Strings of my soul

      Маринетт чувствовала, как паника настигает её в секунды. Ноги стали неконтролируемо дрожать, голова закружилась от переизбытка эмоций, а в горле застрял комок. Кот Нуар появился неожиданно и нежданно, отчего она потеряла дар речи, какое-то время наблюдая в немом шоке, как он выпрямляется и встречает её взгляд своим. Поистине недовольным и, — быть может, ей просто кажется, — отчасти нервным, волнительным. Она сглотнула и сжала руки так, что ногти впились в ладони. Было неизвестно, что будет дальше, но разговор этот начать точно должна была не она. Раз уж Кот Нуар искал встречи с ней — значит у него есть что сказать ей. По крайней мере здесь и сейчас.  — О чем п-поговорить? — Интересуется Маринетт после его первой фразы и отворачивает голову не в силах смотреть на него. Этот человек врал ей, он использовал её, и теперь доверия к нему нет. Всё что он скажет — ложь, она ни за что не поверит. — Какое тебе до меня дело?       Кот Нуар в сердцах был поражен её хладнокровию по отношению к себе. Однако тут же расстроился, подумав, что всё-таки тот поцелуй обидел её. И это напрямую обозначало её отвращение, её разочарование в нем, как в друге. Но… сегодня она говорила с Адрианом, и именно Адриану Маринетт призналась в том, что влюблена в Кота Нуара. Это не было напрямую, но так или иначе прозвучало. Он собственными ушами слышал признание к настоящему себе, он осознанно, хоть и запоздало, обрадовался. Потому что… чувства были взаимными?       Верно.       Поэтому он после учебы пытался найти её; поэтому он хотел не тянуть и рассказать ей всё сразу, чтобы не было недопонимания, недомолвок и ссор. Если чувства есть, то, пожалуй, их не стоит и скрывать. Маринетт любила его. Он узнал это, и признание грело сердце даже в холодную дождливую погоду.       Но увидев Луку с ней на остановке, внутри что-то оборвалось. И его собственное «что-то» не сулило чего-то хорошего. Также как и предстоящий разговор. Возможно, это была и зависть. Возможно, ему тоже хотелось застрять с ней под дождем в непримечательном месте, уложить голову на её колени и мысленно отпустить все свои переживания.       Но этим представлениям не суждено было реализоваться. По одной простой причине, что он герой и привлекает к себе много внимания, чем может принести проблем и Дюпен-Чен. Другое дело, если бы он был в гражданском образе, в котором мог бы позволить себе стать Котом Нуаром без маски. Рядом с ней.       Но если она узнает — ситуация сильно поменяется. Он не хотел потерять её, едва добившись её дружеского расположения.       И та самая причина, по которой Кот странно вёл себя, была проста. Он ревновал и ужасно ненавидел себя за это. Он не мог это прекратить, чувство вырывалось изнутри, а желание во всей красе показать его только нарастало. Изливать душу Плаггу — всё равно, что говорить в пустоту: поддержки не дождешься, а держать в себе — небезопасно, потому что в любой момент можно сорваться.  — О том, что происходит между нами. — Ответил Нуар, и взгляд его смягчился. Звучало искренне, но Маринетт скривилась, думая, что он просто-напросто хороший актер. Он знает, куда надавить и как лучше отыграть свою роль, притворяясь добросовестным и искренним. Конечно, он же нагло и осознанно влюбил её в себя. И от этого сердце в груди болело. Ей хотелось либо ударить его, либо просто убежать.  — Не нужно ничего говорить, — процедила Маринетт сквозь зубы и нахмурилась, наконец повернувшись к нему, — я всё знаю. Про использование, чтобы забыть ЛедиБаг, про забавление на стороне с девушкой и про то, что ты смеялся надо мной после… агрх, — она не осмеливалась назвать вчерашний случай с поцелуем и раздраженно выдохнула, — ты понял.  — Я весь день бьюсь в догадках, о какой такой девушке ты говоришь! — Вырвалось у него, но она, благо, не узнала в нем Адриана. Потому что только Адриан знал, о чем она думала. — У меня никого нет. И если бы была та, о ком ты твердишь, я бы вообще не захотел тебя видеть!       У Маринетт было горькое выражение лица. Пускай это было просто предположение, но её это задело. Он осекся, отступая на шаг, будто это могло чем-либо помочь, и закусил губу, думая над тем, что сказать.  — Я не верю ни одному твоему слову, Кот, — пробормотала она, но уже на тон тише, и пожала плечами, — ты поиграл со мной, как с игрушкой, а теперь ищешь себе оправдания. Какой же ты всё-таки…       Она выпрямилась и решила отступить. До дома, как рукой подать, поэтому она должна была закончить этот бессмысленный разговор.  — Стой. — Он сделал шаг в сторону, чтобы она уткнулась в его грудь, и не дал ей пройти. Его взгляд был каким-то сожалеющим. Она ничуть ему не верила, а он возлагал большие надежды на этот разговор. Но как со всем разобраться, если Маринетт не хочет его слушать? — Не уходи. Мы не закончили.  — У тебя есть что сказать мне? — Безразлично спросила она и отступила на несколько шагов от парня. Его лицо выражало столько эмоций, столько скрытого было в его зеленых глазах, что она не могла на это смотреть. Маринетт всего с секунду качнула головой и повернулась к нему спиной, обхватив себя руками. По-прежнему было холодно, а дождь не прекращался.  — Конечно же есть, Принцесса. — Ответил Нуар, собираясь с мыслями. — Я хочу извиниться за то, что сделал прошлой ночью. Я обидел тебя и мне жаль. Могу ли я рассчитывать, что всё будет как прежде?       Глаза Маринетт наполнились слезами, она пыталась их сдерживать.  — Удивительно, что ты просишь за это прощение, — пробормотала Дюпен-Чен, чуть повернув голову, но в то же время не видя его, — я думаю, ты должен просить прощения у девушки, которой изменил со мной. Я же просто предмет для издевательств. Ты подобно Хлое унижаешь людей, но только своими способами, вроде соблазна.  — Ты ошибаешься. — Кот стал приближаться к ней со спины. Она слышала каждый его шаг, каждый брызг лужи, по которым он шел к ней. Он остановился прямо позади неё, чтобы Маринетт могла хорошо расслышать его слова. — Я поцеловал тебя вчера только потому, что сам того захотел.       Её сердце неумолимо рвало грудную клетку внутри, билось об рёбра. Чувства бурлили, не смея останавливаться, потому как Нуар давил на больное. И она уже не знала, как отличить правду от лжи. Он звучал так убедительно, так честно…       Его руки медленно обернулись вокруг неё, заключая Маринетт в его объятия. Она сразу же растерялась, лишившись возможности утирать слезы с глаз, и ощутила, как задыхается от собственных эмоций. Объятие это особо отличалось от тех, когда Кот обычно обнимал её. Тогда это было по-дружески, а сейчас совсем иначе.  — Верь мне. — Добавил он, целуя её в висок. Она заволновалась ещё больше, приоткрыв рот от удивления и ища пути для отступления. Это неправильно, всё это неправильно.  — Кот… не нужно. Пожалуйста.       Следующий поцелуй последовал в щеку, затем в шею, и тогда она опомнилась. Резко развернувшись, она оттолкнула его, но несильно. Он стоял близко, а Маринетт не смела поднять свой смущенный взгляд. Нуар снова играл с ней, она снова поддаётся тому, о чем позже будет жалеть.  — Это неправильно. Это… — Замотала она головой, смотря на собственные ноги в растерянности.  — А если бы это был не я? — Вновь вырвалось у Кота Нуара, и тогда Маринетт недоуменно взглянула на него, позволяя слезам смешаться с дождем на её щеках. — Что, если бы это был твой драгоценный Лука? Ты бы отказала ему?       Она была в шоке услышать подобное вновь. Вполне достаточно было того разговора на крыше, когда она думала, что её раскрыли. Кот Нуар, упоминая Куффена так часто, выглядел так, будто ревновал её. И осознание этого только-только пришло ей в голову. Но она слишком сомневалась в его чувствах, чтобы сейчас сказать это вслух.  — Отказала бы. — Почти сразу ответила Маринетт. — Потому что… ты дорог мне. Потому что не могу я после того поцелуя смотреть на других, как на кого-то, кого бы я ранее могла представить рядом с собой. — Она закрыла лицо руками, думая, что выпалила это всё зря. Коту её чувства не нужны, поэтому вряд ли он…  — Маринетт. — Кот коснулся её рук и с силой заставил девушку отнять ладони от заплаканного лица. Она смотрела на него своим застекленелым голубым взглядом и мысленно корила себя за свой длинный язык. — Ты любишь меня?       Она замолчала, ничего не отвечая. Было страшно от того, что происходило, страшно было вымолвить своё признание. Но знала бы она, как сильно он хотел услышать «да», как сильно он хотел быть ей дорог более, чем просто друг.       Его руки оставили её и коснулись лица. Металл его кольца кольнул её в щеку. И тогда он позволил себе немного приподнять лицо Маринетт. Таким образом, чтобы она могла смотреть в его глаза. На удивление с беспокойством смотрящие в её собственные, такие блестящие, прямым взглядом требуя ответа на вопрос. Его брови выгибаются, уголки губ чуть приподымаются, но это была не ухмылка. Он готов был ждать, пока девушка соберется с мыслями.       А сама Маринетт, затаив прерывающееся дыхание, смотрела на него сквозь пелену слёз, застывших в голубых глазах. Она думала, что тот, кто стоит напротив, выглядит так, будто бессловесно говорит «Ничего, что ты влюблена в меня. Я люблю другую, это правда. Но мы можем остаться друзьями». И театр представлений от этих слов сдавил её сердце, она наконец всхлипнула и вздрогнула, осознав, что он касался её. И по-прежнему ждал.  — Какой смысл отвечать?! Какой смысл в том, чтобы любить тебя? Ты актер, а я просто марионетка на твоём представлении. Да и чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы твоя девушка приревновала тебя, узнав о чем-то, что связано со мной?! — Она отмахивается и невольно вздрагивает, замечая как его это задевает.       Только в эти минуты Маринетт заметила, как разбито он выглядел от её слов. Слишком разбито для того, чтобы наигранно изображать это. Его глаза были чуть сощурены, а взгляд несколько злым и печальным. Он сдавлено выдохнул и сжал кулаки.  — Я спросил тебя, Маринетт. — Спустя секунды молчания напомнил он. — Ты любишь меня?       Он делает шаг вперед, замечая, как она вся трясется, как блестят её глаза от слез, как дрожат губы в сомнении сказать что-либо. Она пытается воссоздать иллюзию порядка, но у неё не получается, дрожь выдаёт её с головой. Маринетт вдыхает через нос и поднимает голову, фокусируя зрение на парне.  — И что с того? — Отвечает она и не врёт. Её глаза сузились, она сморгнула слёзы и отвела взгляд, глубоко вздохнув. Сердце в груди вот-вот порвется от волнения. — Я люблю тебя, Кот Нуар.       Его на секунду парализовало от шока и от счастья одновременно. Глаза удивленно округлились, а затем взгляд вдруг потеплел. Он в несколько шагов быстро сократил расстояние между ними и, не раздумывая, впился в её губы поцелуем. В этот раз более настойчивым, не робким, уверенным. Кот Нуар обнял Маринетт одной рукой в области талии, максимально притягивая её к своему телу, а второй коснулся её разгоряченной щеки, углубляя поцелуй.       