Saltation

— Фестиваль Дарения? Я тебе разве не рассказал? Прости, — кричит Джин. Он нарезает огромный пучок чего-то, похоже, зелёного лука, готовя еду на сегодня. На плите за ним пронзительно визжит чайник, который быстро снимает с конфорки низкая девушка-омега — Чимину кажется, её зовут Юджон. Вокруг полный хаос — по левую сторону от Джина кипят шесть огромных кастрюль с мясным бульоном, а по правую группа омег чистит картошку. Перегнувшись через стойку, чуть громче, чтобы перекричать шум кухни, Чимин спрашивает: — Когда тебе будет удобно рассказать мне обо всём? — Подожди тут совсем немного, милочка, я тебе сейчас всё расскажу, — кричит тот ему в ответ. Чимин пытается вздохнуть как можно незаметнее. — Ты уверен, что сейчас есть на это время? — Конечно же! — Джин дорезает белые луковицы и закидывает всё в самую дальнюю кастрюлю, а затем достаёт из-под стойки ещё один пучок. — Альфы обычно отправляются на охоту когда приходит полнолуние, ну, знаешь, чтобы вовсю проявить свою мужественность или что у них там, накануне седьмого дня... — Они охотятся на животных? — спрашивает Чимин. — Просто для развлечения? — Нет-нет, — Сокджин отмахивается от него... ножом. — Чтобы добыть меха. Это целое состязание. — За что? Джин сводит брови. — Ну, когда-то было прямо за омег, но сейчас это больше связано с ухаживаниями. Чимин бросает на главного омегу полный сомнения взгляд. — Что?! Так и есть! — ещё один пучок отправляется уже во вторую кастрюлю, но тут же достаётся следующий. — Альфы охотятся за шкурами, а затем выстраиваются по рангу с подношениями. Вот тут-то приходишь ты и все остальные не связанные ни с кем омеги, конечно же, и тоже строитесь. Затем, один за другим, вы выбираете меха и добывшего их альфу. — Значит, омеги должны выбирать альф? — что-то в этом всё ещё кажется Чимину подозрительным. — Нет, — серьёзно отвечает Джин. — Если ты не заинтересован в участии, то никто тебя не заставит. С альфами точно то же. Но, чтобы ты знал, это довольно веское заявление. На это Чимин пожимает плечами. — Так мне придётся просто выбрать мёртвое животное? — он уже и так знает, чьё мёртвое животное выберет, если, конечно, наберётся решимости. — Ну, нет, — хмурится Джин. — Тебе нужно принести подарок взамен — что-то, что альфа хранит у себя и возвращает на самом фестивале. — Чтобы была гарантия того, что вы там встретитесь, — заканчивает за него парень, понимая, о чём речь. Значит, в конце концов, это всё же сводится к свиданиям. Омега, нарезающий уже третий пучок со всё большей скоростью, кивает. — Это не самая любимая традиция у меня, — признаёт он. — Раньше альфы уходили на охоту, а потом просто отдавали меха любому приглянувшемуся им омеге, и этот омега должен был стать их парой. Если же за одного омегу боролись несколько альф, то всё решалось тем, у кого больше добыча — типичный древний бред. Конечно же, это было поколения назад, сразу же после Отделения, но мне как-то не по себе от целого праздника, выросшего из этого. — Не похоже, что это весело, — соглашается Чимин. — Честно говоря, это напрягает, — делится с ним Сокджин. — Альфам с парой приходится стоять там, а их омеги не имеют права выбирать меха, в итоге это становится поводом для тьмы скандалов. Но мои отношения с Джуном начались во время Дарения, так что, пусть сейчас мне и сложно всё это организовывать, раньше сезон Дарения я просто обожал. Удивление Чимина проявляется в выражении его лица. — И как вы тогда сошлись, а? Омега закидывает третий пучок. — Омеги уже забрали меха всех альф, что были друзьями семьи, а я не был в ком-то конкретно заинтересован, — ведёт плечами Сокджин. — Просто шёл себе вдоль ряда, а я был одним из последних, потому что мы выстраиваемся от низших в ранге до высших, да и Намджун был одним из немногих оставшихся альф приличного ранга. Он тогда добыл действительно шикарных мраморных лис, вот я и подумал, что хотя бы красивые меха смогу получить. — А что ты предложил ему взамен? — Ничего. Сказал, должно хватить того, что он увидит моё лицо на фестивале. Чистящая картошку рядом с Джином омега громко фыркает. — Но всё прошло хорошо, — улыбается Сокджин. — Он был в таком восторге, когда мы встретились, завязался приятный разговор, так что в итоге я дал ему шанс. Чимину хочется глупо улыбаться. — Это так мило, — воркует он. — Не-а, совсем нет, — отрицает Джин перед тем, как потянуться за ещё одним пучком лука. — Нет? — это совсем сбивает Чимина с толку. — Нет, — Сокджин театрально разворачивается и, ухмыляясь, смотрит прямо на него. — Действительно мило то, как Мин Юнги сказал Джуну, что примет участие в охоте к этому сезону Дарения… впервые за всё время. Омега рядом с ним резко поворачивается, да так, что хвостик с шумом рассекает воздух, и смотрит на Джина круглыми от удивления глазами. Она почти что срезает себе ноготь картофелечисткой. — Кажется мне, это как-то связано с омегой, которому он отдал свои меха? Ты его, случаем, не знаешь? Чимин сжимается, густо краснея от стыда. Засмеявшись так, словно протирает окна, Сокджин постукивает тупой стороной лезвия по столешнице, стряхивая прицепившиеся к нему кусочки лука. — Тебе стоит подумать над тем, что ему подарить, — напоминает омега, вытирая выступившие на глазах слёзы. Чимин не уверен, от лука ли это или от злорадства. Чимин не имеет ни малейшего понятия, что дарить альфе, и потому идёт к тому самому омеге, что может помочь. — Как по ощущениям? — спрашивает Хосок. Парень осматривает себя в высокое зеркало в комнате Хосока. — Немного слишком откровенно, — признаётся Чимин. Кивнув уже, наверное, в сотый раз, Хосок разворачивается и снова начинает копаться в огроменном сундуке у подножья кровати. Деревянная крышка загнута до предела, а с её края свисают бесчисленные шелка и шарфы, все украшенные сверкающими узорами и обшитые по краю вычурными кружевами. — Не волнуйся, — спокойно говорит омега, и его голос звучит немного приглушённо, пока он продолжает копаться в аккуратно сложенных шелках, завёрнутых в подписанные тонкие листы обёрточной бумаги. — Может показаться, что мы ищем подходящий наряд уже вечность, но и я получаю просто ужасное количество всего этого добра от альф. Чимин