Сегодня плохой день для...

Она вроде как умерла в шесть-ноль-восемь утра, должен же был день с чего-то начаться? Потом закрыла СМС, отложила телефон, пару минут поглядела в потолок и пошла умываться (действительно, люди иногда достаточно долго могут не осознавать произошедшего, чего стоит тот парень, добежавший до больницы с мачете в спине, о нём в новостях говорили). Её хватило даже на приготовление завтрака, даже не подгоревшего завтрака, даже достаточно вкусного завтрака, а потом наконец дошло, что она теперь официально свободная девушка, если верить её любимому парню. Ну, точнее, её бывшему любимому парню. Нет, любимым он будет ещё пару недель (или дней) точно, но вот её он уже не является. (Какая жалость, она та-ак расстроена, что избавилась от странноватых отношений, в которые влезла из-за любопытства и первого яркого впечатления, оставившего тату, которое он быстро разыграл как хорошую карту). Судя по шуму в ушах, где-то рядом рухнула маленькая вселенная, поглощённая чёрной дырой с живописным именем Мария (имя новой девушки уже-не-её парня, какая прелесть, он даже упомянул, что, мол, я-с-Марией). Ну, тайфуны, цунами и другие бедствия рода человеческого называют же женскими именами? Хотя, возможно, шум был не в ушах, а в кофемолке. Татуировка в виде головы грифона, идеально подходившая этому показушнику, мелькнула за широким рукавом халата и смущённо скрылась. Видимо, вобрала в себя всё то смущение, которое не доложили в душу её (бывшему) парню. Или оно выразилось в том, что о разрыве он тактично сообщил по СМС, давая ей время перечитать и осознать, а не при личной встрече - о да, это было бы слишком грубо и прямолинейно (и честно), она бы могла начать плакать или умолять его остаться, что там делают девушки? Окей, предположим, утро субботы могло начаться чуть лучше. Ещё оно могло не начинаться, например, вообще, и она осталась бы в счастливом неведении. Но ей оставалось только пожать плечами и заново запустить едва ли забарахлившее сердце. Допустим, он был достаточно мил, излишне обаятелен и очень настойчив, но в некоторых (примерно сорок восемь процентов, не то чтобы она считала) вопросах они мнениями не сходились. К слову, как выяснилось в шесть-сорок-восемь, гораздо сильнее ныло ущемлённое самолюбие, опороченная гордость и ударенный о тумбочку мизинец. Татуировка была печально бледна, слегка зудела и грозилась вскоре исчезнуть, что как бы тонко намекало на глубину и серьёзность её чувств. Хотя, нет. В отсутствии парня был один весомый минус: теперь ей придётся самой тащить домой ёлку, но с наступающим через пару недель Новым Годом ничего поделать было нельзя, даже если очень хотелось, поэтому ей осталось только одеться, причесаться и в восемь-ноль-девять выйти на тёмные и снежные улицы, дополненный яркой иллюминацией, отражающейся в стёклах очков, и заботливо расчищенными дорожками. Снег скрипел под толстыми подошвами, кружка кофе грела желудок, а на карточке лежала приятная сумма денег со стипендии и подработки, и жизнь, собственно, была прекрасна, если не считать ноющей в районе рёбер гордости (вроде там, где должна быть душа, нет?). Иногда в том, чтобы жить в центре есть неоспоримые плюсы (это не считая огромного потока машин и сложностей с инфраструктурой вроде поликлиник), например, живописные места вроде переброшенного через реку моста и одинокой, прямо-таки поэтичной фигуры где-то по центру, плюс-минус два метра. Фигура задумчиво опиралась на перила, свешивалась вперёд и вглядывалась в гипнотически тёмную медленную воду, на которую снег падал и тут же растворялся, потому что нет цвета, который чёрный не мог бы поглотить. - Сегодня плохой день для самоубийства. Луна в третьем доме Марса, Козерог гневается, поэтому и в Аду тебе не будет спокойствия, заблудшая душа, - из-за намотанного до глаз, салют ассасинам, шарфа слова звучали невнятно, а холодный воздух всё равно добрался до горла и с намёком пощекотал трахею. - Если бы. Я мобильник уронил, хотел сфотографировать, - вся мировая скорбь еврейского народа пасовала перед этой печалью, скрытой за сдержанными словами и спокойным тоном (но она, печаль, там точно была, обязательно глубокая, прям бездонная, и трагичная, как первая