Три птицы в стеклянной клетке

Глава 23. Ветер перемен

— Ты любишь ветер, — задумчиво проговорил Смоукскрин, отрешенно смотря в сторону Спарки. Легкий ветерок свистел и приятно холодил детали шлема. Сейчас фемлинг как никогда мечтала, чтобы вместо железных пластин у неё на голове были волосы, в которые этот прохладный августовский ветерок мог бы забраться, в которых он бы запутался, беспорядочно отбрасывая пряди на лицо, но эти мечты были такими далекими и несбыточными, особенно сейчас, в реалиях военной базы, с огромным количеством других трансформеров вокруг. Такой процент старых знакомых на всего одну базу был… непривычен. — На Кибертроне его почти не было, а если и был, то сухой и с помесью гари, — просто ответила голубая автоботка, чуть вертя головой. — С этим ветром я по крайней мере чувствую себя живой. — А раньше нет? — мехлинг приподнял бровь в немного ироничном вопросе. — Не всегда, — Спарки прикрыла глаза, наслаждаясь вечерним спокойствием. Детали ныли после тренировки, устроенной Джазом, но вот ненужных мыслей в голове почти не осталось. Смоукскрин усмехнулся, также слегка прикрыв глаза и устремив взор на облака. — Прости, — проговорил элитгвардеец. — Да ничего, — Спарки легонько толкнула его кулаком в плечо, заставляя встрепенуться. — Тебе ведь просто было интересно услышать… — она не договорила, как бы заставляя мехлинга договорить за себя. — Услышать, что ты ответишь? Да, — Смоукскрин снова перевёл задумчивый взгляд на небо. Солнце клонилось к закату, но пять часов вечера все же были собой, и горизонт ещё даже не алел. — Я знал человека, которая говорила почти так же, как ты. В голосе автобота проскальзывали ноты грусти, которым никогда не дано будет уйти. — Прости, — тихо проговорила Спарки. Сегодня они повторяют это слово слишком часто. — За что ты извиняешься? — элитгвардеец повернулся к ней и вопросительно приподнял бровь. — Тебя не было там, так что ты все рано мало что смогла бы изменить, — это звучало немного грубо, но… — Знаешь, — тихо ответила Спарки, — я ненавижу Старскрима. — Почему? — спросил Смоукскрин, не до конца понимая, каким боком в их заговор вклинился десептиконский верещащий командующий. — Он не сказал мне, — жестко припечатала фемлинг, — хотя должен был сообщить о начале штурма Кибертрона! — она говорила тихо, но было понятно, что Спарки находится почти в ярости, котороя даже непонятно из чего происходила. — История, конечно, не терпит сослагательного наклонения, — чуть успокоившись, проговорила автоботка, — но будь я там, я бы могла многое сделать, и у вас был бы шанс вернуть Омега-Ключи, не разрушая Омега-Замок… и Кибертрон был бы снова жив, — Она подняла глаза на облака. — Наверное, это было бы красиво. — А что было бы с тобой? — вопрос сорвался с языка мехлинга до того, как он успел это осознать. — Знаешь, пока я не попала сюда, я в принципе не думала, что когда-нибудь вернусь… Все мои попытки представить то, что будет после, всегда приводили меня либо к тому, что мой заржавевший корпус будет переплавлен на оружие, либо к тому, что мне навсегда придётся исчезнуть из жизней автоботов, когда они победят. Ну, это в том случае, если бы меня не казнили за весь мой… послужной список, — фемлинг откинулась назад, опершись на манипуляторы, — ты знаешь, я бы, наверное, осталась на Земле. У меня был приказ, и для меня бы мало что поменялось, потому что Оптимус, при всем моем к нему уважении, вряд ли смог бы убить Мегатрона. Да и если бы смог, десептиконов здесь всё равно осталось бы много, учитывая, что сейчас сюда стянута почти четверть оставшихся вехиконов и пара-тройка из верхушки. Нужен был бы агент, а эта работка как раз для меня. Но это не страшно, — сказала Спарки, заметив обеспокоенный взгляд элитгвардейца. — Я была готова сделать всё, для того, чтобы помочь вам вернуть ваш дом, даже если это и значило бы для меня обрыв связи со всеми, кого я знаю и люблю. В конце концов, я всегда могла бы навестить вас и остаться незамеченной. Жаль, не вышло. Смоукскрин молчал. В его голове одно за другим всплывали воспоминания, которые сейчас, казалось, относились к совершенно другой жизни. Девочка, девушка с голубыми волосами, которая в свои пятнадцать не воспринималась как взрослый человек, но обладала пронзительным взглядом непомерно старых, мудрых и печальных голубых глаз с золотистыми вкраплениями. Подруга, напарница, от мысли о расставании с которой на искре почему-то становилось так тяжело и плохо, что хотелось просто забыть о возрождении Кибертрона, как о страшном сне, хоть это и было совершенно неправильно. Смоукскрин помнил, как горели ее глаза, когда она говорила, что будет навещать их в скафандре, смотря за тем, как они восстанавливают родную планету. Как она возвращала ему желание увидеть дом и как снова и снова разрывалась