и так видит, что сундук полон всё ещё больше, чем наполовину, и его беспокоит не то, что ничего не найдётся, а то, что гораздо раньше сдадут нервы. — Я и не волнуюсь, — с улыбкой отрицает он. — Просто не люблю ждать, вот и всё. На это Хосок смеётся. — Обычно, чтобы избежать такого, я начинаю разбирать эти горы за неделю до нужной даты. Как насчёт розового? — Немного… — морщит нос Чимин. — Понял, — омега откладывает три закрытых бумагой свёртка по левую сторону от себя, где уже успела образоваться приличная горка. Чимин добавляет к ней ещё вещей, когда снова снимает с себя всё. — Так ты хочешь рукава, да? Ещё что-то? Парень пожимает плечами, но затем понимает, что Хосок, зарывшийся с головой в сундук, этого не увидел. — Будет неплохо, если сможем обойтись без бисера, но, на самом деле, подойдёт что угодно. Омега на это задумчиво хмыкает. — Что-то простое, да? Красный не слишком кричащий? — Эм, — Чимин вспоминает последнее выступление Хосока, когда омега сам был одет в этот же цвет. Его немного беспокоит его яркость, но с более консервативным кроем… — Можно посмотреть? — Это, скорее, тёмно-красный, но тебе может показаться слишком, — бормочет Хосок, продолжая рыться в сундуке. Чимин продолжает складывать шёлковые костюмы в стопку, пока не чувствует, как тяжёлый свёрток прилетает ему в спину. Дёрнувшись, он поворачивается к Хосоку, все ещё держащему руку вытянутой после броска, и фыркает. — Прямо в точку, — отвечает парень. Омега в ответ лишь смеётся. Но, в отличии от предыдущих, на этом свёртке бумага тоньше, и Чимин видит тёплые тона, просвечивающие из-под тонкого белого материала. Когда он начинает разворачивать упаковку, первым же делом ему хочется сразу же сказать большое “нет” оттенку. — Это самое консервативное из того, что у меня есть, — предупреждает Хосок. Чимин вытягивает костюм из бумаги. Цвет шёлка на самом деле потрясает. Чимину с первого взгляда заметно, что ткань окрашивали не один раз, чтобы получить такой богатый и насыщенный красный. Однако, Хосок прав, верх закрывает больше, чем предыдущие костюмы, и на нём куда меньше кружев. Всё ещё колеблясь, он первым делом достаёт штаны, а затем с трудом натягивает топ, пытаясь не растянуть тонкий материал. Когда же парень наконец-то натягивает на руки украшенные по краю кружевом рукава и продевает голову, то сразу же поворачивается к Хосоку, но омега лишь впечатлённо осматривает его, не говоря ни слова, так что Чимин опускает на себя взгляд, отмечая, что оттенок хорошо подходит к тону его кожи, и разворачивается к зеркалу. — Самое то, — бормочет Хосок, и Чимин не может не согласиться. Смотря на себя в зеркало он чувствует облегчение. Цвет шёлка и украшающего его нежного кружева пусть и яркий, но не кричащий, а короткий топ закрывает его рёбра почти полностью. У штанов тоже довольно высокая посадка, чтобы что-то прикрывать — пусть даже он и не стесняется своей талии, — да и рукава достаточно длинные и заканчиваются лишь на запястьях. Что не даёт ему покоя, так это горловина, которой нет. — Это разве не слишком? — Чимин отстранённо проводит рукой по оголённым плечам. Отражение Хосока, стоящего прямо за ним, пожимает плечами. — Будешь совсем как старейшина, если хотя бы шею не покажешь, — поддразнивает он. Что-то его беспокоит, подсказывает, что надевать нечто такое, совсем не закрывающее плечи, слишком, но он доверяет мнению Хосока. — Тебе не кажется, что это слишком, ну, знаешь, напоказ выставлять шею? — Я сам никогда не носил ничего такого, но другие так делали, — заверяет его омега. Чимин неуверенно ведёт плечами. Часть его всё ещё считает, что это не лучшая идея, но ему очень нравится изящная бисерная отделка по краям рукавов и штанин. — Тогда я могу его одолжить? — Я уже говорил, что можешь, — улыбаясь, поддразнивает его омега, и ерошит волосы Чимина перед тем, как, переступив через горы бумаги, неторопливо подойти к огромному трюмо. Пока омега перебирает одеяла, Чимин убирает сложенные ранее наряды назад в сундук. — Тебе стоит надеть мои серьги, — говорит Хосок, одну за другой открывая коробочки с украшениями и перебирая их содержимое. — Или ты предпочитаешь что-то из своих? Чимин, совершенно забывший о том, что на нём есть что-то из украшений, ощупывает мочки чтобы вспомнить, что надел подаренные матерью кресты. — Я совсем забыл, что ношу их, — протягивает парень. — Значит, ты всё же возьмёшь что-то из моего, — говорит Хосок. Из небольшой мраморной коробочки он вытягивает то ли пятую, то ли шестую пару, а затем подходит к Чимину, сжимая в ладони несколько пар серёжек. — Постой пока спокойно, я быстро. Омега быстро прикладывает пару за парой, складывая те что ему нравятся, и те, что нет, в разные руки. — Прости, у меня нет крестов или чего-то такого. Я сам не верующий, — извиняется Хосок, на что Чимин непонимающе сводит брови. — Да я тоже нет, — отвечает он. — Это просто украшения. — Мне казалось, что для бет это религиозная штуковина? — удивлённо вскидывает брови омега. — Носить крест? Или же звезду с луной? Всё внезапно обретает смысл. — Ну да, порой, но по большей части это просто украшение. Хосок явно остановился на чём-то одном, если судить по тому, что он снимает серьги Чимина и продевает в его уши свои. Парень ждёт каких-то слов, но вместо этого омега просто кивает и тянет руку куда-то за плечо Чимина, чтобы стянуть с зеркала красную шаль. — Хорошо смотрится, — бормочет Хосок, осторожно закрывая шалью голову Чимина. И, на самом деле, это выглядит красиво — шаль сделана из того же красного кружева, обшита шёлком и украшена бисером. Они явно из одного набора. Куда более экстравагантно, чем он выбрал бы сам, но вместе смотрится неплохо, так что Чимин не слишком нервничает при мысли о том, что это придётся носить на людях, особенно принимая во внимание назначение этого костюма. — Ещё накрасишь глаза и всё, готово, — довольно улыбается ему омега, опираясь кулаком о бедро. — Как ты себя в этом чувствуешь? — Неплохо,— признаёт Чимин. Он чувствует себя красивым, но никогда не скажет этого Хосоку. — Но сначала мне нужно выучить танец… — омега отмахивается от него, самодовольно ухмыляясь. — Об этом мы ещё позаботимся, — обещает он. — Давай кое о чём более важном поговорим… ты собираешься рассказывать Юнги о своём выступлении? Чимин замирает. — Что? — он переминается с ноги на ногу, пытаясь придумать ответ. — Я не собираюсь прямо ему говорить, но если это вдруг всплывёт в разговоре, то не стану лгать. — Тебе стоит солгать, — серьёзно говорит Хосок, и Чимин бросает на него очень растерянный взгляд. — Солги, — повторяет омега, чуть наклоняясь. — Оставь это в секрете. — Но почему? — щурится парень. Хосок протягивает вперёд руку и хватается за край шали, свисающей с головы Чимина, и машет ею у него перед лицом. — Ты ведь ещё не думал, что предложить ему взамен, да? Дай ему вот это. Позволь самому догадаться, что ты будешь выступать. Это был бы интересный сюрприз, если бы только Чимин хоть когда-то такое делал... — ...