***
Глава 38. Тени прошлого
And I guess that we don't Need to be falling apart But you will always have a Special place in my heart I never wanted this to end Can you forgive me friend? И я думаю, нам никогда не следовало расставаться Но в моем сердце всегда будет специальное место для тебя Никогда не было желания, чтобы это закончилось Сможешь ли ты простить меня, друг?
Однажды Мико проснулась. За почти шесть месяцев без Син Мико привыкла к ночной тишине. Закоренелая сова, она часто просыпалась посреди ночи, потому что автоботы разрешали ложиться максимум в десять, если она оставалась на базе. Правило касалось всех без исключения детей, но Мико оно доставляло особые неудобства. В те времена, когда Син тоже оставалась на базе, проснувшись в пол-четвёртого — четыре утра, японка часто слышала нежные звуки флейты, разносящиеся из-под потолка бывшего ракетного ангара. Мико всегда знала, что она может просто прийти туда и заняться своими делами: Син вряд ли заметит её, полностью погружённая в свою музыку. Мико нравилось то, как Син играла. Среди автоботов команды Прайм сов не было. Были, конечно, Рэтчет и Оптимус, но медик являлся скорее на редкость ранним жаворонком, а Прайм — трудоголиком. Поэтому даже с появлением Теней и прибытием на новую базу Мико совершенно не ожидала встретить кого-либо в общей комнате в три часа утра (сегодня её заставили лечь в девять). Было достаточно темно для того, чтобы не заметить их сразу, что, впрочем, совершенно не оправдывало её, как причисляющую себя к рэкерам. (У Дино был ярко-красный корпус, в конце концов!) Мико достаточно сильно привыкла карабкаться по Балкхэду, чтобы оказавшийся на пути сервопривод не был воспринят как что-то непривычное. Её друг достаточно часто специально ставил прямо перед носом свой, позволяя забраться на себя. Даже со стаканом зелёного чая в руке японка не считала огромную бронированную ногу каким-либо препятствием. Её навыки скалолаза были достаточно высоки, спасибо неугомонному характеру и постоянному наличию гигантских инопланетных роботов под боком, для того, чтобы не слишком знакомые выступы превратились во вполне приемлемую лестницу. — По мне что-то ползёт, — тихо передал оцепеневший Мираж по внутренней связи, стоило только Мико начать своё восхождение. Нет, бот, конечно, был приучен к тому, что его могут внезапно использовать в качестве скалодрома, но это не происходило настолько давно, что сейчас казалось чем-то нереальным. Кто бы что не говорил — Мико любила книги. На новой базе приходилось достаточно часто, почти что всегда, брать с собой рюкзак, потому что все необходимое: книга, чашка, термос, подушка-подголовник, телефон, альбом, карандаши и налобный фонарик — просто не помещалось в руках. Сейчас подушка болталась на шее, где, по факту, и было её законное место, рюкзак висел на спине, а чашка со всё ещё не пролитым чаем находилась в левой руке. Удобно устроившись у незнакомых шейных магистралей, которые приятно грели спину, Мико пошарила в рюкзаке рукой, вытаскивая на свет тяжёлый томик старенького фэнтези. Приглушённый свет фонаря привычно лёг на страницы, и девочка погрузилась в чтение. Возможно, им бы следовало её напугать, но… было не вполне понятно, что может выкинуть эта конкретная человечка, страдающая, кажется, от какой-то хитрой версии загрязнения воздухопроводов. И, кажется, достаточно долго, поскольку периодический кашель она вовсе не замечала. Впрочем, это было свойственно всем детям на этой базе, так что никто из них не переживал слишком сильно: команда Прайма — проблемы Прайма. У него есть Рэтчет, и если он не заметил проблем, значит, их нет. В любом случае ни Мираж, ни он не были точно уверены, не носит ли эта белковая в своём замысловатом рюкзачке взрывчатку и не станет ли она швырять её в них, лишь поняв, что что-то тут не то. Взрывчатки в рюкзаке у Мико не было. Был горячий чай в чашке, была безумно быстрая реакция, были навыки на грани помеси паркура и гимнастики, вдолблённые Уилджеком. Когда где-то слева зажглись неоново-салатовые окуляры, первое, что сделала японка — плеснула в ту сторону чай. Второе — переместилась за шейные магистрали своего нынешнего дивана. Третье — осознала, что она никогда раньше эти шейные магистрали не видела, а она помнила, как они выглядят у всех, включая Оптимуса и Рэтчета. Четвёртое — хорошенько пнула по чувствительной точке и тут же соскочила вниз, чтобы не быть прихлопнутой, что было вбито совместными усилиями всех членов команды Прайм, заставляя возможного десептикона потерять ориентацию в пространстве. Возможно, от боли. Скорее всего. Пятое — вспомнила про протоколы Вайтаут, которые бы не позволили десептиконам проникнуть на базу. Девочке стало оправданно стыдно. — Извините, — пробормотала она, выглянув из-за найденного впопыхах дивана. В свете фонаря и отражающейся от воды луны в общей комнате без сомнения узнавались корпуса Дино и протирающего окуляр Змея. — Ну, это хотя бы не взрывчатка, — пробормотал последний. Нет, Мико не была готова к тому, что автоботы бывают совами. Впрочем, никто из автоботов не был особо готов к тому, что совами бывают люди. Это… не совсем вязалось с их картиной мира, где все прибывающие на Кибертроне белковые были по своей сути претендерами* и являлись трансформерами. И очевидно, что распорядок дня у них был такой же, как у всех нормальных трансформеров. Не у белковых. Они… нечасто общались с детьми. Мико достаточно хорошо помнила это: Тени сторонились их. В окулярах не было неприязни, просто… почему-то эти трансформеры предпочитали держаться в стороне. Не все, большей частью как раз вот эти двое. Весельчак Дино, от которого периодически рябило в глазах, как от Спарки в ее бытие десептиконом, и Змей. Скрытный одиночка Спин Аут. Как так получилось, что, приползая в общий ангар теперь почти уже каждую ночь, она стала находить там же парочку тихушников из Теней, Мико не знала. Ей было достаточно комфортно в обществе трансформеров для того, чтобы однажды притащить на их маленькие неофициальные ночные посиделки гитару. Не знакомую всем электронную, а простую, обклеенную наклейками акустику, которую видели до этого разве что Балкхэд, Уилджек да Син. На новой базе была достаточно хорошая звукоизоляция, так что, играя, Мико не особо волновалась, что может кого-нибудь разбудить. Да и жилые помещения были достаточно далеко. В любом случае, взаимоотношения девочки с двумя кибертронцами были довольно странными. И теперь она определённо точно могла сказать, что была единственным человеком, который слышал, как Змей смеётся. У бота был приятный, глубокий смех, который обволакивал всё вокруг так же сильно, как и его голос. Будь они персонажами какого-нибудь сериала, или будь Спин Аут человеком, Мико бы непременно в него влюбилась. О чем она тут же сообщила боту, вызвав искренний смех Дино. Возможно, это было слегка чересчур, но оно определённо того стоило, потому что брошенная красным мехом вскользь фраза: — Был бы этот молчун претендером, мог бы и человеком стать, — не на шутку заинтересовала любопытную человечку. — Кто такие претендеры? — Вопрос сорвался с губ даже до того, как мысль полностью оформилась в её голове. Музыкальный слух помогал произносить правильно даже совершенно новые слова из незнакомых языков, а поверхностное знание кибертронского только облегчало эту задачу. — Претендеры — трансформеры, способные превращаться в людей или любых других белковых существ, — охотно пояснил Дино. — И его нельзя будет отличить от обычного человека? — девочка смотрела на них вверх тормашками, соскользнув с дивана почти наполовину. Болтающиеся на спинке ноги слегка качались. Была бы на ней ночнушка, было бы стыдно, но ночнушки Мико не переносила, вечно путаясь в подолах. В отличие от Син, которая ночью почти постоянно шастала по базе в этих тканевых убийцах, готовых