Страх и ненависть в Хогвартсе

      Услышав шум подъезжающей машины, Гарри поскорее запихал остаток пончика себе в рот, затем стер остатки шоколада и крошки с губ и, схватившись за веник, принялся подметать пол. Однако его уловка не прошла незамеченной. Дядя Вернон нахмурился, а тетя Петунья тут же засеменила к нему на высоких каблуках своих парадно-выходных туфель. — Гарри Поттер! — вскрикнула она, хватая его зашиворот. — Немедленно признавайся, чем ты тут только что занимался? — Тетечка, — захныкал Гарри. — Ничем! Клянусь вам! Ничем!.. — А это тогда что?! — загремела Петунья, указывая на крошки от пончика, которые усеяли старую потертую рубашку, что едва прикрывала локти мальчика.       Заметив на рубашке неестественные складки, Петунья еще энергичнее стала его трясти. Наконец снизу выбившейся из брюк рубашки вывалились два недоеденных пончика и котлета. — Мой пончик! — закричал Дадли. — Папа! Мама! Он украл мой пончик! — Я нашел его среди твоих грязных школьных вещей, когда стирал, — оправдывался Гарри перед сводным братом, будто надеялся, что если Дадли не будет сердиться, то его, Гарри, не так сильно накажут за содеянное. — Вы только послушайте его! — воскликнула Петунья. — Он называет это «стирал». Да такую стирку даже стиркой-то не назовешь. Нет, полюбуйтесь-ка на него: изводит стиральный порошок, портит одежду, да еще и ворует еду в этом доме! — Немедленно убери это, Поттер, — заскрежетал зубами дядя Вернон, указывая на остатки еды на полу. — Убери, затем выложи покупки в холодильник. И учти! — дядя помахал толстым пальцем у самого носа Гарри. — Я пересчитаю все банки с джемом, все яйца и все сливы до последней ягоды! Только попробуй что-нибудь стянуть — и тебе действительно не поздоровится. — Да, дядя Вернон, — заикаясь, пробормотал Гарри, стараясь поскорее убраться из кухни.       «Если бы я был таким же толстым, как Дадли, они бы, наверное, меня любили», — думал он, вытирая пыль в гостиной, пока Вернон и Дадли наслаждались соком и печеньем в ожидании обеда. — Тебе нельзя сладкое, — шлепнула его по руке тетя, когда он попытался потихоньку тоже взять себе одно печенье. Он знал, что ему строго воспрещается это делать, но свежее печенье так вкусно пахло, а у него с утра маковой росинки во рту не было (если не считать наполовину съеденного Дадли черствого пончика). — Имей терпение дождаться обеда, Гарри Поттер, — строго сказала тетя, возвращаясь к своим кипящим на плите кастрюлям. — Сегодня я основательно запаслась овощами, так что смогу сварить тебе твой диетический суп вместо жаркого, которое так вредно для твоего слабого желудка.       Гарри вздохнул. Иногда ему казалось, что лучше бы тетя не заботилась так об его желудке.       Недавно Дадли подозвал его к себе и спросил, хитро прищурив поросячьи глазки: — Поттер, хочешь отведать кусочек жареного мяса? — Хочу, Дадли, — сказал Гарри, у которого немедленно засосало под ложечкой. — Но что я должен буду сделать?       Гарри слишком хорошо знал кузена, чтобы подумать, будто тот даст ему кусок мяса просто так. — Почти ничего. Тебе нужно будет всего лишь вычистить мои ботинки. — Но я ведь и так каждый день чищу их, — сказал Гарри в замешательстве. — Да, но в этот раз на это будут смотреть несколько моих приятелей. Я сказал им, что у меня есть свой слуга, — захохотал Дадли, обнажая подъеденные кариесом зубы.       Гарри молча смотрел на его толстые розовые щеки.       «Эх, если бы я был таким здоровым и красивым, то тетя Петунья не заставляла бы меня есть только диетический суп. И мне бы позволено было есть столько котлет, сколько я захочу, совсем как Дадли», — думал Гарри. Перед его внутренним взором предстала большая сочная котлета. Она аппетитно шипела на сковороде, сначала на одной стороне, а затем, перевернутая невидимой рукой, подрумянивалась с другой стороны. Потом эта котлета каким-то чудом перекочевала к нему на ладонь. Гарри невольно сглотнул от таких мыслей и неуверенно кивнул. — Хорошо, Дадли. Можешь звать своих друзей. Я согласен быть твоим слугой.

