В час, когда цветут нарциссы

Шаг, шаг, поворот, вдох. Три шага, прыжок, выдох. Магия струится, течёт по венам, растекается по воздуху, обволакивает ноги. Каждое движение — новый водоворот, уникальное завихрение, добавляющее ещё один штрих на карту мироздания. Шаг, шаг, вдох. Прыжок, шпагат, перетечь по полу, подпрыгнуть и снова вниз, на пол, складывать фигуры из тела. Ещё немного, ещё пара жестов, пара прыжков. Плавных, перетекающих друг в друга, накапливающих силу, чтобы взорваться в прыжке.  Выдох. Ритуал идёт. Фигуры складываются, магия танцует, он танцует вместе с ней — наконец-то достаточно сильный, чтобы не ломать кости, достаточно гибкий, чтобы не рвать жилы, достаточно тренированный, чтобы не терять сознание, пока не будет позволено сделать вдох. Шаг, шаг, вдох. Стойка на руках, выдох. Он колдует, чтобы поднять мёртвого. Тело свежее, ещё не разложилось — идеально для охранника, которому предстоит лечь в землю и посвятить вечность защите ворот отдалённого поместья Делакур. Старший сын женится, ему нужно жильё — семья, разумеется, позаботилась о том, чтобы всё прошло на лучшем уровне. Вдох. Глубокий, плавный, чтобы воздуха хватило на сложную связку, когда он сложится пополам, потом свернётся, свяжется в узел и встанет, а тело встанет вместе с ним. Земля холодная и мокрая, она застревает между пальцами и оседает в волосах, но это неважно — идеальный инструмент работает в любых условиях. Охранник покорно идёт в подготовленную могилу и падает вниз, и он падает вместе с ним — сверху покорно падает сырая земля, поддаваясь движениям рук. Выдох. Завершение простое, всего пара движений. Простая вежливость, чтобы успокоить магию — она оседает и падает вниз, проходит сквозь тело и оставляет звенящее послевкусие. — Отличная работа, Леди Блэк. Ваш ритуалист и в самом деле прекрасен. Вальпурга величественно кивнула. Дальше Гарри ничего не видел — его затащили в дом. Это был последний заказ этого лета, и Поттер постарался сделать всё в лучшем виде. Как и всегда, конечно же — он всё ещё был лучшим ритуалистом магической Британии.  Этим летом работы было ещё больше, но Гарри обнаружил, что всё даётся на удивление легко. Он был в своей лучшей форме, и это должно было продлиться ещё несколько лет — потом, когда тело и магия окончательно сформируются, начнётся неизбежное увядание, и от него потребуются все силы, чтобы сохранять за собой титул лучшего. Но до этого ещё далеко — пока что он может жить, дышать и смотреть на небо.  Белла, конечно же, ждала дома. Её всё ещё пытались выдать замуж, но время шло, и подходящих женихов почти не осталось. Сестра фактически жила в подвале и не могла покидать пределов особняка, но родителям уже стало ясно, что непокорная дочь на всю жизнь останется одна. Тётя всё ещё строила надежды и продолжала находить кого-то подходящего — Белла чувствовала, что побеждает, и что её оставят в покое к следующему лету.  Она тренировалась с удвоенной силой, и заодно разучила несколько запрещённых заклинаний из арсенала семьи Блэк. Пока Гарри был дома, он мог заниматься вместе с ней — но уже завтра он окажется в Хогвартсе, и каждый из них опять останется в одиночестве. — Как ты, Цисси? Гарри слабо улыбнулся — этот ритуал требовал трёх дней голодания, так что сейчас он не мог выдавить из себя что-то более приличное. Он хотел провести с сестрой эту ночь — послушать её успокаивающую болтовню, посмотреть на новые заклинания, в очередной раз пообещать, что будет использовать сквозное зеркало каждый день. Но этому не суждено было сбыться — стоило им подойти к лестнице, как Гарри окликнула тётя Вальпурга. — Нарцисса, подойди. Гарри тут же развернулся и направился к ней, опустив голову как можно ниже. Оставшаяся позади Белла отчётливо скрежетала зубами, и Поттер чувствовал, что сестра готова нарваться на скандал. Он хотел сделать что-то, подать