искра при мысли о том, что Син не сможет увидеть и тысячной части того, что они смогут сделать просто потому, что не сможет дожить до этого момента. Мехлинг не хотел видеть ее старой, похожей на тех бабушек, которые ходили с палочками и ходунками по улицам Джаспера и других земных городов, он хотел, чтобы Син была вечно юной — такой же веселой и энергичной, как всегда. Что ж, его желание исполнилось, пусть и частично. Смоуксрин не понял, когда из его окуляров начал незаметно сочится омыватель. Воспоминания о Син даже спустя несколько месяцев вызывали те же самые эмоции. Мехлинг надеялся, что то, как он тыльной стороной манипулятора утёр слёзы, было незаметно, но уже через несколько секунд Спарквил довольно крепко стиснула его ладонь. Не было никаких переплетений пальцев, лишь простая поддержка. А омыватель продолжал неконтролируемо литься. — Знаешь, Смоук, я бы хотела увидеть Кибертрон таким, каким его видели вы, — проговорила Спарки, не отпуская его манипулятор. — Все эти величественные города: Пракус, Иакон, Тарн, Гелес, то, какими они были до войны, как по ним гуляли живые трансформеры… Спарквил говорила, а Смоуксрин не мог вспомнить, когда ещё он так много плакал. Рядом со Спарки плакать почему-то казалось совершенно нормально, будто так и должно было быть. Мехлинг с трудом замечал, что омыватель продолжает литься из его окуляров, перед которыми сейчас разворачивались совершенно другие картины-воспоминания.  — Что такое торнадо? — полюбопытствовал он, с насмешкой смотря на отряхивающуюся девочку. — Ну, это когда ветер закручивается в гигантскую трубу, сметающую все на своём пути. На Кибертроне не было торнадо? — изумилась девочка. Ей всегда казалось, что даже если на планете трансформеров и не было воды, то ветер должен был быть. — Нет, на Кибертроне вообще мало что было из земных явлений. Были землетрясения, по крайней мере, нам один раз пришлось спешно эвакуироваться в бункер иаконского архива, чтобы не пострадать, — Смоукскрин прикрыл оптику, погружаясь в воспоминания. — Смоукскрин… а какой она была, ваша война? — опустив глаза, тихо спросила Син. — Наша война… Рэтчет же рассказывал вам о ней, нет? — да, конечно, Рэтчет рассказывал, но… — А ты, что ты делал на войне? — девочке было интересно знать именно это. Не какие-то сражения, герои которых теперь будут в памяти своих товарищей на века, она и так это знала. Ей было интересно знать, чем занимался ее напарник и друг. — Я… — серебристый бот прошёлся рукой по затылку. — Ну, я служил в архиве Иакона, защищал Альфа Триона, но это ты и так знаешь. Вообще ничем полезным я там не занимался, вот послужил капсулой для перевозки Омега ключа только. Как по мне, у вас круче, чем на Кибертроне! — Ты не хочешь возвращаться? — вдруг поняла Син. Это было странно и даже немного приятно, но даже девочка понимала: когда Кибертрон возродится, автоботам придётся вернуться домой. — Ну, как тебе сказать, — протянул Смоукскрин, подставляя напарнице манипулятор, чтобы она могла на него забраться. — Я правда очень хочу возродить Кибертрон, всё-таки это мой дом и видеть его таким, какой он сейчас… Это больно. Но я очень не хочу уходить отсюда и расставаться со всеми вами, — она не до конца поняла, подразумевал ли серебристый бот её или же правда говорил о всех людях, да и не так важно это было. — Я тоже не хочу, чтобы ты уходил, Смоук, — сказала Син, вытирая маленькими кулачками набежавшие на глаза слёзы, — но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам вернуть свой дом! А потом, когда вы уйдёте, буду приходить к вам в гости в скафандре, так что не думай, что так просто от меня отделаешься! Это был один из их последних таких разговоров. На следующий день Син не стало. Почти четыре месяца назад, Праймус, как же близко и далеко это было. Смоуксрин помнил ещё много, но сейчас, здесь, на этом самом месте мехлинг мог вспомнить только один разговор. Перед окулярами стояла голубоволосая девчонка, замершая на краю обрыва с раскинутыми в стороны руками, а на горизонте чёрные тучи… — Я ЛЮБЛЮ ВЕТЕР!!! — во всю силу своих легких кричит Син, пока бурные потоки превращают когда-то расчесанные волосы в воронье гнездо на ее голове. — А я люблю тебя, и мне совершенно не прельщает перспектива увидеть вместо тебя кровавое месиво, — смеётся Смоуксрин, подхватывая напарницу под ноги, будто экскаватор песок. От этого она падает на его мягкую ладонь и недовольно бухтит. — Это ты мне таким извращенным способом в любви признался? — иронично спрашивает девочка, надув губки и нахмурив брови. Элитгвардеец на несколько секунд зависает, переваривая то, что только что сказала ему напарница, а девочка, завидев это, начинает хохотать. — Ты маленькая вредина! — усмехается мехлинг, разворачиваясь так, чтобы ветер не мог достать до его маленькой