Мне бы знать, закончится ли когда-нибудь этот дождь. Уже давно меня окружает лишь холод. Почему дождь выбрал именно меня? Почему он выбрал того, кому некуда укрыться? Дождь, что идёт сегодня, я надеюсь, что он никогда не закончится. Ведь мы вместе укрылись от него под зонтом, который я держу. SID — Rain.
«Одиночество похоже на боль, которая разрывает человека на части изнутри. Оно никогда не вырвется наружу, а только продолжит отравлять жизнь своим существованием. Некоторые люди считают, что это страх. Все люди боятся разочарований в жизни и в окружающем их мире. Другие полагают, что одиночество проявляется в их собственном бессилии и невозможности изменить свою жизнь. Люди хотят быть свободными. Они нарушают правила, совершают запретные поступки, чтобы почувствовать мнимую вседозволенность и безнаказанность. Если было бы возможно взглянуть одиночеству в лицо, то, что в первую очередь спросить? Эта одна из тех вещей, которую нельзя осуществить. Одна из множеств во Вселенной. Одиночество безлико и нематериально. Его нельзя увидеть и потрогать руками. Оно повсюду. Люди встречаются с ним лицом к лицу, когда рождаются на свет и когда умирают», — неторопливо читал про себя Лайт начало новой главы книги неизвестного ему писателя, которую он на днях взял в школьной библиотеке в качестве досуга. Подперев щёку ладонью, Ягами со скучающим выражением на лице лениво скользил глазами по ровным печатным строчкам, краем уха слушая, как его одноклассники по очереди зачитывали вслух перевод текста из учебника с английского на японский язык. Этот урок всегда навевал на него уныние. Книга, которую он собирался из принципа дочитать до конца, была намного интереснее, чем вся изученная им школьная программа. Оторвавшись от чтения, шатен поднял глаза на висящие в классе круглые настенные часы, большая стрелка которых слишком медленно двигалась по белому циферблату. Скоро последний на сегодня урок закончится, и он сможет пойти домой. — Вы уже готовы, Ягами? Пожалуйста, переведите первое предложение на японский, — оторвал его от разглядывания бегущей стрелки часов спокойный голос учителя, держащего в руках открытый учебник. — Надо следовать учению Господа и тогда море будет щедро делиться своими дарами, а штормы минуют нас, — негромко и без эмоций в голосе зачитал Лайт нужный фрагмент текста из раскрытого в его руках учебника, поднявшись со своего места. Лайту не составило труда быстро и безупречно чётко перевести предложение, не смотря на то, что до этого он читал библиотечную книгу. Он лишь изредка следил за тем, на какой странице закончил читать его тот или иной одноклассник. У него были хорошие оценки не только по этому предмету, но и по другим из школьной программы. Они ставили шатена на первое место в реесте учеников его параллели и всей старшей школы. Он всегда был лучшим учеником школы и первым в учёбе. — Очень хорошо, Ягами. Идеально правильный ответ, — одобрительно похвалил его учитель, смотрящий прямо на него. После его слов по классу раздались восхищённые шепотки одноклассников, которые умудрялись во время урока разговаривать о разных пустяках, как будто это было важнее учёбы. Ягами не понимал таких людей и не желал этого делать. Ему хотелось поскорее вернуться домой и сесть за домашние задания на завтра. — На сегодня урок окончен, — громко объявил мужчина, поправив на носу очки и закрыв учебник. Став аккуратно складывать в школьную сумку письменные принадлежности и учебник, Лайт абстрагировался от всего вокруг, словно его вовсе не было в шумном помещении, полном одноклассников, радующихся концу занятий в этот день. Стоя спиной к собирающимся сверстникам, шатен слышал разговоры некоторых из них о совместном походе в кино на новый вышедший на экраны фильм с Рьюгой Хидеки или прогулке по большому торговому центру. Стайки девушек в красивых чёрных формах обсуждали время сбора для похода в караоке. Ягами даже услышал предложение одной из девушек собраться у кого-нибудь дома, чтобы вместе заняться домашней работой и полистать глянцевые журналы с популярной фотомоделью среди подростков с псевдонимом Миса-Миса. — Ягами, хочешь пойти сегодня с нами? — послышался за его спиной вопрос от одного одноклассника, стоящего в компании весело переговаривающихся друг с другом парней, которые только создавали вид крепкой дружбы. Когда