В час, когда цветут нарциссы

Молчание Дурслей, переписка с крёстным, мандраж по поводу чемпионата. Портал, квиддич, Крам. Нападение, метка, бежать, крики, бежать, бежать, обвинение, домовик, Нора. Косой переулок, предвкушение, Турнир Трёх Волшебников, другие школы, восторг, волнение, кубок, Грюм.  Восхищение, нормальная Защита, Непростительные, Империо не работает, шрам, жеребьёвка, он не бросал, не бросал! Ненависть, отчаяние, одиночество. Хагрид, Грюм, дракон. Метла, огонь, страшно, рёв трибун, ликование, яйцо, друзья, слава, мир, Диггори. Подготовка, усталость, решения нет, решение есть, они украли Рона, жабросли, не успеть, спасти всех, сражение, время вышло. Лабиринт, гонка, соплохвосты, сфинкс, изгороди. Бежать, кубок, Диггори, победа, кладбище Хвост котёл ОН ВЕРНУЛСЯ, ВЕРНУЛСЯ, СМЕРТЬ, ПОБЕГ. Ликование. Грюм. Крауч. Похороны. Война. Четвёртый курс Гарри Поттера в теле Нарциссы Блэк, как и первые месяцы в прошлом, были пропитаны одиночеством. С того момента, как Гарри пропустил приветственный пир из-за воспоминаний, он был отрезан от общества. Он был один, когда очнулся в больничном крыле, выслушивая нравоучения нашедшего его Флитвика, один шёл в Слизеринскую гостиную и один искал вход в свою спальню. Белла выпустилась — кровать, в которой они спали три года, теперь принадлежит кому-то другому. Он честно пробовал спать с остальными четверокурсницами, и иногда ему это даже удавалось — чаще всего он просто засыпал в своём кресле, а потом тратил лишние полчаса на разминку затёкших мышц. Это не было неприятно — Гарри давно привык засыпать в самых неудобных позах и изворачиваться под невозможным углом — но, если бы Белла была здесь, она бы непременно отправила его на растяжку, и Поттер не видел смысла протестовать. Никто не разговаривал с ним. Никто не помогал. Не спрашивал, как дела и как он себя чувствовал, не проверял домашние задания, не отвечал на самые глупые вопросы, не прикасался и не обнимал.  Один. Совсем один — один идёт в Запретный Лес и возвращает свою палочку, один пишет эссе и тратит на них в три раза больше времени, один готовится к занятиям и зубрит материал перед зеркалом. Один, как и полагается инструменту, предмету мебели, магу-ритуалисту вроде него. Один. Снова. Но Гарри никогда не был один на самом деле — с ним была его палочка, его книжки и его обожаемый пони. И, когда молчание стало невыносимым, он вспомнил, что с ними можно разговаривать. Как в его комнате в особняке Блэков — найти маленькую, никому не нужную комнатку, сесть на пол, разложить друзей и болтать с ними днями напролёт. Небольшая кладовка рядом с ванными вполне подойдёт — в меру пыльная, никем не используемая. Гарри нашёл её ближе к Рождеству, и почти сразу переехал туда. Швабры и вёдра пошли на кровать и стол — всё возможно, когда в твоих руках псевдоразумная палочка. Прекрасное, тихое место — самое то для кого-то вроде него. О том, какая опасность таилась в переселении, Гарри узнал только на Рождественские каникулы, когда вернулся домой. Он прекрасно пережил традиционную порцию «Письма по Коже», три дня провёл в постели и наконец-то встретился с Беллой. И — не смог сказать ей, как он рад её видеть. Слова не складывались. Речь была то слишком тихой, то слишком громкой, и Поттер то и дело сбивался на описание ингредиентов или фазы Луны. И Белла не понимала его — он сам себя не понимал. И ничего не мог сделать — только с ужасом смотреть и тихо повторять, зачем нужна драконья кровь, как можно по-разному шинковать мандрагору и с кем соседствует руна «Беркана». А ещё он называл Беллу тётей, и они обе приходили в ужас от того, что он не всегда это понимал. После этого Белла закатила дикий скандал, а потом отдала ему магическое сквозное зеркало, взяв обещание, что они будут общаться каждый день. Гарри пообещал — Белла улыбнулась, перетащила его вещи в свою комнату и начала рассказывать. Оказывается, сестра и в самом деле собиралась организовать побег Андромеды Блэк. Она нашла Тонкса, рассказала всё, что знала, и помогла купить портал. Дело оставалось за малым, просто вывести Меду из особняка — тут-то и поджидали проблемы. Андромеда, при всех своих нормальностях, была типичной Блэк — и когда она, измождённая, напуганная, разозлённая предстоящим браком, увидела кого-то, на ком можно было сорвать злость, она воспользовалась этой возможностью.  