Глава 37. Син
It's been a long day without you, my friend And I'll tell you all about it when I see you again We've come a long way from where we began Oh, I'll tell you all about it when I see you again When I see you again Damn, who knew? All the planes we flew, good things we been through That I'd be standing right here talking to you 'Bout another path, I know we loved to hit the road and laugh Это был длинный день без тебя, мой друг И я расскажу тебе все о нем, когда увижу тебя снова Мы прошли длинный путь с того момента, где начали И я расскажу тебе всё о нем, когда увижу тебя снова Черт побери, кто знал? Все самолёты, которыми мы летали, хорошие вещи, через которые мы прошли Что я буду стоять прямо здесь и разговаривать с тобой О другом пути, я знаю мы любили путешествовать и смеяться See You Again Song by Wiz Khalifa
Они учились жить по-новому. Учились смотреть в глубокие голубые с золотом грустные глаза Спарквил и не видеть там узнавания. Учились слышать мелодичный, как колокольчик, голос, искрящийся весельем, и не узнавать его. Не так, как они привыкли. Нельзя было сказать, что они не общались, нет. Они разговаривали, на самом деле даже достаточно много, но ощущения… были не те. Спарквил могла подолгу рассказывать о Симфуре и Гармонексе, о Зете и Сентинеле Праймах, о Рыцарях, архивах — обо всем, что было для неё важно, даже не осознавая того, что всё это уже сгорело, разрушилось в пожарах Кибертрона, и от этого было жутко. Даже несмотря на то, что истории были весёлыми и яркими. Но всё всё равно было не так: странно, неправильно, жутко. Когда у Спарквил пропала память, у Рэтчета появилось больше времени на эксперименты. Когда у Спарквил пропала память, Раф и Би стали проводить меньше времени вместе, потому что мальчик не мог видеть свою подругу такой, а Би не мог отойти от неё ни на шаг, являясь почти единственным якорем для фемлинг на всей базе. Когда у Спарквил пропала память, Тени почти полностью стали оправдывать свой позывной, являясь блеклыми отголосками самих себя. Оставшиеся автоботы, пожалуй, впервые видели такую крепкую связь. Спарквил ухитрилась поругаться с Проулом, потому что не то чтобы ей нравилось быть причиной стольких проблем. Они тогда думали над тем, как можно стимулировать процессор для восстановления утраченных воспоминаний. Никто точно не был уверен, запустила ли Спарквил необратимый процесс, но все надеялись на то, что она просто загнала все воспоминания в самый дальний и закрытый угол процессора. — Почему я просто не могу загрузить себе всю свою память, сохранённую у Сигмы? — буркнула, насупившись, фемлинг. — В смысле, мы же огромные живые роботы, загрузить память с другого носителя не особо проблема, — под предостерегающий взгляд Проула и ошарашенный Рэтчета пробормоталв она. — Ты уничтожишь Сигму, и совершенно не факт, что это сработает, — отверг предложение тактик. — Я залью себе всю память, которая храниться у Сигмы, а потом залью ей всю её память, которая хранится у меня, — пожала плечами Спарки. — Ты не будешь этого делать, — Отрезал Проул. — Подумай лучше над тем, как через память Сигмы, сохранённую у тебя, вернуть тебе твою. Это не было особо похоже на ругань, и никто бы, наверное, так и не понял, что произошло, если бы после этого случая Спарквил не перестала разговаривать с Проулом на два дня. К тому же фемлинг иногда вела себя как капризный подросток, делая что-то наперекор, и поэтому за ней постоянно следили, боясь, что она выкинет что-то из ряда вон. (Как пресловутая перезаливка памяти). Надо ли говорить, что закончилось всё плачевно? Впрочем, всё происходило не сразу. Сколько бы они не старались отвести фемлинг от опасных тем, всё было бесполезно: Спарквил не видела причин не рассказывать другим что-либо о себе, и если обычно это были достаточно безобидные общебиографические факты, один разговор перекроил всё, окончательно разломав привычный уклад жизни и собрав его заново. Добавив при этом огромное количество вопросов. Началось всё, как ни странно, достаточно