Ruber angelus

В тот день она пробыла с нами до самого вечера, улыбалась и судя по словам, пыталась пошутить. Ох, не ее, это не ее, но зато всякие мордочки строила, при этом сама не замечая, от чего порой хотелось со стула рухнуть. А я еще спрашивал себя, из-за чего Тима так на нее смотрит? Разумеется, не каждый же может похвастаться таким отражением эмоций, словно через зеркало. Еще за время нашего совместного пребывания в комнате я понял, что ее слова «я окончила художественную школу, вроде, даже не плохо» были чистой воды бред. Рисовала она просто отлично! Ее лицо было очень сосредоточенным, а руки словно жили отдельной жизнью. На обычном листе стал постепенно появляться Тима и до чего ж реальный! Тогда я действительно подумал, а может серьезно заняться рисованием? Меня всегда к этому тянуло, но пойти и записаться в кружок, или школу, никак не решался, все время боялся, а вдруг начнут сравнивать с девчонкой. - Блин, до чего ж хорошо получилось, даже отдавать не хочется, - сказала она и с грустью посмотрела на работу, а затем протянула ее Тиме. - Красиво, правда очень красиво, я думаю ты можешь забрать ее себе, - и он обратно протянул ей работу и с улыбкой добавил, - пусть будет на память, - вот тут я не удержался и вмешался: - А мне на память, - и словно обиженный ребенок надулся, тогда как Рони улыбнулась и прижала портрет у груди, словно это было самое дорогое в этом мире. - Я что-нибудь придумаю, - сказал он и улыбнувшись положил мне на плече руку. Все, это определенно прогресс, либо она на него влияет так хорошо, либо позитива двух людей сразу он не выдержал. Я даже не знаю, что и думать-то… снова… POV Тимы Тишина, такая давящая. Боже, почему ты не забрал меня к себе, когда я так просил? Теперь же я вынужден жить в этом мире, где нет больше никого родного. Хотя в последнее время все стало немного по другому. Эти два рыжих чуда, заставляют меня улыбаться, чего я уже просто не ожидал от себя. Вначале, когда мы с Эриком только познакомились, я чувствовал раздражение и тоску, он болтал без умолку, но тем не менее был таким жизнерадостным, да и ничего не требовал в замен. Наверное, я привык к его упрямому нраву, что меня просто бесило, но постепенно стало нравиться, когда он уходил – я начинал скучать, а иногда, даже сожалеть. Все же с ним было гораздо интересней, теплей и не так одиноко. А сегодня появилась она, кажется, Рони. Такая же рыжеватая и безбашенная, казалось, ей горы по плечо, а слово обида она вовсе не знает. Такая искренняя, она смотрела на нас и улыбалась. Думаю, ее парень будет очень счастлив такому лучику солнца. Честно, говоря, рядом с ней я почувствовал себя легче, я перестал нервничать, как наедине с Эриком, и она заполняла всю пустоту своими глупыми шутками и забавными моськами. Работа ее была и правда очень красива, на мгновение я даже не поверил, что на портрете нарисован я, такой худой и совершенно миниатюрный, раньше я не был на столько компактным, наверное, дистрафия сказалась, но почему-то мне захотелось отдать ей работу, сделать более счастливой. Да, сейчас, когда они ушли мне стало, как-то тоскливо и одиноко, словно белые стены сжимали мне легкие и не давали дышать. В дверь тихо постучали, а затем зашла Рони, казалось, она была чем-то обеспокоена, да, и выглядела, как-то неважно. В ее руках были, какие то бумаги, а волосы, растрепавшись, вились и торчали во все стороны. Сейчас она тихонько подошла ко мне, гораздо ближе, чем сегодня в палате и протянула бумаги. - Это тебе и Эрику, передай ему, пожалуйста, - сказав это, она фактически засунула листки мне в руки. - А сама ты не можешь ему передать? – спросил я у нее и посмотрел прямо в глаза. - Меня быть может завтра и не быть здесь, завтра рано утром меня повезут на операцию, а каков будет исход я не знаю, - сказав это она немного грустно улыбнулась, а потом добавила, - если все пройдет хорошо, я постараюсь связаться с вами, но возможно ничего не получится. - Все на столько серьезно? – мне было больно слышать эти слова, ведь я только обрел друга, а ее слова наталкивали на мысли, что я могу ее потерять. - Пятьдесят на пятьдесят, но я прошу тебя, живи дальше и не ради меня или тех, кого ты потерял, живи ради себя и может быть Эрика, ведь ты ему не безразличен. Мне честно странно все это тебе сейчас говорить, но все же тебе не стоит покидать жизнь так рано, ведь в ней столько всего необыкновенного и волшебного, а те кто ушли от нас никуда не денутся, они будут навсегда в твоем сердце и мысленно рядом с тобой. Сейчас, когда все оказалось гораздо серьезней, я не могу не жалеть о том, что только сейчас с вами познакомилась и не узнала раньше, - она обернулась на шум доносящийся из коридора, - береги себя, надеюсь мы скоро увидимся. Сказав последние слова, она скрылась за дверью моей палаты, оставив столько мыслей и дум, которые просто разрывали мою голову. Я все это время хотел покинуть жизнь, а сейчас, когда узнал ее, понял на сколько же был глуп. Слеп и глуп! Она, такая жизнерадостная и по своему счастливая, заставляла улыбаться людей несмотря на то, что сама была над пропастью смерти. Как же мне хочется верить, что с ней все будет хорошо, что она еще сможет так нам улыбнуться, что она прибежит в мою палату, даже не так, ко мне домой, и как маленький ураганчик разнесет его к чертовой матери. О боже, как же это хорошо, как же хорошо чувствовать! Скажите люди, разве возможно за какой-то день измениться так, как не смог за целый год? Похоже, что возможно или это просто чудеса, не иначе. Я сидел и глупо улыбался, сам себе. На моих коленях покоилось два портрета, я и он, а еще пара аккуратных строчек на листке. Однажды краски позабывший, Смог встретить вестника добра, Который счастьем и улыбкой, Раскрасил мир и для него и для себя!