просто сделай так, как я тебе говорю, — серьёзно просит Хосок, ободряюще улыбаясь и все ещё не отпуская край шарфа. — Ты ведь спрашивал у меня, что стоит подарить, да? И, да, он спрашивал. — Но мне кажется, что это немного слишком, — колеблется Чимин. Хосок смеривает его понимающим взглядом. — У тебя есть другие идеи? — Мы можем просто начать танцевать? — тихо вздохнув, спрашивает парень, пытаясь внешне не показывать, как это его раздражает. — Меня нервирует вся эта подготовка, а ведь мы ещё даже не начали репетировать. В ответ Хосок пожимает плечами и говорит: — Тогда пойдём. Я тебя быстренько подготовлю. Довольно быстро Чимин понимает, что Хосок сдержит своё обещание, он, всё же, потрясающий танцор. Сначала омега показывает Чимину полный танец совершенно без музыки, что Чимину кажется непривычным, но не таким уж и плохим. В этом танце омега кажется особенно красивым — в нём куда меньше резких движений и намного больше плавности. Стилю Хосока это не очень-то и подходит, но всё равно исполнено на отлично, а особенно Чимина радует то, что должно получиться замечательно, если учесть то, что он сам отдаёт предпочтение контемпу. Чимин втайне надеялся, что разучить танец будет просто — он годами занимался контемпом и думал, что запомнит движения с лёгкостью, а помогать ему придётся только с точностью исполнения и всё. И, да, так бы всё и было... — Быстро оттолкнись правой ногой, приземлись на переднюю часть правой стопы, перенеси вес на левую, ритм там вот такой, “па-па-па”, затем повернись... оттолкнись и, подавшись правым бедром, готовься перейти из тандю в а ля згонд... ...если бы он постоянно не пытался перевести в голове указания омеги. — Слушай, можешь мне просто показать? — перебивает его Чимин. Признаться, парень немного раздражён и понимает, что начинает невольно дерзить. Внутри остаётся неприятный осадок, словно он недостаточно уважает Хосока, и это портит настрой ещё больше. Они говорят на совершенно разных языках, а его учитель даже не отсчитывает ритм — даже не включает музыку — что запутывает Чимина ещё больше. Хосок выпрямляется. — В смысле, весь танец? Чимин ведёт плечом, чувствуя ногами холод гладкого пола старого здания школы. Они убрали все ковры и сдвинули к стенам парты, используя это свободное место вместо обычной репетиционной Хосока — мастерской Юнги. — Может, первые пятнадцать секунд или около того для начала? Немного трудно понять, мне обычно совсем по-другому объясняли. Может, мне стоит просто следить за движениями и пытаться их повторить. Подумав над этим пару секунд, омега всё же кивает. — Тогда я схожу и принесу сюда проигрыватель, — говорит он перед тем, как быстрым шагом выйти из комнаты. Когда Хосок убегает, Чимин наконец-то опускается на прохладный пол, вытягивая конечности. То, как медленно они прогоняли движения, уже утомило его отвыкшие от тренировки основные мышцы, особенно напрягая давно не использовавшиеся мышцы живота. Однако больше всего раздражает то, что он пока так ничего и не выучил. Но его перфекционистская сторона все ещё повторяет движения, даже пока Чимин лежит. От Хосока он знает, что вот такие вот выступления в поселении очень важны, а это значит, что на него возлагают большую ответственность, давая танцевать сольно, а не в группе, как остальным. Именно последнее заставляет его снова прогонять показанные движения, пусть даже парень понятия не имеет, какой отсчитывать ритм. Чимин надеется, что это хотя бы поможет ему не замирать на переходах. В конце концов омега возвращается с громадным магнитофоном на плече, и Чимин поднимается, выпрямляясь. Он уверен в том, что дальше всё пройдёт гладко. Хосок, похоже, тоже. — Будь осторожен, — говорит омега, смотря на Чимина через приставленное к стене небольшое зеркало. — Мы ещё даже свечи не подвесили. Чимин устало стонет — о свечках он ещё даже не подумал. Эта репетиция становится лишь первой в череде репетиций и подготовки — сам того не заметив, Чимин начинает проводить почти всё своё время в делах. Не то чтобы ему не нравилась работа — Сокджин был рад услышать, что парень собрался выступать, обнял и пару раз предложил отпустить со смены. Но то, как от усталости сливаются дни, наконец-то даёт ему такой нужный определённый режим и моральный отдых от всего восторга, вызванного Мин Юнги. Какая-то часть Чимина хочет, чтобы он позволил себе присесть рядом с альфой за столом, и посмотреть, как тот поступит — прижмётся ли к нему снова, а, может, даже накормит — но ещё так много нужно сделать, и он не понаслышке знает о том, что Джин за столом постоянно говорит о том, как же Чимин занят. Это хотя бы как-то защищает его от пристального взгляда альфы, всё же, куда проще хранить секрет, когда тебя прикрывает начальник. А ещё парень начал избегать столовой чисто из нежелания рассказывать правду и говорить о предстоящем выступлении. Чимин точно знает, что если присядет рядом с альфой, то разнервничается и разболтает всё о своих планах. Именно это и заставляет его заходить на кухню только затем, чтобы захватить еду с собой и уйти. Конечно же, встреча всё равно неизбежна; за день до фестиваля, когда парень выходит из здания школы после затянувшейся до поздней ночи репетиции, он видит проходящего мимо альфу. Когда Юнги, заметив его, поворачивается, Чимина охватывает паника, и он на мгновение совершенно забывает о том, что переоделся из