безобидно: Спарки услышала, что Арси воевала с Тэйлгейтом под Праксусом, и с тех пор не отлипала от старшей фем, прося рассказать, и снова, и ещё раз рассказать истории тех страшных дней. То, что бОльшая часть повествования была уделена Тэйлгейту, никого особо не смущало: серебристо-голубого бота было в том периоде жизни Арси много. Истории синей автоботки с интересом слушали все: конфликт при Праксусе был одним из самых крупных театров боевых действий, но, кроме Арси, никто из присутствующих автоботов в нем не участвовал, а фем не часто расщедривалась на истории того времени. Последний раз был, пожалуй, когда на базе была Син, но девочку больше интересовали истории о Тэйлгейте, и она была достаточно юной для большинства кровавых сцен, поэтому многие части рассказов подвергались жёсткой цензуре. — … и мы попали в очередную западню в попытке отойти к Гелесу, потому что Тэйлгейту взбрело в процессор идти не стандартным путём отхода, а запасным, чтобы скинуть возможный хвост, — сидя в кресле, Бамблби с грустью смотрел на то, как сверкали глаза Спарквил, когда она пыталась выловить всю информацию о тогдашнем напарнике Арси из рассказа последней. Голова фемлинг была удобно облокочена на его сервоприводы, а сама она устроилась на полу, внимая рассказу, который описывал сейчас где-то пятисотый Ворн второй половины войны на Кибертроне. Повествование текло дальше, и Арси уже добралась до того момента, как они оказались за стенами Иакона и на некоторое время разошлись, чтобы отдохнуть от бесконечных сражений. Повисло недолгое молчание. Синяя фем не особо знала, что можно рассказывать дальше, потому что большая часть следующих вылазок была не особо интересна, а самое зрелищное сражение в ближайшем рассмотрении закончилось её пленением и гибелью Тэйлгейта. Это понимали все. — А что было дальше? — по-птичьи наклонив голову набок, поинтересовалась Спарквил. — Арси перевели сюда, — не дала ответить кому-либо ещё Зетца, полускрытая крупными листьями тропических лиан, исполнявших роль комнатного растения. — А Тэйлгейт? — светло-голубые с золотыми вкраплениями глаза фемлинг обратились в сторону её сестры. — Его тоже переведут сюда? — Возможно, — прагматично пожала плечами Зетца, вызывая волну недоумения среди большинства присутствовавших в помещении. Все знали, что она знала, что Тэйлгейт был мёртв. — Понятно, — пробормотала Спарки. — Скорее бы, — что-то назревало. Что-то, от чего они не уверены были, что смогут окончательно оправиться, потому что воздух в комнате был наэлектрилизован сильнее, чем перед восьмибалльным штормом по десятибалльной шкале. Очевидно, у кого-то из них не получилось скрыть недоумения (и Бамблби подозревал, что это был кто-то из близнецов или детей, потому что первые, несмотря на свой довольно взрослый (почти двадцать три человеческих года) возраст были достаточно плохи в сокрытии эмоций, а вторые были слишком юны, чтобы обучиться этому умению в совершенстве), потому что Спарки, улыбнувшись уголками губ и глаз, пояснила: — Я очень хочу встретиться с Тэйлгейтом. Мы постоянно попадаем в одни и те же места, ухитряясь разминуться, — тихо покинул комнату подёргивающий плечами, словно от холода, Джаз. Спарки, очевидно, хотела добавить что-то ещё, но её перебили. — Ты уверена, что хочешь рассказать это? — поинтересовался Сейзан. — Я имею в виду, мы не знали про Тэйлгейта до этого, так что не будет особенно хорошо, если мы воспользуемся твоей потерей памяти. — Ну, сейчас я хочу это рассказать, — чуть склонив голову, нахмурила брови фемлинг. — Так что, когда ко мне вернётся память, вы определённо не будете виноваты в том, что я это рассказала, — улыбнулась она. — /Это не самая лучшая идея, которая могла прийти тебе в голову/ — осторожно касаясь плеча напарницы, прожужжал Бамблби. — Почему? — запрокинув голову назад, посмотрела на мехлинга Спарки. — Я не вижу ничего особо плохо в том, чтобы все знали о моем желании увидеть старшего брата… — Повисло достаточно неловкое молчание, в итоге разрешенное отрешённым шепотом