парня, занимающего после него второе место по популярности в школе, не было в классе, его так называемые «друзья со средней школы» не разговаривали между собой ни о чём или они просто не знали, какие у них могут быть темы разговора, когда на горизонте не маячил глава футбольного клуба. Честно говоря, ему было абсолютно всё равно. — У меня на сегодня запланированы дела, — с легкостью солгал Лайт, не меняясь при этом в лице. Лайт застегнул застёжку-молнию на своей школьной сумке и повесил её на одно плечо. Взяв в руку книгу, он повернулся к стоящему рядом с соседней партой однокласснику, который скрестил руки на груди и скептически посмотрел на него, как будто не верил в правдивость его слов. — Ты говоришь это каждый день, Ягами. Если бы я не знал тебя три года, я подумал бы, что ты не желаешь водиться с нами, — немного сердито сказал Кодзима, привлекая своей речью внимание половины одноклассников, которые ещё не ушли из помещения. — Я уже ответил тебе, что у меня дела, — со скучающей интонацией в голосе произнёс Лайт, стоя напротив подтянутого брюнета с привлекательными чертами лица, который пользовался большой популярностью среди девушек. Глава футбольного клуба плотно сжал губы и нахмурил тонкие брови. Ягами редко видел, чтобы его одноклассник прилюдно показывал негативные эмоции, которые по какой-то причине сейчас были направлены именно на него. Он взаимодействовал с парнем только во время игры в футбол, потому что во время урока они были в одной команде. Нежелание проигрывать было единственным, что их объединяло на некоторое время. Агрессия со стороны второго популярного ученика в школе казалась ему странной. Многие с младшей школы завидовали его успеху в учёбе и необычной внешности, которая была не характерна для жителя Японии. Лайт с самого детства был вундеркиндом и на его красивую упаковку были падки почти все девушки в школе, не говоря уже о молодых коллегах на работе отца или незнакомых людях на улице. Его всегда сопровождали восторженные шепотки и завистливые взгляды в спину. Скучная беседа с одноклассником, с которым шатен всегда перекидывался только парой слов каждый день, не вызывала у него никакого интереса и она была нецелесообразна с самого начала. На периферии сознания промелькнула мысль о том, что ему ещё быстрее захотелось уйти отсюда. По правде говоря, он очень сильно хотел сейчас быть как можно дальше от этого класса и всех находящихся в нём людей. — Ягами, у тебя постоянно какие-то дела. Хоть ты и состоишь в кружках, ты никак не контактируешь ни с кем из нас за пределами школы. Я не собираюсь навязываться тебе в друзья, но я, как и все в классе, давно хотим знать, почему ты ни с кем не общаешься, — прямо заявил Кодзима, преграждая ему путь и не позволяя пройти в сторону выхода. Присутствующие с ними в одном классе ученики стали тихо перешёптываться между собой и бросать на них косые взгляды, чувствуя витающее в воздухе напряжение. — С чего ты так решил, Кодзима? Я общаюсь со своими одноклассниками и даже с теми, кто учится в параллельных классах. Ты говоришь странные вещи. Не мог бы ты пропустить меня? — тихим и дружелюбным тоном спросил Лайт, встретившись взглядом с парой тёмно-карих глаз, в которых плескалась злость. — Ты считаешь, что это я говорю странные вещи? Это ты ведёшь себя странно, Ягами! Я, в отличие от других, больше не могу молча смотреть, как ты игнорируешь всех нас. Если ты занимаешь первое место в школе, то считаешь, что мы не заслуживаем твоего внимания? Я к тебе обращаюсь, Ягами! — сердито прикрикнул Кодзима, грубо выхватив у него из рук книгу, которую он меланхолично до этого начал читать, чтобы подождать того момента, когда кареглазый брюнет закончит свою пламенную речь. — Да отстань от него, Акихико! У Ягами, наверное, и впрямь есть важные дела, — положив руку на плечо главы футбольного клуба, попытался урезонить своего одноклассника один из его старых друзей и разрядить накалившуюся обстановку в помещении. — Я хочу выяснить всё здесь и сейчас, Ягами! — требовательно возразил Кодзима, пристально посмотрев ему в глаза, в которых читалось только полное безразличие и нескрываемая скука. — Отдай мне книгу. Она библиотечная и мне хочется её вернуть в том виде, в котором я её взял, — медленно и невозмутимо попросил Лайт, протягивая вперёд руку в желании вернуть