костюма ещё до того, как Хосок решил идти назад в логово. Быстро осмотрев себя омега, однако, убеждается в том, что на нём обычная одежда и меха альфы, что немного смущает. — Добрый вечер, — запинается парень. Выходит слишком формально, и Чимину хочется прямо в тот же миг провалиться сквозь землю. Взгляд Юнги на долю секунды падает на меха перед тем, как снова вернуться на его лицо. — Добрый вечер, — отвечает он, подыгрывая парню. — Как ты? Чимин сжимает пальцами лямку кожаной сумки на плече. — Я был занят, но всё хорошо, — отвечает он, обхватывая рукой собственную талию поверх мехов. Жест не успокаивает так, как ему это нужно, но сейчас нужно пользоваться и тем, что есть. — Уверен, ты слышал об этом от Джина. — Надеюсь, у тебя находится время нормально отдыхать, — кивнув, говорит он. Чимину кажется, что он никогда не привыкнет к этому низкому тембру. Парень кивает. — Я высыпался, — уклончиво отвечает Чимин. Юнги останавливается, ведёт плечами и прячет руки в карманы джинсов. Эти движения так для него нетипичны, что Чимин понятия не имеет, как это всё понимать, пока не замечает на его щеках румянец. — Я могу провести тебя до дома? — уже во второй раз предлагает Юнги. И во второй раз Чимин хочет сказать “да”, но колеблется и опускает взгляд. — Со мной всё будет в порядке, тут недалеко. — Недалеко, — подчёркивает это слово альфа. — Мне будет совсем не трудно. И Чимин никак не может с этим поспорить, да и не хочет. Он тянет время как может и, чтобы это не показалось нарочным, перекидывает лямку на другое плечо, но в этот же момент альфа делает шаг вперёд, ступая на свет, отбрасываемый лампой у порога школы. — Я возьму, — говорит он, и вес исчезает. Его и не было — в сумке всего лишь костюм и швейные принадлежности для того, чтобы закончить начатый Хосоком перешив, но от того, как же близко они оказываются, у Чимина снова перехватывает дыхание. Даже несмотря на морозный зимний воздух, он всё равно чувствует тепло запаха Юнги, отчего язык становится ещё неповоротливее. — Спасибо, — с трудом выдавливает парень, пытаясь не думать о том, что альфа держит все улики к разгадке его секрета в своих руках. — Конечно, — серьёзно говорит Юнги, протягивая руку, чтобы застегнуть последнюю петлю на его мехах. Тепло, что чувствует при этом Чимин, не может исходить лишь от ещё одной пуговицы… особенно когда пальцы остаются там же, пусть и всего на мгновение, и касаются кожи его шеи прямо над воротом. — Слышал, ты оставался допоздна, помогая Сокджину с подготовкой к фестивалю, — бормочет Юнги. Чимину кажется, что мягкий жёлтый свет уличной лампы просто чудесно подчёркивает его черты. До парня с минуту доходит, о чём он говорит — Джин, наверное, придумал эту историю, чтобы его прикрыть. — Помогал, — говорит Чимин, запинаясь. — Много чего подготовить нужно. Большим пальцем Юнги снова проводит по его коже перед тем, как убрать руку. — Тогда хорошо, что сегодня ты закончил пораньше, — говорит он, и в его голосе проскальзывает хрипотца, от которой Чимин невольно подаётся чуть ближе к Юнги. — Что бы ты ни услышал, тебе стоит оставаться в логове и не выходить на улицу сегодня. Парню это кажется излишне драматичным и немного зловещим… пока, когда они на удивление неспешно идут к омежьему логову, у него в голове не всплывает дата. — Ох, — отзывается Чимин. — Ты же сегодня ночью отправляешься на охоту к фестивалю Дарения, да? — Да, — кивает Юнги, а затем поворачивается к Чимину, закрывая прекрасный вид на свой профиль, но вместо этого смотря тёмными глазами прямо на омегу. Он снова опускает взгляд на меховой ворот вокруг его шеи и резко выдыхает. Парню уже хочется спросить, что не так, когда альфа снова начинает говорить. — Ты же придёшь на Дарение? Чимин с трудом удерживает себя от падения лицом в землю, когда чуть не запинается о лежащую перед ними на дороге ветку. Он чувствует, как щёки загораются от неизбежного румянца и мысленно благодарит высшие силы за то, что они всё быстрее подходят к логову. — Приду, — признаёт Чимин. Снова наступает то самое странное состояние — покалывание с затылка начинает распространяться по всему телу. Он замедляется, теперь они стоят всего в паре метров от входа в логово и Чимину как-то нужно распрощаться. Юнги слишком явно пытается удержаться от того, чтобы сказать что-то: его челюсть крепко сжата, а глаза прищурены, словно он борется с чем-то. Но, как только Чимин набирается смелости что-то сказать, альфа резко сосредотачивает взгляд на чём-то слева от его головы. — Они новые, — отмечает Юнги. Чимин совсем не понимает, о чём он говорит, пока Юнги аккуратно не проводит ладонью по его щеке к уху. Когда он чувствует, как палец альфы проводит от одной серьги по цепочке, которая соединяет её с другой, то всё тело Чимина охватывает ужас — он все ещё носит одну из длинных серёг Хосока. Совсем забыл их снять, когда торопился домой. Это момент чистой паники, одновременно от близости альфы и того, что его могут поймать, так что Чимин слишком долго решает что же сказать. Вместо того, чтобы выбирать, солгать или же рассказать правду, он выдаёт: — Это Хосока. Альфа всё ещё сжимает зубы. — Их тебе не передали через кого-то? — “не от альфы ли они”, вот что он имеет в виду. — Нет! — выплёвывает Чимин. — Хосок разрешил мне их одолжить, посмотреть, понравится ли мне. Юнги, кажется, сразу же расслабляется. Чимин надеется, молится на то, что этого объяснения будет достаточно. Его не хватает, вот только не так, как он ожидал. — Тебе нравятся такие вещи? — Что? — после паузы спрашивает Чимин, не имея ни малейшего понятия, к чему же ведёт альфа. Мужчина всё ещё переводит взгляд с одного уха на другое, но всё же убирает руку. — Тебе нравятся такие вещи? Не настолько простые? — Эм, — Чимин перебирает всё, пытаясь найти объяснения. — Не очень? Взгляд Юнги сразу же сосредотачивается на его глазах, словно подталкивая Чимина сказать что-то ещё. Парень просто надеется на то, что не будет выглядеть слишком глупо, пытаясь следить за самым обычным разговором, ему все ещё сложно находиться рядом с альфой слишком долго, при этом не начиная задыхаться от напряжения. — У меня особо нет таких вещей, — говорит Чимин. — А тебе