Saltation

Теперь, когда часть с дарением благополучно завершилась, Чимина снова потряхивает от нервов. — Ты бывал здесь до этого? — Хосок позволяет тяжёлой деревянной двери закрыться за ними, и получившийся в результате гулкий звук пугает парня до чёртиков даже несмотря на то, как суетятся в комнате другие омеги. Он едва не подпрыгивает на месте, но всё же отрицательно качает головой. — Ну, — улыбается Хосок, — тогда самое время... Двое особенно высоких альф проходят мимо, каждый вынося по большому столу через главный вход наружу. Чимин с опаской осматривает их, когда те оказываются рядом, отходя с их пути. — …тебе не придётся встречаться со старейшинами, что, в общем-то, очень хорошо, — объясняет омега, проскальзывая между всё идущими людьми, носящими туда-сюда мебель и одеяла. — А ещё сможешь увидеть как выглядят их комнаты — это довольно необычный плюс того, что выступаешь. Чимин понимающе хмыкает, честно говоря, он бы лучше готовился в собственной комнате. — Зачем так много вещей? — спрашивает парень, указывая рукой в сторону женщин, выносящих несколько ламп. — Возможно, это последний фестиваль перед тем, как начнёт падать снег и похолодает, — Хосок ведёт его прямо вверх по лестнице, а потом через несколько длинных коридоров, постоянно куда-то сворачивающих. — Думаю, ты заметил тот неожиданный снег, выпавший незадолго до того, как ты приехал, сейчас-то всё растаяло, конечно, но вскоре мы ожидаем первый сильный снегопад в этом году. В отличие от логова омег, дом старейшин намного более запутанный, да и само здание кажется намного старее — к нему делали как минимум две надстройки. — Тогда, пожалуй, хорошо, что я всё-таки подготовился к фестивалю, — отвечает Чимин. Сосущее чувство в желудке, однако, говорит об обратном; парню как никогда хочется, чтобы на подготовку у него была вся зима, а не одна неделя. — Честно говоря, так и есть, я учёл это, когда просил тебя выступить на этих выходных, — признаётся Хосок. — Ну вот, мне кажется, мы всё же в том коридоре. Наши комнаты прямо напротив… вот, — закончив, омега открывает дверь в нужную комнату, которая, кажется, отведена Чимину, и с улыбкой поворачивается. — Удачи, — по-доброму желает Хосок. — Не спеши… и попытайся расслабиться. Ритуал может показаться тебе странным, но перед выступлением намного спокойнее готовиться в месте без такого количества рангов и соперничества. И Чимин ценит его пожелания, пусть даже никак не сможет меньше нервничать насчёт своего выступления. Ему было бы спокойнее готовиться в собственной ванной, конечно же, но правила обычно устанавливаются не просто так. — Попытаюсь, — обещает парень, заходя внутрь, как только Хосок оставляет его одного. Комната огромная, как омега и обещал, но, кроме этого, никакой чрезмерной роскоши не наблюдается. Что чрезмерно, так это Ким Тэхён, лежащий на кровати у дальней стены. — Прими ванну, — предлагает Тэхён ещё до того, как Чимин успевает переварить, почему и зачем его друг находится в комнате. — Что? — очень умно спрашивает парень. — Ванну прими, — повторяет тот. — Джин меня сюда впустил. Я как бы должен убедиться, что ты не сойдёшь с ума… и ничего больше я делать не собираюсь. Чимин закатывает глаза, но всё равно тащит сумку к открытой двери ванной. Как Хосок и говорил на генеральной репетиции пару дней назад, в ванной есть все нужные средства, плюс предметы роскоши, и Чимин решает, что у него есть лишнее время, а это отличная возможность его потратить, так что вскоре он уже лежит в ванне, а Тэхён сидит на гладком полу рядом с ней, составляя ему компанию. — Давай, рассказывай, — говорит Тэхён. Он опирается спиной на стену и съезжает вниз так сильно, что подбородок очень некрасиво упирается в его же грудь. Чимину же кажется, что это никак не может быть удобным положением для спины и копчика. — Ну, — начинает парень, но останавливается, не имея понятия, что хочет сказать. Тэхён скованно пожимает плечами, не меняя позы. — Не спеши, — выдавливает омега, красуясь перед другом впечатляющим двойным подбородком. И в этот момент Чимин понимает, что в его жизни просто происходит слишком много всего. То, что он постоянно двигался и был занят подготовкой целыми днями хорошо держало мысли Чимина лишь на грядущих событиях, но то, что сейчас ему приходится просто спокойно сидеть и убивать время, вытягивает на поверхность все мысли, о которых он не позволял себе думать. Мысли о предстоящем выступлении, о следующем за ним фестивале, о Юнги и о Дарении — особенно последнее, всё это было засунуто куда подальше на всю неделю и затем снова после самого дарения. Прагматичная сторона Чимина говорит, что на Юнги стоит сфокусироваться уже после выступления, но внутри всё скребёт чувство того, что всё нужно разобрать и разложить по полочкам ещё до встречи с альфой. — Ну всё, хватит, — громко ноет Тэхён. Похоже, у него закончилось терпение. — Чёрт, просто расскажи мне, что случилось. — Когда? — бледнеет парень. Омега поворачивает голову, всё ещё со своим двойным подбородком, и смотрит на Чимина с самым усталым выражением лица. — На Дарении, идиот. — Ох, — начинает Чимин, очень осторожно проводя найденной старомодной бритвой по ногам. — Эм. Он обещал найти меня после выступлений. Конечно же, произошло куда больше — альфа ещё поблагодарил его своим низким голосом, давая Чимину обещание своими тёмным глазами, красивым лицом и янтарным запахом, приятным даже несмотря на лежащих у его ног трёх мёртвых медведей. Этого, конечно же, Чимин другу просто так объяснить не может, когда и сам не до конца понимает. — Ты хочешь быть его парой? — спрашивает Тэхён. Чимин до этого не слышал его голос столь мягким, но всё равно случайно режется бритвой прямо под коленом и матерится вслух. — Нельзя спрашивать об этом столь прямо! — ноет парень. Выпрямившись, омега самодовольно ухмыляется. — Хочешь сказать, что не думал об этом? — Ещё слишком рано, — настаивает Чимин, сполоснув одну ногу и переходя на вторую. — Лучше рано, чем поздно, — пожимает плечами Тэхён. Чимин почти что доходит до бёдер, когда наконец-то собирается с мыслями достаточно, чтобы ответить. — Я не особо понимаю, какие между нами отношения и что должно происходить, — признаётся парень. — Он тебя кормил, как по мне, то всё ясно, — непонимающе смотрит на него Тэхён, но Чимин лишь пожимает плечами. — Мне нравится всё это, просто я совсем не привык. Раньше этапы отношений были совсем другими, мне все ещё кажется, что мы должны ходить на свидания, а не отмечать пункты в списке традиций. — Отношения, должно быть, совсем другие, — соглашается Тэхён. — Но тебе разве не нравится? — Совсем нет, это всё очень захватывающе, — покачав головой, отвечает Чимин. На лице Тэхёна снова проступает задор. — Уверен, скоро исполнятся твои идеалы бетанской любви, — подкалывает он, за что Чимин в отместку брызгает в него водой. Такие сборы оказываются куда более расслабляющими, чем Чимину сначала казалось, наверное, потому, что Тэхён отвлекал его от волнения. — Ты уже закончил? — ноет омега, театрально перекатываясь по кровати. — Нет, — наверное, уже в шестой раз повторяет Чимин. Тэхён снова начинает ныть, но парень просто медленно размазывает чёрные тени на внешние уголки глаз. Когда он наконец-то заканчивает и идёт за сумкой, его друг резко спохватывается. — Какой цвет надеваешь? Вместо того, чтобы ответить, Чимин достаёт завёрнутый в бумагу свёрток из сумки и начинает натягивать шёлковые штаны. Тэхён восхищённо ахает в ответ, но резко замолкает, когда парень надевает топ. Чимин замечает тишину только к тому времени, как продевает серьги в уши, и растерянно смотрит на друга. Конечно же, Тэхён усмехается той самой чеширской ухмылкой. — Чиминни, — дразняще протягивает он. — Сегодня решил похвастать шеей перед альфами? — У Юнги моя шаль, — покраснев, отрицает Чимин. — Шаль не прикроет железы полностью, — провоцирует его Тэхён. Застегнув украшения, Чимин, освободивший обе руки, бросает в друга отложенные в сторону за ненадобностью подушки. Казалось бы, Тэхён должен как-то ответить, но вместо этого его друг ухмыляется и бросает одну подушку прямо в открытый живот парня, что, конечно же, перерастает