отобранную книгу назад. Ему не нравилось, когда кто-то брал его вещи без спросу, но больше всего его раздражали ситуации, когда приходилось использовать тактильный контакт. Ягами старался свести такие случаи к минимуму, но сегодня был просто не его день. Ему начинал докучать этот бессмысленный разговор. — Не отдам, пока не ответишь на мой вопрос, — сбросив руку давнего друга, отрицательно ответил Кодзима, крепче сжав между пальцами корешок раскрытой книги, из которой на пол вывалился небольшой альбомный лист. — Что это такое? Это твоё, Ягами? — недоумённо спросил глава футбольного клуба, подняв с пола карандашный рисунок, который он неосознанно сделал на первом сегодняшнем уроке и вложил в книгу, чтобы случайно не забыть его в школе. — Верни его мне, — сухо потребовал Лайт и сделал несколько шагов к внимательно изучающему нарисованный простым карандашом рисунок однокласснику, отошедшего от него в сторону полуоткрытого окна, с которого открывался хороший вид на школьный двор. — Что это за человек, Ягами? Его ты рисовал во время уроков, верно? Это твой парень? С ним ты предпочитаешь проводить время, да? — с долей издёвки поинтересовался Кодзима, который сморщил нос, словно его воротило от портрета, увиденного на альбомном листе. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, но отдай мне его. Сейчас же, — совершенно спокойно сказал Лайт, сильнее сжав пальцами ручки своей школьной сумки и с холодом во взгляде посмотрев на одноклассника, в презрении приподнявшего бровь. — Так да или нет, Ягами? — настойчиво и пристально глядя ему в глаза, нетерпеливо спросил Кодзима, пропускавший мимо ушей слова настороженных одноклассников о том, чтобы он просто вернул ему рисунок и закончил этот непонятный разговор. — Это не твоё дело! — слишком резко и громко ответил Лайт, сокращая между ними расстояние и сжимая руку в кулак в желании ударить одногодку, который вызвал в нём вспышку гнева. — Раз тебе он так нужен, то забери его сам, — с самодовольным видом проговорил Кодзима и выкинул в окно альбомный лист, который стал медленно падать на землю. — Что ты наделал! — стремительно подбежав к окну, возмущённо крикнул Лайт и, оттолкнув от подоконника раздражающего одноклассника, увидел, как ветер подхватил рисунок и стал гнать его по асфальту. Не медля ни минуты, Лайт сорвался с места и ураганом пронёсся мимо растерянных одноклассников, которые столпились у выхода из класса. Выскочив в широкий школьный коридор, он побежал со всех ног к лестнице, по которой ему навстречу шли два учителя с книгами в руках. Быстро обогнув их, он скомкано извинился и стал спускаться вниз по лестнице, ловко лавируя между идущими на первый этаж к своим шкафчикам учениками. Не теряя времени на то, чтобы сменить обувь, шатен помчался через большой холл школы к входным дверям, чтобы вернуть потерянный рисунок, который был для него очень важен. Некоторые из учеников оборачивались с недоумением ему вслед. Все в этой школе знали его и, наверняка, со стороны странно было видеть, как популярный парень, занимающий первое место среди остальных учеников, мчался со всех ног через раскрытые настежь двери, вертя головой по сторонам. Запрокинув голову, Ягами взглянул в быстро темнеющее небо, по которому плыли тяжёлые свинцовые тучи. Очень скоро собирался пойти дождь и ему нужно скорее двинуться на поиски улетевшего альбомного листа, пока с неба не сорвались первые крупные капли. Оглядываясь по сторонам, он продвигался вперёд по полупустому школьному двору с аккуратно подстриженными газонами, металлическими лавками и обеденными столами, расположенными вдоль голых деревьев и высоких кустарников. Увидев волочащийся по земле и подгоняемый ветром бумажный лист, шатен, рвано дыша ртом, побежал вслед за ним в надежде успеть схватить его рукой, пока он не улетел за пределы большого бежевого здания старшей школы. Он был разочарован тем, что его надежды не оправдались и альбомный лист вместе с опавшими с деревьев листьями унёсся в сторону ближайшей дороги наземного метро. Держа над головой школьную сумку, чтобы укрыть её от мелких дождевых капель, Лайт выбежал через проход между двумя кампусами школы. Стараясь не терять из поля зрения уносящийся от него прочь лист бумаги, он возобновил бег, немного прибавив скорости и принося короткие извинения людям, с которыми