Арси. — Тэйлгейт никогда не рассказывал о том, что у него есть младшая сестра, — пробормотала она. — Ну, он не знал о моём существовании, но папа много рассказывал о Тэйлгейте до того, как я попала на Кибертрон, так что я очень хочу увидеть его и передать от папы привет, — радостно проинформировала всех присутствующих фемлинг. — Ясно, — тихо проговорила Арси, другими окулярами смотря на подругу-подопечную. Конечно, она и раньше замечала ее сходство с Тэйлгейтом: голубой цвет корпуса, манера по-птичьи наклонять голову, которую Спарки пыталась контролировать всё время пребывания на базе и которая все равно продолжала пробиваться, но сейчас все эти сходства стали не просто домыслами воспалённого процессора, а реальностью. Жестокой, ужасной реальностью, в которой Спарквил, очевидно, пришлось пережить смерть как минимум трёх близких ботов, потому что она определённо не просто так не упоминала свою Дани и говорила о Сентинеле Прайме просто «Сентинел». — Как это возможно? — рассеянно поинтересовался Рэтчет чуть позже, когда Бамблби утащил Спарквил из общей комнаты. В ней их осталось не так уж и много: рэкеры ушли, и это предполагало так же отсутствие причисленного к их маленькой банде Сейзана, Ультра Магнус не мог оставить подчинённых без присмотра, потому что с них сталось бы разнести что-то чисто из научного интереса, Спин Аут скрылся в лаборатории даже раньше, чем с горизонта пропали Спарки и Би, ничего не желающая пояснять Зетца испарилась куда-то в направлении жилых комнат, а Джаз так и не вернулся с момента своего ухода. Сейчас они — Рэтчет, Скайдайв, Скемпер и Сиксган — были заняты изучением феномена земного моста, который привёл к тому, что Арси и Смоукскрин обнаружили последствия пребывания Зетцы и Бамблби в десептиконской шахте, но не самих товарищей. Этим же занимался в лаборатории Спин Аут, просто предпочтя тишину всему остальному. — Ластер и Мэйнстрим пропали около тысяча трехсотого ворна войны на Кибертроне, и у них не было бет, кроме Тэйлгейта, — пробормотал, не отрываясь от достаточно запутанной теории, медик. — И они также являлись близкими друзьями Зеты, — не особо задумываясь, дополнил информацию почти полностью погруженный в чтение детапада Оптимус. Не было точно понятно, упомянул ли он Зету Прайма как просто «Зету» по старой привычке называть друга без статуса или принципиально не считал того достойным быть Праймом, но это было не особенно важно. — Что в теории объясняет близкое знакомство Спарки и Сентинела, но не объясняет всего остального, — устало подметил Рэтчет, переведя взгляд на погружённого в свои мысли Проула. — Почему Спарквил просто не могла активироваться во время войны, скажем, за несколько лет до пропажи своих родителей? — зевая, поинтересовался Джек. — Видишь ли, мы взрослеем намного медленнее вас, — пояснил Скайдайв, отбросив в сторону детапада стилус и облокотившись на одну из опорных колонн. — А Спарки почти ровесница Би. Чтобы быть такого возраста, она должна была активироваться за несколько сотен ворн до войны. — Но мы знаем, что Спарки не росла на Кибертроне, потому что она никогда не видела его до войны, — сказал Рэтчет. — Почему вместо разбора странного явления телепортации мы вычисляем историю активации Спарки, учитывая, что мы и так её знаем? — оторвавшись от расчётов, поинтересовался Скемпер. Рэтчет поперхнулся. — С этого момента поподробнее, — достаточно сурово проговорил он. — Ну, — пожал плечевыми артикуляторами Сиксган, — если вкратце, Мэйнстрим и Ластер попали в космический мост десептиконов, переместились по неизвестным координатам, активировалась Спарки и Мэйнстрим предположительно дезактивировалась, Спарквил выросла, потом её поглотил ещё один космический мост, когда она спаслась от местного населения после исчезновения Ластера, и Спарки оказалась на Кибертроне. Всё, — закончил младший близнец. Скайдайв посмотрел на расчеты, затем на колонну, на которую недавно облокачивался. Затем снова на расчеты и снова на колонну. — Парадокс земного моста, — любезно пояснил со