задушить хозяина при первой же возможности. — Будь это кто-то опытный типа Ластера и Мэйнстрим — без сомнения нет, — не задумываясь сказал Спин Аут. — Слишком хороши. Кого-то другого опознать будет достаточно просто — это так или иначе трансформация: облик меняется, начинка сохраняется. — Звучит как стих, — хихикнула Накадаи. — Ну, возможно, — приподнял уголки губ в улыбке Змей. С момента потери Спарки памяти он больше не делал так. Смеяться вместе с задорной фемлинг теперь было невозможно, она так и не узнавала никого из них, кроме Зетцы и Бамблби, а смеяться с кем-то ещё из молодняка команды сейчас не хотелось. Из тех, с кем ученый общался — Проул, Джаз, Мираж и Рэтчет — сейчас не были особо настроены на смех, как, впрочем, и все остальные на базе. С Мико же было отчего-то легко. Способствовал ли этому определённый, азиатский, как его здесь называли, разрез глаз, или же любовь к музыке, или просто такая похожая на Спарки задорная манера поведения, он не взялся бы сказать. Просто было что-то, вот и всё. Но, разумеется, сама японка об этом не знала. Ночью в общей комнате было красиво: отражающейся в воде луны было зачастую достаточно для того, чтобы освещать большую часть помещения, а растения Зетцы в её свете казались причудливыми созданиями или домиками. В бури луны не было видно, и тогда то ли сами трансформеры, то ли Вайтаут включали приглушённый настенный или подпотолочный свет в зависимости от настроения. Он был настолько блеклый, что совершенно не мешал смотреть сквозь окно, но достаточно яркий для того, чтобы всё внутри комнаты было видно. Когда на улице бушевал шторм, они обычно не закрывали форточки: было приятно слушать, как шумит за окном бушующий океан, находясь при этом под защитой бронированного стекла. В одну из таких ночей, когда на улице, пусть и не совсем рядом с ними, бушевала гроза, к её шуму начал примешиваться другой, посторонний звук. За плеском разбивающихся о камни волн, отдалённым громом и воем ветра Мико не сразу различила лёгкий мотив. Ноты сливались с погодой, будто стараясь найти себя в ней, и девочке даже на секунду показалось, что она знает играющего: слишком сильно душа мелодии была похожа на то, что часто наигрывала Син, но эти мысли японка отмела сразу же. Вместе с Мико замерли и Змей, и Дино, у шейных магистралей которого она вновь примостилась. — Давненько этого не было, — с едва заметной улыбкой протянул ученый. — Да, — попытался качнуть головой красный мех, но остановился, вспомнив о выделенной ему роли кресла. Мико была не совсем уверена, что она понимает, о чём речь. — Это… флейта? — осторожно поинтересовалась она. — Да, — чуть не повернулся в её сторону Дино. — Раньше Спарки нас такими концертами чаще баловала, — слегка отстранëнно проговорил он, будто погружаясь в воспоминания. — А нас — нет, — погрустнела Мико. — У неё могло не быть настроения, — пожал плечами Спин Аут. — Наслушаешься ещё. И он, как обычно, был прав. Каждый раз, слушая ночью флейту Спарквил, Мико всё больше и больше начинала задумываться о том, как похоже на Син она играла. Или как похоже на неё играла Син, это как посмотреть. Син было пятнадцать, Спарки… она не дала бы ей больше двадцати с хвостиком по человеческим меркам. Возможно, они были знакомы, даже точно. Не бывает таких совпадений, как альт-мод фемлинг и мотоцикл Стример. Конечно, Мико задумывалась о том, что Спарквил могла быть претендером, но если она была, то почему не рассказала, и как бы тогда Син ходила по базе, оставляя мотоцикл в основной части ангара? Как сказал Змей: облик меняется — начинка сохраняется, иначе могло бы быть, будь Спарки гештальтом, но гештальтом она не была. Сейчас и для Мико, и для Джека с Рафом, с которыми она поделилась своими соображениями, вероятнее всего, всё указывало в большей или меньшей степени на одно: Син и Спарки были знакомы, Син была мертва. И с этим уже ничего нельзя было поделать.***
Какой-то месяц назад Раф понимал, что не знал очень и очень многого. Хотя честно будет сказать, что о Симфурской бойне ничего не знал не он один. Это сражение, произошедшее безумно давно, было покрыто туманом тайн и загадок. Сейчас, когда рядом с ним сидела, казалось, навсегда потерянная подруга, Рафаэль вроде бы даже понимал, когда все это началось. Эпопея с возвращением памяти самым рискованным из всех возможных способов имела под собой весьма реальные основания. Теперь, смотря в грустные голубые с золотом глаза, мальчик видел — она просто не могла выносить неведения дольше и не была готова снова замирать посреди базы, как сурикат, только от того, что часть воспоминаний вернулась в голову. За окном бушевал подошедший шторм, высокие волны разбивались о скалы под базой, и брызги долетали до окон, по которым барабанил дождь. В тучах завывал буйный осенний ветер, сквозя через приоткрытую форточку, которую, впрочем, не особо хотелось закрывать кому-либо из них. То и дело сверкали молнии. Тогда, дня так четыре-пять назад, было почти точно так же. Они со Спарквил только несколько дней назад вернулись из развалин старой базы, где ловили отправленную когда-то давно в прошлом через земной мост машинку. Раф на секунду замер, осознавая, что — нет, они с Син отправляли машинку не давно в прошлом, а каких-то месяцев семь-восемь назад. И причина, по которой сегодня все ушли с базы — провальная попытка вернуть Омега замок, обернувшаяся самым печальным в его жизни расставанием. Тот самый момент, с которого начинался отсчет фразы «Как раньше, уже никогда не будет». По телу пробежала легкая дрожь, но коснувшаяся плеча теплая ладонь помогла справиться с ней. Да, в тот момент прошла лишь пара дней с момента их возвращения. За окном бушевала еще более сильная, чем сейчас, гроза — они даже закрыли окна, чего не делали ни разу раньше. Раф в тот момент сидел на одной из закрепленных за Зетцой полок, надежно спрятанный густыми лианами. Фиолетово-серебристая фем не возражала, кажется, лучше других понимая его состояние. Мальчик не помнил точно, как разговор вообще коснулся этой темы — да, Спарквил любила рассказывать истории о Сентинеле и Зэте Праймах и о том, что происходило в подчиненных ими городах, но никогда разговор не касался чего-то, связанного с войной или с тем, кем вообще была Спарки для всех упомянутых в рассказе личностей. Пожалуй, больше этого всех интересовало только то, какую роль во всем происходящем играла Зетца. Сейчас, когда они знали, Рафаэль был абсолютно уверен — они все желали никогда не слышать правды. Для него все началось с желания Спарки показать кому-то из находившихся тогда в общей комнате голографию. Раф честно не думал, что она завела себе привычку хранить вещи в отсеке под грудными пластинами до прилета на Землю и в принципе — так давно на Кибертроне, хоть это и было логично. Тогда фемлинг замерла на полпути с остекленевшими глазами. Её взгляд был направлен на ладони, сжимавшие что-то светящееся: такой же шарик, какой часто вертела в пальцах Зетца, и они, очевидно, были парными или чем-то в этом роде. Когда они поняли, что Спарквил потеряла память из-за психокартикального соединения, и Спин Аут и Рэтчет говорили, что сильное потрясение или обстановка, напоминающая когда-то произошедшее яркое воспоминание, может вернуть память, и это был второй метод, который они хотели бы использовать после восстановления памяти при помощи Сигмы. У судьбы злые шутки — вся их уже-не-очень-маленькая команда знала об этом не понаслышке, но даже они не ожидали чего-то подобного. Гром, молния, мигнувший свет и эхо, пошедшее гулять по базе. Трансформеры были ходячими фонариками — опровергнуть это утверждение не получилось ещё ни у кого. Раф помнил, что Спарквил встала, но на том месте, где она должна была уже оказаться, темноту не прорезали голубые огни окуляров. Их, на самом деле, не было видно нигде. Свет вернулся