в полномасштабную войну, полную уродливого смеха и оскорблений. — Эй ты, сучара... — Надеюсь, ты споткнёшься и утащишь все свечи с собой... — Уф! — Чимин отступает и использует всю силу, чтобы врезать Тэхёну прямо по лицу. — Ты такой придурок... Когда подушка падает, его встречает огромная улыбка. — Ты меня любишь, — воркует омега. Чимин уже готов поднять ещё одну подушку... — Кхе-кхе. И Чимин точно знает, что Тэхён резко поворачивает голову синхронно с ним. — Джин? — говорит Тэхён, явно удивившись. — Ага, идиот, — приветствует его омега, явно спеша куда-то. Он поворачивается и смотрит прямо на Чимина через приоткрытую дверь, явно чем-то измотанный. — Прости, что прерываю. — Да ничего, — пару раз моргнув, медленно тянет Чимин. — Да. Вот, — Сокджин поправляет ворот сбившихся мехов. — Не мог бы ты спуститься на минутку? Твой альфа у чёрного входа и вовсю отчитывает Хосока. — Юнги? — парень чувствует, как сужаются глаза. Тэхён протягивает руку и тыкает его в бок, бросая самодовольный взгляд. Чимин решает не удостаивать это ответом. — Да, — подтверждает Джин. — Так можешь спуститься? Выпрямившись, он обувает тапочки с толстой подошвой. Чимин было собирается идти как есть, когда Джин его останавливает. — Ты бы шубу прихватил, — устало говорит он, так что Чимин хватает её и накидывает на плечи, пока идёт следом за омегой. К его удивлению, Тэхён к ним не присоединяется. Оказывается, прошло куда больше времени, чем Чимину казалось, солнце уже зашло, а температура опустилась даже в логове, что чувствовалось всё сильнее, чем ближе они подходили к двойным дверям, являющимся чёрным ходом. Рычание слышно уже по мере приближения к заднему входу. Парень вопросительно смотрит на Сокджина, но омега лишь качает головой и протягивает руку вперёд, чтобы открыть одну из створок. И сразу же Чимин видит Юнги, нависающего над Хосоком, который, кажется, совсем не в восторге от альфы. Очевидно, что они спорят, что повергает парня в ступор — он ещё ни разу не видел, чтобы Хосок смотрел на кого-то так злобно. Выглянув из-за Джина и проскользнув под рукой более высокого омеги, Чимин наконец-то слышит, что именно они говорят. — Если ты, блять, просто хотя бы минуту меня послушаешь, — шипит Хосок прямо в лицо альфе, но Юнги сразу же рычит в ответ на это. — Если ты, блять, подумал бы о том, что делаешь, ты же бросаешь его прямо в толпу ёбаных, сука, волков... Хосок яростно пихает ногой деревянную планку порога, ведущего к двери в логово. Под светом зажжённых над входом фонарей он в ту минуту пугает как никогда, но даже это не сравнится с его словами: — Ну знаешь, так охуенно слышать это от тебя, козлина. Думаешь я, блять, собственному другу зла желаю, — ядовито выплёвывает Хосок. К этому моменту Юнги снова почти что рычит на него. — Это куда серьёзнее, — рявкает альфа. — Если ты думаешь, что хоть отдалённо безопасно делать его ещё большей целью для посягательств, чем он уже есть... — Кто бы, блять, говорил, а, — Хосок раздражённо поднимает верхнюю губу и именно в этот момент Джин решает постучать по раме, привлекая внимание. — Юнги, — смущённо приветствует его Чимин. Это так жалко, но на большее он сейчас не способен. Парень видит, как альфа сжимает что-то в кулаке, чуть позже понимая, что это его шаль. Должно быть, по подарку Юнги понял, что он будет выступать, и Чимин уже сомневается в том, что должен был давать именно её в обмен на меха. Сам же мужчина, стоящий на пороге, не подаёт ни слова, но и не расслабляется, а поворачивается, чтобы посмотреть Чимину прямо в глаза со свирепостью, что нельзя прямо назвать злостью, но и чем-то другим тоже не опишешь. Стоящий рядом с альфой Хосок всё ещё напряжён, но немного расслабляется, понимая, что не будет спорить один. Чимин не может его в этом винить — выражение лица альфы ужасно пугает, и ему страшно представить, как бы Юнги спорил с другим альфой. На некоторое время повисает неловкая тишина. Сокджин приобнимает парня за плечи, Хосок пристально наблюдает за Юнги, а Юнги — за Чимином (как обычно, думает тот, чувствуя приятную дрожь), пока альфа наконец-то не выдыхает. — Я не знал, что ты танцевал, — низким голосом говорит он. Чимин явно ощущает, как приподнимаются волосы на затылке. — Танцую, — поправляет его парень, и выскальзывает из объятий Сокджина, обхватывая себя руками. — Ты будешь смотреть? — Конечно же, — альфа отвечает быстрее, чем Чимин от него ожидал, и тот лишь краснеет, кивая и опуская взгляд. Альфа резко втягивает воздух. — Ты одет в красное, — говорит Юнги, и это совсем не вопрос. Должно быть, он снова заметил серьги Чимина, или, может, штанину, выглядывающую из-под его мехов. Парень снова кивает, а альфа резко вдыхает. — Не делай ничего, если сам того не хочешь, — предостерегает его Юнги, на что Чимин едва сдерживает смешок. — Если хочешь отказаться, то откажись. Парень не знает, что должен на это ответить, не знает, сможет ли вообще что-то выдавить, когда язык кажется столь неповоротливым, а тело — тяжёлым, но затем тёмные ботинки альфы становятся всё ближе, и тонкая ткань опускается на волосы Чимина так мягко, что тот этого почти не чувствует. — Я приду и найду тебя после выступления, — рокочет Юнги, и от хрипотцы в его голосе, такой явной и близкой, Чимин видит, как трепещут его собственные ресницы, закрывая обзор. Решившись поднять взгляд на альфу, парень чувствует, как поджимаются скрытые тапочками пальцы. Зрачки Юнги так расширены, что Чимин почти что не видит карей радужки, их окружающей. — Хорошо, — отвечает омега. Это всё, что он может из себя выдавить, и пусть он чувствует себя жалким, но, когда они так близко, внутри так опьяняюще тепло. Пальцы Юнги всё ещё легонько сжимают кружево на краях шали. По тому, как он всё переводит взгляд между глазами Чимина и собственными руками, ясно, что альфу раздирают противоречия. — Ты волнуешься? — спрашивает он, и Чимина бросает в дрожь. — Очень, — признаёт парень, надеясь на то, что Юнги услышит заложенный им подтекст. Альфа осторожно проводит большим пальцем по бисерной отделке на краях шали. Даже немного странно наблюдать за тем, как такие грубые руки столь нежно касаются ткани, от этого Чимин снова дрожит. — Я знаю, что ты выступишь хорошо, — всё тем же низким голосом говорит Юнги, чуть растягивая слова, и этот звук перетекает в рычание. — Слишком хорошо. Чимин чувствует, как щёки вспыхивают ещё сильнее, и, может, у него и подкашиваются колени, но парень всё равно находит силы поднять подрагивающую руку, обхватывая ею ладонь альфы. — Со мной всё будет в порядке, — говорит он и альфе, и себе самому. У него, на самом деле, совсем нет времени на нервы, и если выйдет, то Чимин хотел бы оставить панику на то время, когда уже выступит. Под этим мягким давлением альфа позволяет руке упасть, пусть его челюсть снова напрягается, когда он отступает. Поразительно сфокусированным взглядом Чимин разглядывает вены на шее Юнги, ему приходится пару раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы хоть немного успокоиться. Но тут Хосок кладёт руку на плечо альфы, немного развеивая напряжение. Он что-то торопливо шепчет на ухо Юнги, и, если судить по его яростному взгляду, то это что-то о том, что ему стоит свалить куда подальше, но альфа демонстративно разворачивается к Чимину. — Не позволяй незнакомцам с тобой говорить, — предупреждает он, и Чимин чувствует, как уголки губ начинают приподниматься в довольной улыбке, которую он хочет сдержать всеми силами. — Найди меня, когда всё закончится, — вместо ответа напоминает он. И Юнги, кажется, готов ответить — его глаза уже горят, — но до того, как альфа успевает открыть рот, Сокджин со стоном его перебивает: — Чёрт, просто выметайся. Фыркнув, Хосок толкает альфу вперёд. — Пройдись со мной, — предлагает он. — Мне нужно рассказать тебе кое-что о Чиминни. — Что… — но Хосок, подмигнув, прерывает его на полуслове, так что Чимин отступает, позволяя Сокджину проводить себя назад в дом. Дверь за ними закрывается с таким же пугающим грохотом, как и когда Чимин вошёл в логово впервые. Главный омега отворачивается от неё, начиная застёгивать свои белые меха и в то же время не прекращая