хотелось бы? — со всей серьёзностью спрашивает альфа. И именно теперь и то, что Юнги спрашивал о других альфах, и нынешний разговор начинают собираться вместе. Осознание, скорее всего, проскальзывает у него на лице, потому что именно в этот момент Юнги резко втягивает воздух. — Мне нравится то, что у меня есть сейчас, — намекает Чимин. Он, наверное, весь горит — парень чувствует охватывающий всё тело стыд от того, что не заметил всё сразу. Сжав руки в кулаки, омега прячет их в рукавах шубы Юнги. Мужчина же просто быстро кивает. — Не похоже на что-то, что ты бы носил, — отмечает он. — Именно, — подтверждает Чимин, и альфа наконец-то расслабляет челюсть. Юнги снова бросает быстрый взгляд на меховой ворот — а, может, на шею Чимина? — и снова его поднимает. — Помни, оставайся сегодня дома, даже если что-то услышишь, — снова предупреждает он. Чимин кивает и выдавливает самую искреннюю улыбку, на которую способен. — Так и сделаю, — обещает парень. — Я всё равно буду спать. — Отлично, — бормочет Юнги, и Чимину начинает казаться, что в этот раз его действительно пронесло. — Ну, — продолжает альфа, — не буду тебя задерживать. На самом деле, Чимин был бы совсем не против, если бы он его задержал, но парень понимает, что должен уже ложиться спать, чтобы отдохнуть перед предстоящим хаосом. — Тогда спокойной ночи, — говорит омега, обхватывая себя руками. Альфа кивает. Чимин, конечно же, снова немного тянет время, пытаясь оставаться рядом с ним как можно дольше, но, в конце концов, ему приходится отстраниться. Парню нравится то, как Юнги снова сжимает зубы, когда он наконец-то поднимается по ступенькам. Совсем немного приоткрыв одну створку огромной входной двери, Чимин выдыхает и бросает взгляд через плечо, замечая, что мужчина не сдвинулся ни на миллиметр. — Юнги, — начинает он. Стук сердца громко отдаётся в ушах. Альфа издаёт вопросительный звук. Чимин отстранённо думает, что то, как Юнги ждёт, пока он безопасно зайдёт внутрь, мило, но вместо этого крепко сжимает деревянную дверь и обещает: — Увидимся завтра во время Дарения. И он взволнован, так взволнован, но от того, как осознание проступает на лице альфы, Чимин широко улыбается перед тем, как быстро закрыть дверь логова за собой. Снимая обувь и начиная идти через общий коридор к своим комнатам, он радуется тому, что смог заскочить внутрь достаточно быстро, чтобы Юнги не успел ничего сказать... — Кхе-кхе. Чимин едва не вскрикивает, когда оборачивается. Прямо там, окружённый проверенными тетрадями, сидит Сокджин, и ему становится вдвойне стыдно от того, как осуждающе омега приподнимает бровь. Но, к счастью, сегодня его спускают с крючка. — Разве тебе не стоит пойти спать? — Джин крутит свою чашку. — Завтра нам придётся очень рано вставать перед Дарением. Чимин смущённо кивает, на что Джин щёлкает языком и улыбается. — Как прошла генеральная репетиция? — Хорошо, — отвечает Чимин, начиная расстёгивать петли на мехах Юнги. Огонь в камине в гостиной разгорелся на удивление сильно. — Всё отлично, но проводилась она не на самой сцене, конечно же, так что не было ветра и других помех, чтобы можно было отрепетировать со свечами. Этот факт, если совсем честно, его немного беспокоит, но он так много раз прогонял танец, что узнает тяжёлый бит песни даже если её проиграть задом наперёд. Здесь уже больше ничего не поделаешь, Чимин и сам это понимает. — Но ты справишься, — ободряет его Сокджин и парень с этим согласен. — Ты и все остальные хорошо потрудились. Хоби отлично учит управлять этими нитями и избегать их. — Я чувствую себя готовым, — признаётся Чимин. Приятно быть уверенным в чём-то, когда вокруг лишь неопределённость. — Но что насчёт тебя? Нужно ещё с чем-то помочь? — Нет, я просто не мог заснуть, — отвечает омега, вздохнув. — Эту домашку мне сдали ещё до каникул, так что я просто снова проверяю её наперёд. — Ты чем-то взволнован? — совета Чимин не даст, но он хотя бы знает, каково это. Но Джин просто вздыхает снова. — Возможно, — он начинает аккуратно складывать тетради. — Мне, наверное, стоит последовать своему же совету. Я пойду спать сразу за тобой, так что давай, вперёд. Чимин задаётся вопросом, стоит ли ему сказать ещё что-то, но в итоге он решает, что Сокджину, наверное, сон нужнее, чем ему. Парень желает ему спокойной ночи и уходит в свою комнату, к счастью, почти сразу же он слышит, как закрывается дверь соседа. Знание того, что хотя бы омега поспит, даёт ему возможность не думать о Юнги и попытаться заснуть самому, но этой ночью покой всё никак не хочет приходить. В итоге он снова засыпает в мехах альфы, несколько раз за ночь просыпаясь в поисках его запаха, чтобы снова провалиться в сон. Чимину впервые за долгое время снятся сны, подсознательные картинки воющих и охотящихся за добычей волков-альф вырываются на свободу. Ему кажется, что всё логично, учитывая то, что половина взрослого населения деревни отправилась в леса, но Чимин и так слишком долго пытался отрицать волчью часть своей натуры. Чимин просыпается от особенно ужасного и жестокого кошмара когда лишь тонкий проблеск солнца начинает проглядываться за деревьями из окна его комнаты; должно быть около четырёх утра. Ему кажется, Сокджин совсем не это имел в виду, когда говорил, что придётся подниматься рано, но Чимину уже всё равно не удастся заснуть, так что парень всё равно принимает ванну и начинает собираться. Однако, к тому времени как он заканчивает одеваться, из-под двери уже льётся свет, говоря о том, что дом уже просыпается, возможно, внутренние часы его не так уж и подвели. И, на самом деле, так и есть, к тому времени, как Чимин выходит из комнаты, в гостиной уже собралось много омег. Их взволнованный смех наталкивает парня на мысль о том, что событие может быть важнее, чем он себе представлял, и, по своему опыту, он может сравнить это лишь со школьным мероприятием. Даже Тэхён, который, как казалось Чимину, ни за что не поднимется на рассвете, уже восхищённо делится чем-то с Хосоком, сидя на том же месте, где и его брат прошлым вечером. Чимину, чтобы подойти к ним, приходится протискиваться через группки омег, громко переговаривающихся между собой. — Доброго утра, — говорит