через пару секунд, когда все уже успели отойти от первого шока. — Молния попала в землю над генератором энергии, поломка уже устранена, — спокойно сообщила Вайтаут. — Спарки, ты в порядке? — тут же обеспокоено добавила владычица базы, и в тот момент Рафаэль понял, что же смущало его в панораме ожившей комнаты. Тридцать секунд назад спешившая куда-то, фемлинг замерла посреди комнаты с остекленевшими глазами, теми самыми, с которыми она несколько дней подряд провела в коме после возвращения. Этим мальчика немного пугала физиология трансформеров: у них не было век в человеческом понимании, и поэтому их нельзя было закрыть извне, если трансформер впадал в кому или умирал, и для Рафа эти пустые чёрные дыры выглядели страшно. Через пару секунд мальчик заметил отличие: глаза Спарквил в этот раз не были пустыми. На сером фоне потухших огоньков бегали туда-сюда золотистые искры, да и сама серота отливала голубым, будто небо скрылось за тучами. «Она как будто ушла в себя», — подумал Раф и замер, потому что из всего, что могло прийти ему в голову, эта мысль была самой бредовой и… самой вероятной. Как-то некстати вспомнилось, что при всей любви к ветру и дождю Спарки раньше до одури боялась вот таких вот темных, затмевающих солнце гроз с грохочущим громом и ливнями, заглушающими все остальные звуки. После потери памяти это прошло, и фемлинг сама иногда не понимала, отчего ее тело дергается каждый раз, стоит только разбушеваться буре за окном. Краем глаза Рафаэль заметил осознание на фейсплеях некоторых друзей: он точно видел, как Змей настолько резко схватил за манипулятор рванувшую вперёд Зетцу, что та не удержалась на сервоприводах и устояла только благодаря дернувшему ее назад товарищу. Это только укрепило юного хакера в его подозрениях: сейчас Спарки не впадала в кому. Что-то, вероятно, какая-то новая переменная и наложившийся на неё гром оказались для фемлинг теми спусковыми крючками сильных эмоций, которые могли запустить восстановление памяти, и сейчас Спарквил нельзя было трогать — это было в первую очередь опасно для неё самой. За окном продолжалась буря, дождь все ещё гремел по стеклу, заглушая всё, и Раф не услышал, увидел этот звук, эхом отразившийся у него в голове. Кап Одна хрустальная слеза разбилась об пол. Мальчик видел, как она скользила по полу-опущенному лицу, когда Спарквил наклонилась, поднося к лицу зажатый в ладони голубой с алым шарик. Ее ноги согнулись, а спина сгорбилась — фемлинг медленно оседала вниз, кажется, не до конца осознавая себя. Её глаза всё ещё были в большей степени серыми, когда Спарквил завалилась набок, сжавшись в позе эмбриона прямо на полу. Она не издавала никаких звуков, но было видно, как всё тело тряслось то ли от шока, то ли от беззвучных слез, которые текли из закрытых глаз. «Она же ненавидит, когда кто-либо видит ее слабость», — молнией пронеслась мысль в сознании Рафаэля. А они все совершенно не знали, что делать и куда себя деть. В тот момент юный хакер понял, что из них всех Оптимус не просто так был Праймом, хотя не то, чтобы он сомневался в этом раньше. Лидер автоботов передвигался очень тихо не только для своих габаритов, но и для габаритов любого другого представителя своей расы, и это, конечно же, выдавало в нем воина. По сравнению с Оптимусом Спарквил была настолько маленькой, что он мог бы спокойно поднять ее одним манипулятором даже в своём втором облике, не то, что сейчас, после контакта с молотом Солус Прайм. Оптимус тихо присел рядом с находящейся в шоковом состоянии фемлинг и невесомо дотронулся ладонью до ее плеча. Спарки не отшатнулась, не откатилась в сторону, а лишь чуть сильнее сжалась, будто бы пряча, очевидно, послуживший катализатором всего, светящийся шарик ближе к собственным грудным пластинам. Прайм провентилировал как-то немного растерянно и осторожно подхватил дрожащую младшую на манипуляторы, в несколько шагов достигая самого скрытого дивана в комнате и укладывая ее туда. С самого момента создания этой базы почти везде были разложены пледы, и через несколько секунд находящаяся в состоянии когнитивного шока фемлинг была укрыта мягкой прочной тканью, которая скрыла ее от чужих глаз почти полностью. Возможность коммуницировать через связь сознаний была тем, что поражало Рафаэля в физиологии трансформеров. Ему не нужно было слышать это, чтобы понять, что Оптимус разгоняет всех, чтобы дать Спарквил прийти в себя. Несмотря на то, что после того провального возвращения из шахты, когда фемлинг попала в плен, Прайм почему-то не до конца доверял ей, пусть это и было почти незаметно, он все ещё был лидером и все ещё был ответственен за своих трансформеров, и Раф был ему за это благодарен. Мальчик тихо прокашлялся и вновь посмотрел туда, где не спешила приходить в себя подруга. Конечно, там была Зетца. Этой фем не нужно было разрешение кого-либо на базе, чтобы находиться там, где она хочет: Зетца делала это в любом случае — разрешали ей или запрещали. Сейчас она сидела на полу, облокотившись спиной на диван и слегка прикрыв окуляры. Раф внезапно порадовался, что здесь не было Бамблби. Юный хакер был почти на сто процентов уверен в том, что его друг натворил бы дел, бросившись разбираться в том, почему Спарквил так внезапно ушла в себя, если можно было это так назвать. Честно говоря, если дело касалось напарницы, Би в принципе имел тенденцию становиться немного торопливым и резким. Хотя «не», наверное, следовало бы отбросить. Он понял, что Спарки очнулась, только по тихому шевелению Зетцы. Серебристо-фиолетовая фем слегка развернулась, желая что-то сказать, но была остановлена манипулятором непонятно откуда взявшегося Спин Аута, осторожно схватившим ее за плечо. Злой взгляд, который бросила на него праймлинг, Змей успешно проигнорировал, и в глаза Рафаэлю бросилось то, что мех чуть сильнее сжал плечо Зетцы, потянув на себя, как будто бы пытаясь увести. Сначала он не понял, зачем, но потом перевёл взгляд на диван и через несколько секунд осознал: Оптимус положил Спарквил так, чтобы она, очнувшись, видела всех, но теперь фемлинг лежала лицом к спинке дивана, прижав колени к груди, все ещё укрытая пледом почти по самую макушку. Она не хотела разговаривать — понял Раф. Возможно, даже не хотела шевелиться, иначе бы точно ушла из общей комнаты сразу, как очнулась. Он вспомнил, как вела себя Мико, когда они только встретились после провальной попытки отбить Омега замок. Сколько бы всегда весёлая подруга не пыталась показаться перед ними «в порядке», в один день она просто не встала с кровати, и Джун лично настояла на посещении штатного психолога, почти силком затащив туда девочку, хоть это и было не совсем правильно. Конечно, можно было сказать, что Спарквил была старше, чем Мико и, если сравнивать их возраст в человеческих годах, это было действительно так. Но трансформеры отличались. Их продолжительность жизни во много раз превосходит такую у людей, а Раф достаточно хорошо знал Спарки. Все на базе знали — она была чуть младше Бамблби, чей возраст в переводе на человеческий был где-то около двадцати одного года. Мальчишки поздно взрослеют, а сам Раф был частичным исключением, как сказала однажды Джун, и это было верно и для трансформеров, поэтому не было ничего странного в том, что Би вел себя примерно так же, как почти-уже-семнадцатилетний Джек. Но Спарки была фем и, даже если почти никто не задумывался об этом, для условно двадцатилетней фем она слишком хорошо изображала на пару с Бамблби шестнадцатилетнего подростка. Конечно, мальчик проводил с ними двумя достаточно времени для того, чтобы замечать цепкие взгляды, которыми Спарки постоянно окидывала окружающее пространство, но это всегда больше смотрелось как «слишком быстро повзрослевший ребенок», чем как «притворяющийся ребенком для сохранения психики взрослый». Сейчас, когда фемлинг потеряла