***

      Было около двух часов ночи. Все в доме спали. Спал и Гарри Поттер. Вернее, возле его кровати все было тихо, мальчик не издавал ни единого звука. Гарри смирно лежал, укрывшись одеялом. И только его глаза не спали, так как они плакали. Слезы не текли на подушку, так как Гарри не смел повернутся на бок, чтобы не разбудить скрипом кровати дядю Вернона, громко храпящего этажом ниже. У того был чрезвычайно чуткий сон, чем он чрезвычайно гордился и часто любил рассказывать всем знакомым. — О, Вернон, я помню, как ты в детстве просыпался от малейшего шороха, — сочувственно хлопала его по руке его сестра, когда гостила у них раз в месяц. — Я помню, как однажды, а дело было зимою, ты проснулся от того, что какой-то озябший нищий вздумал топать ногами под нашим окном. Мама всегда говорила, что у тебя нежная натура, как у аристократа.       Обычно дядя Вернон расцветал от такой похвалы.       Так что сейчас Гарри приходилось терпеть, что его слезы стекали по щекам прямо в уши. Но это было ничего, так как у него было несчастье посерьезней слез в ушах.       Гарри был страшно голоден. А еще он был унижен.       Он всегда знал, что он некрасивый, болезненный, хилый мальчик. У него не ладилось с учебой и он боялся сам выходить из дому. Но он всегда надеялся, что Дадли хоть чуть-чуть любит его как брата, пусть и двоюродного.       Когда они были совсем маленькими, Дадли иногда позволял ему брать свои сладости. Вообще-то, ему просто лень было догнать Гарри и отобрать их, но Гарри нравилось думать, что Дадли поступает так из-за их дружбы.       Сегодня он убедился, что Дадли стыдится их родства и считает его обузой.       Когда пришли одноклассники Дадли, Вернона и Петуньи не было дома. Ребята ввалились шумной гурьбой в их дом. — Эй, ты, принеси попить моим друзьям, — крикнул Дадли, состроив важную мину.       Гарри пошел было выполнять поручение, но тут один из ребят сказал: — Ты обещал, что он будет чистить тебе башмаки. У меня через двадцать минут тренировка. Я пришел посмотреть, как он чистит тебе обувь. А сок принести я и сам могу, это еще ничего не значит. Если он не займется твоими башмаками, я ни за что не поверю, будто родители дали его тебе в услужение. — Ты слышал? А ну-ка, живо! — Дадли плюхнулся в большое отцовское кресло и вытянул вперед жирную ногу.       Гарри послушно взял в прихожей щетку и, встав на колени перед Дадли, начал счищать грязь с башмаков кузена.       Одноклассники Дадли завистливо смотрели на это действо. — Чего стоите, ребята? Садитесь. А ну-ка, ты! — Гарри понял, что Дадли не будет называть его даже по фамилии при них. — Почисти обувь также и моим друзьям. — Но мы же договаривались, что я буду чистить обувь только тебе, — попробовал было возразить Гарри. — Не слышишь, что тебе говорят?! Глупая скотина! — крикнул Дадли, увидев, что друзья собираются уходить. — Эй, ребята, я просто его еще не вышколил как следует… Постойте!       Вот поэтому-то Гарри и плакал. Видно, Дадли вовсе его не любил, а значит, мечты, что в один прекрасный день они будут дружить и друзья Дадли станут его друзьями, были просто мечтами. Глупыми мечтами глупого мальчишки.

