Ruber angelus

- Тимка, привет, как дела? - на этих словах в мою комнату ворвался вихрь из рыжих кудряшек. - Привет, да все почти, что неплохо, - сказал я и снова улыбнулся, от чего Эрик просто просиял. - Что-то случилось? – в его голосе звучала тревога. - Ко мне вчера ночью приходила Рони… - И? – как-то нетерпеливо прервал меня он. - В общем, она принесла мне работу для тебя и сообщила не очень хорошую новость, - я протянул ему свой портрет. - Но это ведь та работа, которую ты ей отдал вчера, - он с непониманием посмотрел на меня. - Да, та самая, мне она нарисовала тебя, а эту просила передать тебе, - в его глазах мелькнуло понимание, после чего он с вопросительным выражением лица уставился на меня, - понимаешь, мне это сложно говорить. - Да, то, что ты говоришь это уже удивительно. - То, что я говорю и есть ее заслуга, я просто понял, что не хочу умирать, я хочу жить! – Эрик, смотрел на меня минут пять, ничего не говоря, просто осмысливая информацию. - Я не понимаю, что-то все же произошло, она жива? – его взгляд был нерешительный, словно он разрывался, между – плохо и еще хуже. - Я не знаю… - сказав это, я только сейчас понял, что все действительно может кончиться плохо, что она тоже может умереть. - Как? – казалось, он был не просто расстроен, а находился в шоке от непонимания. - У нее сегодня операция, все пятьдесят на пятьдесят, я правда не знаю, - я не заметил, как слезы начали застилать глаза. Как же давно я не плакал, бездумно и без эмоций, убивая жизнь. А сейчас, когда все чувства пробудились, я не мог контролировать себя. Я плакал, как маленький ребенок, закрывая ладошками лицо. Плакал, и мои же рыдания отражались от стен. Я не замечал ничего вокруг, лишь слезы и страх новой потери захватили мой разум. Сколько прошло времени я могу лишь догадываться, но в одно мгновение я ощутил теплые объятия, они укачивали меня, словно маленького баюкали и прижимая крепко-крепко, шептали: - Все хорошо, Тима, не бойся, с ней все будет хорошо! Она сильная, она сможет, слышишь? Он разомкнул объятья и, посмотрев в мои глаза, от чего мое сердце ушло куда-то глубоко внутрь, и забилось чаще, ободряюще улыбнулся. Я смотрел на него и видел только его глаза, казалось, я прозрел и утонул одновременно, настолько они были глубоки и прекрасны. Я видел на их дне печаль и боль, страх и грусть, которые он так умело спрятал, и еще что-то, такое непонятное и новое, я не знал что это, но уже мечтал смотреть в его глаза вечно…