Strings of my soul

      Сердце разбилось. Раскололось, пустило вдоль себя трещину, ведущую по себе боль и отчаяние, безысходность и желание перестать биться. Но ему стоило бы биться, потому что у него на жизнь ещё много планов, а рушить их из-за человека, что был мил ему, было бы не очень хорошо. Поэтому, будучи пару дней назад отвергнутым своей Леди, Кот патрулировал окрестности города один, ловко перепрыгивая через расстояние между крышами и бегая по ним, как самый настоящий кот.       Просто так сердце своё не склеишь, и уж тем более не продашь для того, чтобы просто взять и купить новое, ведь так не бывает, да и бред это, если подумать. Кот Нуар был всего-навсего расстроен и подавлен, оттого и не мог окончательно прийти в себя, пускай, встречаясь с ЛедиБаг, он и продолжал делать вид, что всё замечательно и лучше уж быть не может.       Хотел бы он забыть, безумно хотел, но оставлять на произвол судьбы при любом возможном случае жителей Парижа он не мог, потому от поры до времени сражался с Акумами бок о бок с девушкой в красно-черном латексе.       И вот, освободившись, блондин взмахнул жезлом, покручивая его в руках, и мягко приземлился на мокрый асфальт. Шел мелкий дождь. Это даже как-то напоминало состояние его души последние пару суток. В душе сплошные слезы, которым он не позволял проявится на лице, и внутри него которые сутки идет дождь, пропитанный горем, а ещё запахом потерянной надежды, где он рвано выдыхает её остатки посреди такого пустого и мрачного внутреннего мира.       Ему хотелось бы убежать от самого себя, забыться, в крайнем случае — поговорить с кем-нибудь, кто бы мог понять то же, что и он, кто мог бы подсказать, что делать после этого дальше, как спокойно начать жить…       Но таких не было.       И всё, что ему оставалось — так это просто рассекать по улицам оживленного и такого большого города в попытках отыскать покой своей души. Благо, он был достаточно большим для того, чтобы не зря тратить время ночами, потому что иначе ему не удалось бы хотя бы на пару часов отрекаться от собственных мыслей, что постоянно наровятся заполнить его разум без остатка на здравый смысл и оптимизм.       Кот Нуар предполагал, что может напороться на Акуму, поэтому, как образцовому герою, ему нужно держать себя в руках и забыть обо всем. Ну, было и было. Не уничтожать же себя из-за этого, и определенно не давать Бражнику повод для нового хаоса: этого более, чем было предостаточно.       Если бы он умел в одиночку очищать Акум, то точно бы был рад, потому что оторваться на чем-либо, ком-либо — неважно, а хотелось. Применить силу, ударить кого-нибудь, просто потому, что это лишь плод его желаний. Однако, как назло, ничего не происходило. Было отчасти скучно.       Он даже подумывал о том, чтобы пойти домой, но там его ждет практически то же самое, ведь у отца почти никогда нет времени на то, чтобы хотя бы поужинать с собственным сыном или поговорить, хотя, по сути, ни того, ни другого никогда не было. Речи об этом, следовательно, тоже быть не может. И от этого сердце ощущает болезненный укол: он чувствовал себя тем, кого предали, от кого все отвернулись.       Нуар останавливается прямо у кондитерской с боковой стороны и, пользуясь тем, что поздним вечером на улице нет ни одной живой души, он присаживается на лавку и вздыхает. Странно, наверное, видеть героя так непринужденно сидящего на ранее оживленной улице. Но его это не особо волновало.       Нуар просто хотел побыть и без того пожирающей его тишине, насладиться дождем, что мелкими капельками попадал на пшеничного цвета волосы, лицо и латекс, на котором те блестели. Это освежало и в какой-то степени успокаивало. Ему нужно было ещё пять минут, пять минут до точки отрыва, чтобы потом метнуться домой.       Парень слышит звон мелодии ветра. Кто-то открыл дверь и, вероятно, из кондитерской. К его удивлению, это была Маринетт, что выносила мусор. Она зашла за тот поворот, где он находился, и забросила пакет в бак, после чего замерла на месте, встречаясь с таким холодным, равнодушным и, казалось, ни на что не реагирующим взглядом пронзающих зелёных глаз.  — Что ты здесь делаешь, Кот?