Он ощутил её поражение через тихий возмущенный стон в поцелуе, но останавливаться не стал. Потому что она не оттолкнула его, она позволила ему поцеловать её. Снова. И в этот раз взаимно, без каких-либо недомолвок. Маринетт любила его, в самом деле любила его. Прямое признание с глазу на глаз вскружило ему голову от радости, он не смог совладать с собой и поцеловал её.       Кот Нуар отстранился первым, не отпуская её, и выдохнул, не сдержав глухого смешка с улыбкой, расплывшейся на его лице. Она дышала через раз, он чувствовал это и чувствовал себя немного напряженным, потому что Маринетт молчала. Кот поднял на неё свой ничуть не сожалеющий о случившемся взгляд и провел рукой по её щеке ещё раз.  — Я тоже люблю тебя, Маринетт.       Она наказывала себе не верить во всё, что он скажет, но это признание сделало её счастливой настолько, что в него нельзя было не поверить. Кот Нуар был искренен, этому свидетельствовали его глаза, его действия, теперь не несущие в себя плохих последствий. Он говорил правду.  — А как же…  — Нет никакой девушки, — перебил он её, приставив указательный палец к её губам, — а та, о ком я говорил прошлой ночью после битвы с Белой Акумой, была ты, моя Леди.  — Что? — Пораженно прошептала она, округлив глаза. От шока она не могла даже пошевелиться, всё также находясь в его руках. — Но… откуда ты знаешь?  — Увидел. — Улыбаясь, продолжал Кот. — Там, в отражении.       Она опустила глаза, закусив губу, как только он убрал руку. Это значит, что он соврал; и соврала в какой-то степени она, когда интересовалась, влюблен ли в ЛедиБаг Кот Нуар.  — Не делай такое лицо, — Кот коснулся её подбородка и заставил смотреть на него, — я не разочарован в том, что увидел. Я счастлив, что это ты. Я так счастлив, что вряд ли сегодня смогу заснуть. Ты мне веришь?       Маринетт почувствовала легкое жжение в глазах, она снова была готова расплакаться. Только в этот раз от переполняющего её счастья, от неверия, что всё это случилось с ней.  — Верю. — Ответила Дюпен-Чен. — Но ты уверен в том, что сказал? — Чувство неловкости в этом вопросе заставило её вновь занервничать. Что если на утро ей всё это покажется лишь замечательным сном?  — Я люблю тебя, и не беру своих слов обратно. — Тихо хохотнув с хрипотцой в голосе заверил он её и вновь заключил в объятия. — Я хочу, чтобы ты была со мной. Я хочу не бояться прикоснуться к тебе и не быть оттолкнутым, хочу навещать тебя каждый день и проводить с тобой время. — Он покачал головой, утыкаясь в её плечо.       И девушка растаяла, услышав это. Плечи расслабленно опустились, и она, наконец, обняла его, заплакав так тихо, как только могла, прижавшись к его груди, пока он этого не видел. Она чувствовала, что это было сейчас необходимо.  — Конечно, Кот Нуар. — Прошептала Маринетт, обнимая его. — Я тоже.       Сердце в его груди билось быстрее, чем он мог себе представить. В голове едва формировалась осознание, что всё это взаправду, что после этого ему больше не придется притворяться равнодушным, не придется искать повода навестить её. Она дала ему шанс, она любит его, а значит он не должен упустить его.       Кот Нуар улыбнулся очередной раз, отчаянно пытаясь вспомнить, когда последний раз он испытывал такой поток положительных эмоций; когда последний раз он чувствовал любовь к себе. К себе настоящему, а не к парню с обложки модельных журналов.       Но так и не вспомнил.