говорить с парнем: — У нас совсем мало времени, — начинает Сокджин, систематично разбирая всё по полочкам. — Хосоку понадобится время на то, чтобы увести его во двор, так что я поведу тебя сразу к сцене. К тому времени он уже должен бы отделаться от Юнги, а Джун — успеть зажечь свечи… с тобой всё в порядке, солнышко? Такое напряжение, я не могу. Чимин пытается ответить, но вдыхает слишком много воздуха и давится им. — Ах, — вздыхает Джин. — Молодая любовь. Всё будет хорошо, — он с силой стучит ему по спине, когда парень захлёбывается, а затем резко подхватывает Чимина под локоть. — Раз наш Хосок решил разрешить тебе выступать всего лишь через неделю, то ты должен быть хорош. Ещё и личико миленькое, так что не волнуйся ни о чём. На самом деле его волнует совсем не выступление, но омега уже забирает меха Чимина, оставляя их в логове и вытаскивая его через главный вход наружу. Всё совсем не так, как на прошлом фестивале: сначала виднеется фасад дома старейшин с незажжёнными свечами, а затем уже ветхие ступеньки, ведущие на сцену. К тому же, кострище теперь находится под самой платформой. Как только Чимин выходит из-под защиты стен, резкий порыв ветра бросает волосы ему в лицо, и парень многозначительно смотрит на старшего омегу. Джин в ответ просто стонет. — Ночка обещает быть длинной, — жалуется тот, и Чимин с ним полностью согласен. Пока Чимин стоит за платформой, ожидая, когда заиграет музыка, его оставляют в покое, если не считать Сокджина, носящегося вокруг остальных выступающих, что придаёт ему уверенности (о нём же не беспокоятся), но этого недостаточно для того, чтобы он не волновался насчёт ветра, что продолжает трепать его волосы и концы шали. К несчастью, он ждёт уже довольно долго, а впереди всё примерно столько же — Хосок исполнил уже примерно три четверти своего сольного танца, если Чимин правильно помнит всё с репетиции. Парень проходится по движениям в голове, рассеянно повторяя их, напевая мотив себе под нос, проверяя, достаточно ли расслаблены бёдра, чтобы правильно дёргаться в такт. Он уверен в свободных движениях рук и почти отсутствующей акробатике, но некоторые части, те, что по большей части основаны на танце живота, требуют его полного внимания. Пусть Чимин и знает, что освоил движения, но выполнить всё, когда вокруг него непредсказуемо двигаются чайные свечи — совсем другое дело. Всё же, Чимину никогда особенно не нравились сюрпризы. — Ты готов? — Сокджин, стоящий за ним, смотрит на короткую лесенку, ведущую к сцене. — Когда будешь там, может показаться, что платформа выше, чем есть на самом деле, но она довольно низкая. Не чувствуй себя обособленно. На это Чимин пожимает плечами, он привык выступать в арт-центрах, где уровень изоляции куда выше. Сейчас дискомфорт ему доставляет именно близость публики. — Ну, больше готов я не буду, — нервно признаётся Чимин, заламывая пальцы. Именно в этот момент Хосок сбегает со сцены с широкой улыбкой, судя по всему, его выступление прошло хорошо. Омега подходит ближе и, к удивлению Чимина, коротко целует его в щёку. — У тебя всё получится, — обещает Хосок, и его глаза так блестят, что парень задаётся вопросом, сам ли это омега, или же его украшения так сияют, но сразу после тот уже бежит к дому старейшин, наверное, затем, чтобы переодеться к своему второму выступлению, следующему за танцем Чимина. В ту же секунду парень видит, как альфа, ответственный за музыку, переключает песни, и почти сразу же звучит ритмичный бас его композиции. Может быть, Джин желает ему удачи, но Чимину остаётся лишь скинуть тапочки и подняться по ступенькам; у него есть лишь пара вступительных тактов, чтобы обойти свечи и занять позицию. Как бы ему хотелось уделить всему больше внимания: тому, как выглядит сцена, немногочисленные зажжённые лампы, что там одобряюще кричит Тэхён. К несчастью, он лишь начинает нервничать, когда ветер усиливается и свечи, подвешенные на тонких лесках, яростно раскачиваются. Вступление уже почти заканчивается, но одна из свечей проходит в опасной близости к его бедру, когда Чимин выдыхает, так что, как можно грациознее и быстрее, парень снимает шаль с головы и обвязывает её вокруг пояса, слыша в ответ восхищённое улюлюканье. Он бы закатил глаза, но тут начинается песня, и на чистой мышечной памяти его тело принимает правильное положение. Первый бит совпадает со звуком чьего-то рычания, и у Чимина нет времени думать о том, на что это реакция: на улюлюканье публики или же его выступление. Танец нравится Чимину потому, что он выучил его интуитивно — в нём используются сильные движения более натренированных частей его тела, позволяя ему двигаться так, как при импровизации. Песня же, честно говоря, ему не очень нравится и не является частью его культуры. В ней, однако, много наложенных один на другой слоёв, и чистые высокие ноты наложены на стабильные и простые басовые звуки, что дают Чимину возможность импровизировать, когда он двигается по сцене и когда необходимо уклониться от свеч или же дёрнуть за лески. Но всё проходит гладко, куда лучше, чем все его выступления дома до этого. Может, это потому, что хореография отражает саму музыку. Резко и быстро двигаться ему приходится лишь тогда, когда песня звучит так же. В общем, его разум полностью очищается от любых посторонних мыслей, пусть и всего лишь на минуту и тридцать секунд, но парню так нужно было это время. Заканчивает он тем, что возвращается в исходную позицию — пусть и слащаво, но Чимин делает это из уважения к Хосоку. Ему кажется, что получилось отлично ещё до того, как затихает музыка, и это оказывается ошибкой — Чимин чувствует, как всего за мгновение до последнего бита на лице проступает облегчённая улыбка, и он занимает финальную позицию. Стоит шум — громкие вопли, кричащий непристойности Тэхён, и Чимин тратит мгновение на то, чтобы бросить взгляд в публику, не меняя положения. На минуту всё кажется до ужаса знакомым. Юнги нигде не видно, но это ничего — Чимин специально старается не смотреть на первые ряды, и, кажется, он и без того ранее слышал рычание альфы. Когда Чимин спускается со сцены, он не счастлив — он уверен в себе. — Спасибо полной луне, что ты позволил себя сюда притащить, — стонет Сокджин. — Я весь день не ел. Тогда же Чимин понимает, что он тоже ещё не ел, и неприятное чувство в животе — это отчасти голод. Наверное, хорошо, что он дал омеге утащить себя во время выступления Хосока. — Я тоже довольно-таки голоден, — признаётся Чимин. Они пришли в то же место, где проходило дарение, но сейчас, когда весь брезент убран, его заменили столы, заставленные горячей едой, и, если верить Сокджину, организовать всё это было очень сложно. — Да, та ещё головная боль, — соглашается омега, уплетая рагу из тарелки. — Но приятно видеть, что это окупается. Тебе понравилось выступать? — Честно, я почти ничего не помню, — подумав, отвечает Чимин. — Я словно в трансе был. Но было неплохо, я точно хочу повторить. Сокджин кивает и с набитым ртом как-то выдаёт: — Я прошёл вперёд, чтобы увидеть, как ты танцуешь, и было очень красиво. Да, ты выглядел немного отстранённо, но сосредоточенно; ты бы видел стоявшего возле меня Юнги. Чимин резко поднимает взгляд с еды на омегу. — Он… в начале... — Рыкнул? —Джин почти беззвучно смеётся, давится и заставляет себя спокойно всё проглотить перед тем, как продолжить. — Твой мужик, да. Не думаю, что ему нравится, как на тебя смотрят другие альфы. Парень бездумно помешивает рагу, не зная, что на это сказать. Однако Сокджину, похоже, есть что — он раздражённо смотрит на Чимина, а затем переводит взгляд за его плечо. Всего через секунду парень чувствует незнакомый запах, а на плечо опускается тяжёлая рука. Чимин почти что выпускает тарелку из рук, когда резко поворачивается. Взглядом он натыкается на широкую грудь, и ему приходится поднять глаза, чтобы увидеть лицо Пак Чанёля — и это не тот альфа, которого ему хотелось бы видеть. — Чанёль, — вежливо приветствует его парень, скидывая с себя его руку, когда поворачивается к нему лицом полностью. Пользуясь этой возможностью, Чимин ещё и отступает назад на шаг. Альфа, однако, снова вторгается в его личное