знак, чтобы Белла не делала этого, но при Вальпурге он и пальцем лишний раз не мог пошевелить. — Дорогая тётушка… Леди Блэк махнула рукой, прерывая шипящую Беллу. Она даже не обернулась — посмотрела на усатого человека, который что-то делал около двери, и резко произнесла: — Сигнус, пожалуйста, сделайте что-нибудь с вашей дочерью. Она и так отнимает слишком много времени. Тётя ускорилась, и Гарри ускорился вместе с ней — позади истошно кричала Белла, а Сигнус пытался её успокоить, но тоже иногда срывался. Поттер не обернулся, покорно следуя вглубь особняка, уже привычно подстроившись под чужие шаги. В своём доме у тёти вырастали крылья — она буквально летала по коридорам, гордо подняв голову и наслаждаясь собственным всемогуществом. Они остановились перед одной из дверей, и леди Блэк совершила немыслимое — она подняла руку и постучалась. — Сириус? Я вхожу. Гарри почувствовал, что его пробила дрожь, как и всегда, когда в его воспоминаниях всплывал Сириус. Большую часть времени Поттер запрещал себе думать о нём, но иногда крёстный прорывался в сны или всплывал в сознании. Чаще всего это случалось, когда Гарри оставался один и тосковал по Белле. В такие моменты, когда он чувствовал себя никому ненужным, он вспоминал время, когда рядом с ним была любящая сестра, и в какой-то момент её улыбающееся лицо сменялось мужским, и Поттеру казалось, что ему снова тринадцать, а первый в его жизни родной человек спрашивает, хочет ли он жить вместе. Воспоминания текли, смешивались, и вот уже Гарри казалось, что Белла тоже рядом с ними, и что они будут жить втроём, в самом отдалённом уголке мира, куда даже тётя не сможет добраться. Потом иллюзия исчезала, конечно. И Гарри Поттер, сидящий в углу своей каморки, снова и снова запрещал себе вспоминать. Ответа не было, и тётя, выждав пару секунд, толкнула дверь. Гарри остался снаружи — увидеть Сириуса было бы невыносимо. Крёстный, который любил его, крёстный, который обещал всегда быть с ним — маленький, беспомощный мальчик, который думает, что Поттер является умертвием. Гарри казалось, что он не избавился от всех ингредиентов, съеденных перед ритуалом, и теперь по его телу течёт яд — настолько сильной была боль, расползающаяся внутри. Гарри очень надеялся, что ему не придётся входить внутрь. Тётя выглянула из комнаты, возвращаясь за ним. — Входи. Шаг. Ещё один, ещё… — Познакомься, Сириус. Это Нарцисса Блэк, твоя двоюродная сестра. Она учится в Хогвартсе, на Слизерине, так что ты можешь обращаться к ней по любым вопросам. Гарри почти не слышал. Он рассматривал ребёнка, стоящего прямо перед ним, и видел маленького человечка, который расспрашивал ее о том, каково быть умертвием. Он совершенно не видел то, взрослое лицо — с щетиной и морщинами, худое настолько, что кажется, что скоро растает. Видимо, это из-за того, что Гарри в теле Нарциссы с трудом запоминал лица — теперь, когда он смотрел на ребёнка, то не мог связать его с взрослым в своей голове. Душой понимал, но мозг просто не мог спрогнозировать изменение лица и отказывался признавать, что перед ним сидит тот же человек. — Мам, ты чего! Это же умертвие! И почему она так смотрит на меня?! Голос тоже был не тем — слишком тонкий, невнятный, ещё не оформившийся. Голос, совершенно не подходящий его взрослому крёстному. Тётя поговорила с сыном ещё немного — Гарри не слушал. Он пытался заставить себя осознать, связать два образа в своей голове. Безуспешно — Сириус из воспоминаний оставался Сириусом, а в комнате находился Сириус Блэк. Почему-то стало очень грустно, как будто Гарри обречён остаться один до конца своих дней. Глупо, конечно — разве у него нет его Беллы? Кажется, это были нормальные взаимоотношения сына и матери — Сириус Блэк капризничал и упирался, а леди Блэк проявляла невиданное терпение, всего лишь говоря чуть резче, чем обычно. Точно также выглядели