он, наконец-то до них добравшись. Чимин все ещё очень сонный, так что опускается на место между ними, надеясь на объятия. Хосок, сразу понявший, чего он хочет, обхватывает его обеими руками и очень успокаивающе обнимает, Тэхён присоединяется к нему почти сразу же. — Что ты дашь Юнги? — оживлённо спрашивает он. Чимин поджимает губы и лезет в карман мехов альфы, которые он, поколебавшись, всё же решил взять с собой. Когда парень тянется к ним, Хосок не сдерживает фырканья. — Ты идёшь на Дарение в мехах альфы? Хоть дай им надежду на то, что есть хоть какой-то шанс, — поддразнивает его омега. Смущённый, парень всё равно пожимает плечами. Он всё равно не собирается отдавать подарок кому-то другому, так что это не играет никакой роли. Куда больше его волнует как бы не замёрзнуть, так что Чимин не собирается снова носить тонкие свитера, когда температура опускается всё ниже. — Я дам ему часть от моего костюма, — говорит парень, вытягивая угол ткани из кармана, чтобы показать. Тэхён издаёт удивлённый, но однозначно впечатлённый звук. — Должно быть мило, — воркует он. — Всё равно мы должны встретиться до выступления. Ему удастся завершить твой костюм. Чимин на это просто снова пожимает плечами. — А ты что даришь? Тэхён быстро постукивает носком ботинка по деревянному полу. — Моя течка начнётся максимум через пару дней. Я отдам ему пустую коробку от принятых мной противозачаточных. Признаться, Чимин давится собственной слюной, и даже Хосок заходится в кашле. — Тонко, — хрипит Хосок. — Мне казалось, вы пока не можете? — спрашивает Чимин, не обращая внимания на боль в горле и слезящиеся глаза. Он даже пару раз кашляет. — Официально нет, — отвечает Тэхён. — Но ничего, что скажут старейшины, не сдержит меня от этого узла, с укусом или без. Чимин снова закашливается, когда сжимается горло, а Хосок стонет. — Ну, — выдавливает Пак. — Желаю удачи. Тэхён улыбается ему слишком мило и искренне для такого разговора, а затем поворачивается к Хосоку. — Кого ты выбрал в этот раз, Хоби? Омега ведёт плечами и перекручивает цепочку так, чтобы застёжка больше не касалась подвески. — Я ещё не уверен, — раздумывает он. — Думал выбрать Сану из группы Дахён, но, может, стоит снова сойтись с Хиён. — Хиён из стаи Сольджи? — протягивает Тэхён. — Разве не она некоторое время помогала тебе с течками? — Следующая начнётся через пару недель, так что я подумал, что стоит начать сейчас, — кивает Хосок. Тэхён согласно хмыкает, кивая, и Чимин ёрзает, чувствуя себя немного неуютно. Так как он недавно стал омегой, его цикл ещё не вошёл в норму, и ему всё ещё предстоит пережить первую полную течку. К счастью, Хосок, пусть и замечает, как он нервно дёргается, всё равно просто на это улыбается. Кажется, он сказал бы что-то, если бы в это время в комнате не появился Сокджин, пролистывающий какой-то очень длинный список, закреплённый на планшете. Чимин ожидает того, что омега прочистит горло перед тем, как пуститься в ещё одну воспитательную беседу. Вместо этого он поворачивается к журнальному столику посреди комнаты и бросает бумаги на него. Вся комната сразу же затихает, а Чимин видит, что планшет в руках Сокджина на самом деле детская книга из школы. — Заткнитесь, — говорит он, несмотря на тишину в комнате. Хосок бросает Чимину и Тэхёну полный паники и удивления взгляд; Тэхёна же, кажется, это всё совсем не трогает. — Вот что, — начинает Сокджин, опуская книгу на стол. Чимин удивлён тому, сколько же неожиданной властности слышит в его тоне. — Помните, что строиться нужно по рангу. Нет надобности выстраиваться в ровные линии, я буду вытягивать вас по одному, как в прошлом сезоне — так было намного легче. По комнате проносится тихая волна одобрения. Хосок, наклонившись к уху Чимина, шёпотом говорит ему не волноваться — похоже, он будет стоять вместе с ним и Тэхёном. — Всем ещё раз, не забудьте свои подарки! Нам нужно много чего сделать, так что если вы пропустите свою очередь, то никто ждать не будет, этих животных нужно будет убрать и разделать как можно скорее. Чимин морщится и слышит, как Тэхён тихо фыркает на его выражение лица. — И вот что ещё, — Джин застёгивает последние крючки на мехах. — Не вздумайте давать моему Джуну свои мерзкие подарки. Я не хочу скандала. На этой ноте омега разворачивается и уходит, оставляя остальных следовать за ним и оставляя Чимина гадать, что же ему всё-таки придётся делать во время самого события. На улице всё ещё морозно после ночного похолодания, когда они один за другим выскальзывают наружу и начинают идти в сторону, как подслушал Чимин, логова старейшин. Он ещё больше рад тому, что надел меха Юнги, воздух такой холодный, что начинают немного слезиться глаза. К счастью, всё, кроме лица, защищено от погоды мехами. Из-за того, что к зданию направляется так много людей, все идут куда медленнее, чем нужно. Чимин пытается отвлечься тем, что переплетает руки с Тэхёном и прислушивается к его болтовне, но мысли всё равно возвращаются к выступлению, и он раз за разом прогоняет детали танца в голове, думая над тем, что стоит делать, если вдруг поднимется ветер и уклоняться от свечей станет куда сложнее. Но вот, наконец-то, начинает виднеться дом старейшин, и это достаточно хорошо отвлекает, чтобы вытащить Чимина из его мыслей. К несчастью, отвлекается он на запах. Как только они подходят к зданию, в нос бьёт тошнотворный металлический запах крови, и вонь просто ужасна. — Фу, — жалуется он Тэхёну. Хосок, стоящий по другую сторону от омеги, бросает на него взволнованный взгляд. — Что-то не так? — Воняет, — стонет Чимин, закрывая нос рукавом. — Что? — Тэхён старательно принюхивается. — Я не чувствую… фу, ты прав, лёгкий запашок есть. Я раньше даже не замечал. Из диагностики органов чувств, проведённой перед тем, как он переехал в поселение, Чимин знал, что его нос будет немного чувствительнее нормы, но он всё равно удивлённо осматривает Тэхёна. — Разве не воняет, как из задницы? — Я ничего не чувствую, — пожимает плечами Хосок, — но, знаешь… задница может отлично пахнуть на пике цикла. Чимин сосредотачивается на дыхании через меха, когда они начинают идти к дальнему краю логова, где парень уже видит всё приближающееся