подруги. — Тогда поставь меня на землю, раз я тебе так не нравлюсь! — почти насмехается она, — и мы с тобой ровесники! Физически, так точно! — Да, конечно! — хохочет Смоукскрин. — Разница всего-то в пару-тройку миллионов лет! — Знаешь, Смоук, я бы хотела увидеть Кибертрон таким, каким его видели вы,  — внезапно говорит Син, обхватывая себя руками за плечи, и все её веселое настроение как будто бы сразу же улетучивается. И его тоже. — Все эти величественные города: Пракус, Иакон, Тарн, Гелес, то, какими они были до войны, как по ним гуляли живые трансформеры… — Хочешь, я покажу тебе фотографии? — Спрашивает элитгвардеец, поднимая девочку на уровень всего лица. — Я, конечно, мало где был, но у меня есть много из архивов, только это секрет. — Это не то, — вздыхает Син, — но давай! — девочка весело улыбается и хохочет, когда из незаметно подползшей тучи на них обрушивается стена воды. Стараясь прикрыть ее от капель (безуспешно) Смоукскрин несётся вниз по извилистой дороге, ведущей на эту их гору, и лишь на пол-пути вниз вспоминает о том, что он, вообще-то, умеет трансформироваться. Смех Син перерос в похрюкивание, когда она оказалось внутри начавшего быстро прогреваться салона автобота, а Смоукскрин порадовался, что девочка не видит его определенно красного от смущения фейсплея. — Хочешь, я покажу тебе фотографии? — непонятно зачем спросил он у Спарки, утерев левым манипулятором омыватель. — Кибертрона. Такого, каким он был, — Дополнил он на немного рассеянный взгляд фемлинг, направленный в его сторону. — Это не то, — отстранённо проговорила она. Что-то ударилось о железный сервопривод, и Смоукскрин увидел: слёзы. — Но давай! — улыбнулась Спарки, поворачиваясь к мехлингу. Она будто и не замечала того, что по ее собственному фейсплею, похоже, тоже недавно бежал омыватель. Смоукскрин улыбнулся в ответ и полез под грудные пластины, в отсек, где он носил самое ценное. Отпускать тёплую руку Спарки не хотелось, по этому он делал все только левым манипулятором, но фемлинг, заметив, что другу не очень удобно, сама расцепила пальцы. Смоуксрин на несколько секунд замер, смотря на голубую автоботку, которая с прикрытыми глазами запрокинула голову навстречу солнечным лучам. От вновь выступившего на окуляры омывателя картинка поплыла, и мехлингу показалось, что перед ним снова сидит Син, в волосах которой играют солнечные блики и ветер. Так странно было смотреть на Спарки, которая сейчас казалась призраком внезапно выжившей Син, которую сам Праймус прислал к ним, чтобы все было как раньше, зная, что это все равно не поможет. Все в фемлинг: поза, манера говорить, даже цвет корпуса напоминали Смоукскрину погибшую напарницу. И окуляры. Больше всего они: цвета ясного летнего неба с золотыми вкраплениями, которые мехлингу доводилось видеть лишь однажды. Спарки захохотала, когда они вдвоём подскочили из-за внезапного раската грома, раздававшегося из подкравшейся тучи. Они вдвоём трансформировались и, хохоча, рванули в сторону базы под сплошной стеной дождя. «Эй, Искорка!» — раздался по ком-линку веселый голос Джаза. Лейтенант был определенно чем-то очень доволен. «Дуй на базу, если ты не там! Кажется мне, ты рада будешь видеть этот сюрприз!»  — связь оборвалась так же резко, как и появилась, заставив Спарквил ускориться, а ничего не понимающего Смоукскрина рвануть вслед за ней. В ангар они влетели почти одновременно, но элитгвардеец всё же припозднился на несколько секунд поэтому увидел лишь, как закончившая трансформацию Спарки проскользила на мокрых сервоприводах по полу и с радостным «Ииииииии!» повисла на шее новоприбывшего бота. Он был почти на пол-головы выше Джаза, довольно хлипкого на вид телосложения, которые впрочем, давно уже никого не обманывало. Темно-голубые окуляры, и только вместо привычных бело-чёрных цветов были теперь черно-золотые, в которых этот мех со своими завитыми рогами на шлеме напоминал величественного, опасного и скрытного китайского дракона, рисунок которого когда-то показывала ему Син. — Мы думали, ты погиб, — прошептала Спарки, уткнувшись лицом в шейные магистрали спокойного, как удав, меха. Фемлинг была ниже его почти на две с половиной головы, поэтому сейчас просто висела на автоботе, обхватив его манипуляторами и поддерживаемая ботом чуть ниже крыльев. — Меня не так-то просто убить, ты же знаешь, — успокаивающе проговорил мех. У него был довольно низкий бархатный голос, от которого веяло солнечной теплотой, но многие в этой комнате знали, что стоит лишь изменить тон, и страшнее звука этого голоса не будет почти ничего. А Смоукскрину, как и всем остальным, оставалось лишь молча стоять и удивлённо смотреть на внезапно ожившую легенду — лучшего сыщика автоботов, «правую руку» Оптимуса Прайма и просто хорошего друга многих присутствовавших на базе.