ссоры Беллы и Друэллы — яростно, ярко, без ограничений. Как будто в таком разговоре можно говорить открыто, швыряться обвинениями и делать вид, что всё будет забыто на следующий день. Смущённая Белла пыталась объяснить, что это особенности семейных отношений, и что Цисси тоже может ругаться с ней, если захочет, но Гарри так и не смог понять, как это работает — тётя всегда тщательно следила за тем, что и как он говорит, и жёстко отучивала от всего, что считала неправильным. За один вздёрнутый нос Сириуса Блэка он был бы жёстко наказан, а за полный набор тётя убила бы его на месте. — Сириус, это не обсуждается. Разговор окончен. Нарцисса, идём. Гарри покорно вышел, следуя за тётей, и остановился около двери в её кабинет. Леди Блэк вошла внутрь и села за огромный стол, оставляя Поттеру возможность выбрать стул или кресло. Как и всегда, он остался стоять, ожидая, когда тётя выдаст указания. — Итак… Мой старший сын едет в Хогвартс. Вальпурга сделала паузу, словно давая Гарри время всё осознать. — И, поскольку теперь Сириус будет в Хогвартсе, ты должна сделать всё, чтобы наследник Благороднейшего и Древнейшего рода Блэк чувствовал себя комфортно. Ты должна следить за тем, чтобы всякая шваль не вилась вокруг него, и чтобы остальные помнили своё место. Учёба важна, но не первостепенна, особенно когда про магию рассказывают ручные магглолюбцы Дамблдора. Если потребуется, можешь применять незаконные методы. Оставь убийство на самый крайний случай, и не смей трогать тех, у кого громкие фамилии и чистая кровь — если они не идут против Сириуса, конечно. И последнее, Нарцисса Блэк — за моего сына отвечаешь головой. Всё, что с ним произойдёт, испытаешь на себе стократно. Свободна. Гарри склонил голову и сделал реверанс. — Да, тётя. Итак, у него новое задание. Не похоже на ритуалы, которые он обычно проводил, но всё такое же знакомое и обязательное. Тётя наняла его в качестве охранника — теперь он должен делать всё то, что для него делала Белла, и Гарри совершенно не представлял себе, как это выполнить. Как понять, что Сириус Блэк чувствует себя комфортно? Как определить, что остальные помнят своё место? И  что значит «самый крайний случай»? Белла ждала в его комнате, и Поттер коротко рассказал о том, что произошло: — Тётя наняла меня для того, чтобы я охраняла Сириуса Блэка. Пока Сириус Блэк будет в Хогвартсе, я должна следить, чтобы он чувствовал себя комфортно, чтобы всякая шваль не вилась вокруг него, и чтобы остальные помнили своё место. Я должна использовать незаконные методы и убийство на самый крайний случай. Сестра тут же побелела и вцепилась в него, наверняка оставляя синяки. — Цисси, не делай этого! Это ловушка — стоит тебе использовать магию против кого-то, тётя просто заберёт тебя из школы и запрёт до конца твоих дней! Ты ведь понимаешь, да? Ох, кого я спрашиваю — конечно, не понимаешь! Цисси, тётя не сделала тебя охранником Сириуса. Она сделала тебя щитом, который можно использовать только один раз — стоит тебе последовать её приказу, как твоя жизнь будет разрушена. Гарри почувствовал непреодолимое желание лечь, обнять своего пони и свернуться в клубочек. Теперь, когда Белла объяснила, он чувствовал только боль — потому что, конечно же, сестра была права. Он ничего не понимал в человеческих взаимоотношениях, он не умел прятаться и заметать следы — любая попытка сделать что-то для Сириуса Блэка просто уничтожит его. Это Белла умела решать такие вопросы, это Белла могла сделать так, чтобы всё было хорошо — если он будет действовать один, у него ничего не получится. — Не делай этого, Цисси. Не делай… Гарри обнял сестру, пряча лицо в её домашнее платье. — Тётя уже приказала мне. Он должен слушаться Вальпургу Блэк. Должен слушаться — если не будет, тётя его убьёт. И он, Гарри Джеймс Поттер в теле Нарциссы Блэк, ни секунды в этом не сомневался.