память, самым страшным было даже не то, что она не помнит, а то, что ее манера себя подавать осталась почти такой же, какой была до попадания в лапы десептиконов. Конечно, никто на базе не был слеп, и большинство присутствующих ментально были старше Рафаэля, но почти никто не общался со Спарквил так же много, как он и Би и, в конце концов, почти все были в той или иной степени военными. То, как вела себя Спарквил, даже для знающей ее как облупленную, но не видящей долгое время Зетцы казалось простым способом приспособиться к бесконечному морю боли. Раф видел, как снова начинает подрагивать тело подруги. Что-то зашевелилось под пледом, и было похоже, будто Спарквил для чего-то подтянула руку к лицу. Он знал и этот жест: видел не раз и не два, как точно так же делала в яростных слезах Мико после возвращения с Кибертрона. Рафаэль, честно говоря, не знал, что она делала со штатным психологом, просто в какой-то момент это прекратилось, как будто куда-то ушла вся ярость. На разбитые костяшки пальцев японки тогда никто не обращал внимания, во многом потому, что на этом не зацикливалась Джун. *** В глазах рябило, всё, что открывалось взгляду, было затуманено тяжелой дымкой скатывающихся по щекам слез. В горле стоял так и не вырвавшийся наружу крик, хотелось пойти туда и снова и снова видеть все происходящее и одновременно с этим хотелось никогда не вспоминать. Ей всего семнадцать, чуть около восемнадцати человеческих лет, и это единственное, что четко укрепилось в сознании. Всё остальное — размытость и неопределённость, в которой только отдельные моменты, да и те кусками с единично знакомыми деталями. Она плавно соскользнула с дивана, надеясь, что никто не заметит выступивших на глазах слёз. Как-то мимо сознания прошло то, что не особо автоматическая дверь открылась сама, фемлинг просто тихо проскользнула в нее, направляясь куда-то. Ноги несли сами, очевидно лучше зная, помня, где расположена цель. Тихо зайти на Воробушек, она отчего-то была уверена, что корабль называется так, было сложно, но выполнимо. Дряхлая космическая пташка могла выглядеть как свалка бесполезных запчастей для тех, кто никогда не жил здесь, но не для них. Она не была уверена, почему думает так, если сама не помнит, чтобы когда-то являлась частью этого корабля, но, кажется, это могло быть так. Чего ещё она не помнила? Знакомый металл слишком большого для рук фемлинг меча привычно коснулся ладоней, отдавая теплом. Этот меч никогда не принадлежал ей, но она ещё помнила, как на его примере училась обращаться с оружием, пока Опи не разрешил ей обзавестись своим. Да, пожалуй, Спарки могла сказать, что лучше неё этот меч знал только его предыдущий владелец. За спиной заскрежетали ножны: просто так ходить по базе с обнаженным мечом было позволено разве что Зи, и нести его сюда пришлось осторожно. Тренировочный зал был большим и при должном желании вполне походил на поле боя. Об этой залитой тактической схеме мало кто знал: она и сама не понимала, откуда помнит об этом, однако механические тренировочные роботы уже стояли на своих позициях, начиная сражение. Она закрыла глаза. Каждый шаг, каждый миллиметр, каждый удар — она помнила всё настолько отчётливо, что смогла достоверно воссоздать, и поэтому зрение здесь только мешало, не позволяя полностью окунуться в бой. Шаг, поворот, удар: скрежет стали о сталь. Эта инсценировка была когда-то создана Проулом для воссоздания театра военных действий в том сражении и, конечно же, он не знал, что Спарки пару-тройку раз использовала её для другого. Атака, уклонение, выстрел — и она слышит в большей степени, чем видит, как падает на пол тренировочная кукла, а перед глазами другой корпус с погасшими окулярами. Сначала нужно было просто выпустить пар, как сейчас. Поворот, клинок проходит по кругу, разрубая сразу нескольких противников на не очень ровные части, шаг, удар и ещё один бездыханный корпус. Потом хотелось понять, что пошло не так — почему все получилось так. Прыжок-вращение, и меч снова рассекает врагов, которые на этот раз находятся снизу. На тренировках ей так нравился этот приём, но сейчас он доставлял лишь грусть. Проул говорил, что нельзя думать о том, что уже не сумел исправить, но третий раз она использовала эту инсценировку как раз для того, чтобы понять, что могла сделать, чтобы спасти их. Перекат, поворот — она знает, что противников вокруг не осталось, только две фигуры, замершие посреди поля, и вряд ли кто-то из них понимает, что произойдет через несколько секунд. Она знает, что на боку рана, которой сейчас уже можно было избежать, но просто не захотелось, а правое плечо рассечено, и она падает на одно колено, опираясь на меч. Почему-то внезапно включилась система пожаротушения: с потолка полилась вода, которой Спарки тут же подставила лицо, по которому неконтролируемо текли слезы. Конечно, ей не дали закончить, не такие правила были на базе. Она думала, это будет кто-то из взрослых: Оптимус, Рэтчет, Проул, возможно, даже Джаз. Чего она не ожидала, так это стоящей в нескольких метрах спереди Зи с мечом Опи наперевес, которая не стала ждать чего-то ещё и тут же атаковала не совсем готовую к этому Спарки. Фем, однако, почти сразу перешла в глухую оборону. — Слишком большой замах, — слетел с губ Зетцы едкий комментарий, когда она в очередной раз уклонилась от атаки, пустив её по своему мечу. — Тебя так легко сбить с ног, — подсечка заставила Спарки сделать кувырок вперёд, после которого она резко вскочила и снова ринулась бой. — Что сдохло во вселенной, что ты растеряла все свои навыки? — Зетца могла сколько угодно говорить это, но даже с учётом того, что она почти постоянно оборонялась, лишь изредка бросаясь в стремительные нападения, весь бой больше напоминал танец. Когда они, насквозь мокрые, в том понимании, в каком это возможно для трансформеров, выползли из тренировочного зала, оставляя за собой мокрые отпечатки сервоприводов, вряд ли кто-то ожидал встретить их в общей комнате. Это было место, где постоянно находилось хотя бы несколько жителей базы, так что его отнюдь нельзя было назвать уединённым. Спарки уселась у человеческого уголка, в укромном месте между креслами, прислонив меч к стене. Тогда… никто не стал подходить. Почему-то все думали, что лучше дать ей отойти самостоятельно, а потом вести поддерживающие беседы. Возможно, не сделай они этого, всё было бы по-другому. *** Возвращения остальных они ждали почти молча. Раф чувствовал, как подругу периодически потряхивало из-за разбушевавшейся не на шутку грозы, но спрашивать не стал: теперь это было не нужно. В последнее время ему и самому грозы напоминали звуки разрывающихся Уилджековских гранат и свист бластерных орудий, а она… прошла за свою жизнь намного больше всего этого. Намного. Сидеть, прислонившись к теплому, знакомому плечу, когда на коленях посапывала уставшая Сигма, было уютно, и Рафаэль, честно говоря, не был точно уверен, хотел ли он сейчас возвращения остальных друзей. Такие, как сейчас, моменты и раньше были очень и очень редки, а с пропажей у Спарки памяти исчезли вовсе. Он не хотел думать, насколько ей тяжело не иметь возможности точно так же посидеть с Арси, Рэтчетом или Мико. — Активирован земной мост, — раздался из-под потолка мелодичный голос. — Спасибо, Вайтаут, — Раф был рад видеть улыбку на её лице, сейчас направленном в потолок. За этот месяц они так и не смогли привыкнуть к той Спарки, что жила с ними, не помня. — Должны ли мы встретить их? — с сомнением спросил мальчик. — Как хочешь, — он осторожно передал Сигму в руки подруги. — Можем остаться здесь, — она легко соскочила вниз, и Раф даже на секунду испугался, что она поранится, но выдохнул сразу, как Спарквил приземлилась на ноги. Возможно, фемлинг не ожидала, что первым в общую комнату войдет Оптимус. Или не думала, что кто-то будет подходить к