своего места Рафаэль. Подумав, летающий мехлинг несколько раз хорошенько приложился о колонну головой и разочарованно простонал. Уловив ход его мыслей, Рэтчет был чуть более сдержан в выражении собственных эмоций. — Это было так просто-о! — проныл он. Конечно, они собирались расспросить Рафа о том, откуда он это знает, но… когда до маленькой компании учёных дошло, что именно сказал мальчик, тот уже скрылся где-то, предположительно вместе со смотавшейся с базы Спарки. Не то, чтобы хоть кто-то был «за» получение Рафаэлем опыта летания на реактивном самолёте, но приказать этим двоим вернуться было бы достаточно глупой идеей, учитывая, что те уже взлетели. А по возвращению Раф несколько дней подряд очень активно избегал абсолютно всех. Во всей этой канители только постепенно грустнеющие Мико, Джек и Смоукскрин являлись хоть какими-то индикаторами времени. Рэтчет посмотрел на часы: до выхода оставалось чуть больше, чем пара часов, и это говорило о том, что у них ещё было время. — Итак, — проговорил Спин Аут, откинувшись на спинку кресла. — Парадокс земного моста, правильно? — Рафаэль, выбравшийся, наконец, из комнаты, кивнул. — И перемещения во времени, — дополнил Рэтчет. Мальчик кивнул снова. — И как это работает? — с видом соблазнённого двумя бочками рыбы дракончика нагнулся вперёд Скайдайв. — Ну-у, это сложно, — пробормотал Рафаэль. — Земной мост как бы… прорезает пространство, да? И если мы откроем земной мост, введя в него только координаты, то мы не можем быть точно уверены, где именно во времени он откроется, потому что прорезать пространство сложно. Он может открыться через минуту после запуска, через тридцать секунд, а может через несколько миллионов лет. Правда, думаю, это только если телепортироваться на большие расстояния. Мне кажется, у нас не возникнет проблем с телепортацией на Кибертрон в то же время, в котором мы находимся, потому что мы наводимся на Кибертрон через телескопы. — Это не объясняет, как Арси и Смоукскрин не нашли Бамблби и Зетцу, — пробормотал Рэтчет. — Наверное… — слегка замялся Раф, потом собрался и продолжил. — Бамблби говорил, что они зашли в мост не сразу, как тот появился, а достаточно поздно, и Арси и Смоукскрин, возможно, зашли чуть позже, поэтому и появились там чуть позже? Но мост мы не закрывали, так что он просто остался там, вернул их, а потом привел на базу Би и Зетцу, — достаточно тихо проговорил он. — Мост же вращается, как штопор? И если штопор будет вращаться в одну сторону, то он не может начать вращаться в другую, да? Он просто вернётся в исходную позицию. Поэтому, когда Бамблби с Зетцей зашли в него, он был настроен на их возвращение, потому что они не проходили через него раньше, но Арси и Смоук зашли с базы, поэтому вектора вращения моста не совпали, и он просто открыл другую воронку? — Мальчик немного неуверенно поднял глаза на ботов, будто спрашивая, могло ли это быть. — Ага, — протянул Скайдайв. Рядом с компанией заинтересованных в изучении моста начали собираться остальные боты. — То есть, ты хочешь сказать, что мост может телепортировать нас в любой момент времени? — поинтересовался он. — Ну… нет? — пожал плечами Рафаэль. — Только в будущее. Нельзя попасть в прошлое. Мост, он же просто сокращает расстояние. Как капсула: мы его запускаем, и внутри него время течёт медленнее, но ему все ещё надо прорезать пространство чтобы открыться, и он… ну, просто замедляешь время для тех, кто внутри него, и всё выглядит как мгновенное перемещение, но на самом деле мы будто прокладываем дорогу, а прокладывать дорогу долго, и поэтому мост всегда будет открываться в будущем. Ну, если мы не привяжем его к какой-то точке с энергоном в настоящем… Я сам не совсем понимаю эту теорию, если честно, — пробормотал мальчик. — Как ты можешь не понимать собственную теорию? — приподнял одну бровь Спин Аут. — А, просто… это не моя теория, — Раф чуть сжался в кресле и кинул быстрый взгляд сначала в сторону примостившегося у стены земной части общей комнаты Смоукскрина, а затем на Рэтчета. — Её