Сожжённая кукла

      Глубокой ночью Тэхён снова пришёл в дом семьи Лим. Он знал, что у Пак Чон есть младший брат, но где он прятался в момент убийства — не знал. Обшарив все комнаты, каждый угол, гончар никого не нашёл, а потом спустился к месту убийства. Перед его глазами лежали три убитых женщины и один убитый мужчина, и эти трупы не вызывали у него буквально никаких чувств: ни жалости, ни сожаления. Он избавил мир от семьи глупых людей, а значит, сделал благое дело.       И Пак Чон тоже скоро умрёт. Она тоже глупая.       Забрав тело младшей сестры своей пленницы, Тэхён пошёл в гончарную лавку. Он заставит Лим плакать вновь, а пока пусть она отоспится, проплачется. Будет, конечно, не особо интересно, когда Пак Хи охватит трупное окоченение, но Пак Чон будет работать с самого утра.       Девушка проснулась, чувствуя глубоко внутри себя лишь опустошение и тупую боль, которая распространялась по всему телу и жалила мозг, заставляя сжиматься до рвотных позывов. При ней убили всю её семью, просто взяли и зарезали, когда она сама заходилась в крике и просьбах прекратить. Ведь чувствовала же, что не к добру всё это «я верну тебя домой».       Тэхён ведь говорил, что убьёт её, а он свои обещания выполняет, какими бы они не были: хорошими или плохими. Сначала он убил её семью, а скоро под его ножом окажется и сама девушка. А может, и не под ножом, может, это будет нечто другое перед сожжением. Она ведь сожжённая кукла, та, что сгорит. Но когда она сгорит — не знает. Да и если так посмотреть, облегчения такая информация никак не принесёт.       — Просыпайся, для тебя есть задание, — Пак Чон увидела краем глаза, что Тэхён что-то нёс на руках, но что — не смогла идентифицировать, потому что банально не поворачивала головы навстречу убийце своей семьи. То ли какой-то мешок находился в его руках, то ли что-то ещё, такое же объёмное и непонятное. Опять решил учить её искусствам? У Лим сегодня нет ни мотивации, ни желания. Ни-че-го, что помогло бы ей хотя бы держаться на плаву и не хвататься за голову. Она бы даже с удовольствием умерла, сорвав грубость со своих губ.       Когда Ким положил что-то непонятное на стол, предварительно очистив его от ненужных вещей, Пак Чон уже была на ногах и с ужасом заметила чью-то голую ногу, выглядывающую из-под тонкого покрывала. Она отступила, стукаясь затылком о низкую полку, и поняла, кому принадлежала эта длинная и тонкая часть тела. Вот рваный шрам прямо на лодыжке, полученный в детстве, когда Пак Чон и она упали с одного велосипеда. Вот четыре родинки, сложенные в форме квадрата, в то время как у самой Пак Чон на том же месте родинки складываются в Бермудский треугольник. Когда Тэхён откинул простыню полностью, показывая обнажённое тело девушки, Пак Чон сползла по стене вниз, покрываясь ужасом с ног до головы.       На столе лежала её обнажённая убитая младшая сестра.       — У тебя задание полностью отсечь её голову и сделать так, чтобы она держала в руках её. Только давай быстрее, трупное окоченение — это тебе не шутка.       Ким подошёл к девушке, которую обуяла истерика, и наблюдал, как она просто орала на одной ноте. От этого мерзкого звука дрожали барабанные перепонки, хотелось дать ей пощёчину, чтобы она очнулась. Да, перед ней труп младшей сестры. Да, её заставляют отрезать ей голову полностью, но это же не причина, чтобы орать, как будто она смотрела фильм ужасов. Хотя, Тэхён согласен, последнее время эта девушка действительно жила в малобюджетном ужастике. Ну, или в психологическом триллере, но тоже достаточно малобюджетном. Стоило похвалить главную актрису — браво, девушка умела проявлять настолько сильные эмоции страха и ужаса, что иной раз хотелось побыть сценаристом и чем-то облегчить её страдания.       — Переставай истерить, дура, — Тэхён схватил девушку за ворот футболки и заставил подняться на ноги, а затем жёстко вытер её лицо собственной ладонью и подтолкнул к столу, хлопая где-то в районе тощих ягодиц. Девушка не отреагировала на удар — все эмоции были пущены на протяжный крик. — Выполняй.       — Я не буду этого делать, — от одного взгляда на убитую сестру девушку замутило, она попыталась было оттолкнуть Тэхёна или прикрыть глаза, но Ким буквально нагнул её над сестрой, заставляя смотреть прямо в её закрытые, но такие спокойные глаза. — Я… я не буду этого делать… она моя сестра… пожалуйста, не заставляй…       — У тебя есть всегда выбор — либо ты делаешь то, что я тебе говорю, либо ты подвергаешься наказанию, — Пак Чон чувствовала бедром, как Тэхён тёрся о неё пахом, чувствовала пальцы на своей груди, которые мяли её и намекали, чтобы она не сопротивлялась. — Ты сама знаешь, что наказания у меня жестокие.       Некоторое время Пак Чон просто плакала, роняя слёзы на лицо младшей сестры, а потом, зажмурившись и внутренне прося прощения у всех святых, которых только знала, направила руку Тэхёна, нагибающую её к трупу, вниз по собственному телу, проводя по рёбрам, тазу и спуская к внутренней части бедра.       — Пожалуйста, будь мягче со мной, — сдавленно шепнула, глотая слёзы, а потом развернулась прямо к мужчине, смотря заплаканными глазами прямо в его — тёмные, пугающие, от которых вниз по позвоночнику пробегало электричество. — И пожалуйста… похорони мою сестру там же, где похоронят мою семью.       — Хорошо, куколка, — мягкий тон обманчив, потому что жажда тирании овладела Тэхёном полностью, забирая остатки человечности и перемалывая их в труху. Он жёсткий, бесконечно жестокий, и этого не изменить.