ней, спрятавшейся в укромном уголке, почти полностью скрытом растениями и шкафами с детападами. Спарквил замерла, бездумно листая старые голографии, понимая теперь, насколько давно было всё, что они показывали, и не обращая внимания на окружающий мир. Оптимуса привлекло свечение между листьями, которого, по всем правилам, не должно было быть. Спарки сидела к нему спиной, и свет исходил от чего-то, что она держала в манипуляторах. На самом деле с момента её возвращения из плена Оптимус старался не контактировать с ней, потому что даже несмотря на то, что он был Праймом, он не был в состоянии общаться со Спарки так, как этого заслуживала абсолютно невиновная фемлинг, не помнящая ни одной смерти. Оптимус точно не знал, почему он не отошёл сейчас. Что-то как будто… изменилось в Спарквил, и это что-то позволяло ему находиться поблизости, не боясь ранить её своими словами и действиями. То, что фемлинг держала в руках, в итоге оказалось голопроектором. Пальцы левой ладони смахивали голографии одну за другой, пока, дрогнув, не замерли. С этой картинки на него смотрели четверо до безумия знакомых трансформеров. Они не то, чтобы позировали, это было как будто случайное фото из жизни, снятое непонятно кем и не совсем понятно когда. Справа, если бы он находился на голографии, и слева, смотря на неё вот так, стоял улыбающийся Зета Прайм, как и положено рыцарю, держась одним манипулятором за упёртый в землю меч, тот самый, который постоянно носила за спиной Зетца, так умело орудуя им всего пару дней назад. И, наверное, он не должен удивляться тому, что саму вечно хмуро-печальную фем тоже видит на голографии. Её, очевидно, буквально вдёрнули в кадр, потому что поза достаточно неустойчивая, хотя фем и придерживал за плечо чужой манипулятор, и не совсем понятно, кто это сделал, потому что все улыбались достаточно пакостливо. Оптимус внезапно понял, что так смущало его в Зетце все это время: на этой голографии, когда она стояла вот так рядом с Зетой Праймом, было видно их сходство. Сентинел Прайм стоял справа, не давая упасть Зетце, второй его манипулятор лежал на плече Зеты и служил точкой опоры для повисшей на плечах мехов фемлинг, в которой безошибочно узнавалась Спарквил. Она повисла прямо между двух Праймов, широко улыбаясь и даже смеясь. Оптимуса удивило то, что она не сильно отличалась от своей нынешней ипостаси, хотя прошло достаточно времени, чтобы ее параметры изменились, взрослея. От голографии почему-то болела искра. От того ли, какими счастливыми выглядели все на ней или от того, что они разрушили это счастье собственными манипуляторами — Оптимус не знал. — Когда-то мы были такими, — раздалось снизу, и Прайм не сразу понял, что говорила Спарквил. За этот месяц он привык слышать другой голос: более весёлый и менее надломленный жизнью, хоть он и понял это только сейчас. — Никогда не думала, что всё закончится этим, — фемлинг сказала это как-то обобщённо, головой указывая на все окружающее их пространство. — Никогда нельзя знать наперёд, чем всё закончится, — аккуратно проговорил Оптимус, стараясь не задеть её чувств. Ему было всё ещё странно, что находившаяся не в состоянии даже упоминать о мёртвых Праймах всего несколько часов назад Спарки теперь так спокойно смотрит на их фотографии. У него, конечно, были предположения на эту тему, но видевшая всё Вайтаут не сказала ничего, как и Рафаэль. — Даже потому, что была война, полная боли и предательства, — протянула фемлинг, — никто из нас не был готов к этому, — Оптимуса что-то смутило в её словах, потому что Спарквил говорила, как будто проверяя его или что-то в нём, и Прайм, кажется, даже понимал, что. — С возвращением! — вдруг внезапно проговорила фемлинг, смотря на дверь. Ее окуляры тут же встретились с окулярами Проула. — Что. Ты. Сделала, — Тактик даже не стал здороваться, быстрым шагом направившись к ним. — Относительно? — попятилась назад Спарки. — Как его зовут? — Проул внезапно сменил тактику, вылепив из зашедшей толпы Дино и вытолкнув его вперёд. Мех, очевидно, хотел сбежать, но цепкая хватка командира отряда на левом плечевом артикуляторе не давала ему этого сделать. Оптимус не совсем понимал, к чему был этот вопрос, потому что они огромное количество раз называли Дино по имени в присутствии фемлинг, так что она точно знала, как его зовут. — Это не лучшая идея, — сама Спарки была согласна с Праймом, потому что никак иначе этот ты-издеваешься взгляд объяснить было нельзя. — Спарквил… — почти прорычал тактик, сверля фемлинг раздражённым взглядом. — Нет, серьезно, зачем? Он же против, — слегка съёживаясь, пробормотала она. Оптимус увидел, как вздрогнул почему-то Дино и как сосредоточился его взгляд. — Как его зовут? — Проул еще сильнее понизил тон. — Дино, — наконец ответила Спарки, но ни тактик, ни сам названный мех, казалось, не были этим довольны. — Мелочь, — проговорил Проул. — Что? — хлопнула глазами фемлинг, отчаянно делая вид, что она не понимает, о чём речь. — Как. Зовут. Дино? — прорычал тактик, и Оптимус понял, что он, как и, похоже, большая часть изначальной команды, не посвящен в тему происходящего, хотя должен был быть. Потому что Дино звали Дино, и никак по-другому ни сам Проул, ни Джаз, ни кто бы то ни было из Теней его не называли во время пребывания на базе. — Три, — начал обратный отсчёт черно-золотой мех. Обратный отсчет в исполнении Проула никогда не предвещал ничего хорошего, потому что мало кому удавалось довести ученика Йокетрона до состояния столь сильного раздражения. — Два, — протянул он. — Мираж, — выпалила Спарквил. — Прекрасно, — протянул в образовавшейся тишине Спин Аут шипяще-ехидным голосом. — Ты чем вообще думала, позволь узнать?! — Головой! — внезапно рявкнула в ответ фемлинг, окончательно выводя всех из состояния глубокого шока. — Кажется, — Спарквил плавно стекла на пол и встала прямо перед Оптимусом, — я задолжала несколько объяснений. — Я думаю, — размеренно проговорил быстро взявший себя в манипуляторы Прайм, — нам ВСЕМ стоит многое обсудить. *** Честно говоря, вряд ли кто-то из них думал, что огромный зал, большая часть которого была занята широким вытянутым столом, будет использоваться для обсуждения копившихся внутри команды тайн и недопониманий, а не для планирования стратегии полной победы над Мегатроном. Не особо задумываясь, право вести своеобразный «разбор полетов» отдали Рэтчету и Змею, которые в силу своего образования были самыми беспристрастными из всех присутствующих. — Итак, — провентилировал медик. — Для начала. Мираж, — мех поглядел в сторону красно-алого товарища. — Да, — просто ответил тот. Спин Аут приложил ладонь ко лбу. — Нет, ну а что я, по-твоему, должен говорить! — тут же взвился на этот жест лучший автоботский разведчик. — Я формально мертвый, — он загнул один палец. — В отличие от большинства из нас, кстати, имею право с гордостью носить звание ожившего трупа! — он загнул второй палец. — И не считаю отсутствие информирования верховного командования о своем выживание в Восе* ошибкой! — сидевшие напротив него Уилджек и Клиффджампер не сумели удержаться от тихих смешков, в ответ на что Мираж улыбнулся с ехидным довольством. — Ладно, — проговорил Рэтчет. — Еще что-то, что нам нужно было бы знать? — он заметил, как близнецы, сидевшие почти в самом конце стола, переглянулись сначала с Проулом, слегка им кивнувшем, а затем между собой. Старший — Рэтчет не был уверен, так ли это, но он чаще говорил в их паре — поднялся. — Скэмпер и Сиксган, тридцать третий разведывательно-атакующий батальон под командованием Фугаса, — если номер тридцать три оставлял возможности для домыслов, то прозвучавшее далее имя Фугаса — нет. Мудрый, задорный автобот, командир диверсантов, под командованием которого начинал свой воинский путь Джаз, его же подопечным был пропавший с радаров Родимус Прайм, так похожий на