начало длинного строя альф… и у ног каждого на траве лежат туши. Он чувствует, как скручивает живот, и радуется тому, что сегодня утром ещё не ел. Кажется, после всего этого видеть еду он не сможет ещё долго. Как только первые ряды омег достигают начала ряда альф, они сразу же начинают разделяться по группам, занимая позиции в маленьких стайках друзей, что вселяет в Чимина странное чувство дискомфорта. Всё же, он вырос вне поселения, и ранжирование среди друзей кажется ему не просто ненужным, но и неправильным. Однако, похоже, для самих стай в этом никакой проблемы нет. Тэхён тянет Чимина назад за руку, которую все ещё держит, когда тот начинает выходить вперёд. — Мы в последней группе, — объясняет омега. — Поздравляю и всё такое, я должен был тебе раньше рассказать, но сейчас ты первый в ранге. Мы не альфы, и это особо ничего не значит, просто показывает то, что ты друг моего брата. Чимин, услышав новость, чувствует себя неловко, особенно когда Хосок опирается на Тэхёна и прислушивается к разговору. — Но ведь это несправедливо? — А то, что тебя заставили переехать сюда, значит, справедливо? — приподнимает бровь Тэхён. И Чимину нечем поспорить ни с этим, ни с тем, что ему предстоит стоять вместе со своими друзьями, а не с людьми, о которых он не имеет ни малейшего понятия. Этот вопрос снова вгоняет его в задумчивость, но в этот раз парень хотя бы пытается отвлечься на что-то, осматривая окружение, но не находится ничего интересного кроме того, что туши лежат на брезенте, а старейшины наблюдают со всем с балкона своего логова. Чимин только начинает снова съедать себя от беспокойства, когда Сокджин наконец-то выходит на дорожку между строем омег и первыми альфами. Тэхён не может сдержать тяжёлый вздох, когда видит, как его брат достаёт из кармана сложенную в несколько раз бумажку. — Он постоянно это выслушивает, — объясняет Хосок. — Чёрт, это ещё слабо сказано, — бурчит второй омега и, как только он договаривает, его брат начинает речь. — Отлично! — его голос разносится по всей поляне. — Я уже дал омегам самые важные наставления, так что давайте пройдёмся по правилам! Ради старейшин всё будет коротко, но с вами без напоминаний не обойдёшься! Тэхён хнычет. — Помните, что стоит идти неспешно, пока не дойдёте до выбранных мехов! — громко говорит Сокджин, обращаясь к омегам. — Может, вы уже связаны с кем-то из альф, но все они упорно трудились, чтобы добыть их. Следующее! Чтобы все можно было видеть щенкам! И при этом Джин определённо смотрит прямо на Тэхёна. — Но что самое важное! — омега разворачивается. — Альфы, даже получив несколько подарков, могут встретиться только с одним омегой на фестивале, это я к вам, бесстыжие морды, обращаюсь. За этим следует общий, но какой-то пристыженный смех. Сокджин снова складывает листок и убирает его в карман. Чимин наблюдает за тем, как песчаного цвета бумага исчезает в белом мехе. — Кажется, вот и всё, — говорит он. — Мы все и так знаем, что говорить и как обмениваться, так что давайте начинать! Чимин понятия не имеет, что говорить и как обмениваться. — Что мне говорить? — шипит он, пихнув Тэхёна локтем, на что тот только пожимает плечами. — Ты новичок, справишься, — отвечает омега. Чимину как никогда сильно хочется его придушить. Хосок, выглянув из-за спины Тэхёна, хватает парня за руку и тянет к себе, и Чимин, идя к другому омеге, бросает на Кима сердитый взгляд. — Сначала понаблюдай, а потом я всё объясню, — обещает Хосок. Так что Чимин смотрит, как высокая омега с длинной чёрной косой выходит вперёд по указанию Сокджина и стягивает со своего запястья очень свободный изящный браслет. Парень, конечно же, с такого расстояния не может рассмотреть всех деталей, но всё же подмечает общие черты. — Она не зайдёт далеко, — начинает Хосок. — Не связана с каким-то определённым альфой высокого ранга, а её собственный самый низкий. Чимин сразу же вспоминает о Юнги — Намджун упоминал, что тот первый в ранге альф, ещё когда Чимин только приехал в поселение. Но сопоставимы ли их ранги сейчас? Ну, думать об этом уже поздно. Однако, Хосок оказывается прав, девушка останавливается даже не дойдя до десятого альфы и предлагает ему свой подарок, а тот вытягивает руку, что странно, и она надевает браслет ему на запястье. — Одежду обычно надевают, — объясняет Хосок, на что Чимин кивает. А затем омега делает то, что как-то пугает Чимина, когда он думает о том, что ему придётся делать это с Юнги — она целует альфу прямо в щёку и отстраняется, чтобы прошептать что-то, что Чимин ну никак не может расслышать. — А потом заканчиваешь всё, одаривая альфу капелькой внимания, — весело говорит Хосок. — С тобой всё будет в порядке, она довольно смело поступила. Просто надень на него шаль и сойдёт. Чимин дрожаще выдыхает от облегчения. — Что она сказала в конце? — “Хорошо поохотился, альфа”. Тебе тоже нужно сказать это после того, как передашь подарок. — Ага, — тяжело сглотнув отвечает парень, и с тех пор ему остаётся только ждать. Одного за другим Сокджин тянет омег вперёд и терпеливо ждёт, пока они не заканчивают идти вдоль ряда. Вместе с тем, как возрастают ранги, увеличивается и среднее время — хотя и случаются исключения, когда омеги предлагают подарки альфам, что оказываются явно ниже их собственного ранга. Чимин начинает нервничать всё больше, но сильная часть него, берущая всё под контроль в стрессовые моменты, хотя бы помогает внешне оставаться невозмутимым. По крайней мере он держит своё лицо под контролем, пока в голове перебирает все возможные варианты разговора. Парень наблюдает за тем, как уходят группы перед ним, а потом и группы рядом с ним, и, в конце концов, Сокджин подходит к ним. Чувствуя, как сжимается горло, Чимин готовится идти первым, но тут Тэхён выходит вперёд. — Ты последний, — говорит он, быстро проходя мимо брата по направлению к альфам. Он просто проскальзывает мимо всех альф даже не бросая на них взгляда, идя вперёд, туда, где Чимин уже не может рассмотреть очертаний лиц и даже животных, убитых альфами, и парню становится любопытно, как же далеко в этой очереди окажется Юнги. На такое поведение омеги Хосок лишь качает головой и выходит вперёд, когда Тэхён