придумала Син… — Син? — в удивлении приподнял брови Скайдайв. Рэтчет подумал, что это оттого, что мехлинг никогда не видел девочку на базе. — Моя напарница, — проговорил Смоукскрин. — Лучший человек, которого я знал. — Почему… — начал говорить Скэмпер, но был перебит Рэтчетом. Медик не был уверен, что кто-либо из них хочет слышать этот вопрос. «Почему вы говорите в прошедшем времени», ха. — Она погибла на Кибертроне. — Вы… — слегка удивленно заговорил Сиксган и был перебит, как и его близнец. «Вы никогда не говорили о ней». Рэтчет не хотел это слышать. — Сегодня день её смерти, — отрезал он. — Мы можем пойти с вами? — через некоторое время поинтересовался Скайдайв под слегка удивленные взгляды товарищей (в большей степени близнецов). Рэтчет осторожно посмотрел на Смоукскрина: все же Син была именно его напарницей. — Да, — достаточно легко пожал плечами мехлинг. — Син было бы приятно, — он улыбнулся уголками губ и встал, достаточно резко для того, чтобы это не казалось чем-то привычным. Рэтчет посмотрел на часы: скоро должен был начаться закат, и все они медленно стали подниматься следом. На Кибертроне не было традиции дарить погибшим цветы. Не во время войны. Здесь, на Земле, все было по-другому, да и подарить Син, не понятно, погибшей или всё же живой, цветы казалось чем-то правильным, необходимым. В конце концов, на Земле было столько прекрасных растений, цвет которых так напоминал цвет волос девушки. Проходя мимо слегка скрытой части общей комнаты, медик заметил Рафа. Надо же, он даже не заметил, как мальчик отошёл от их маленькой группы. Прямо за спиной их земного друга устроилась Дарси, явно не понимающая, куда все собрались. — Ты… — аккуратно начал Рэтчет. — Я не пойду, — положив голову на руки, ответил Раф. — Это так… неправильно, — горько тряхнул головой он. — Я не уверен, что смогу… — Медик лишь понятливо кивнул. Рафаэль мог даже предполагать, что Син всё ещё жива, но он оставался самым юным из всех, и терять кого-то настолько близкого… для него это, конечно же, было тяжело. Рэтчет не сказал ничего, лишь аккуратно потрепал Рафа пальцем по голове. Открывая земной мост, медик краем глаза заметил небольшой букет голубых цветов в манипуляторе Смоукскрина. «Дивный сон», всплыло в процессоре название. Цветы, которые достаточно часто приносила Син на базу, доставая их непонятно откуда. Некстати вспомнилось то, что у девочки даже не было могилы. Вернее, была, возможно, даже скорее всего, потому что Смоукскрин и Арси просто не могли оставить её хотя бы без какого-то знака памяти, но Рэтчет ни разу не был на ней и сам не знал, почему. Где-то на периферии медик уловил, как Смоук рассказывает Скайдайву и близнецам что-то о Син. Возможно, это было важно, он не знал. Вайтаут оставалась следить за мостом. Их ждала Син.***
Когда все ушли, по стеклу забарабанил дождь. Раф не особо осознавал, сколько прошло времени, наблюдая за стекающими каплями. Рядом с ним, осторожно свесив ноги вниз, села Спарквил. В ней что-то необъяснимо изменилось, но сейчас мальчик не мог сказать точно, что. — Я дружил с Син, — зачем-то сказал он. Казалось, ей было важно это услышать. — Иногда… я скучаю по ней, — рука нашарила в кармане слегка раскрошившуюся энергонную печенюшку, и Раф протянул её своей соседке. — Я знаю, — не отрываясь от созерцания капель на окне, сказала она. Хрупкие пальцы осторожно выхватили печенье. — Я помню, — чуть наклонённая набок голова, лёгкая улыбка на губах и взгляд, такой, какой Рафаэль уже даже отвык видеть: безумно добрый, безумно красивый, с лёгким прищуром… безумно старый. На ее руках мирно лежала спящая Сигма. Рафаэлю хотелось одновременно смеяться и плакать, тело отказывалось шевелиться, хотелось броситься ей на шею. Мальчик был точно уверен, что Вайтаут уже сообщает о произошедшем Рэтчету или кому-то ещё. Это было уже неважно. Они проглядели. Теперь оставалось только разбираться с последствиями. За окном, на море, бушевал шторм. В голубых глазах, чаруя, играли под тусклыми лампами золотые крапинки и прожилки.