Скайдайва. Дивизия Фугаса всегда почти неразрывно работала с дивизиями Когтя и Ливня, даже несмотря на то, что у этой летающей парочки была другая специализация. Одна из самых маленьких дивизий автоботов — всего два батальона, зато какие… Они попали в засаду под Юссом, маленьким провинциальным городком, через который надеялись обойти линию фронта для внезапной атаки. С того момента никого из дивизии не видели. И вот сейчас они были здесь. — Вечер полон сюрпризов, — провентилировал Рэтчет. Конечно, о многом хотелось расспросить близнецов, но сейчас было не время для этого. Медик посмотрел на Скайдайва, но мехлинг не сказал ничего, лишь неопределённо пожал плечами. — Значит, здесь мы закончили, — подвел итоги Спин Аут, — Тогда к более насущным проблемам, — и Рэтчет снова взял слово. — Тогда начнем сначала, — медик помассировал виски. — Примерно месяц назад Оптимус, Клиффджампер, Уилджек и Спарквил отправляются по сигналу маяка Иакона, где попадают в передрягу, из которой Спарквил не возвращается. Там же ты, — мех посмотрел на Спарки, показывая, к кому именно он обращается, — говоришь Оптимуму что-то, что шокирует его настолько сильно, что позволяет тебе в прямом смысле выбить его назад на базу через земной мост. Что-то, связанное с Симфурской бойней, потому что она была первым, о чём Оптимус спросил, когда пришел в себя, и что-то, о чем знают все из вашего маленького секретного отряда, включая Рафаэля, — голос Рэтчета остался спокоен, но эмоциональное давление все усиливалось, и Спин Аут осторожно тронул его за предплечье. — Дальше я, — безапелляционно заявил ученый, вставая во главе стола и беря в манипулятор джойстик, которым раньше Рэтчет размечал картину происходящего. — Итак, Спарквил говорит Оптимусу что-то о Симфурской бойне, но после возвращается, полностью забыв все происходившее, с памятью, существующей во временной промежуток, когда Сентинел и Зета Прайм были живы. Тогда же возвращается Зетца с мечем Зеты Прайма, о чем позже. Пока Спарквил никого из нас не помнила, мы с Рэтчетом занимались восстановлением событий по фотографиям и… — И было бы намного проще, если бы нам сказали, что они уже существуют и даже в формате, переложенном на тренировочных дронов, — раздраженно сказал медик. Спин Аут снова аккуратно коснулся его манипулятора, призывая успокоиться, хотя в целом она был согласен с Рэтчетом — малышня не сказали, что у них были записи этой тренировки, которая формально осталась где-то в застенках кибертронской базы. Впрочем, в Тенях слова «формально» стоило здраво опасаться и, к собственному позору, Спин Аут об этом забыл. — Итак, мы почти месяц восстанавливали картину событий, пытаясь определить путь, который чуть меньше, чем пять дней назад, ты почти полностью повторила в тренировочном зале с мечом Сентинела, и меч видели все, — Спарквил просто пожала плечами и легко закинула правую руку за спину, со свистом доставая изящный одноручный меч с местами подкрашенной в красный рукоятью. Этот цвет не подходил к цвету её корпуса, что было недопустимо в реалиях Симфура и Гармонекса, где обитали Рыцари Кибертрона. — Ладно, — провентилировал Спин Аут. Найти в действиях Спарквил хоть какую-то логику периодически было просто невозможно. — Я задолжала всем объяснение, — просто пожала плечами фемлинг. — Так что… — Я начну, — резко оборвала речь Спарки сидящая рядом Зетца. — Это не только тебя касается. За пару минут до окончания Симфурской бойни по всем командным пунктам автоботов разлетелась новость о том, что Зета Прайм перешел на сторону десептиконов, после чего сообщение с его отрядом и отрядом Сентинела прекратилось. После этого среди всех командиров и Праймов началась срочная проверка стратегий, разработанных в Симфуре и Гармонексе, — в тоне фем отчетливо полыхнуло презрением, когда она говорила это. — Не любишь же ты Праймов, — протянула со стороны рэкеров Мико. — Терпеть не могу, — согласилась Зетца. — За некоторыми исключениями, — вынужденно добавила она, посмотрев на Оптимуса. — Почему? — вдруг раздался со стороны, выделенной для людей, и по большей части бесполезной, голос Джун. В общей суматохе все как-то забыли о том, что и она, и агент Фоулер вместе со всеми присутствовали на базе, да и сами они большую часть времени проводили в части, отвечая каждый за свои задачи. Очевидно, сейчас их сюда пригласила Вайтаут, потому как никто другой этого просто не мог сделать. Зетца вновь заговорила, очевидно, достаточно правильно поняв вопрос. — До войны, — начала она, — мой Опи достаточно часто ездил в Иакон, и я помню много его рассказов о единственном боте в Архиве, с которым он общался помимо Альфа Триона. И я помню также достаточно разговоров уже во время войны на самые разные темы, всегда связанные одним ботом. Моих логических навыков вполне хватает на то, чтобы понять, что архивариус из Иакона по имени Орион Пакс стал тем, кого все теперь зовут Оптимумом Праймом, — все члены команды Прайм, исключая лишь Спарки, а так же Проула и Джаза, вздрогнули, когда фем сказала это. Зетца слегка опустила веки и грустно улыбнулась, а затем посмотрела на Оптимуса. — Они мечтали об этом, — проговорила она. — Я не знаю, было ли что-то, чего они хотели больше того, чтобы ты тоже стал Праймом. Каждый раз, когда разговор заходил о тебе, всё так или иначе приходило к тому, что они не знали никого достойнее тебя, чтобы дополнить их ряды, — Зетца усмехнулась, как-то болезненно горько, но не продолжила, и, пожалуй, почти все могли сказать, о чем она думает: «в отличие от него, ты остался верен себе». И различалось лишь то, в отличие от кого. — Зета много говорил о тебе, когда бывал в Иаконе, — возможно, никто не ожидал, что Оптимус скажет именно это, хотя почти все уже поняли, как звали Опи Зетцы и почему Тени старались не произносить его имя. — Хотя, по правде сказать, Сентинел говорил не меньше, — что-то дымчато-грустное мелькнуло на лице фем после этих слов. — Это не помешало ему лишить меня Опи, — проговорила праймлинг. — Когда ты понял…? — внезапно спросила она Оптимуса. Это был странный вопрос, учитывая её предвзятое отношение к Сентинелу Прайму и то, что Зи ни колько не смущалась его демонстрировать, но правда была в том, что из всей команды Прайм помимо Оптимуса, возможно, только Джун Дарби, будучи женщиной, матерью и дочерью, поняла, кто приходился Зетце отцом. — Ты сама сказала, что помимо Альфа Триона в Архиве Зета и Сентинел общались только со мной, — Оптимус улыбнулся ей уголками губ. — И Зета когда-то рассказал мне о старой, почти забытой среди большей части трансформеров, традиции Рыцарей Кибертрона: если меч не упокоен вместе с рыцарем, то носить его имеет право только достойный прямой потомок или наследник по духу. Ты никогда не скрывала, что ты из Симфура и Гармонекса, единственных городов Кибертрона, где остались рыцари и где помнят и чтят все их кодексы, так что мне достаточно было просто увидеть лезвие. С губ Спарквил внезапно сорвался смешок. — Ну, это твой просчет, — фыркнула фемлинг, тыкая Зи локтем в бок. Этот спонтанно возникший диалог между Зетцой и Оптимусом внезапно сумел разрядить сгущавшуюся атмосферу, хотя в нём не было ничего, что изначально могло бы поспособствовать этому. — Мы отошли от темы, — подметил Рэтчет, возвращая всех с небес на землю. — Да, — серо-фиолетовая фем нахмурилась. — После Симфурской бойни под Праксус из всех прибыли только двое Праймов, он — Зи кивнула в сторону Оптимуса, — и Родимус. Конечно, вы ничего не нашли, — грустная улыбка снова тронула её губы. — И вот тут встает вопрос — почему? — За Оптимусом никогда не наблюдалось привычки перебивать, но сейчас, хотя и было видно, что праймлинг не закончила, он позволил себе это сделать. Конечно, Зетца рассказала бы об этом и, возможно, даже скоро, но разговор и так затягивался достаточно сильно. — Из соображений