медленно исчезает за небольшим холмом. — Ну что за засранец, — смеётся омега, проходя мимо Чимина. Сокджин взмахом руки просит его идти вперёд после того, как бросает полный усталости взгляд вслед брату. — Ну, заставь Джина тобой гордиться, ты на его прежнем месте, — снова повернувшись к нему, говорит Хосок. Но как только Чимин хочет спросить, что же это всё значит, омега уже идёт вдоль строя альф. Он совсем не спешит, осматривая каждую тушу и каждого альфу, словно рассматривает варианты. Чимину кажется, что выглядит это очень круто, но его самого нервничать меньше не заставляет. Пока он, последний оставшийся омега с подарком, ждёт, Хосок улыбается и даже здоровается с некоторыми альфами перед тем, как перейти к следующему, оставляя их разочарованными после этого. Чимину Хосок кажется той ещё кокеткой. Это даже впечатляет. В конце концов, конечно же, и Хосок проходит до конца, так что Сокджин поворачивается к Чимину, приподнимая бровь. Всё, что ему остаётся сделать, это сглотнуть комок в горле и пройти к строю альф на грозящихся подкоситься ногах. Всё начинается с того самого момента, как Чимин к ним подходит. Парень видит, как они резко выпрямляют спины, когда он оказывается близко со своим подарком — шалью, свисающей с руки и сложенной пополам — и Чимин чувствует себя очень маленьким, когда альфы смотрят на него сверху вниз. Некоторые настолько выше него, что омега чувствует себя ребёнком — Ким Мингю, один из первых в строю, настолько высокий, что Чимину с трудом верится, что они принадлежат к одному и тому же виду. Вздрогнув, парень всё же идёт дальше. Негласное правило таково, что альфы стоят впереди и держат пойманные туши за спиной, что Чимину нравится, потому что он ещё не привык к вони и не поклонник безжизненных тел животных. Парня ещё удивляет то, что, чем дальше он заходит, тем больше становится в ряду женщин, но он пытается найти Юнги во всей этой смеси феромонов. Особенно пугающая альфа — кажется, её зовут Хваса — подмигивает Чимину, когда он проходит мимо, отчего парень снова краснеет. Стыдно признавать это даже самому себе, но альфы явно проявляют к нему больше внимания, чем к остальным, даже Тэхёну и Хосоку, что Чимину кажется странным, учитывая то, что у последнего нет пары и он прекрасен. С Тэхёном, буквально не отклеивающимся от Чонгука, всё понятно. Но они в открытую его обнюхивают, а некоторые даже потирают свои шеи, вызывая ещё больше феромонов. Заметив это, Чимин начинает идти немного быстрее, переходя с нервной медленной походки на нормальную. Он проходит мимо альф и их туш немного быстрее, чем остальные, особенно когда те даже сжимают руки в кулаки. Да, омега знает, что его запах должен быть сильнее от того, что сущность раскрылась поздно, но такое количество внимания просто нелепо, если принять во внимание его меха и то, что он приехал совсем недавно. Проходя мимо симпатичной альфы — от Тэхёна Чимин знает, что её зовут Дженни — Чимин случайно смотрит ей в глаза и сразу же понимает, что сделал ошибку, когда та расправляет плечи — и сразу же начинает рычать, что, наверное, могло бы быть привлекательно властным, но пугает парня до ужаса. Он сразу же замирает в панике. Кажется, это действует и на окружающих альф: они тоже начинают низко рычать, что страшит парня до ужаса, пока в итоге с самого конца строя не раздаётся громкий рык, от которого все остальные притихают. — Юнги, — догадывается Чимин вслух и сразу же начинает идти дальше, больше не смотря ни на кого и не пытаясь вести себя вежливо, как было до этого. Да, немного грубо, но можно списать на то, что он ещё не привык ко всему. Помогает и то, что удаётся быстро пройти мимо Чанёля — омега все ещё не забыл то, как он вёл себя на предыдущем фестивале. Когда Чимин наконец-то видит последнюю десятку и замечает густые чёрные волосы, то почти замирает снова. Юнги стоит в самом конце строя — самый последний альфа, даже после Чонгука. Даже после Намджуна. — Эм, — выдавливает он, переводя взгляд между Чонгуком и Намджуном, но последний лишь улыбается и тихо смеётся, заметив нерешительность омеги, а затем кивает в сторону Юнги. Это даёт ему решимости сделать последние шаги к альфе, рычание которого становится всё тише с его приближением. А затем Чимин бросает взгляд за его спину и всё понимает. — Ты… медведь, — только и говорит парень. Стоило сказать “медведи”, потому что их несколько. Он насчитывает три угольно-чёрных головы с вырванными глотками. Альфа смотрит ему в глаза, пусть даже Чимин не может сделать этого в ответ. — Они для тебя, — говорит Юнги. Чимин, до этого утра ни разу в жизни не видевший мёртвое животное, честно говоря, ужасно напуган. Секунда уходит на то, чтобы понять, что Юнги имеет в виду их меха, а не то, что он просто пошёл и убил этих медведей для того, чтобы показать своё расположение. Чимин успокаивает себя тем, что меха нужны для того, чтобы не мёрзнуть — как и одеяла и меха, подаренные альфой до этого. Приходится немного подождать и построить ровный логический ряд, чтобы избавиться от чувства беспокойства, и омега делает три глубоких вздоха перед тем, как потянуться за шалью. — А это тебе, — тихо говорит Чимин. Рычание Юнги притихло до тихого рокота, от которого по коже бегут мурашки. — Если ты её примешь? Господи, он идиот, потому что никто до этого явно не спрашивал, примет ли альфа их подарок или нет. И Чимин, наверное, совсем придурок, потому что Юнги милостиво опускает голову, чтобы он мог поднять ткань и надеть её на него. Держа её за края и смотря прямо альфе в глаза, Чимин делает именно это перед тем, как Юнги снова выпрямляется. Ему идёт обёрнутая вокруг шеи шелковистая ткань, пусть даже в волосах мужчины все ещё осталась кровь, грозящаяся испачкать шаль. Оттенок ткани, однако, подчёркивает карий цвет его глаз и их тёплый красный подтон, и всё это странно влияет на Чимина. Когда он сжимает пальцы на углах шали, Юнги смотрит на него пристально, но терпеливо. Чимин с трудом набирает воздуха. — Хорошо поохотился, Альфа, — говорит он в конце концов, и Юнги выглядит так серьёзно и гордо, что Чимин купается в этих эмоциях всё оставшееся время до того, как остальные альфы начинают расходиться.