***

      Адриан вздрогнул, когда свет, пробирающийся с окна, стал слепить глаза. Он зажмурился и, чуть приоткрыв их, сфокусировался на окне. Занавеска слегка колыхалась из-за легкого ветра, а рамы окна были распахнуты. Похоже, вчера они немного подзабыли о том, что оставили его так. Адриан вздохнул и далеко не сразу осознал, что находился в комнате Маринетт.       Одна его рука была под подушкой, а вторая обнимала хозяйку комнаты. Тикки спала на подушке рядом, прямо над головой девушки. Адриан даже слегка улыбнулся, вспоминая, как мило Плагг каждую ночь засыпает у него на макушке, зарываясь носиком в светлые волосы.       Адриан улыбнулся шире, когда вспомнил, что произошло прошлым вечером. И позволил себе обнять Маринетт по-крепче, утыкаясь носом в её волосы. Так или иначе, она лежала к нему спиной и…       Минутку.       Адриан вздрогнул дважды за последние пять минут. Его руки не покрывали перчатки, а он сам не был Котом Нуаром. Чувство страха быть раскрытым резко подскочило к горлу. Маринетт знала? Она видела? Почему он заснул вчера рядом с ней, совершенно позабыв о своей трансформации?       Маринетт сонно пробормотала что-то и улеглась по-удобнее, находясь по-прежнему отвернутой от него. Она открыла глаза и увидела перед собой большую расслабленную ладонь, которая, несомненно, принадлежала Коту Нуару. Они вчера собирались немного полежать, поговорить и заснули.  — Кот Нуар? — Позвала она своим тихим, пока ещё не особо бодрым голосом. — Твоя трансформация.  — Я знаю. — Ответил Адриан, вдруг напрягаясь. Плагг, витающий поблизости, с интересом наблюдал за происходящим. — Ты видела меня?       Маринетт отрицательно покачала головой.  — Нет. Я же только проснулась.       Агрест облегченно выдохнул, ощущая, как напряженные плечи опускаются. Маринетт не знала, кто он, и это к счастью. Вряд ли бы ей понравилось узнать это сразу после того, как она только-только помирилась с Адрианом и начала встречаться с Котом Нуаром. Он надеялся, что она даст ему шанс сохранить свою личность в тайне, — хотя бы какое-то время, — и уйти с черной маской на лице.  — Всё нормально, если ты повернешься и посмотришь на меня. — Скупо улыбнувшись, произнес Адриан. — Но лично мне хотелось бы растянуть это событие. По крайней мере, ненадолго.  — Не волнуйся, — она улыбнулась, вновь закрывая глаза, — я не против, если ты хочешь этого. Я не имею права вынуждать тебя, поэтому… всему своё время.  — Спасибо, Принцесса. — Ответил Адриан и уткнулся носом в её ещё немного влажные после дождя волосы, прижимаясь к ней всем телом со спины; обнимая рукой крепче и после расслабляя пальцы. Он мысленно благодарил судьбу за то, что рука, на которой было кольцо, было под подушкой. В противном случае Маринетт узнала бы кольцо в другом цвете, и это бы выдало его.  — Это ведь впервые, не так ли? — Её голос звучал хрипло, её легкие и слабые движения и запах дурманили его, приказывали не оставлять её тело, лежащее впервые за долгое время так близко. Он лежал рядом с закрытыми глазами, будучи полностью доверенным ей; осознавал, что ему нравится чувствовать себя именно так. Он чувствовал, что ему будет тяжело уйти после этого, и что после подобную ночевку захочется повторить.       И теперь это будет не так проблематично.  — Что мы ночуем вместе? Хах, ну да. — Ответил Агрест и повернул голову чуть влево, не сдержав очередной улыбки. — С радостью повторил бы. — Добавил он и раскрыл ладонь.       Маринетт кинуло в легкий озноб и мандраж, когда она вложила свою руку в его, когда переплела пальцы. Только сейчас она поняла, какой большой была его рука по сравнению с её, практически крохотной на его фоне.       Маринетт смущенно поджала губы и покраснела, думая, что это какой-то особенный момент, где ей предоставляется возможность коснуться настоящего Нуара, его кожи, его ладони и пальцев без черной латексной ткани. Чувства от этого прикосновения было непередаваемо.       Они оба чувствовали это, потому как сам Адриан Агрест никогда не держал за руку Маринетт. Это было по-своеобразному особенно.       И это было их начало.