Broken ocean

      Настя лежала на своей кровати, будто в прострации. Девушку тошнило, а голова нещадно гудела. Таблеток никаких светловолосая не имела, а брать что-то из аптечки чужой семьи не хотелось. Саша и так считает, что она тут лишняя. Хотя так и есть, но все равно не приятно ощущать это в каждом его взгляде, движении, слове. — Э, ты чо тут стонешь? — за дверью показалась голова Плисакина, с недовольством смотревший на девушку. Настя что-то несвязно пробубнила и отвернулась, сжавшись в комок. — Ты что совсем больная? Не могла сказать, что тебе плохо?       Недовольный громогласный голос Саши разрезал гул в голове Насти. Светловолосая поморщилась, чувствуя как по вискам словно бьют молоточком. — Уйди, пожалуйста. Не видишь, что мне плохо? — тихо попросила Настя, когда Саша коснулся ладонью ее горячего лба. — Вот ебанутая совсем. У тебя температура, — Саша заметно занервничал. — Свалилась же ты на мою голову.       Затем найдя где-то в недрах своей квартиры телефон, Саша набрал номер матери. Настя не слышала о чем они говорили, но парень явно что-то спрашивал про таблетки. Светловолосая находилась на грани сознания. Рассудок был затуманен. — Настя, слышишь меня? — перед лицом снова оказалась раздражающая рожа Плисакина, но Настя все же открыла глаза и еле заметно кивнула. — Что у тебя болит? — Голова, — простонала девушка и попыталась встать. — Э, куда? Лежать, — приказал Саша, но Настя не оставила попыток встать. — Я в туалет хочу, — еле слышным голосом сказала девушка и встала с кровати. Вдруг, вся комната странно покачнулась в сознании светловолосой и та, не удержавшись на ногах упала, успев опереться руками на рядом стоящую тумбочку. — Ты дура совсем? Хочешь башку себе разбить? — отодрав девушку от тумбочки, Плисакин поставил Настю на ноги и придерживая девушку за талию провел ее к двери в ванную и подождав, пока Настя закончит со своими делами, провел девушку обратно до кровати. Перерыв всю аптечку, парень наконец-то нашел нужные лекарства и налив воды в стакан пошел обратно в комнату светловолосой.       Девушка лежала на кровати и что-то несвязно бормотала, в уголках глаз скапливалась соленая влага. — Чего ноешь? На, пей, — девушка будто не слышала его, продолжая бормотать и плакать. — Мамочка, — хриплый голос Насти и всхлипы заполняли комнату. Парень насильно запихнул в рот Деврисашвили лекарства и заставил проглотить. Вдруг девушка вцепилась мертвой хваткой в его руку и посмотрела на него своими красными, небесно-голубыми глазами. — Не уходи больше пожалуйста. Я не выдержу, мамочка. Я никому не нужна. Скажи папе, чтобы он перестал меня бить. Я хочу домой, мам, — Настя кричала, просила, умоляла. Девушка захлебывалась в слезах, думая что перед ней стоит ее покойная мать. Саша пытался выдернуть руку, на что девушка еще сильнее начинала рыдать и просила не бросать ее.       Плисакин тяжело вздохнул, но лег рядом с девушкой, успокаивающе гладя ту по волосам. Настя постепенно затихала, скорее всего успокоительные начали действовать. Девушка положила голову на грудь парня и наконец-то закрыла глаза. А Саша впервые почувствовал что-то, кроме отвращения к юной особе. Парень знал, что наутро все встанет на свои места, но он просто не мог бросить Настю в таком тяжелом состоянии, как бы сильна не была его неприязнь к ней. Да и он, все еще чувствовал вину за то, что ударил ее так сильно, и об этом ему постоянно напоминал ее фиолетовый синяк на щеке.

***

      Еле разлепив глаза, Настя осмотрелась. Комната была абсолютно пуста. Девушка не помнила, что было вчера, но ясно ощущала во сне теплое тело рядом с собой. Сочтя это за очередной бред из-за температуры, Настя встала с кровати. Голова немного кружилась и болела, но ощущения были намного лучше, чем было вчера.       Зайдя на кухню, первое, что бросилось Насте в глаза — это записка: «Лекарства на холодильнике, выпей все по одной таблетке. Мама скоро придет. Саша.»       Не зная чему, но девушка все-таки еле заметно улыбнулась. Даже лекарства приготовил. Для светловолосой это очень много значило и даже за такой мелочный жест она была готова простить ему многие грубости, хотя он и извинился только за одну. Да и извинился — громко сказано? В очередной раз напомнил, что она ничтожество, но тем не менее.       Выпив таблетки, Настя почувствовала, что безумно сильно хочет есть, так как второй день практически ничего не кушала. Хлопнула дверь и через пару минут на кухне показалось уставшее лицо тети Оксаны. — Здравствуйте, — словно не своим голосом произнесла девушка. Голос был хриплый и очень басистый, словно перед этим она выкурила четыре пачки сигарет за раз. — Господи, Настенька, где же ты так умудрилась? — неодобрительно покачала головой тетя Оксана. — Может из-за того, что под дождь вчера попала, — пожала плечами светловолосая, накладывая женщине тарелку вчерашнего ужина. — Садитесь, покушайте. — Ох, спасибо, деточка. Так устала в эту ночь, жуть просто, — тетя Оксана с радостью села за стол, а Настя нарезала хлеб. — Тебя хоть этот болбес лекарствами накормил? — Да, — ответила Настя. — Даже записку оставил. Вот.       Настя показала тете Оксане бумажку. — Какой заботливый, — хитро ухмыльнулась женщина, а Настя опустила взгляд. — Знаешь, Саша очень сложный парень. Я ведь его без отца растила, опекала как могла. Вот и вырос ревнивым, агрессивным, вспыльчивым. — Я все понимаю, теть Оксан, но к чему вы клоните? — робко спросила девушка. — Да так, ни о чем, — хитро ухмыльнулась женщина и вновь серьезно посмотрела на Настю. — Просто знай, что с ним сложно. Он здорово может попортить нервы. — Со мной он никогда не будет обращаться по-человечески, — Настя грустно вздохнула. — Я не его уровня девушка. — Погоди, а что у тебя на лице? — тетя Оксана, повернула Настю лицом к себе. — Да так, ударилась, — тихо ответила Настя и встала из-за стола, сделав вид, что захотела чаю. — Это Сашка? — хмуро спросила женщина. — Нет, это не Саша, — уверенно ответила светловолосая. — Тогда кто? — не унималась мама Плисакина. — Говорю же — ударилась, — стояла на своем Деврисашвили. — Ясно, — поняв, что от девушки ничего не добьешься, Плисакина доев, вымыла за собой тарелку и ушла отсыпаться после суток.