пространство. Выглядит он на удивление хищно. Чимин корит себя за то, что оставил меха Юнги в логове старейшин. — Так это, эм, на сцене ты выглядел потрясающе, — с ухмылкой говорит Чанёль, даже не пытаясь сначала поздороваться с ним. Честно говоря, Чимину от этого неспокойно, но он всё равно смеётся из вежливости. Сокджин, сидящий напротив, тоже напряжённо улыбается, но омега ещё ест, так что парень немного расслабляется. — Спасибо, — отвечает Чимин. — Тебе понравились выступления? Хосок тяжело над ними работал. — Да! Да, они были хороши, — альфа складывает руки на груди, но так, чтобы казаться больше. — Но я был больше сосредоточен на тебе. Чимин замирает. Подкаты, видно, везде одинаковые. — И снова-таки спасибо, — осторожно говорит он, на что Чанёль беззаботно смеётся. — Прости, — отвечает он, снова кладя свою прямо-таки медвежью лапу на плечо Чимина… прямо там, где оно переходит в шею, и парень сжимается, чувствуя его прикосновение на обнажённой коже. — Не хочу ставить тебя в неловкое положение, но ты прекрасен, как тут тебя не заметить. — Мне это не интересно, — без обиняков говорит Чимин. На самом деле, альфа кажется ему очень приятным человеком, но сейчас ведёт себя по-свински. Его слова, скорее всего, выбивают Чанёля из колеи, потому что рука на плече Чимина сжимается сильнее. — Послушай, — начинает он, пытаясь надавить. — Я же говорю, что не хочу ставить тебя в неловкое положение, но мне кажется, что тебе стоит дать мне шанс. И это сильно настораживает. Честно, Чимин уже собирается звать Сокджина, уже приближающегося к нему, но тут чувствует запах янтаря и кедра и сразу же расслабляется. Чанёль расценивает это как возможность наклониться ещё ближе к парню, но это большая ошибка с его стороны, ведь Чимин знает, что всё будет хорошо, даже если глупо так думать... — Если ты не хочешь ставить его в неловкое положение, то, блять, не ставь его в неловкое положение, — рявкает Юнги. Рука исчезает, а на смену приходит запах альфы. На мгновение Чимин рад настолько, чтобы надеяться на то, что всё разрешится само собой. — Как забавно, — едко говорит Чанёль. — Потому что я не чувствую твоей метки на нём. Так с хера ли ты гонишь на меня, альфа стаи, а? Господи, думает Чимин. Так он тот ещё тип. Повернувшись, он видит, как морщится Сокджин. Мысленно парень отмечает спросить у него и о метке, и уж точно о фразе “альфа стаи”. Но ещё до этого он сам срывается и шипит: — Не говори так с Юнги, это чертовски грубо... — Если что тут грубо, так это то, что ты позволяешь плотнику говорить в моём присутствии, милочка. И Чимин отшатывается от того, как Чанёль говорит это “милочка”, словно он должен относиться к Юнги как к мусору, от того, как он оскорбляет его, да ещё и в присутствии главного омеги поселения... — Посмотрите на этого уёбка, несущего полную хуйню потому, что он просто блядский охотник в стае. Даже не может, блять, уважать превосходящего его в ранге альфу, не говоря уж об омеге… Вот же чёрт, думает Чимин. Юнги может оскорблять, когда хочет. Чанёль подходит ближе к Юнги, нависая над низким альфой, и Чимин отступает на пару шагов, когда Пак резко поворачивает голову в его сторону. — И куда ты собрался? — Чанёль подмигивает, Юнги рычит, а Чимина вот-вот стошнит — и желательно бы на Чанёля. — Эм, — его стошнит. Точно стошнит. — Чимин, — рычит Юнги. Чимин на это хнычет, так расстроенно, что сам удивляется. — Мы собираемся драться. Чанёль говорит что-то точно раздражающее, если так можно сказать, и снимает свои меха, но Юнги отдаёт собственную шубу Чимину. Наверное, он взял её в логове старейшин перед тем, как прийти к нему, что объясняет то, почему Чанёль и остальные вообще пришли сюда. Юнги смотрит Чимину прямо в глаза, когда тот забирает у него меха. — Я могу причинить ему боль прямо сейчас? — хрипит Юнги, сжимая кулаки. Парню ужасно крутит живот. — Вы оба не можете просто… ты не можешь просто ударить его, Юнги. Чанёль ухмыляется ещё шире, а его лицо приобретает хищные черты. — Тогда я, блять, тебе врежу, раз он разрешает. Чимин поражённо смотрит на Чанёля, а затем снова на Юнги. — Чанёль, ты это серьёзно? — Ты же не говоришь нет, — усмехается альфа. Чимин бы поморщился, но Чанёль уже заводит руку назад, замахиваясь для удара. Парень слышит звук пощёчины до того, как чувствует её — его ладонь соприкасается со щекой Чанёля до того, как его кулак достигает Юнги. Сокджин, подбежавший к нему, трясётся над рукой Чимина. — Не вздумай его трогать, — рычит Юнги, что вгоняет Чимина в ужас, но затем он поднимает взгляд и понимает, что убийственный взгляд альфы направлен именно на Чанёля. В чём нет никакого смысла. — Я знаю, — очень тихо шепчет Сокджин. Чимин впервые сказал это вслух с самого начала заварушки. Омега оттягивает его чуть дальше от двух альф и наклоняется, чтобы прошептать на ухо: — А теперь послушай. Они сейчас порисуются, что даст мне время. Чимин нервно смотрит на двух мужчин. Сокджин оказывается прав — они бросаются оскорблениями и грубо пихаются, но не бьются — пока. Холодные пальцы снова поворачивают лицо Чимина к омеге. — Послушай меня. Я скажу, когда начнётся драка, — приказывает он, и Чимин, всхлипнув, подчиняется. — Мне нужно, чтобы ты сделал глубокий вдох. Он так и делает. — Хорошо, — хрипит Чимин, на что Сокджин слабо улыбается. — Вот как всё развернётся. У Чанёля почти что начался гон; хочешь верь, а хочешь нет, но на самом деле он не такой козёл. Этому Чимин не верит, и Сокджин, видя это, фыркает. — Поверь, после всего этого он перед тобой извинится. Так вот, они будут драться, и хорошо, что Юнги здесь, но важнее всего, чтобы ты остановил его, и он не разорвал Чанёля на кусочки. После этого Чимина начинает мутить ещё больше. — Что за... — Это бой за территорию, — медленно говорит Сокджин, начиная говорить быстрее после того, как бросает взгляд за плечо парня. — Чанёль считает, что ты его, но Юнги отказывается быть мудаком и считать так же без твоего разрешения. Он просил право драться за тебя, но не хотел при этом показаться конченным идиотом, — Сокджин вздрагивает, когда Юнги рычит особенно громко. — Ты должен разрешить Юнги ударить Чанёля. Если этого не сделать, то он просто будет терпеть удары, пока больше не сможет этого делать. Желание блевать возвращается. Сокджин многозначительно на него смотрит. — У тебя примерно минута, — говорит он, ни капли не помогая, и разворачивает Чимина. От тошноты и переживаний Чимин покрывается потом. Юнги и Чанёль держат друг друга за порванные воротники, рыча прямо в лицо оппонента. Из них именно Юнги кажется более вменяемым, что удивительно, учитывая все слухи о нём и ужасную царапину на груди Чанёля. От вида крови Чимин чуть ли не сгибается пополам. — Юнги, — слабо выдавливает он, но Юнги всё ещё рычит. — Громче, — советует Сокджин. — Позови его по рангу. — Но Чанёль… — краснеет Чимин. — ...слишком идиот, чтобы даже помнить о рангах перед началом гона. Поспеши, они скоро начнут избивать друг друга. Мысли о крови вгоняют Чимина в панику. — Альфа! — его голос срывается. Глаза Юнги расширяются, но он не отводит взгляда от Чанёля. Всё поднимающееся волнение удушающе сжимает горло Чимина. — Скажи же, — говорит Джин. — Он не отвернётся от угрозы. Чимин сгибается над травой, пытаясь не блевать, и делает дрожащий вдох. Джин два раза бьёт его по спине, слишком сильно, так что это не назвать похлопыванием. — Можно, — выдавливает Чимин, но выходит больше похоже на болезненный стон. И всё же, взгляд Юнги сразу же меняется. Фыркнув, Джин закрывает уши парня ладонями. Он крепко зажмуривается и ещё сильнее прижимает руки Джина к ушам своими, но всё ещё слышит… слышит, как яростно рычит Юнги, а сразу же за этим следует отвратительный треск. Дальше ещё больше ударов и всхлипов — он не знает, чьих, просто не хочет, чтобы они принадлежали Юнги. Чимин чувствует лишь беспокойство и слабость. Удары, шлепки, звуки рвущейся ткани продолжаются подозрительно долго, и Чимин уже подумывает о том, чтобы совсем оттуда уйти к тому времени, как рычание наконец-то превращается в последние стоны. Сокджин чуть сдвигает руку и шепчет: — Твой альфа тащит проигравшего к главе нашей стаи. Он