безопасности, — вдруг подал голос Проул, до этого позволявший говорить остальным. — Чьей? — тут же поинтересовался достаточно сильно заинтересовавшийся темой Клиффджампер. Пусть его это затрагивало, пожалуй, почти меньше всех, всё звучало как достаточно интересное дело, которое хотелось разгадать и распутать, и красный мех с какой-то даже радостью был готов кусочек за кусочком складывать этот пазл. В его процессоре уже формировались некоторые идеи, требующие в большей степени лишь подтверждения, однако кое-что следовало уточнить. — Общей, — спокойно ответил тактик, хотя взгляд его был слегка хмур. «Общей» в принципе было словом достаточно разносторонним, поэтому сказать к кому конкретно оно относилось, было не очень просто. Слава Праймусу, Проул знал, какие моменты следует прояснять, и всегда кропотливо занимался этим. — После того, как был отправлен сигнал о Зете Прайм, я примчался под Праксус почти сразу, пусть кое-кому и удалось слегка опередить меня, — мех кивнул в борону Зетцы. — В тот момент состояние фронта было крайне нестабильно, и любое лишнее волнение могло привести к краху автоботов, — приподнял уголки губ в грустной улыбке Проул. — И вы… — проговорил Оптимус с непонятной, то ли вопрошающей, то ли понимающей интонацией. — Скрыли почти все факты о Симфурской бойне, да, — внезапно заговорила Спарквил. Она была, очевидно, решительно настроена дальше рассказать всё сама. — Сообщение Сентинела побудило командование перепроверять все планы, созданные в Гармонексе и Симфуре, включая те, в разработке которых принимал участие только он, так что этого было вполне достаточно, — Спарквил глубоко вдохнула. — Там, — фемлинг неопределённо мотнула головой, как будто указывая в прошлое, — осталось много всего. Сейчас… на самом деле нет особого смысла ворошить это, но мы уже начали. К тому же, практика показывает, что мы никогда ничего не знаем наверняка. Как было там, как было с засадой под Юссом, — Клиффджампер хотел что-то сказать, но Спарки подняла руку ладонью к нему, останавливая. — Правда, она простая, как и говорила Зи: Сентинел Прайм пронзил мечом искру лучшего друга, брата-не-по-крови, — и многие из них знали, насколько важной такая связь была для рыцарей Кибертрона. — И пал, пронзенный мечом Зеты прямо в искру. Этим мечом, — Спарквил взяла в руку двуручник и подтянула к себе под немигающий взгляд Зетцы. — И моей рукой, — в комнате повисла липкая, напряжённая тишина. — Почему…? — Растерянно спросил молчавший до этого Смоукскрин и, кажется, сам удивился своему вопросу. — Ты элитгвардеец, я не должен удивляться тому, что этот вопрос — первое, что ты сказал, — пробормотал себе под нос Скайдайв, но из-за тишины его услышали все. — Сказал ты, — держа Спарквил за предплечье, чтобы поддержать, язвительно заметила Зетца. — Когда мы только пришли туда, под Праксус, нас было больше. Мы видели десептиконов, знали, где они засели, поняли, с кем контактировали. Потом их стало больше: не совсем засада, но что-то близкое. Не так, как под Юссом. Все почему-то думают, что бойней сражение назвали из-за количества смертей, но всё поле боя умещается в один наш тренировочный зал, — она усмехнулась. — Там не было пролито много энергона, нет. Просто не выжил никто: весь элитный отряд личной охраны Зеты Прайма, медики, элитные воины Сентинела, пять десовских взводов под командованием тех, кто на арене Каона стоял прямо за Мегатроном. Мы должны были идти по-другому: это Сентинел предложил срезать путь. Он не разбирался, кого дезактивировать, просто рубил направо и налево всех подряд. Конечно, тогда Опи понял. Сказал: «Разберёмся тут, и ты должен мне объяснения», а когда я увидела их потом, то… — Ты не специально, — перебил Спарквил Змей. — Это не делает их более живыми, — резко оборвала его фемлинг. — Нельзя убить кого-то не специально, — достаточно резко заметил Уилджек. — Можно, — все с удивлением посмотрели на резко отодвинувшегося от стола Клиффджампера. Мех резво встал со стула и направился к доске, на которой Рэтчет и Змей недавно объясняли происходящее. Кем бы ни казался красный мех, он всё еще был великолепным разведчиком, а в прошлом и следователем: нередкая специальность, однако из всех присутствующих трансформеров следователями с натяжкой можно было назвать лишь Джаза и Проула, даже несмотря на то, что за последним было закреплено прозвище «сыщик». На экране всё еще были фотографии, снятые там, где было поле боя. — Вайтаут, выведи записи из тренировочной комнаты, — бросил мех, отбирая у Спин Аута указку. Посреди стола развернулась голограмма, фигурки не двигались, но были, кажется, готовы в любой момент сорваться с места. — Сопоставь, пожалуйста, с фото. — В 3D модели или в 2D модели? — раздался из-под потолка мелодичный голос. — В 3D, — ответил Клиффджампер, сосредоточенно наблюдая за тем, как на столе проецируется ещё одна, на этот раз цветная, голограмма. — Что и требовалось доказать, — не то, чтобы кто-то понимал, о чемпионат говорит мех. Из всего представленного на соотнесении двух голографий различалась только позиция Сентинела: на модели из тренировочного зала он стоял на половину своего сервопривода правее, чем находился его корпус на фотографиях после дезактивации. И, учитывая возможности смещения в момент смерти, это не было чем-то особенно странным. — Я… не понимаю, о чём ты говоришь, — пробормотала Арси, обозначая позицию большей части присутствовавших. — А я да, — внезапно проговорила Джун, вглядываясь в голограмму. В отличие от почти всех присутствовавших в зале, Дарби была медиком, и это позволяло ей, в отличие от Арси и большей части людей и трансформеров, какими бы хорошими воинами они сейчас уже не были, понимать, то, о чём говорил Клиффджампер. — Если человеку прострелить сердце, он сдвинется назад или вперед, по инерции, или останется на месте, и будет при этом почти стопроцентно мертв. Если человеку проткнуть сердце, эффект будет примерно тот же, только жить человеку останется на пару десятков секунд дольше. Раненый в сердце не будет переступать вбок, — пояснила медсестра. — Ваша искра, в физическом плане, насколько я понимаю, эквивалент нашему сердцу. Раненый в искру трансформер, как Сентинел, не будет двигаться вбок. — Именно так, — подтвердил Клифджампер, не дав кому-либо вставить и слова. — Вайтаут, проиграй, пожалуйста, траекторию атаки, исходя из того, что удар идет по траектории с голографий, а Сентинел стоит на позиции из тренировочного зала, — и еще раз, и еще раз. Клиффджампер запускал всевозможные варианты, наглядно показывая, как управляемый рукой Спарквил меч каждый раз не попадает в камеру искры. — Стоп, — в один момент сказала фемлинг. — Я знаю, что ты знаешь, Клифф, что ты ничего не найдешь так, — уголки её губ приподнялись в легкой, грустной улыбке. — Я прогоняла эту ситуацию раз за разом, сто, двести, возможно, даже больше повторов. Ты знаешь, как и я, ни один вариант не приводит к смерти. Ни один, кроме того, которым всё в итоге закончилось, — они говорили о чём-то, понятном только им двоим. Пожалуй, сейчас помимо Клиффджампера в комнате было лишь несколько трансформеров, которые могли и сопоставили факты, понимая, как именно битва под Праксусом пришла к тому, чем закончилась. — Ты не говорила об этом, — окуляры Проула были полны горечи и боли: тогда, многие вроны назад, он упустил это маленькую, но безумно важную деталь, допустил в своём процессоре возможность того, что находясь в состоянии аффекта Спакрвил и вправду могла убить Сентинела по своему желанию, и не стал разбираться дальше. «Ты не специально», — насколько больно звучит эта фраза, когда никто не знает, что она — самое правдивое из того, что можно сказать? — Никто не спрашивал, — и всё та же грустная улыбка. — Да и была бы от этого хоть какая-то польза? Иногда я задумываюсь о том, где бы мы были сейчас, не реши он