не нарочно сталкивался плечами по мере продвижения вниз по улице. Слабый дождь скоро начал усиливаться и вскоре превратился в настоящий ливень. Идущие по пешеходной дороге люди крепко держали в руках зонты, чтобы их не выбили из рук сильные порывы пронизывающего ветра. Его собственная одежда мгновенно промокла насквозь и стала липнуть к телу. Повесив школьную сумку на одно плечо, Ягами на минуту остановился рядом с толпой людей перед ограждением, за которым мимо него с большой скоростью промчались одинаковые вагоны наземного метро. Когда включился зелёный свет и шлагбаум был поднят, его волосы успели полностью намокнуть. Большие крупные капли дождя стекали по его лицу, но у него не было времени стереть их ладонью. Шатен быстро передвигался по длинному тротуару к загруженному перекрёстку Сибуи, находящемуся в центре одного из модных торговых регионов Токио, где было большое количество огромных рекламных щитов и неоновых вывесок. Он увидел, что на перекрёстке загорелся красный свет и все машины в округе на минуту остановились, чтобы пропустить пешеходов, которые торопливо переходили по зебре дорогу, умудряясь ни с кем не сталкиваться и двигаться при этом в любом направлении. Приближаясь к пешеходной дороге, Лайт заметил альбомный лист, который потерял высоту и, как подбитая охотником птица, упал на влажный асфальт совсем недалеко от лужи. Головой он понимал, что от мокрого листа бумаги больше не будет никакой пользы. Время, которое он потратил на занятиях для прорисовки мелких деталей портрета, пропало зазря, но что-то внутри него не хотело, чтобы карандашный рисунок остался лежать на грязной земле, как кусок мусора. Подойдя к тому месту, где приземлился бумажный лист, он присел на корточки, собираясь его поднять, как на его рисунок кто-то наступил носком кроссовка. Медленно подняв голову вверх, Ягами столкнулся взглядом с парой красных глаз, которые притягивали к себе взор. Сквозь длинные пряди иссиня-чёрных волос, упавших на завораживающие глаза цвета крови, высокий незнакомец бросил на него изумлённый взгляд и слегка поднял тёмные брови. Ему показалось, что немигающий и прямой взгляд привлекательного мужчины парализовал его, а по коже побежали мурашки. Он молча и неотрывно смотрел в кроваво-красные глаза, не в силах отвести в сторону взгляд. Мысленно Лайт отметил, что у этого человека была очень бледная кожа, которая лишь придавала ему изысканности и аристократичности. Медленно разорвав зрительный контакт, он стал скользить взглядом по лицу незнакомца, про себя отмечая наличие у того ровных и утончённых черт лица, высоких и красивых скул, прямого носа и острого подбородка. Его глаза опустились на узкие, но изящно очерченные губы умопомрачительно красивого мужчины, которые говорили о расчётливости и стремлении доминировать. Незнакомец в это же время изучающе смотрел на него в ответ, словно любовался им со стороны, как дорогим произведением искусства. Создавалось впечатление, что прохожий впитывал каждую эмоцию, промелькнувшую на его лице, ничего не произнося при этом губами. Прошло всего лишь несколько минут с того момента, как они встретились, но ему казалось, что прошла целая вечность. — Вы не могли бы, пожалуйста, убрать ногу, — спокойно и полувопросительно сказал Лайт немного худощавому мужчине, фигура которого была скрыта чёрным плащом. Молчаливый незнакомец крепко сжал длинными и паукообразными пальцами деревянную рукоятку раскрытого чёрного зонта, который защищал их обоих от капель проливного дождя, сильно ударяющихся о мягкую натянутую ткань, грозясь порвать её на части. — Что? — слегка хриплым голосом переспросил мужчина, завороженно и в упор смотря на него сверху вниз пронзительными глазами, которые он не отводил от его лица ни на секунду. Ему на мгновение показалось, что незнакомец всё ещё не может прийти в себя от удивления, как будто он встретил на своём пути не парня в школьной форме, а ангела, спустившегося с небес на грешную землю. — Вы наступили на мой рисунок. Хоть он уже испорчен, мне хочется выкинуть его в мусорную урну. Уберите, пожалуйста, ногу, — натянуто улыбнувшись, тихо и терпеливо повторил Лайт, стараясь подавить вспыхнувшее раздражение от возникшей неловкой ситуации. Ягами никогда раньше не засматривался на противоположный пол и считал дурным тоном открыто смотреть в лицо незнакомому человеку, но по какой-то причине на этого мужчину хотелось смотреть не отрываясь. — ...