***

      Утро следующего дня принесло Гарри еще больше тревог. Дядя Вернон объявил, что получил письмо. — Вообще-то, оно для тебя, Гарри Поттер, но ведь у тебя дислексия, поэтому я сделаю для тебя одолжение и сам прочту его тебе в слух, — довольно сказал дядя и взял в руки вскрытый конверт со стола.       Пока дядя читал, Гарри все старался вникнуть в смысл его слов, но был так взволнован, что кто-то неизвестный пишет дяде о нем, Гарри, что ему никак не удавалось уловить суть этого письма.       Наконец дядя Вернон закончил читать письмо и выжидающе посмотрел на Гарри. Дадли посмотрел на Гарри. Тетя Петунья посмотрела на Гарри. — Мне кажется, он ничего не понял, — сказал наконец Дадли. — О черт, — выругался дядя Вернон. — Мне что, еще раз читать?! — Погоди, погоди, дорогой, — перебила его Петунья. — Я сейчас сама ему все растолкую.       Она подошла к Гарри и взяла его обеими руками за плечи. Затем она хорошенько его встряхнула, видимо, чтобы в голове у него прояснилось, и сказала: — Гарри, дорогуша! Этот человек, что прислал нам письмо, — директор одной школы, специально для таких детей, как ты. Он пишет, что ты будешь учиться в этой школе и что можешь выезжать немедленно. — Ты слышал, негодник, не-мед-лен-но! — радостно воскликнул дядя Вернон. — Так он уедет?.. — растерянно протянул Дадли, хлопая белыми ресницами. — Но кто же будет убираться в доме? — Это неважно, миленький мой, — сказал Вернон, целуя сына. — Главное, что твой кузен от нас съедет! — Не-е-ет! — пронзительно вскрикнул Гарри и судорожно уцепился за подол платья тети Петуньи. — Пожалуйста, пожалуйста, не отправляйте меня в ту школу! Обещаю, я буду учиться лучше, я буду писать правила не десять, а сто, тысячу раз, чтобы их запомнить. Я буду чистить обувь всем друзьям Дадли и слова не скажу! — О чем ты? — удивленно спросила тетя, пытаясь разжать побелевшие в суставах пальцы Гарри. — Я буду хорошо себя вести, гораздо лучше, чем прежде! — кричал Гарри. — Только позвольте мне жить здесь и никуда не ехать. — Но ведь письмо, — озадаченно протянул дядя Вернон. Насколько ни было черство его сердце, однако вопли Гарри несколько его смутили. — Этот человек знает, что ты живешь у нас. Он будет нам слать письма раз за разом, требуя, чтобы ты поехал к нему в школу. — О, вы меня не заметите, я не стану слишком часто показываться вам на глаза, дядя Вернон. А когда к вам будут приходить гости, я буду прятаться. Никто даже знать не будет, что я живу здесь. Пожалуйста, напишите директору той школы, что я умер! — Гарри, я думаю, тебе лучше отправиться в свою комнату, — строго сказала тетя Петунья. — Ты переволновался, а о той школе мы поговорим позже.       Она выразительно посмотрела на мужа и, наконец оторвав руку Гарри от своего подола, взяла ее в свою и повела племянника в коридор, в его комнату под лестницей.       Оставшись один, Гарри почувствовал, что от усталости и пережитого волнения у него действительно стали слипаться глаза. Он лег на свою кровать и уснул.       Его разбудил стук в дверцу его каморки. — Гарри Поттер, к тебе пришли, — послышался высокий голос дяди Вернона, каким он говорил только при посторонних. — Вы что, держите его в кладовке? — со страхом услышал Гарри другой голос, чрезвычайно густой и низкий.       Гарри решил ни за что не открывать и забрался в уголок, накрывшись подушкой и пробуя закрыть ее концами уши.       Вдруг кто-то рванул дверь на себя, так что Гарри увидел в потемках комнатки свет сквозь образовавшиеся щели. Послышался хруст разламывающегося дерева. Гарри завизжал, что есть силы прижимая подушку к ушам и зажмуриваясь.       Но треск выламываемой двери был такой громкий, что подушка не спасала. Сломав дверь, в проеме появилась чья-то большая толстая рука, крепко схватила Гарри за рубашку и потащила его наружу.       Гарри отбивался, как мог, щипал руку и пробовал ее укусить, но тщетно. Рука прижала Гарри к чьему-то толстому животу и держала крепко, так что никак нельзя было вырваться. Наконец, устав бороться с Гарри, человек что-то достал из кармана и дотронулся до его спины. Затем он пробормотал что-то себе в бороду.       Дядя Вернон и тетя Петунья не заметили этого его движения, а слов не разобрали. — Простите, что вы сказали? — заискивающе спросил дядя, и это было последнее, что слышал Гарри перед тем, как провалился в сон.