скоро вернётся, просто скинет его и умоется. Задрожав, Чимин стонет. То, что ему нужно умыться, значит, что кровь была. — Какая неженка, — поддразнивает его Сокджин, и, пусть тот и не со зла, это всё равно обидно, потому что сейчас Чимин чувствителен к всему. — Шшшш, — успокаивает его омега, обнимая со спины. — Совсем плохо? — парня вот-вот вырвет. Пауза. — Я видел и похуже. Это Чимина никак не успокаивает. — Юнги в порядке? — Ох, он в порядке, — фыркает Сокджин. — Почти ни царапины. Чанёль был слишком настойчив и поплатился. Но драка вышла забавная. — Тебе нравятся драки? — дрожит Чимин. Сокджин убирает руки и разворачивает его, задумчиво осматривая. — Не очень. Но мне нравится результат — не насилие, а выходящий из него порядок. Драки тут часто случаются. От этого Чимин чуть не теряет сознание. — Так мило, что тебя это настолько заботит, — улыбается Сокджин. — Но порой альфы бьются, чтобы быстрее решить проблему. Намджун тоже говорит, что ненавидит это, но именно он первым ударит, если кто-то поставит под сомнение его верховенство. — Наверное, — говорит Чимин, просто желая закончить этот разговор, и падает на траву. — Я так устал. Наверное, было бы лучше, если бы я вовсе не танцевал. — Не позволяй идиотам вроде Чанёля задеть себя, — сев рядом, предупреждает его Джин. — Не позволю, — серьёзно отвечает он. Так он сидит ещё некоторое время, сосредотачиваясь на дуновениях ветра и прислушиваясь к музыке и болтовне, доносящейся из-за угла дома старейшин. Ну хоть люди на другой стороне здания развлекаются. В конце концов, он слышит звуки шагов и чувствует запах Юнги, но, когда он переводит взволнованный взгляд на Сокджина, тот самодовольно ухмыляется. — Не беспокойся, он хорошо о тебе позаботится, — шепчет омега ему на ухо. — Альфы после победы очень милые, во всяком случае, хорошие альфы. Чимин не очень уж уверен в том, что хочет, чтобы о нём заботились, особенно когда видит глубокую царапину на предплечье Юнги, подходящем ближе. — Ты ранен, — говорит он, когда альфа оказывается рядом. — Не-а, — тот качает головой. — Ты бы видел охотничка. — Я не очень-то и хочу, — слабо улыбается Чимин. Распрямив плечи, Юнги приседает на корточки. — И тебе никогда не придётся, — рычит он. — Ты сегодня так старался, так что пошёл он нахуй. Забудь об этом и взамен сосредоточься на том, как же хорошо ты выступил. От комплимента Чимин краснеет всем телом. — Спасибо, — отвечает он. — Но я сейчас ужасно устал. Юнги сводит брови, сбитый с толку, но тут сидящий рядом Сокджин делает какой-то жест и щёки альфы вспыхивают. — Я могу отвести тебя домой пораньше, чтобы ты поспал. — Я не хочу пока домой, — морщится Чимин. — Логово сейчас не кажется лучшим местом, — да, он хочет переодеться в нормальную одежду и расслабиться, очень хочет, но ещё больше не хочет сталкиваться с тем, что каждый омега посёлка обязательно подойдёт к нему и спросит, почему за него дрались два альфы. Парень решает, что лучше бы пока немного выпить и поесть жирной еды, насладиться остатком вечера перед тем, как возвращаться. Конечно же, Чимин надеется, что Юнги проведёт его домой, когда придёт время, но не озвучивает этого. Альфа, должно быть, и сам устал. Сокджин после его слов оживляется. — Я тоже думаю, что в логове сейчас слишком шумно, но ты выглядишь таким утомлённым, — говорит он, смотря как-то странно. — Юнги, как думаешь, сможешь пригласить Чимина к себе? Думаю, ему не помешало бы, чтобы о нём сейчас кто-то позаботился. Чимин смотрит на омегу огроменными глазами, но Юнги всё ещё не сводит с него взгляда, что-то ища. — Ты хотел бы пойти со мной? — осторожно спрашивает альфа. — Тебе не помешает согреться и расслабиться. Пусть Чимин осознаёт, что не расслабится, ему всё равно очень нравится идея. Парень вспыхивает. Джин и альфа пристально смотрят на него, и Чимин знает, что хочет ответить, но говорить такое вслух слишком стыдно. Но Чимин понимает, что должен ответить согласием, даже если и не словами. Так что парень кивает. Едва заметно, но достаточно для того, чтобы Юнги протянул ему руку, помогая подняться, издавая низкий рокочущий звук, значения которого Чимин совсем не понимает. Похоже, дом Юнги находится за полем у логова старейшин. К нему ведёт тонкая каменная дорожка, куда уже, чем остальные в поселении, но дом за деревьями по размеру явно слишком большой для одного человека. Чимин удивлён его размерами — даже учитывая обычаи посёлка, он ожидал чего-то поменьше. — Можешь брать что угодно, — говорит альфа, когда они подходят к порогу. Чимин прижимается к боку до тех пор, пока они не останавливаются перед дверью, тёмной, с вырезанным на ней именем Юнги, как заведено здесь. — Ты построил красивый дом, — признаёт парень, на что альфа смеётся и качает головой перед тем, как открыть дверь. — Внутри он простой, вот увидишь. В лицо сразу же бьёт волна тепла. Парень сразу же проходит дальше от входа, чтобы не выпускать его. — Должно ещё быть довольно тепло, — отмечает альфа, закрывая за ними дверь. — Я разжёг камин перед тем, как уходить в полдень… вот, — резко замолкает он. Обернувшись, Чимин видит, что Юнги протянул руку, готовясь забрать его меха. — Ох, — начинает парень, расстёгивая пуговицы. Кто знает, бросило ли его в дрожь, когда альфа снимал с него шубу, мимолётно касаясь ладонями плеч. — Ты ел? — Юнги цепляет шубу на вешалку у входа, пока Чимин вежливо снимает обувь, хваля себя за то, что хотя бы надел кроссовки перед тем, как идти сюда. — Да, — на самом деле, он лишь немного перекусил перед тем, как Чанёль к нему полез, но Чимин явно не сможет нормально есть, пока Юнги рядом. Он всё равно не голоден, но… — Но можно ли украсть у тебя стакан воды? — Конечно же, — его взгляд задерживается на обнажённых плечах и шее омеги. — Чувствуй себя как дома. И поэтому Чимин любопытно осматривает жилище альфы, пока сам мужчина идёт через просторные комнаты к кухне. Услышав, как гремит посуда, парень решает, что у него ещё есть время. Чимин устраивается на сером диване, пытаясь глубоко дышать, пока рассматривает комнату. Стоит признать, Юнги был прав, говоря, что дом простой, но парню кажется, что это, скорее, сходит за стиль, который можно было бы встретить у него дома. Кроме пушистого ковра под ногами и корзины, полной одеял, у дивана, предметов здесь по минимуму. Чимин, однако, понимает, что ему нравится — это отлично подходит к простому деревенскому стилю, преобладающему в поселении. Когда альфа заходит назад в гостиную, он держит в руках не стакан, а чашку. Чимин удивлён совсем немного, пока не замечает поднимающийся от неё пар. Что-то в нём довольно ворочается от того, что ему принесли тёплый напиток. — Спасибо, — тихо говорит парень, делая маленький глоток и отмечая, что это мёд с лимоном. Тихий довольный вздох вырывается до того, как он успевает его сдержать. Чимин ожидает того, что мужчина присядет, но вместо этого альфа тянется к корзине у края дивана и укрывает колени Чимина мягким бежевым пледом так быстро, что тот не успевает ещё что-то сказать. Юнги как-то скованно кивает и опускается на место рядом с Чимином, нежно берёт руку парня в свою большую ладонь. Сердце омеги чуть не выпрыгивает из груди, когда тот начинает бездумно водить по его пальцам. На минуту повисает длинная пауза, и в это время Чимин рассматривает черты лица мужчины, на которые падает мягкий свет. — Прости, что так случилось, — тихо говорит Юнги. — Особенно за то, что сразу после твоего выступления. Чимин опускает взгляд на их руки. — Всё в порядке, — отвечает он. — Мне не нравятся драки, но… Он не первый раз грубил мне, так что... — Да? — стискивает челюсть Юнги. Парень закатывает глаза, пусть ему и немного хочется улыбнуться. — Всё в порядке. Мне всё равно, это уже случилось. Альфа снова качает головой. — Этот вечер должен был ознаменоваться твоим выступлением, а не отвратным поведением какого-то идиота. — Ты даже не знал, что я буду выступать, пока я не дал тебе шаль, — отмечает Чимин. — Не знал, — Юнги поправляет собравшийся шёлк его рукава. — Ты мне не говорил. Он не спрашивает и не обвиняет, но Чимин понимает, что от него ждут объяснений. — Хосок сказал, что мне стоит