Конечно. Прошу прощения, я вас не заметил, — вежливо извинился мужчина, убрав ногу с его испорченного и мокрого рисунка, изображение на котором полностью расплылось. Взяв с серого асфальта листок бумаги, который быстро и легко порвался в его руках на две части, Лайт поднялся на ноги и, отыскав глазами ближайшую мусорную урну на улице, с грустью выбросил альбомный лист, на котором ещё сегодня утром простым карандашом был им бездумно нарисован портрет незнакомого мужчины с мёртвенно-бледной кожей, глубокими тёмными тенями под глазами, которые скрывали густые и растрёпанные волосы цвета вороного крыла. Ягами не знал, кто этот человек и где он живёт. Он не имел ни малейшего понятия о том, как его зовут и чем он в жизни занимается. Шатен не понимал, почему перед глазами проносится его образ и от чего его сжимающееся сердце, готовое отправиться на поиски загадочного незнакомца, грозится однажды вырваться из груди. — Подождите! — вырвал его из раздумий негромкий бархатистый голос, который внезапно раздался у него за спиной. Остановившись перед пешеходной дорогой вместе с толпами туристов и местных жителей, Лайт полуобернулся назад и встретился взглядом с идущим к нему мужчиной с зонтом, с которым он недавно столкнулся по чистой случайности. — Простите, вы что-то хотите? — абсолютно спокойным и слегка скучным тоном спросил Лайт у остановившегося в паре шагов от него обворожительного незнакомца с блестящими и изнутри светящимися красным цветом глазами. — Вы промокли, а дождь будет идти какое-то время. Вот, возьмите мой зонт в качестве извинения. Он вам нужнее, чем мне, — убеждённо проговорил мужчина, с губ которого не сходила таинственная улыбка. Незнакомец аккуратно дотронулся рукой до его тонкого запястья и, не спуская с него пристальный взгляд своих гипнотических глаз, легко вложил деревянную ручку зонта ему в ладонь, зажимая на ней его собственные пальцы, которые слегка дрожали от тактильного контакта с мягкой кожей чужих холодных рук. Неожиданно его охватил страх при мысли о том, что сейчас в его голову поступит поток посторонней информации о жизни совершенно незнакомого ему человека, с которым он больше не встретится в этом огромном и густонаселённом городе. Ягами сильно зажмурил глаза и плотно сомкнул губы, хорошо зная, что за считанные мгновения надёжная маска, которая уже давно срослась с его лицом, спадёт и он испытает на себе не только весь калейдоскоп чужих эмоций, но и увидит воспоминания, о которых вовсе не должен быть в курсе. Он до побелевших костяшек пальцев сжал твёрдую рукоять врученного ему галантным мужчиной раскрытого зонта, всем своим существом противясь тому, что должно было прямо сейчас случиться. Это обязательно произойдёт, как бы он ни старался этого избежать. Прошла одна минута и ничего не произошло. Лайт уже хотел было открыть глаза, чтобы убедиться в том, что это ему не кажется, как почувствовал неуверенное прикосновение прохладных пальцев к своему лицу, по которому медленно текли прозрачные дождевые капли. Обладатель длинных и чутких пальцев с какой-то нежностью и осторожностью стирал с его кожи капли дождя, как будто избавлял от пыли хрупкую и бесценную вазу, которая была во всём мире в единственном экземпляре. Трепетное прикосновение холодных пальцев к его влажным щекам обжигало и посылало табун мурашек по телу. От такого интимного соприкосновения шатен почувствовал пронёсшийся между ним и незнакомцем электрический разряд. Ягами не знал, сколько времени прошло с этого момента, но, удивлённо распахнув глаза, он увидел только массу прохожих и никакого намёка на присутствие на улице мужчины, первого человека на его памяти, которого не коснулся его необычный врождённый дар. Эфемерное и приятное ощущение прикосновений бесследно исчезло вместе с незнакомцем, после встречи с которым он был морально не подготовлен к пустоте и одиночеству, вернувшихся к нему, как собаки к любимому хозяину. Его глаза снова стали невзрачными и пустыми, стоило ему с толпой пешеходов ступить на зебру и двинуться на противоположную сторону улицы. Голоса множества незнакомых людей на большом и оживлённом перекрёстке, звуки автомобилей и общественного транспорта смешивались с шумом падающих на мокрый асфальт с затянутого чёрными тучами неба хлёстких капель дождя. «Изо дня в день одно и тоже. Этот мир гниёт на глазах» — бессильно подумал Лайт и неспешно направился домой, так и не успев поблагодарить мужчину за удобный и замечательный зонт.***