любовь). - Камера бы всё равно не потянула, - окей, почему бы не остановиться и не поговорить с незнакомцем в восемь утра на пустынном мосту в темноте. Рискуя простудиться и заболеть. - Мне от этого легче? - Конечно. Ты в любом случае что-то бы потерял. Либо красивый кадр, либо телефон, - интересно, сколько продержится этот разговор? Обычно ей говорят, что у неё серьёзные проблемы с общением и знакомствами. - Пессимизм высшего качества. - Обижаете, реализм, - почему бы не пройтись с незнакомцем по всему мосту, поддерживая непринуждённую беседу. Дайте ей зонтик, как у барышень из читаемых викторианских романов! Он отлично будет сочетаться с пуховиком и тяжёлыми ботинками. И фырканье было ей ответом. Она опустила голову, спрятала руки в карманы и замолкла, чувствуя напряжённость повисшей тишины. Её собеседник же запрокинул голову и спокойно любовался исчезающей звёздной россыпью, если вдруг видел её за рыжим заревом городского освещения. Проехавшая машина выдернула его из меланхоличного созерцания, а её из тяжких дум, потому что отстранённое уступило локальному - брызгам тёмно-коричневой слякоти на ногах до самого пояса. Судя по одновременно дёрнувшимся плечам, оба вежливо подавили нецензурные восклицания. Синхронно и внимательно проводили взглядами машину. Вздохнули. А потом она с накатившим стыдом осознала, что влажных салфеток нет и не предвидится, поэтому придётся пару часов приходить с пятнами, если Вселенная не расщедрится. А Вселенная взяла, и расщедрилась, потому что её уже-не-собеседник извлёк из глубин рюкзака толстую пачку косметических салфеток и предложил ей. Восхитительная предусмотрительность, подумала она. Неужели пригодились, удивился он. Допустим, они хорошо смотрятся вместе, решила Вселенная. А потом они четырежды столкнулись в не таком уж и маленьком торговом центре всего-то на пять этажей и оказались за одним столиком в кафе, потому что уже не чужие же люди, честное слово. Она мельком отметила у него бледные татуировки на запястье и возле сонной артерии, прикидывая, сколько же должно скрываться под одеждой, наверное, не меньше пяти, а он периодически морщился от зуда исчезающих отметин его наивной влюблённости (влюблённостей) и радовался, что их у него всего две, потому что чесаться, как аллергик в сезон тополиного пуха - это неприлично. Впрочем, в исполнении его соседки по столику, периодически характерно касающейся локтевого сгиба, это смотрелось вполне изящно. В любом случае, ни ему, ни ей не хотелось обзаводиться новыми отметинами, потому что прохладная доброжелательность лучше влюблённости, которую потом несколько месяцев приходиться прятать за рукавами и воротниками, чтобы не вспоминать. Не очень-то хорош тот мир, где у тебя вместо глупых сувениров и фотографий, которые можно сжечь или удалить, остаются чернильные пятна, которые вытравить сложнее, а вот прочитать тебя по ним - как нечего делать. Не дай Бог ещё когда-нибудь обзавестись татуировкой, подумали они оба. А потом вежливо улыбнулись друг другу. Бинго, решила Вселенная. Поэтому волей случая, несоизмеримого поднятия квартплаты и удачного предложения новой съёмной квартиры в старинном доме (если вас не смущает, что из трёх комнат две закрыты, а квартиру пора ремонтировать, причём отнюдь не косметически, а водопровод работает через раз) в тридцати минутах от самого центра, правда, исторического они оказались соседями. И утром у мусоропровода обменялись понимающими взглядами "здравствуй-не-рад(а)-тебя-видеть-ты-напоминаешь-о-не-самом-удачном-утре-а-ещё-сейчас-ты-видишь-меня-в-домашней-одежде-и-мне-неприятно-я-мог(ла)-бы-произвести-лучшее-впечатление". Судя по благосклонным кивкам, передача всей гаммы эмоций в одном взгляде прошла успешно, потому что расстались они вполне довольные друг другом. А потом пристально проверили отсутствие новых татуировок, потому что уже были случаи, когда метка появлялась от одного взгляда, вот уж легендарная любовь, а у них уже третья встреча и растущая симпатия. В конце-концов, всё не так плохо, считай, я уже знакома с соседом, решила она. Не самый плохой вариант, согласился он. Вселенная ласково улыбалась бы, обладай она материальностью. Единственный сразу видимый недостаток старинных домов - отсутствие лифта, зато наличие высоких потолков, под которыми можно запускать петарды и ставить трёхметровые ёлки, не боясь нарушить побелку. Она медленно поднималась по лестнице, пытаясь не упасть, найти в сумке ключи и ответить на звонок дражайшей старшей сестрицы, обладавшей уникальным талантом звонить в не самые подходящие моменты. Поэтому едва ли заметила фигуру на широком подоконнике, едва ли признала в нём своего соседа и едва ли ответила на приветственный кивок, это скорее напоминало, будто шею свела судорога или подбородок защемило молнией. Второй раз её понесло на улицу, в метель, стужу и предновогоднюю суету за банку зелёного горошка в восемь вечера, когда она обнаружила в морозильной камере пять пачек масла, но ни кусочка маргарина, что автоматически включило квест: сбегай в магазин, если хочешь сегодня съесть печенья, жалкая непредусмотрительная человечка. Время выполнения: двадцать минут. Награда: миска печенья. Фигуру на подоконнике, скрытую сумерками и перегоревшей лампочкой она едва ли заметила, приветственно дёрнула головой, перескочила пять ступеней, зажевала молнией воротник домашней рубашки и хлопнула дверью подъезда, честно попытавшись снести автоматическую пружину. На обратном пути в голове мелькнуло любопытное желание поинтересоваться, почему её дражайший сосед сидит на пролёт ниже собственной квартиры и разглядывает фонари в окне, будто он чего-то там не видел, но она убедила себя, что ей нет никакого дела. В третий раз, за пятнадцать минут до полуночи, когда она высунулась выкинуть пакет с мусором, одинокий силуэт в сумерках окончательно нарушил её хрупкое душевное равновесие, и она, балансируя на лестнице в незашнурованных ботинках, пошла выяснять, что происходит. Трижды споткнулась за восемнадцать ступенек, успела подморозить лодыжки и стукнуться локтем о перила, но всё-таки дошла до цели и ткнула цель в плечо. - Сегодня плохой день для простуды и одиночества. Луна в Пятом доме, Сатурн на одной линии с Венерой, а Дева пьяна и счастлива, так что могу ли я помочь? - окей, почему бы не повторить их первый и единственный диалог. - Если бы. Я ставил новый замок, он безнадёжно заел, мастер сможет приехать только завтра к вечеру, - голос был тих, спокоен и слегка хрипел, где-то на уровне царапающего горло гвоздя, потому что сквозняки никто не отменял. - Пойти к кому-нибудь? - хотя вряд ли ему не пришёл в голову такой простой вариант. - Не хочу портить праздник, - она непроизвольно кивнула в знак согласия. У неё тоже не получилось выбраться в другой город к семье, а знакомых напрягать не хотелось, чтобы не портить с ними отношения. Она села на подоконник, прислонилась спиной к ледяному заиневшему стеклу и тут же дёрнулась назад - спину обожгло холодом, оставшимся в позвоночнике. Он едва успел подхватить её за воротник рубашки такими же ледяными пальцами, чтобы она не упала, потеряв шаткое равновесие. Два облачка пара смешивались и поднимались под высокий потолок, растворяясь в сумерках. Где-то на пару этажей выше гремела музыка, волнами изливаясь на лестницы и стекая до первого этажа, а до полуночи оставалось семь минут. А глаза у него серые. А глаза у неё каре-зелёные. - Чем я рискую, если возьму и предложу тебе скрипучий диван в зале и тазик рыбного салата? Ахтунг, готовлю я по оригинальным экспериментальным рецептам! - Выслушивать, как я тебе благодарен? - он честно и старательно попытался замаскировать надежду в голосе, но зубы слегка постукивали, мешая удерживать ровную интонацию. Окей, почему бы не пригласить замёрзшего и глубоко в душе несчастного, она уверена, соседа встретить с ней Новый Год. Ладно, попробуем, смирилась она. Спасибо, в очередной раз подумал он. Ну неужели получилось, восхитилась Вселенная. И никто в этот раз не подумал о неуместной симпатии и её последствиях. Через три дня она обнаружила у себя между лопатками бело-синюю искристую снежинку, едва видную на бледной коже, но отчётливо говорившую о симпатии. Через два дня он нашёл у себя на бедре изображение маленького чёрно-зелёного флакончика, в каких мог бы продаваться яд веке так в восемнадцатом. Да ладно, кто бы это мог быть, с раздражением подумали они оба. Вселенная глубокомысленно промолчала.