оставить это в секрете, не знаю, зачем, — смущённо признаётся Чимин. — Я просто послушал его… но теперь мне кажется, что он боялся того, что ты будешь его отчитывать. Юнги снова смотрит прямо на него, так, что затылок снова покалывает. — Ты прекрасен, — говорит он. На то, чтобы осознать сказанные Юнги слова, у Чимина уходит минута, и он опускает взгляд не на их переплетённые пальцы, не на плед и не на чай, даже не на что-то другое в комнате… парень не знает, куда ему смотреть и, что чувствовать, не хочет знать, как же сильно раскраснелся. Всё должно быть так очевидно, он почти на сто процентов уверен в том, что случайно сжал руку альфы слишком сильно, смутившись. — Спасибо, — в конце концов отвечает он, так робко, что срывается на шёпот, и слышит, как Юнги прокашливается, сдерживая грозящееся вот-вот вырваться из горла урчание. — Не знаю, чего тебе хотелось бы, — начинает альфа, — но могу предложить тебе свою ванну… было бы неплохо смыть этот запах с твоей шеи. Я мог бы помыть тебе голову и одолжить чистые вещи, или, если тебе будет так спокойнее, сделать ещё чаю и достать больше пледов. После комплимента у Чимина всё ещё кружится голова, но он всеми силами пытается понять смысл сказанного… — Какой запах? — непонимающе спрашивает парень. Юнги бросает тяжёлый взгляд на его левое плечо. — От того, что Чанёль тебя касался, — бормочет он. От этого парень дёргается — даже он не чувствует чужого запаха, странно, что Юнги может. — Я совсем его не ощущаю, — волнуется Чимин, готовый поклясться, что при этом уголки губ альфы чуть приподнялись, пусть взгляд и не смягчился. — Ты и правда не против? — Я весь вечер хотел смыть с тебя этот чёртов запах, — выпрямившись, твёрдо говорит Юнги. — Дай-ка я пойду наберу тебе ванну. Согласиться на это было большой ошибкой. — Как вода? — спрашивает Юнги, закатив рукава, чтобы открыть предплечья, и опираясь на бортик ванны. Чимин окидывает его руки оценивающим взглядом перед тем, как опустить пальцы в воду. Она горячая как раз так, как ему нравится, почти что слишком горячая, чтобы можно было оттереть мёртвую кожу, а вместе с ней и все проблемы. — Отлично, — тихо соглашается Чимин. Даже та пена, что остаётся на руке, когда он её убирает, кажется приятной и манящей. Юнги слабо (а, может, нервно?) улыбается ему и кивает. Встав, альфа разворачивается к шкафчикам у стены, доставая бутылочки с мылом. Даже закончив, однако, он ещё стоит лицом к стене. Чимин ждёт, что он уйдёт в любую минуту, пока до него внезапно не доходит. “Я мог бы помыть тебе волосы”. Ох. Юнги останется. С губ Чимина срывается тихий смущённый всхлип. — Не смотри, — хнычет он, не зная, куда себя девать. В ответ он получает лишь понимающее хмыканье. Ничего другого, кажется, ждать и не стоит. Так что Чимин глубоко вдыхает, снимает шелка и опускается в ванну так быстро, как только может, пытаясь не расплескать воду. Пена закрывает всё до самых ключиц, что даёт Чимину возможность сохранить остатки скромности… но это всё ещё довольно рискованно. Он бросает взгляд на спину Юнги, рассматривая мышцы, едва заметно двигающиеся под хлопковой рубашкой. — Эм, — бормочет он, — можешь обернуться. Юнги это и делает. Может, Чимин и совсем немного вытягивает шею, а, может, он даже чуть-чуть наклоняет голову. Пусть парень и знает, что выставляет её напоказ, но не может ничего с собой поделать. Очень тяжело сдержаться, когда это всё, чего он хочет, а ещё раздвинуть ноги, но об этом уж точно не стоит думать. Но, может, Юнги приседает на корточки у края ванны, Чимин думает именно об этом. — Давай смоем это, — бормочет Юнги, смотря на подводку на глазах Чимина. В его голосе проскальзывает хрипотца. Чимин кивает, принимаясь искать полотенце, мыло для лица или ещё что-то такое, но Юнги уже наливает мыло на мягкую на вид ткань, и омега, любящий, когда о нём заботятся, опирается подбородком на сложенные на бортике ванны руки. — Закрой глаза, — просит его альфа, что Чимин и делает. Он делает всё очень нежно, когда вытирает лицо, особенно когда доходит до глаз. По нежности мыла и отсутствию запаха Чимин уже может сказать, что оно не щипало бы, даже попади в глаза, а даже если он что-то и почувствовал бы, то в универе бывало и хуже. Он уже так привык к грубым скрабам, что почти что не чувствует это мыло на глазах. Когда Юнги отходит, чтобы прополоскать полотенце под раковиной, и возвращается, чтобы вытереть его лицо от мыла, Чимин просто не может сдержать улыбку. — И чему ты улыбаешься? — но в голосе Юнги тоже слышится улыбка. Открыв глаза, Чимин видит приподнятые уголки губ альфы и смущённо улыбается. Юнги действительно самый красивый мужчина из всех, что он встречал. Тот же, может даже чуть дразняще, приподнимает бровь, когда парень не даёт ответа. — Тогда откинься назад, я помою волосы. Так он и делает, а затем позволяет альфе пару раз сполоснуть его волосы, используя для этого большую чашку, прямо как его мама в детстве. Чимин изо всех сил пытается сдерживать улыбку каждый раз, как горячая вода стекает по шее. Вскоре раздаётся звук открывающейся крышки и Юнги спрашивает: “Можно?”, и Чимин просто тает. Он кивает, сдерживая желание глупо захихикать и чуть напрягаясь, пока Юнги не запускает пальцы в его волосы. После этого напряжение уходит само собой. От того, что альфа касается его головы, из груди Чимина невольно вырывается полный радости звук, который парень сразу же определяет как совсем не присущий бетам. Выходит не совсем урчание, как у довольного Юнги: это выше и куда дольше, чем короткие звуки, что выходят у альфы. Чимин так расслаблен, что решает не обращать на это внимания, пока Юнги не останавливается, так что парень вопросительно приоткрывает один глаз. — Ты мурчишь, — говорит альфа. Открыв глаза до конца, Чимин видит, как Юнги наклоняется ближе, удивлённо его осматривая. Омега не мог бы представить его с таким выражением лица, если бы не увидел его собственными глазами. Первым делом Чимин пытается заговорить, но для этого приходиться сознательно прекратить издавать этот звук. Сглотнув, он бормочет: — Я не кот. На это ему отвечают смешком, а затем Юнги коротко, но очень довольно и счастливо улыбается, и от этого Чимину хочется свернуться в клубок. — Нет, не кот, — соглашается альфа, — но мы всё равно называем это мурчанием. Это омежий звук. — Почему я его издаю? — Юнги снова принимается почёсывать голову, и Чимин чувствует, как снова начинает мурчать. На это альфа усмехается. — Ты… ну, омеги мурчат, когда они довольны, но, — Юнги опускает взгляд, улыбаясь и краснея — Чимину кажется, что он вот-вот умрёт, — омеги мурчат, когда доверяют кому-то. Альфам редко удаётся это услышать. Он цепляет особо удачную точку за ухом Чимина и звук становится чуть выше. Весело рассмеявшись, Юнги массажирует другую сторону, а потом некоторое время между ними переключается перед тем, как прополоскать волосы. После этого Чимин снова может подавить звук и заговорить. — Я не могу говорить, когда это делаю, — признаётся он, и Юнги кивает. — Спасибо, — серьёзно говорит альфа, отстраняясь. — Мне очень повезло это услышать. Чимин смущён, словно сделал что-то очень личное перед Юнги, так что, пристыженно застонав, устремляет взгляд на покрытую плиткой стену. — Надеюсь, это не так уж и важно, — говорит он. — Как я уже говорил, — бормочет Юнги, — такое случается очень редко. Даже в парах. Чимин резко поворачивается к альфе, смотря на него огромными глазами. — Прости, я не.... Пальцы осторожно перебирают влажные волосы Чимина. — Не волнуйся, — успокаивает его Юнги. — Тебе нечего стыдиться. Мне просто очень повезло. Чимин вспыхивает. — Мне просто нравится, когда ты обо мне заботишься, — бормочет парень, подставляясь под руку Юнги и наслаждаясь её теплом. Пусть он и не смотрит на альфу, но всё равно слышит, как тот резко втягивает воздух. — А мне нравится о тебе заботиться, — бормочет Юнги. Чимин снова хнычет, краснея, и Юнги проводит пальцем, мозолистым, но всё ещё мягким, вниз по его шее. Пусть он и с осторожностью избегает железы, парня всё равно бросает в дрожь. Чимин слышит его рычание в ответ на это, но вдруг Юнги резко останавливается и глубоко