Белла, выслушав чужие обвинения, молчать тоже не стала, и спасательная операция вылилась в громкий и грязный скандал, перебудивший половину особняка. Побег, разумеется, сорвался — взрослые прекрасно поняли, зачем старшая из Блэк пришла к сестре, и санкции последовали незамедлительно. Беллу выпороли и заперли в одном из особняков, а потом попытались срочно выдать замуж — и, как поведала довольная старшая сестра, ни родителям, ни Вальпурге этого не удалось и вряд ли удастся.  Беллатрикс уже было семнадцать, она славилась своим дурным характером и из-за неё разорвали помолвку с Рудольфусом Лестрейджем (это неточно, конечно, но из-за кого ещё?). И ни одна уважающая себя Семья не возьмёт такую невесту — те, кто были согласны, выглядели чудовищным мезальянсом уже для самих Блэков. Зарубежные женихи просили личной встречи, Белла с удовольствием соглашалась и добивалась расторжения помолвки через несколько часов, после чего снова получала от тёти и отправлялась в подвал. И, судя по мрачной тёте, бледным родителям и довольной сестре, эта битва действительно останется за ней. Старшую Блэк ждала участь старой девы — то есть репутация «пропащей души», нелюбовь Семьи, негласное изгнание из рода и почти полная свобода действий в магическом мире. Сестра собиралась податься в Аврорат, достичь небывалых высот, стать первой женщиной-Главным Аврором, и тренировалась изо всех сил. О Меде новостей не было — она исчезла в чужом особняке и не связывалась со «старой» семьёй. Письма, которые писали Белла и Друэлла, возвращались нераспечатанными — Гарри даже пробовать не стал. Кстати о семье — за исключением встречи в карете, Гарри Поттер весь год не общался с Люциусом Малфоем. Потому что, кажется, всё давно вышло из-под контроля, и его неловкость нанесла ущерб будущему жениху. Если верить сплетням в гостиной, из-за инцидента парень потерял лидирующие позиции, и первые месяцы ушли на то, чтобы восстановить репутацию. Гарри несколько раз пытался подойти и всё объяснить, но теперь юный Малфой бегал от неё даже быстрее, чем раньше. И чем больше времени проходило, тем меньше смысла оставалось. Зачем он пытается? Почему так отчаянно рвётся замуж за Малфоя? Из-за обещания, данного Леди Нарциссе? Из-за Драко? Но он ведь не человек. Он инструмент, он мебель, он маг-ритуалист. У него нет права раздавать обещания. И чем дольше Гарри учился на четвёртом курсе, тем яснее это понимал. И попытки объясниться с Малфоем стали всё реже и реже, а после каникул Гарри решил, что с него хватит, и прекратил их вообще. Зато у него наконец-то начали получаться кровавые шипы. Боевая ритуалистика, быстрая, яростная и смертоносная атака — к его восторгу, шипы наконец-то стали острыми и твёрдыми, и к концу года они пробивали деревянные столы. Возможно, Гарри не слишком быстро рисовал рунический круг — но тот факт, что у него получилось, наполнял его дикой радостью. Так прошёл четвёртый год обучения в Хогвартсе, и с такими мыслями Гарри Поттер садился на поезд и возвращался домой. Он даже не тосковал — сидел, сложив руки на коленях, и повторял про себя арифмантические формулы. Свобода эфемерна, и Гарри уже не видел смысла её желать. По крайней мере, до тех пор, пока не вернулся в Лондон — потому что на платформе, широко улыбаясь, стояла его Белла.