе флэшку, — есть куча полезной инфы. — /По —моему ты выгораживаешь Саундвейва/ — с сомнением прожужжал Бамблби. — Ой, да ладно тебе! — в отражении экрана было видно, как фемлинг махнула рукой. — У меня все было под контролем! — /И поэтому ты не вернулась раньше? / — раздраженно спросил юный разведчик, — /Обязательно было делать это так? / — У меня было задание, — голос фемлинг переменился, стал более твёрдым, и в нем заскользили стальные нотки. Оптимус не услышал, что она сказала далее: опомнившись, Спарквил стала говорить тише. — Или так или никак, ты же знаешь, — она замолчала, прикрыв оптику, — для них я теперь считай что мертва. Всё же Мегатрон сильно недооценивает навыки Рэтчета и имеющиеся тут технологии. Это и к лучшему, — фемлинг снова прекратила говорить, задумавшись о чём-то своём, но через несколько секунд разговор так же тихо возобновился.***
Для Саундвейва раньше все было просто: есть задание — он его выполнит. Сейчас, в общем-то, ничего не изменилось: если что-то надо — он это сделает, но появилась одна, казалось бы, незначительная проблема. Проблема не так давно по их меркам и больше чем полгода по земным меркам вернулась на Немезиду. Она была чёрно-золотого цвета, с ярко-алыми окулярами, странным двойным характером, и ее звали Спарквил. Она любила летать, любила скорость и землю и больше всего на свете хотела быть свободной: а от чего? От войны они устали все, устали так давно, что уже и не помнят, когда. Война за свободу, за право жить так, как им хочется и быть услышанными по странным причинам переросла в энергонную бойню, которой не должно было быть. Не должно было быть даже войны: а кто ее начал? Сейчас и не вспомнить. «Десептиконы» — скажут автоботы. «Автоботы» — скажут десептиконы. «Квинтессоны» — фыркнет какой-нибудь старый чудом выживший мех чуть младше Альфа Триона и скроется в своём одряхлевшем убежище. Но Саундвейв застал те времена, когда знак десептиконов носили не убийцы, стремящиеся к контролю над всем Кибертроном, а малочисленные подразделения служб обороны, и знак автоботов, теперь символ мира, украшал броню выдающихся ученых и философов. Для кого-то точкой, в которой закипела эта война, был Каон; для них — Иакон. Точка кипения: место, где все началось. Система Праймов была хороша, если бы только не жадные до власти мехи, забравшиеся в верха: а сил передавить их у реальных правителей просто не хватало. И как-то сами собой знаки распределились так, как теперь их и знают: ученые — сложный народ, но с гибелью большинства Истиных Праймов, союзников Альфа Триона, от манипуляторов подчиненных тех, кто власти не заслуживал, их, этих самых ученых, легко удалось убедить в виновности десептиконов. У Верховного Совета не было армии, когда лорд Мегатрон, отвергнутый, начал эту войну, но тогда она появилась. А оскорбленные таким политическим ходом военные, исполнявшие приказ, в большинстве своём примкнули к рядам их, десептиконской, армии. Знак появился из-за большинства. Спарквил устала от войны, и он устал тоже, но выбора у них не было: уйти, туда, где не найдут, зная, что друзья и товарищи сражаются без тебя, рискуя умереть… нет, это было не про них. И пусть у самого Саундвейва уже никого не осталось — Спарквил, так странно похожая на его Вету, была тем, что стоило оберегать. Он дружил с Мегатроном странно, так было ещё с Каона, когда они сражались друг против друга, но предать лидера Саундвейв не мог, как бы сильно тот не изменился. Задание найти предателей было просто заданием, как и многие другие, если бы не одно но. Спарквил. Преданная, местами жестокая и иногда по-детски веселая Спарквил. Она хорошо отыграла свою роль, лучше, чем можно было. И, казалось бы, искре должно было быть больно, но от чего-то сразу было понятно: ему она не врала. Могла, должна была, но не врала. И знание это грело искру лучше самых заботливых слов. Он не сказал Мегатрону о результатах поиска, которые появились всего лишь через треть декацикла*, сразу, не сказал и потом. Все, что было в его силах, Саундвейв сделал, поэтому на прямой вопрос о результатах поиска от Лорда связист ответил четко и прямо всё, что знал. Но вид оплавленного корпуса дорогой искре фемлинг, которая не послушала, не поняла, не ушла, все равно ранил лучше любого клинка. Спарквил, казалось, умирала, но не во власти Саундвейва было что-то сделать — теперь все зависело от замеченного Лазербиком желтого, такого же безголосого, как и он сам, автоботского разведчика. Молясь Праймусу, чтобы юная, бесстрашная автобока выжила, он в последний раз касался её. Их пути расходились, казалось, окончательно и бесповоротно.