так, — Спарквил слегка качнула головой, её глаза были чуть прищурены, но продолжали лучиться теплотой и скрытой, казалось, болью. Сейчас она снова выглядела так, как обычно — не фем, но и не фемлинг, застрявшая где-то между, бывшая с одной стороны старше, чем есть, а с другой младше, чем должна была бы быть, автоботка снова вернулась в свое у-меня-нет-возраста состояние с той самой поры, как к ней вернулась память. Глаза Спарквил встретились с окулярами Клиффджампера, и фемлинг слегка кивнула. — Вайтаут, запусти самый вероятный вариант развития событий, — попросил мех, и голограмма снова задвигалась: исчезли воспроизведенные фотографии, фигурка, обозначающая салатово-голубую автоботку, рванула вперед, нацеливая меч куда-то, то ли в правый манипулятор Сентинела, то ли в правую часть его корпуса, и за несколько мгновений до самого удара, когда траекторию было уже невозможно изменить, Прайм сдвинулся чуть вбок, самостоятельно насаживаясь на лезвие. И всё замерло, приходя к моменту, который был запечатлен на голографиях. Спарквил не смотрела на экран: она видела это двести и один раз, она видела это вживую, и даже сейчас, спустя столько врон, не хотела видеть снова. — Я не знаю, — возможно, это был не лучший ответ, но это было единственное, что фемлинг могла сказать устремлённым на неё взглядам. — Мне кажется, он решил все для себя ещё до того, как это произошло. Возможно, не смог жить с грузом вины, я правда не знаю, — её голос не срывался, был абсолютно обманчиво спокоен, но вряд ли уже мог обмануть всех остальных. — Двести один вариант. Их было больше, намного. Сентинел знал все мои удары, комбинации, атаки, уловки. Он учил меня сражаться, он не мог не знать. Если бы он захотел, он мог бы увернуться от всего. Против него у меня никогда не было и шанса. Я не знаю, почему… Не думаю, что знает кто-то, кроме него… Было тихо, когда они расходились. Что-то сказал Оптимус, как-то тихо исчезла из общего поля зрения Спарки. В какой-то момент за окном был слышен звук работающих турбин: сейчас ей нужно было побыть одной….***
Вряд ли кто-то точно помнил, что они делали здесь. На новой базе было всего достаточно, и никто не мог сказать, зачем они вернулись в военный ангар, в котором провели, пожалуй, самые тяжелые для себя периоды времени на Земле. Сейчас это место не казалось таким грустным. Пусть все пространство еще было подёрнуто легкой дымкой печали, но сейчас это было почти незаметно. Они смеялись вот так — все вместе, кажется, впервые за очень и очень долгое время. Развалившиеся на полу, утянутые туда подскользнувшимся не пойми на чем Балкхэдом, восемь трансформеров — сейчас они чувствовали себя почему-то очень свободными, отпустившими всё. В эту атмосферу веселья вписывались даже стоящие чуть поодаль слегка улыбающиеся Ультра Магнус и Зетца, которая в последнее время не отходила от Спарквил ни на шаг. Было бы ложью сказать, что после прошедшего почти две недели назад общего собрания всё было просто. Потому что было до безумия, до перегорающих микросхем сложно. Они не видели Спарквил почти три дня: фемлинг, казалось, пряталась, уходила в дальние углы базы, но Тени в какой-то момент уверили всех, что Зетца бы не отошла от нее и на метр. А Зетца большую часть времени была рядом со всеми, что было достаточно странно для неё, поэтому фем очень внезапно стала индикатором присутствия Спарки в помещении. Вполне возможно, что салатово-голубая автоботка так и продолжала бы прятаться, если бы в какой-то момент не пересеклась на кухне с Мико. Присутствие девочки там не было чем-то из ряда вон выходящим. На самом деле, в тот раз на кухне они собрались почти полной компанией: поболтать и перекусить. Раздавшийся почти из ниоткуда вопрос: — А тебе вообще можно это есть? — шокировал всех. Спарквил стояла чуть в стороне ото всех, слегка прикрытая тенью шкафа. Она опиралась на кухонную тумбу и смотрела прямо на Мико, жующую слегка поблёскивающую голубую печеньку. — А почему нет? — удивилась девочка и закинула остатки печенюшки в рот. — Син их ела и они вкусные, — сказала она, дожевав. — Но… они светятся, — чуть прикусив губу, тупо проговорила фемлинг, смотря на Мико. Японка окинула её скептическим взглядом и демонстративно засунула в рот еще одну печеньку, не обращая внимания на то, с каким интересом на неё уставились все остальные, стоило только пройти первому шоку от появления Спарки. Смех восьмерых трансформеров сотрясал металлические стены ангара, когда они аккуратно вставали на сервоприводы, поддерживая друг друга, чтобы не упасть ещё раз. Впрочем, учитывая, что в первый раз они грохнулись всем скопом именно из-за того, что начали хвататься друг за друга, утягивая на пол, это была не совсем разумная идея. — /Где Спарки?/ — оглядев помещение и не заметив подруги, поинтересовался Бамблби. — Разве она не была рядом с тобой? — Клиффджампер резко перестал смеяться, так же как и желтый разведчик, оглядываясь вокруг. Это было правдой — Спарки стояла рядом с Бамблби, прямо у человеческой части ангара, когда Балкхэд запустил череду падений. — Спарки, кажется, падала на меня, но я не знаю, куда она потом делась, — только сейчас все присутствовавшие заметили Мико, которая сидела на полу, прямо около одной из несущих колонн. Девочка и раньше была там, но, когда они все только начинали веселиться, она почти повисла на заграждении, стараясь принять как можно больше участия в происходящем. Сейчас же японка выглядела напуганной: её колени были прижаты к груди, а все тело ощутимо потряхивало. Не было никаких сомнений в том, что Спарки действительно падала прямо на неё — это была единственная ситуация, способная повергнуть Накадаи в такой ужас, однако проблема была в том, что как-либо избежать травмоопасного падения фемлинг не могла, ей попросту некуда было уворачиваться: с одной стороны была стена, с другой — сгруженные на кусок человеческой части ангара кубы энергона, про запас оставленные на базе. Но Спарквил не было видно, а последнее, что слышала уже сидевшая с закрытыми глазами Мико — характерный звук трансформации и странное бульканье, безумно быстро исчезнувшие в общем грохоте металла. Клиффджампер бегло осмотрел все пространство человеческой части ангара еще раз, но не заметил ничего для себя нового, только лишь несколько небольших луж энергона прямо у кубов. У Спарквил не было возможности взлететь, не поранив Мико, не было возможности трансформироваться в мотоцикл и не упасть на энергичную японку, всё, что она могла — упасть на кубы энергона, слегка изменив траекторию падения, но кубы были целы. Только непонятные лужи… В ангаре не было тихо, но даже через гул голосов и шагов был слышен исходящий от мини-склада с энергоном непонятного происхождения звук, вскоре повторившийся снова. «Бум» И все на секунду замирают. «Бум» Оборачиваются к кубам, пытаются понять, что происходит, но проходит пять, десять, двадцать секунд, а повторного звука всё нет. «ХРЯСЬ» И передняя стенка одного из верхних кубов вылетает вперед, наполовину разбиваясь и в конце концов исчезая, как ей и положено, позволяя слегка вязкой жидкости с громким «Бух» водопадом обрушиться на пол. Почти никто не может пошевелиться, но Клиффджампер, смотря на промокшего претендера, не совсем понимает, почему. Да, конечно, это было неожиданно, что Спарки оказалась претендером, хотя, зная ее родителей — это было достаточно предсказуемо, если подумать, но это определенно не была настолько шокирующая новость, чтобы замирать вот так — молча, с круглыми до невозможности окулярами. — Слоны, — через пару секунд прорезал тугую тишину звенящий, словно колокольчики, девчачий голос. Фигурка на полу потрясла головой, сбрасывая с нее капли энергона, что, впрочем, не особо изменило цвет её волос. — Восемь Огромных, Металлических Слонов, — с нотками смеха в голосе вынесла она свой вердикт.