вдыхает. — Вылезай, пока вода совсем не остыла, — говорит он в конце концов. — Если, ты, конечно, не хочешь ещё посидеть? — Чимин кивает, пусть и хочет остаться в тепле и под надзором Юнги, и альфа отворачивается, доставая из-под раковины мягкий серый халат и полотенце. — Тогда надень это. Я мог бы вытереть твои волосы… — он замолкает, смотрит ему в глаза и продолжает говорить лишь тогда, когда Чимин кивает, — и тогда можем подыскать тебе что-то из моих вещей. Я дам тебе что-то удобное, сможешь пойти в этом домой. От этих слов Чимин оживляется. Ему очень хочется надеть вещи Юнги, и тому, видимо, это известно, если судить по улыбке. Так что парень быстро ополаскивает тело от пены и надевает халат, пока Юнги вежливо смотрит в стену. От этого Чимин глупо улыбается, но уже не так смущается, когда альфа разворачивается назад. Юнги коротко тыкается носом ему в макушку, когда вытирает волосы. Чимину дико нравится то, что мужественный и хмурый альфа Юнги трётся о него носом, как это обычно делают омеги друг с другом. Ещё больше ему нравится то, что после этого на волосах остаётся запах янтаря. Но такая близость опасна, и Чимину хочется большего — он прижимается ближе к альфе, пока тот вытирает его затылок. Вскоре он, быстро, как и всегда, чувствует себя безвольным. От его запаха омега прижимается к телу Юнги как можно ближе, цепляясь одной рукой за его рубашку. Ему кажется, что больше некуда бежать, но Чимину это нравится. Парню хочется быть к нему как можно ближе и дышать этим запахом до тех пор, пока он не начнёт задыхаться. О том, чего же он желает после, стыдно даже думать. — Хорошо пахнешь, — бормочет он в шею Юнги, чувствуя, как альфа напрягается, а затем слышит довольное урчание, отчего совсем летит крыша. Чимин прижимается к Юнги всем телом, пытаясь оказаться как можно ближе, и потирается лицом о его шею. Он так близок к железам альфы, может просто… боже, какой в этом смысл, он хочет коснуться их языком... Руки альфы крепко обвивают его за талию, и Чимин всхлипывает от того, как пальцы Юнги прижимаются к его пояснице. — Чёрт, — Чимин слышит шипение, прихватывает губами кожу прямо под железой на шее Юнги и дрожит в ответ на его рык. Он так близко, но, может, альфе понравится больше, если он просто наклонит голову, выставляя шею напоказ... — Нет, — рычит Юнги, и Чимин замирает, когда тот резко втягивает воздух. Этот звук и адреналин резко отрезвляют, и его наконец-то охватывает стыд за то, что он творил. Отстранившись от шеи альфы, Чимин пытается отступить назад, но и на это Юнги рычит, притягивая его назад. Это хотя бы унимает начавшее зарождаться обидное чувство отказа. — Юнги, — бормочет парень. — Дай мне минутку, — рокочет альфа, так что Чимину не остаётся ничего, как ждать, пока рычание затихнет. Проходит немало времени, но, в конце концов, Юнги убирает руки, позволяя ему отступить на шаг. — Эм, — говорит вслух Чимин. Юнги не отрывает взгляда от его шеи. — Вещи, — вот и всё, что сначала говорит Юнги, стиснув зубы, но затем добавляет: — Мне нужно, чтобы ты надел мои вещи. Чимин, подрагивая, соглашается, и Юнги разворачивается. Выйдя за ним в короткий коридор, уже через секунду парню приходится повернуть в ближайшую дверь. Спальня Юнги такая же, как весь дом, с довольно простой мебелью и множеством мехов, но без всяких украшений. Ну или Чимин их просто не успевает увидеть за пару секунд. Куда больше он сосредоточен на огромном шкафу у противоположной стены, пока подходит к нему. — Бери всё, что захочешь, — говорит Юнги, так что Чимин, сделав глубокий вдох, открывает дверцы. И когда он это делает, то приходится почти не дышать, потому что запах оттуда почти такой же сильный, как от самого альфы. Чимин понятия не имеет, как будет выживать, когда что-то наденет, но старается выбрать вещи поудобнее. Взгляд падает на серый свитер, мягкий и тёплый. Он точно для него большой, но это же можно сказать и про остальные вещи Юнги, так что Чимин находит ещё пару чёрных штанов на затяжке в одном из нижних шкафчиков и прихватывает и их. Честно говоря, ему немного неловко ходить без белья, но ему уже пришлось делать это в костюме, так что, промолчав, парень благодарит альфу. — Да без проблем, — отвечает Юнги, выходя из спальни и закрывая дверь. Чимин использует эту возможность, чтобы переодеться и перевести дыхание, но лишь после того, как закрывает шкаф. Опустив взгляд в пол, точно не рядом с кроватью Юнги, он медленно считает до шестидесяти. К тому времени, как Чимин заканчивает, жар уходит из его тела, и он наконец-то может выйти из комнаты, пусть и приходится игнорировать всё усиливающееся чувство стыда. Юнги он находит на кухне, когда тот насыпает какие-то специи в маленькую кастрюльку с молоком или, может, сливками. Присев на высокий стул за стойкой, Чимин довольно мурлычет от достигшего его сладкого запаха. — Что делаешь? — тихо спрашивает он. — Чай, — отвечает Юнги, накрыв кастрюльку крышкой, и разворачивается. Посмотрев на Чимина, альфа нервно выдыхает, словно ему больно. — Твоя рука… — неловко начинает парень. — Нет, — хрипит Юнги. — Твоя шея. Чимин, как полный идиот, опускает взгляд, словно сможет каким-то образом увидеть свою шею. Кажется, он понимает, о чём говорит альфа — вырез свитера для него просто огромный, открывает все ключицы и грозится съехать с плеча. — Прости, — бормочет парень. — Ну, вообще-то, я могу переодеться. — Не стоит. Пожалуйста, не нужно, — качает головой альфа. Чимин успевает заметить, как покраснели его уши, когда тот отворачивается, чтобы помешать содержимое кастрюльки, и бесстыдно сдёргивает свитер с плеча, когда тот не видит. Может, он ещё совсем не пришёл в себя. Но в этот раз он хотя бы в достаточно здравом уме, чтобы задать интересующие его вопросы. — Чанёль говорил что-то о метке? — спрашивает Чимин. Юнги почти что роняет кастрюльку, которую он держал над кружкой. Должно быть, чай он делал для него. — Пошёл он нахуй, — агрессивно выплёвывает Юнги, и Чимин удивлённо смеётся. Тот же толкает чашку по стойке к нему. Альфа осматривает обнажённое плечо парня так, словно что-то терзает его изнутри, и Чимин прячет улыбку за чашкой. — Что за метка? — настаивает Чимин. — Это же не могла быть постоянная. Стоящий перед ним Юнги давится и заходится в кашле. — Нет, — хрипит он. — Он говорил не о постоянной метке. Как-то раз, когда они сплетничали, Сокджин предупреждал его, что альфы очень серьёзно относятся к этому. Закатив глаза, Чимин проводит ладонью по волосам. — Так что за метка? Альфа вздрагивает. Кажется, ему так неловко, что он вот-вот может сорваться с места, так что Чимин сидит как можно спокойнее и ждёт. — Он говорил о метке на железе. Намного легче кусаешь, прямо над ней. И Чимин просто представить не может, как же это будет приятно. От одной мысли по телу растекается волна удовольствия. — И что она значит? — шепчет он. — Это что-то вроде ранней метки, — склоняет голову альфа. — Вроде бы вы состоите в отношениях, но всё ещё не так серьёзно, но другие альфы перестают лезть к омегам. — Даже Чанёль? — слабо улыбается Чимин. — Я и так могу отогнать этого мудилу от тебя, — напрягшись, рычит Юнги. — Ты уже и так это сделал, — заверяет его Чимин. Юнги ревнует? Как мило. — Ты, наверное, выбил из него всю дурь ради меня. Юнги выдыхает, скользя взглядом по стойке туда-сюда. — И я готов сделать это снова, — обещает он. Чимин отпивает из чашки перед собой и улыбается, почувствовав сладость, пытаясь придумать, как попросить того, что хочет. Скорее всего, Юнги поставит ему метку, если попросить, но вот как это сделать — совсем другой вопрос. Раздумывая, парень ёрзает на месте, краснея от мысли о такой прямолинейности. — О чём ты думаешь? — альфа снова смотрит на него. — Что, если я хочу всего этого? — сглатывает Чимин. — Всего чего? — сводит брови Юнги. — Чтобы ты держал Чанёля подальше от меня и… — его брови всё ещё сведены. Чимин прикрывает глаза ладонями, но почти сразу же убирает их, делая вид, что всё в порядке. — И метку тоже. Когда ты работаешь и вообще не рядом. Повисает тяжёлая, напряжённая тишина. Чимин смотрит только на чашку, не решаясь сводить с неё взгляд. — И вообще, — тихо