В час, когда цветут нарциссы

Неожиданно Гарри обнаружил, что общение с Северусом сильно подтянуло его знания в зельеварении. Не то чтобы он раньше был плох в предмете, где от учеников требовалась точность, скрупулёзность и беспрекословное следование инструкциям — дело было в Снейповских экспериментах. Её друг всё время изобретал что-то новое и совершенствовал имеющиеся рецепты — Гарри, постоянно присутствующий при экспериментах, невольно перенял некоторые удачные приёмы, что благотворно сказалось на его результатах. Даже профессор Слизнорт отметил это, с удивлением и некоторым неверием произнеся: — Мерлинова борода, мисс Блэк, ваши зелья достигли совершенно иного уровня! У вас есть все шансы победить на следующем уроке и забрать приз! Класс тут же всполошился, на все лады спрашивая у профессора, что за соревнование им предстоит, и что станет наградой. — Тише, тише дорогие друзья. Кажется, я проговорился и испортил сюрприз! Что же, давайте приоткроем завесу тайны — на следующем уроке вы будете варить Животворящий Эликсир. Тот, у кого получится самое совершенное зелье, получит приз — один флакончик Феликс Фелицис, сваренный лично мной! Это, конечно, программа шестого курса, а не пятого, но я уже сварил небольшой котёл и подумал, что могу разобрать его с вами в качестве исключения! Кто хочет заработать баллы для своего факультета, может подготовить короткий доклад об этом удивительном и очень полезном, но в то же время опасном изобретении… Дальше Гарри уже не слушал. О свойствах зелья удачи он, разумеется, знал. Слышал от Северуса, пару раз встречал в книжках и знал несколько поговорок. Это условно-законное изобретение имело ряд ограничений, вызывало привыкание и обладало кучей побочных эффектов, но всё это меркло на фоне возможностей Фелициса. Один глоток, и целый час мир подстраивается под тебя, создавая самые невероятные случайности. Это было интересным — Гарри знал о нескольких ритуалах с подобными свойствами, некоторые из них даже давали более долгосрочный эффект при меньших последствиях, но зелье всё равно было доступнее и дешевле. А, что самое главное — позволяло сделать невозможное. И Гарри Поттер вдруг понял, что очень хочет получить этот маленький флакон, несмотря ни на что. Потому что жидкая удача позволит всё изменить — потому что это, кажется, единственный способ исправить то, что он наворотил, и выйти замуж за Малфоя. Если повезёт, Феликс Фелицис принесёт ему спасение. Да, он уже смирился с участью мебели в подвалах особняка Блэков — но как можно не уцепиться за возможность сбежать, если сама судьба даёт тебе шанс? Маленький, эфемерный, почти невозможный — единственный, из тех, что «сейчас или никогда». Но разве умирающий не бьётся до конца? Разве крыса, загнанная в угол, не становится самым опасным противником? Гарри знал, что он уже сломлен — но, стоило надежде показаться на горизонте, его сущность Мальчика-который-Выжил подняла голову и заорала, готовая бороться до конца. Он смирился, потому что рядом не было Беллы — сейчас у него есть Северус, и он пойдёт на всё, чтобы не возвращаться в подвал. Гарри мог смириться с чем угодно — но будь он проклят, если не попытается. Северус, узнав о предстоящем соревновании, тут же пообещал добыть все ингредиенты, и они убили всю неделю на то, чтобы их Животворящий Эликсир был самим совершенством. В этот раз верховодил Гарри — он смешивал ингредиенты, основываясь на рецепте и своих знаниях о совместимости разных трав и животных, и раз за разом повторял самые удачные движения, оттачивая их до автоматизма, а Снейп просто наблюдал, с головой зарывшись в непопулярные журналы и экспериментальные дневники. Рецепт из учебника был неплох, но, как и всегда, немного устарел, и знакомил учеников с основами, не сообщая реальные хитрости — изыскания Северуса позволили Гарри улучшить качество своего зелья на тридцать процентов, и теперь его Эликсир и в самом