* * *

      Пак Хо был в самом натуральном ужасе, когда ему позвонили соседи из деревни и сказали, что ему лучше не возвращаться домой, потому что его родители, бабушка и младшая сестра убиты. Но потом добавили, что трупа младшей сестры не нашли, но обязательно найдут и похоронят по всем традициям.       — А… моя нуна? Её нашли? — дыхание перехватывало, парень понимал, что остался теперь один, дай бог до него не доберётся убийца семьи, но он знал, что сестра должна быть точно в деревне.       — Моя жена видела её вместе с каким-то мужчиной как раз явно после убийства. На ней лица не было, орала что-то на всю улицу. Мне кажется, это наказывали именно её за что-то, но не по её указке. Как её увидели, так и канула — теперь все без понятия, как что связывать.       — Я надеюсь, вы найдёте и убийцу, и мою сестру. В ином случае, я сам найду их обоих. Мне что-то подсказывает, что либо вся моя семья, либо моя сестра знали что-то, из-за чего их прирезали. Как думаете? — парень явно находился на верном пути, он чувствовал это, осталось лишь дождаться подтверждения своих слов. Но подтверждения, он знал, не сможет дождаться, потому что все свидетели умерли.       — Ох, Пак Хо, кто знает, что знала твоя семья. У нас все в деревне в шоке, потому что если тут замешана и твоя сестра, то всё…       — Да, помню. Всё странно, непонятно, и вообще — как связать, никто не знает, — оборвал соседа парень. Ему не хотелось выслушивать ту же самую информацию дважды — морально не готов, особенно после известий, что его сестру всё же видели в деревне. — Я понял. Спасибо, господин Пак.       — Приходи в себя, парень, тебе сейчас нужен сильный дух. Прими мои соболезнования.       Пак Хо потёр переносицу, поблагодарил соседа и сказал, что обязательно приедет на похороны вместе со своими родственниками, у которых сейчас гостил. На нём лица не было, когда он передал своей тёте, сестре матери, что семьи он теперь лишился. Тётя вздрогнула, чуть не выронив всё, что находилось в руках, и разразилась громкими слезами — она слишком любила свою сестру и сейчас чувствовала мерзкое чувство боли, которое заставляло её плакать и страдать.       Каким бы сам парень не был стойким, эта новость знатно его подкосила: он долгое время не мог прийти в себя, просто сидел на диване, ничего не делал и пытался отвлечься. Ничего не приходило в голову нормального, кроме криков и желания разгромить квартиру, найти виновного и прострелить ему башку. А потом всадить ещё пули, за всех: за добрую и любимую бабушку, за отца, который учил его в детстве читать и писать, за мать, которая учила его вежливости и прививала правильность, за сестру, с которой они хоть порой и ссорились, но был дружными, как все братья и сёстры. А ещё надо было найти нуну, которая показалась кому-то на глаза и исчезла, будто это не она была, а приходящий и уходящий призрак, пугающий округу.       Проблемы обхватили теперь его, и парень понял — он находится в полной жопе.

