Strings of my soul

      Как называется чувство, когда человек и любит, и ненавидит одновременно?       Нуар тоже задавался этим вопросом, наблюдая за тем, как ЛедиБаг перепрыгивает с крыши на крышу, патрулируя окрестности Парижа. Так уж вышло, что патрулирование входило и в его планы, только вот он, спустя почти неделю, не ожидал того, что наконец они пересекутся. Вернее, он с ней. Ведь сейчас они не приставлены лицом к лицу. Да и… плохая эта мысль. Смотреть в глаза той, кто той ночью отказала ему, равносильно взрыву. Он, при взгляде на неё даже на таком вот расстоянии, нервничал и злился, так как просто не мог не вспоминать ту злосчастную ночь.       Похоже, у неё было хорошее настроение. Кот мысленно отмечал это, продолжая наблюдать с тени за девушкой в облегающем красном костюме, что за несколько минут успела уже трижды запустить своё йо-йо и побывать в трех местах. Она отчего-то улыбалась.       Быть может, заметила его и потешалась над тем, как он себя чувствует сейчас?       К слову, он не знал, что чувствует сейчас, так как многое помогало ему забыть. В первую очередь, помогала Маринетт.       Разговоры, обсуждение проблем и простое, но приятное времяпрепровождение с ней помогали ему чувствовать себя несколько лучше. Она поддерживала его, веселила, вероятно, сама того не подозревая, и этого вполне хватало, чтобы с головой уйти подальше от неприятных мыслей.       Также была и подруга Мэри в сети. Он не так давно с ней общается, но уже успел узнать, что она любит булочки с малиной, заниматься прорисовкой нарядов и некоторые даже воплощать в жизнь; она любит ночные пейзажи и ненавидит, когда кто-то треплет ей волосы руками. Казалось бы, мелочи, но это было интересно.       Говорить с кем-то, кому не лень составлять компанию в сети, было здорово. В самом деле здорово, и он множество раз уже успел сказать об этом Плаггу, на что тот лишь сухо кивал.       Его часто смешило что-то в её сообщениях на его шутки, включая различные смайлики, что она вечно любила отправлять в большом количестве. Это, кстати, тоже относится к мелочам, что он узнал о ней. Ему определенно льстило то, что она оценивает его шутки.       Был один забавный случай, когда он рассмешил её, а та среди смеющихся смайликов случайно отправила ему сердечко, после чего усердно пыталась доказать, что это было случайно! Он знал это, но всё равно забавлялся тем, что мог дразнить её.       Губы Кота вздернулись в ехидной ухмылке. Конкретно эти мысли не могли оставить его равнодушным.       Однако он сразу же переменился в лице. И нет, дело вовсе не в том, что он уловил себя на том, что некие мысли и воспоминания о девушке из сети поднимают ему настроение. Ничуть. Дело было в девушке, что приземлилась на его крышу и остановилась напротив него. Это невольно вызвало множество вопросов. Когда она успела заметить его, оказаться здесь? Как долго она стоит тут? Как много она успела увидеть?  — Привет, Кот, — любезно улыбается, будто между ними всё было в порядке. Но это не мешает ему в полной мере прочувствовать то, как в груди начинает колотиться сердце. Отвлекайся-не отвлекайся, а чувства всё ещё есть. Но в данном случае не только светлые.       Уголки её губ опускаются, когда она замечает опасливый взгляд зеленых глаз на себе. Подбородок его был чуть вздернут, глаза опущены к ней, а руки, заведенные за спину, сжимались в кулаки и когтями впивались в ладони. Благо, в латексе, иначе остались бы раны.       Его пробивает и злость, и взволнованность этой встречи. Любит её, но что-то сейчас почему-то отталкивает его от неё. Какой-то необоснованный негатив, разбушевавшийся в грудной клетке. Он не мог принять того, что она ему отказала, в то время, когда тысячи девушек Парижа не отказались бы от него и его ухаживаний. Ему ещё больше было неприятно вспоминать детали той ночи. А особенно — слова.       Патрулировать. Нужно патрулировать и никак не реагировать на то, что она поблизости. Ничего не помешает оттолкнуться от крыши жезлом и умчаться в другую часть города.       Это не только поможет ему успокоиться и развеяться, но и проверить, всё ли в порядке в Париже в два раза быстрее. Хотел бы он, чтобы ЛедиБаг тотчас поняла, что он хочет пропасть. Прямо сейчас. Не желая выдавливать из себя слова приветствия, когда на деле хочется просто заставить её уйти. Не уйдет она — значит уйдет он.  — Мне нужно патрулировать, ЛедиБаг. — С прохладицей произнес Кот. — Увидимся позже.       Едва она хотела остановить его, как тот, достав из-за спины жезл, оттолкнулся им об крышу и запрыгнул на другую, стремясь как можно скорее скрыться из виду.       ЛедиБаг не стала его догонять, полагая, что у него плохое настроение и нет желания говорить с ней, и осталась стоять на месте, задаваясь вопросом, держал ли он руки за спиной просто так или же хватался за жезл, чтобы уйти.