повторяет альфа. Чимин кивает. — Не сегодня, — говорит он. — Я слишком… правда… я не могу адекватно думать. Юнги снова рычит. — Но я хочу её… в другую ночь. Скоро. И я знаю, что ты устанешь обо мне заботиться, так что я смогу позаботиться о тебе, — обещает парень. — Я о тебе позабочусь, — категорично заявляет альфа. — Я хочу. Когда… — он замолкает, пытаясь сдержать рык. — Когда это скоро? — Когда ты снова свободен? — пожав плечами, говорит Чимин. — Назови любой день, — предлагает альфа. — Я его освобожу. Омега делает глоток, чтобы скрыть красноту щёк, и сглатывает. — Завтра? — спрашивает он, смотря в чашку. — Завтра, — нет никаких пауз, чтобы дать ему согласиться. Чимин опускает голову, когда альфа выпрямляется, и кажется, что тот намного выше. — Пойдём после ужина? — предлагает Юнги, но Чимин качает головой. — Прости, сначала мне нужно будет зайти домой, — извиняется он. — Я помогаю на кухне, мы завтра готовим что-то рыбное, хочется смыть запах. Альфа кивает. — Я бы снова предложил свою ванну, но… — он стискивает зубы, на что Чимин смущённо смеётся. — Прости за это, — говорит парень. — Я просто… — Чимин прячет покрасневшее лицо в ладонях. — Феромоны, — отвечает альфа. — Я знаю. — Я скучаю по дням, когда был бетой, — шутит Чимин. — Тогда я всё контролировал. — Беты, — насмешливо фыркает Юнги. Чимин улыбается, пока тот не подаётся вперёд. — Когда будешь готов, то расскажи мне побольше о своём доме. Парень пытается что-то вспомнить, но под таким давлением всё смешивается в кучу. — Я как-нибудь принесу телефон и покажу тебе всё, — предлагает он. Некоторые видео с танцами придётся перенести на ноут, но что поделать. — Зачем телефон? — хмурится альфа. Чимину кажется, что он переоценил его осведомлённость в сфере современных технологий. — На нём все мои фото. Соцсети ещё, и некоторые видео с того времени, когда я танцевал в универе. В его соцсетях всё по датам, так что можно будет объяснить, что и когда он делал, пусть и неясно, будет ли ловить сеть в доме Юнги. Альфа, однако, понимающе кивает и забирает у Чимина грязную чашку. Чимин пытается зевнуть как можно незаметнее, но Юнги всё равно смотрит на него с нежной улыбкой. — Если хочешь, то сегодня можешь занять спальню, но я не знаю, что тогда делать с запахом. Могу домой тебя провести, — предлагает он. Чимин больше всего хочет свернуться на пахнущих Юнги простынях, но не хочет мешать, да и он точно не сможет, ну, чувствовать этот запах вокруг и не тереться обо всё. От одной мысли становится жарче. — Думаю, мне стоит пойти домой, — признаёт он. — Но я и сам дойти могу, так что не волнуйся. — Лучше уж я проведу тебя домой в ночь альф, — качает головой Юнги. Он, кажется, серьёзно этим обеспокоен, так что Чимин не спорит и берёт костюм, проходя к выходу. Парень предлагает Юнги его меха, но тот отказывается, вместо этого оборачивая их вокруг омеги. Постояв в дверях совсем немного, наслаждаясь запахом друг друга, они выходят на улицу, ступая ботинками на хрустящие листья. На улице непроглядная темень, и лишь луна помогает им найти путь к логову омег. Чимин рад, что не стал отказываться от предложения альфы — на улице так темно, что он ничего не узнаёт. Опасливо прижавшись ближе к альфе, он довольно вздыхает, когда тот приобнимает его за талию. Ветер сдувает запах янтаря, но Чимин всё равно наслаждается его остатками, пока набирается смелости задать вопрос. — Так вот… извини, но что такое ночь альф? — Чимин замечает, как Юнги давится. Если до этого альфа уже был напряжён, то сейчас он просто застыл от нервов. — Гон бывает чаще, — отвечает он. — Вроде негласного сезона. Альфы могут быть настойчивее. Повисает тишина. — Ох, — только и выдавливает Чимин. — Значит, этот Чанёль... — Близился к гону, — заканчивает за него альфа. Несмотря на неловкость, в голосе Юнги всё равно проскальзывает злость. — Ясно, — говорит Чимин. Вздрогнув, он пытается сформулировать всё как можно деликатнее. — Значит, ты… Скоро... Юнги снова давится, заходясь в кашле. — Прости! — вскрикивает Чимин. — Я просто подумал, что… Я прихожу завтра, и, знаешь, может, в будущем… не то, что я напрашиваюсь… — он прикрывает рот ладонью и раздражённо стонет. Юнги кашляет раз, два, и глубоко вдыхает. — Всё нормально, — всё ещё хрипло выдавливает Юнги. — Приходи когда угодно. Некоторое время они молчат, и Чимин решает, что переступил черту. Он и так доволен тем, что Юнги притягивает его ближе, совсем вплотную. Это даёт омеге возможность протянуть руку назад, ощупывая мышцы на спине альфы, двигающиеся под свитером, который он накинул перед тем, как выходить. Парень водит ладонью вверх-вниз по вязаной ткани, пытаясь хоть как-то извиниться за сказанное. Пару раз он даже слышит довольное урчание и не сдерживает ответной улыбки. Вскоре дорожка становится шире и чётче. Логово находится всего в паре дворов от них. Ему грустно расставаться, но тут Юнги подаёт голос: — Гон у меня бывает чаще, чем обычно, — медленно начинает альфа, когда они подходят ближе. — У большинства от двух до четырёх в год и обычно в сезон гон дольше, но у меня он случается от семи до восьми раз. Чимин чувствует, как краснеет. — Ещё и идёт довольно долго, — признаётся Юнги. — Около трёх дней. Парень почти что давится. — Мне не стоило так реагировать, — продолжает альфа. — Здесь, когда омега спрашивает у альфы про его гон, он словно говорит, что хочет переспать, так что я очень удивился, пока не понял, что ты не это имел в виду, — он приостанавливается, смотря прямо вперёд. — Но я в любом случае предупрежу тебя перед моим следующим гоном. Чимин все ещё в шоке от того, что Юнги сказал больше двух предложений за раз безо всякой словесной реакции с его стороны — и всё это было не о мебели. — Ясно, — начинает парень, помолчав. — Я не прошу переспать, но он близко? — Дней шесть. Может, семь, — Юнги ужасно напряжён, и Чимин опускает взгляд в пол. — Не думаю, что я хочу… Это очень скоро, — но альфа смеётся и качает головой. — Слишком, — соглашается он. — Просто хотел предупредить, чтобы ты не приходил в это время. Намджун будет провожать тебя домой, если ты не против — у него есть пара, так что ему я верю. — Хорошо, — соглашается Чимин. В голове роятся мысли о том, как провести с ним время перед гоном — в конце концов, он будет лишён общества Юнги на целых три дня. Кивнув, Юнги улыбается. Чимину нравится, как очевидно то, что альфа хочет быть ближе, как он стоит с ним на пороге логова, как кажется, словно ему так сложно отстраниться, когда ему приходится желать спокойной ночи. Но Юнги всё не уходит, выглядя как-то дёргано. Чимин опускает руку, позволяя пакету с костюмом съехать на запястье. — Что-то не так? — спрашивает он. Альфа снова подаётся в его личное пространство, протягивая руку, чтобы поправить ворот шубы резче, чем нужно. Его взгляд сосредоточен на чём-то под лицом Чимина, на его шее. Но ведь запаха Чанёля больше нет, он всего лишь коснулся его кожи рукой, далеко от желез. Так что дело не в том, что он пахнет Чанёлем... И правда, дело совсем не в этом. Чтобы не передумать, Чимин спрашивает: — Пометишь меня своим запахом? Каким-то чудом Юнги двигается так быстро, что Чимин чувствует руки на своей талии ещё до того, как ощущает запах. Из горла омеги вырывается полный радости звук, тоже совершенно не бетанский, когда Юнги трётся носом о сгиб его шеи. Парень тихо всхлипывает, как только альфа касается губами кожи и поворачивает голову Чимина, чтобы обнюхать другую сторону. До того, как Юнги успевает отстраниться, омега поднимает запястья, и альфа, зарычав, потирается и о железы на них. Как только он полностью пропах янтарём, — Чимину кажется, запах не выветрится ещё несколько дней — Юнги отстраняется. — Спасибо, — серьёзно говорит он, и Чимин опускает голову. — Можешь обнюхивать меня когда угодно, — тихо отвечает он и, почувствовав прилив смелости, поднимается на носочки, коротко прижимаясь губами к щеке Юнги. — Спокойной ночи, — желает парень, отстранившись. Ему кажется, что он слышит от Юнги такой же рык, как и во время выступления. Уже во второй раз Чимин заставляет себя игнорировать этот звук и открывает дверь в логово, проскальзывая внутрь.