* * *

      Тэхён подбросил труп Пак Хи под забор ночью, чтобы его не обнаружили. Он знал, что у соседей семьи Лим есть ружья с полными патронажами, и любых людей, что пришли не туда в не то время они могли преспокойно застрелить, лишь бы не мешал расследованию полиции, которая специально приехала из небольшого городка неподалёку.       Пак Чон проплакала целый день, и Тэхёну казалось, будто все его посетители слышали этот надрывный плач девочки, которая осталась сиротой. Вроде как никто не жаловался на странные звуки, не косился ни на что, но страх того, что его тайну обнаружат, был.       — Не реви, — тень загородила свет от лампочки, и Пак Чон посмотрела на своего мучителя, который выглядел ещё ужаснее, чем есть на самом деле. — Тебя в торговом зале слышно. А там, гляди, нас раскроют.       — Тебя раскроют, урод, — заикаясь, проговорила девушка и сжалась, ожидая удара, но его не последовало. А вот когда она расслабилась, Тэхён опёрся руками о стену и со всей силы ударил девушку ногой по рёбрам.       — Выбирай слова при общении с хозяином, — шипел он, когда девушка билась от боли в конвульсиях. Ещё немного бы надавил — и точно бы отбил этой непокорной либо печень, либо желудок, хрен там в этих органах разберёшься, Тэхён далеко не врач, чтобы точно говорить. — Тебя бы пора уже научить вежливости, а то так и будет — ты будешь только битой.       Он вернулся в торговый зал, слыша всхлипы за своей спиной. Пак Чон свернулась в клубок; её тошнило от нахождения здесь, тошнило от Ким Тэхёна, который понял, что всё — вот здесь, именно сейчас, после убийства, здесь власть над непокорной куклой, которой пришлось стать покорной, чтобы не осквернять труп собственной младшей сестры. Сейчас Пак Чон только тряслась от боли.       Надо было срочно думать, как выбираться отсюда. С риском для жизни, с потерей крови, нервов — но выбираться. Выбираться, искать Пак Хо и вместе свалить куда-нибудь туда, где Тэхён не найдёт их. Пак Чон не знала, где, кроме Кореи, у них есть родственники, но действовать надо было срочно, быстро, пока не стало слишком поздно.       Надо либо выкрасть ключ, либо дождаться, когда Тэхён совсем уж потеряет бдительность. К примеру, он может не ожидать удара от обессиленной девушки тогда, когда опускает на пол поднос с едой. Сейчас девушка совсем не могла двигаться, будто отнялись с ударом ноги все способности передвижения.       Сжав кулак, Пак Чон прошептала в него свой план, а потом, крепче сжав его, раскрыла, будто желая, чтобы он улетел, как жёлтый осенний лист, с ладони. Она воспользуется слабостями Тэхёна — она даст ему собственное тело, позволит им воспользоваться так, как захочет сам Ким. А потом отрубит его, забрав ключи и хоть что-то из одежды.       Она сможет, да. Осталось дождаться удобной минуты, когда мужчина будет более-менее расположен духом.