— Сегодня в Токио в районе Харадзюку был найден мёртвым в собственном доме наследник крупной сети итальянских ресторанов «Angelo Caduto» в Японии, Канэко Масахико. По словам полиции, проводится судебно-медицинская экспертиза, но пока предварительная причина смерти не установлена, — кратко и информативно говорила ведущая главного новостного канала, который Бёздей переключил на другой. — Сегодня в районе Сибуя был обнаружен обескровленный труп тридцатилетнего мужчины со следами укусов на шее. Известно, что Оосава Тору год назад подозревался в избиении и убийстве своей жены, но из-за нехватки прямых улик у прокурора, представляющего сторону обвинения, был признан прокуратурой невиновным. Национальное Полицейское Агентство считает, что это убийство. Начальник детективного отдела, Ягами Соичиро, на пресс-конференции сообщил, что начато расследование и в поимке преступника также будут участвовать полицейские вампиры из ВПД Японии, которые окажут посильную помощь следствию, — спокойно и негромко вещал мужчина средних лет, держа в руках листок бумаги, на который он изредка опускал глаза. — Ягами... — медленно протянул Бейонд, словно пробуя услышанную фамилию на вкус. — Где-то я уже это слышал... — задумчиво пробормотал он, размеренно постукивая бледными пальцами по бортику белой и наполненной пушистой пеной ванны. Прикрыв глаза и откинув голову на край ванны, Бёздей собрался полностью расслабиться после скучного трудового дня и насладиться горячей ванной с густой и ароматной пеной с запахом клубники. Ему было жизненно необходимо выкинуть из головы все посторонние мысли, иначе он мог в любую минуту сорваться и выйти на улицы оживлённого города в поисках новой жертвы. Ему ни к чему было сейчас привлекать к себе внимание японской полиции и вариант с принятием расслабляющей пенной ванны под просмотр сводки новостей был правильным решением из всех возможных. Это будет неплохим завершением вечера. Внезапно перед его мысленным взором предстал образ молодого парня, одетого в школьную форму, с которым Бейонд абсолютно случайно столкнулся сегодня на многолюдной улице. Ему хватило меньше минуты, чтобы запомнить не только привлекательную внешность человека, но и каждую эмоцию на его лице, которое как будто было списано с картины. Сначала его поразили необычайно большие и глубокие карие глаза с радужкой янтарного оттенка, которые напоминали ему своим цветом элитный виски. Длинные густые ресницы отбрасывали тень на щёки, на которые с кончиков шикарных светло-каштановых волос стекали капли воды. Запрокинутая наверх голова открывала прекрасный вид на аристократический нос, тонкие губы и открытое горло с бьющейся на ней жилкой. Это только сильнее возбуждало его богатое воображение. Он был не прочь узнать, каков на вкус этот хрупкий смертный с прекрасной фигурой, которую хорошо подчёркивала белая мокрая рубашка с красным галстуком, облегающая его тело, как вторая кожа. У встреченного им под дождём парня лет семнадцати была гладкая, как атлас, кожа. Бёздей вспомнил ощущение тёплой и похожей на бархат кожи под своими пальцами, когда он вкладывал в руку удивлённого человека свой зонт, который носил с собой в дождливую погоду только ради маскировки. Ему неожиданно захотелось ещё раз дотронуться до руки смертного, который был подобен ангелу, спустившемуся на его глазах с облаков в этот грязный и грешный мир, чтобы осветить его своим божественным светом. В тот момент у него перехватило дыхание и мёртвое сердце, которое никогда не билось, на секунду дрогнуло. Бейонд почувствовал, как между ним и прекрасным в своей чистоте ангелом прошёл электрический удар. Впервые за двадцать три года он мысленно поблагодарил небо и того, кто послал ему это изящное и грациозное небесное создание, заключённое в человеческое тело, при виде которого ему даже удалось потерять дар речи. — Ягами Лайт, — нараспев произнёс Бейонд, вспоминая имя парня, который сумел пробудить в нём интерес. — Мы скоро встретимся с тобой, мой ангел, — с уверенностью сказал он вслух и хищно улыбнулся, открыв красные глаза, в которых была жажда крови.