***

      Он патрулировал ещё какое-то время. Сердце бешено колотилось. То ли от злости на самого себя в плане проявления этих чувств, что ей были не нужны, то ли от переполняющей его голову мыслей. Одна она сейчас в голове. Её голубые глаза, красный костюм и губы, растянутые в улыбке, которую, признаться честно, видеть он не хотел. Он не любил, когда происходило что-то плохое, незаконченное, без точки, а о нём более никто особо и не вспоминает.       Это выводило из себя. И если говорить о бомбе, когда она только приземлилась на ту крышу, то сейчас она просто-напросто беспощадно взорвалась, заставляя его жалеть о том, что он вообще вышел из дома, что натолкнулся на неё. Она ведь и одна могла отпатрулировать и преспокойно вернуться домой. Какой черт дернул его за хвост?       Нужно отвлечься. Просто забыть об этой встрече, и…       Пойти к Маринетт.       Да, именно. Она всегда, даже когда была рядом с его альтер-эго, могла приободрить и заставить забыть о плохом на какое-то неопределенное время. С ней было просто говорить, а в простоте и заключался глубокий смысл спокойствия. Главное — чтобы человек был таким и проявлял взаимность в поддержании беседы. Ему нужно было поговорить с ней, ведь она… по-прежнему его подруга, не так ли?       Он знал, где она живет, поэтому через несколько минут был уже там, ловко приземляясь на балкон, обустроенный различными цветами и декорациями. Он наклонился и постучал по люку, ожидая, что она вот-вот выйдет. Но в ответ была только тишина, Нуар не слышал никаких шевелений под ним, где располагалась её комната, и не слышал никаких шагов.       Что, если она спит? Стоит ли войти без разрешения и разбудить её?       Это же полнейший эгоизм!       Почему именно к ней? Почему он думает, что Маринетт его скорый приход может рассмотреть, как обыкновенным использованием? В том смысле, чтобы он мог утешить самого себя при помощи другого человека, который ему… друг? Они же точно друзья?       Он тряхнул головой, постучав по люку ещё раз.       Возможно, её просто не было дома.       Не было.       Куда она могла пойти столь поздним вечером? И какого черта его это волнует?

***

      Она чуть не упала с крыши, когда заметила Кота Нуара, стоящего на её балконе. Он стоял спиной к перилам, облокачиваясь о них, и держал руки сложенными на груди. Только не говорите ей, что он ждет именно её.  — И что же мне делать? — Шепчет она самой себе, переминаясь с ноги на ногу.       Сейчас ЛедиБаг была на соседней крыше, которую в считанные минуты хотела было преодолеть, чтобы запрыгнуть на балкон, но в самый последний момент остановилась, тормозя ногами по ровной поверхности.       Хорошо ещё и то, что было за чем спрятаться, иначе бы Нуар тут же заметил её и наверняка бы подумал, что она его преследует.       Она не могла запрыгнуть на крышу и остаться при этом незамеченной.       Был выход, но довольно странный. Для начала нужно спуститься и детрансформироваться, после чего незаметно проскочить к парадному входу и с помощью какого-то всевышнего чуда объяснить родителям свой уход из дома без предупреждения и само возвращение.       Была ни была. Из передряг с Акумами выбиралась. Неужели с родителями и Котом не справится?       ЛедиБаг спрыгнула с крыши, ловко приземлившись поблизости от кондитерской, и перевоплатилась, после чего, состроив полного спокойствия выражение лица, зашагала в сторону дома. Правда, ей казалось, что походка у неё несколько нервная, а ноги подкашиваются.       «Интересно, что здесь забыл Кот?»       Она постучала в дверь и удивилась, что родители вместо отчитываний, просто впустили её в дом. Как выяснилось, они спали, поэтому «не услышали, как ты ушла из дома куда-то». Это очень сильно облегчило задачу Дюпен-Чен: не пришлось придумывать отговорки на ходу. Она пожала плечами, сказала, что гуляла с Альей, и поспешила на балкон.       Только она открыла люк — Кот поднял голову. Привычной ей ухмылки она не застала и отчего-то вдруг почувствовала себя той самой ЛедиБаг, стоящей напротив него. Он не мог знать её личности, потому и бояться нечего.       Или, может, он злится на то, что она так долго ему не открывала?  — Привет, — улыбнулась Маринетт, хоть и чувствовала всей душой напряжение, сквозившего с его стороны. — Давно ты… тут?  — Где ты была? — Тон, с которым он заговорил с ней, проигнорировав её, заставил Маринетт удивиться. Он опустил руки и зашагал в её сторону, отчего последняя пуще прежнего занервничала.  — Ам, ну, я… Я гуляла. Гуляла с Альей. Да! — Она подняла указательный палец вверх, но всё время отводила взгляд. — Мы говорили про новое интервью ЛедиБаг, что давала его на прошлой неделе. Она снимала её прямо там, представляешь? — Маринетт говорила и говорила, пока блондин не оказался совсем близко к ней. Она, волнуясь, подняла голову и посмотрела в его зеленые глаза. Выражение его лица было несколько странным, что заставило её на момент расслабиться и смягчиться. Поэтому в следующую секунду она тихо проговорила: — Что-то случилось?       Маринетт услышала, как он выдохнул, а затем распахнул руки, затягивая её во внезапное, неожиданное объятие. Она была настолько удивлена, что даже не шевелилась, когда Кот притянул её к себе обеими руками.  — Нет, — ответил он, устремив пустой взгляд в сторону люка, что был за её спиной, и спустя мгновение улыбнулся. — Теперь, думаю, всё хорошо.