деле можно было использовать не только в качестве учебного материала. Хотя Поттеру всё равно казалось, что этого недостаточно — тётя никогда не была довольна, сколько бы усилий он не прикладывал. Северус поддерживал его в желании всё переделать — он никогда не останавливался, считая, что зелье просто не может быть совершенным. Занятие вообще слилось в единый миг — Гарри помнил, как он вошёл в кабинет, увидел пузырёк с заветным Феликс Фелицис, получил ингредиенты и встал за свой стол. Ему даже не потребовалось использовать учебник с рецептом — каждый этап приготовления Животворящего Эликсира отпечатался в его голове, словно после зелья Письма по Коже. Неважно, всё неважно — сейчас весь мир перестал существовать, сократившись до маленькой точки. Вздох, разрез, разрез, нож чуть наклонить вправо, добавить в котёл, выдох, взять, растолочь, вздох, повернуться, достать пестик, выдох… — Стоп! Время вышло — отойти от котлов! Гарри послушно отшатнулся, вытянув руки вдоль тела и пристально всматриваясь в свой Эликсир. Получилось также, как в туалете Плаксы Миртл — Северус Снейп называл это зелье «гораздо более качественным, чем блевотина наргла, получающаяся по рецепту от этого безмозглого сквиба, который переспал с половиной Министерства ради возможности стать автором учебника по зельеварению». Профессор Слизнорт предпочитал «невообразимо идеально» — он с восхищением вился вокруг Гарриного котла, чуть ли не макая нос в чуть мерцающую жижу, а потом зачерпнул несколько порций и разлил по склянкам, пообещав отправить образец в больничное крыло. Поттера это не волновало — он следил за заветным пузырьком, чуть не пропустив момент, когда ему, вместе с двумя когтевранцами, предложили подойти к столу. Профессор, метался между ними, попеременно расхваливая каждого финалиста — правда, почти все комплименты отправлялись дядюшкам, тётушкам, родителям и знаменитым предкам. Если верить Слизнорту, рядом с Гарри стояли родственники великих учёных и политиков, чья чистокровность ничуть не уступала его собственной. Справедливости ради, зелья тоже выглядели достойными — хотя Поттер не заглядывал в чужие котлы и не знал, насколько хорошо справились менее родовитые ученики и грязнокровки. Гарри его не слушал, рассматривая своих соперников — и если про одного когтевранца он ничего не мог сказать, то второй явно испытывал какие-то сильные эмоции, и с каждым словом профессора всё сильнее и сильнее напоминал Беллу, которая готовилась закатить скандал. — Не стоит, профессор. Если сравнивать породистость, а не зелья, то побеждает дочь Благороднейшего и Древнейшего рода Блэк. Уж извините, что мой Эликсир качественнее, но дядя не сидит в Визенгамоте. Слизнорт густо покраснел, а когтевранец развернулся, схватил свою сумку и вылетел вон, даже не закрыв дверь в кабинет — Гарри отчётливо слышал его стремительные шаги, разлетающиеся по подземелью. Профессор попытался что-то сказать, второй соперник пожал плечами, ответив что-то то ли вежливое, то ли оскорбительное, и они начали тихо переговариваться, забыв о конкурсе, Животворящем Эликсире и образцах. Прозвенел звонок, ученики начали потихоньку собираться, а профессор двинулся к выходу с тем же когтевранцем, сжимая в руке заветный пузырёк. Гарри это не нравилось — он шагнул вперёд и вытянул руку, не позволяя декану забыть о том, для чего они здесь собрались. — Я действительно дочь Благороднейшего и Древнейшего дома Блэк. Я сильнейший ритуалист магической Британии, и у меня почти совершенное зелье. Тут же повисла мёртвая тишина. Слизнорт глупо хлопнул глазами, несколько раз открыл и закрыл рот, а потом дрожащей рукой протянул флакон и вложил в Гаррину ладонь. — Конечно, девочка моя. Конечно. Он наверняка сделал что-то неправильное — что-то, о чём будут судачить не один день. Гарри Поттера это не волновало — он взял сумку и вышел в коридор, сжимая в руке единственный шанс на своё спасение.