***

      Ему снилось, будто он летит по воздуху безо всяких усилий, а дома и деревья проносятся где-то далеко внизу, и только чей-то голос твердил ему: — Держись крепче! Можешь ухватится за мою бороду, если хочешь.       Затем ему снились какие-то темные комнаты, какие-то люди, и наконец его кто-то встряхнул, а другой человек — с длинным крючковатым носом и маленькими черными глазками-бусинками — наклонился к нему близко-близко и спросил: — Ты Гарри Поттер? — Да, это я, — пробормотал Гарри, снова погружаясь в дрему.       Затем ему казалось, что его уносит течением какой-то реки далеко в подземелье. Гарри слышал хлопанье весел по воде, затем звон монет. Наконец он услышал пронзительный гудок поезда и проснулся.       Мальчик с удивлением и страхом оглянулся. Он был на вокзале, а тот человек, что схватил его и вытащил из каморки, стоял рядом. — Послушай меня, Гарри. Ты сейчас сядешь в этот поезд и поедешь на нем в школу.       Гарри почувствовал, что у него пропал голос от этих ужасных новостей. Забыв, что недавно всеми силами пытался вырваться от этого человека, Гарри судорожно вцепился тому в край одежды, и зашептал: — Пожалуйста, нет, нет! Я не хочу в поезд, я боюсь ездить в поездах один. — Вот еще! — строго сказал человек, отцепляя руки Гарри от своих штанов. — Ты же уже взрослый мужчина, ну!       На минуту Гарри показалось, что человек растрогался и вот-вот заплачет, но тот снова заговорил спокойным суровым голосом, и Гарри решил, будто ему это показалось.       Затем человек обнял его крепко-крепко, сунул ему в руку десять золотых монеток, затем развернулся и пошел прочь гигантскими шагами, не оглядываясь.       Гарри сначала решил было кинуться за ним следом, но увидел, как целая группа каких-то нарядных мальчиков и девочек вышла из-за поворота и направилась к поезду. Вне себя от страха, Гарри повернулся к поезду, не зная, куда бежать. Вдруг его взгляд упал на груду чемоданов, стоявших на земле на самом краю платформы. Очевидно, они принадлежали пассажирам.       Заметив один особенно большой чемодан, Гарри с надеждой подергал его замочек и с радостью обнаружил, что тот не закрыт. Гарри приоткрыл чемодан и залез в него. Груда других чемоданов скрыла его проделку от глаз детей, которые, громко разговаривая и смеясь, подошли к поезду и стали в него садиться.       В чемодане было тепло и сухо. Гарри наконец почувствовал себя в безопасности. Потом кто-то взял чемодан и погрузил в поезд. Гарри слышал голоса и топот ног, затем послышался пронзительный гудок поезда и чемодан стало мерно покачивать из стороны в сторону. Поезд тронулся.       Лежа на дне чемодана и прислушиваясь к собственным ощущениям, Гарри казалось, что колеса стучат где-то у него в животе. Но вокруг было совсем тихо: видимо, чемодан отнесли в багажное отделение, где не было пассажиров.       Внезапно Гарри показалось, что он услышал приглушенную возню, будто где-то рядом находились птицы. Затаив дыхание, он отчетливо разобрал хлопанье крыльев и тот звук, который птица издает, точа клюв о прутья клетки. Затем птицы затихли, вероятно, уснули.       Свернувшись калачиком среди чьей-то одежды, Гарри стал думать о том месте, куда его везут.